Чтобы ни о чём не жалеть

POV Gaara       Мы финишировали одними из первых, так сказал мне брат, и я действительно не видел вокруг никого, кто хотел бы с этим поспорить. У них даже при желании не выйдет — если бы тут и был кто-либо кроме нас троих, точно бы не рискнули подойти достаточно близко. Дети Казекаге, да ко всему один из команды — псих. Монстр, чудовище, безумец... Я успел порядком наслушаться, пока расчищал команде дорогу. И ведь обиднее всего, что они правы. Правы, все до единого. «Убей, убей...» — мерно звучит тихий голос. «Умри, умри, жалкое ничтожество...» — вторит ему другой, тоном выше.       Я прикрываю глаза и считаю секунды, задержав дыхание. Сестра, заметив это, одобрительно машет рукой — мы вместе придумали этот трюк, из всех, что мы опробовали, только он пока помогает заглушить голоса. Канкуро по-новому перематывает одну из своих кукол и проверяет натяжение чакры, поигрывая пальцами в воздухе. Марионетка забавно дёргается в ответ на его действия, и он сам довольно хмыкает, зная точно, что я улыбаюсь — он всегда так делает, глядя на мою реакцию. Даже сейчас, так далеко от дома, всё настолько привычно, что я не мог перестать удивляться, как легко им это даётся — быть как всегда.       Отец должен лично присутствовать на этом этапе, разве нет? Я не хотел быть большим разочарованием, но вредить другим... В последние дни голоса в голове стали громче, всё чаще воркуя про какую-то девчонку и их, болезных, брата. Конечно, я знал, что деревня Листа обладает Девятихвостым, но какое дело Шукаку до другого джинчуурики? Меня мало?       У двери зашуршали лёгкие шаги, но я заметил вошедшего раньше, ещё в конце коридора, где весь пол был усыпан моим песком. Металлическая створка неприятно лязгнула, в помещение под пристальным взглядом Темари протиснулась сначала рука, — маленькая тонкая ладонь — затем узкая ступня, и, наконец, чьё-то тощее тело. Последней «вошла» голова, крепившаяся к туловищу, и нескладная фигурка, навалившись всем весом, закрыла дверь за собой. — Нашла, — когда я открыл глаза, мне улыбались. — Чтобы сразу всё прояснить, я — Узумаки Наруко, джинчуурики Кьюби, и я здесь поговорить, даттебаё!       На пару секунд воцарилась тишина, затем одновременно заговорили трое: — Ну если ты не против... — Что вам нужно? — Он никуда не пойдёт! — Тише, — пробормотал я, внимательно вслушиваясь в свистящие голоса. «Девчонка, девчонка...»       Пока она спорила с Канкуро и Темари, я ещё раз поднял на неё глаза. Яркий костюм не вызывал доверия, равно как и цепкий бегающий взгляд. И несмотря на это, в лёгких плавных движениях, в красочной мимике читалось что-то смутно знакомое, узнаваемое. Ничем не примечательные грязные сандали, старая заношенная почти до дыр форма, но зато новенький начищенный протектор деревни — всё точно, абсолютно обычное. Тогда почему... — Ты идёшь? — она подала мне руку, на что сестра только обиженно фыркнула. Мне даже на секунду стало интересно, как именно коноховская девочка убедила их позволить подступиться ко мне. Всё-таки именно они с братом были теми, кто старался всячески оберегать меня от возможной угрозы, хотя их самих бы беречь от такого родственника. Глаза через раз застилала тёмная пелена непонятной злости, как и всегда, когда монстр бесился.       Я вышел из комнаты вслед за ней, и мне, не особо заморачиваясь, предложили усесться прямо на пол в коридоре: — У-ух, я думала, это займёт больше времени, — блондинка неловко засмеялась, я же продолжал молчать. — Послушай, неважно откуда, но я знаю, что ты не в ладах с Ичиби. — И что с того? — звучало почти как угроза, мрачно и грубо, как и должно быть. Страх медленно поднимался внутри, расползаясь по сознанию: как, откуда? — Ну-у, как бы так сказать, — она потёрла шею, — я это... помочь тебе хочу, вот. — Зачем? — Что? — девочка непонимающе моргнула, как будто я не мог понять что-то настолько очевидное. — Ты хочешь мне помочь, — повторил я, глядя на её удивление. — Зачем?       Пальцы закололо: она начинала конкретно раздражать. Узумаки Наруко — странное имя — уставилась куда-то на свою обувь, ковыряя ногтем подошву и что-то едва слышно забормотала под нос. Взъерошила светлые волосы, спавшие на лоб, и засмеялась собственным словам, проводя руками по лицу. В относительной тишине громко прозвучал мученический стон, и она наконец подняла на меня решительный, почти грозный взгляд. — Я из будущего, в нём мы с тобой друзья, поэтому я хочу чтобы ты был моим другом здесь, а ещё я хочу увидеть Ичиби, — выпалила на одном дыхании, хватая меня за ладонь. — Прошу, поверь мне, это важно, даттебаё!       На секунду я просто застыл с приоткрытым ртом, не зная что ответить. Голос внутри подозрительно затих, что обычно служило признаком растерянности. Это звучало настолько дико, что у меня даже не возникло никаких сомнений, когда она одним быстрым движением подалась вперёд и прикоснулась к моему лбу. Глупая девчонка, глупая деревня, не нужно было соглашаться. Слишком рано делать какие-то выводы, но верить и в правду хотелось, несмотря на откровенную бредовость ситуации. Я устал, я так устал прятать это. Раз уж никто в целой Суне не мог и не хотел исправить проблему... Пускай смотрит, мне жалко что ли?       Это была главная причина, по которой я категорически отказывался спать — в каждом сне я попадал сюда. Огромное помещение, стены которого тонули в темноте, мягкое синеватое свечение от центра, где находится округлый алтарь. Обвитый тяжёлыми цепями, прикованный к полу, Однохвостый метался из стороны в сторону. Бормотал, неразборчиво рычал, порой срываясь на громкий болезненный рёв. Биджуу явно страдал от этих оков, его безумные глаза сверкали и нездорово блестели жёлтым. Он был практически слеп.       Узумаки нахмурилась и тяжело вздохнула. Она выглядела старше, чем когда мы сидели в той пыльной комнате, но даже в более мягких и плавных взрослых чертах узнавалась угловатая нескладная куноичи. Наверное, какая-то иллюзия или временное дзюцу... Она оглянулась по сторонам и сжала моё плечо когда я отшатнулся назад — зверь дёрнулся в мою сторону.       Придирчиво обшарив взглядом помещение, девочка — девушка? вздохнула: — Курама, — её вторая ладонь легла на живот, и она одним движением открыла замысловатую круглую печать. — Хватит спать, вылезай уже.       Ноги одеревенели, мысли в голове смешались и я застыл, переваривая в голове события последних двух минут. Я не успел возразить ни одному её слову или действию, меня как на буксире потянули, и я пошёл на поводу, а теперь за моей спиной свился огромный комок угрожающей, полной ненависти рыжей чакры... или шерсти? Он всё рос и рос, и наконец распался девятью хвостами. Кроваво-красные глаза хищно рыскают по комнате, уши прижаты, клыки, казалось, готовы разорвать меня в клочья, а коготь и того меня больше. Это... это же... — Знакомься, Гаара, это Кьюби, но зовут его Курама, прошу любить и жаловать, даттебаё, — она вдруг совершенно, абсолютно по-девчачьи захихикала, — Ку, это Гаара, джинчуурики Шукаку.       Тот монстр, разрушивший деревню Листа тринадцать лет назад? То чудовище, убившее Жёлтую Молнию Конохи? Тот ужас, служивший Учихе Мадаре в битве с их первым Хокаге? В каждом учебнике по истории Пяти стран на это отводился целый раздел. — Я уже догадался, спасибо большое, — Лис, не обнаружив опасности, тут же растерял свою ненависть, лениво зевнув, — Эй букашка, — обратился он уже ко мне, — чего трясёшься?       Наруко закатила глаза и доверительно зашептала: — Не волнуйся, он не кусается, он у меня дрессированный.       Колени стали ватными, и я готов был рухнуть на пол, если бы не зажатое будто клешнями плечо. Такие тонкие и нежные руки, как они могут держать так? — За дрессированного получишь, мелочь, — биджуу важно расселяя, уложил хвосты и оскалился. — Не трать зря моё время, делай что-нибудь.       Она улыбнулась и быстро заговорила: — Так, сначала нужно определить, в чём проблема. Я думаю, повреждение печати, возможно, намеренное, или её изначально неправильно наложили, всё-таки фуиндзюцу — не конёк Суны. Эти чиновники, да и Казекаге тоже хорош... Значит, нужно найти её исправить. Главное, конечно, не попасться ему под лапу, но это уже такое дело. Сейчас мы его починим, Гаара. Гаара? — Узумаки обернулась, стараясь найти на моём лице признаки понимания.       В глазах потемнело: — Отпусти меня, — я дёрнул плечом, — я туда не пойду, слышишь? — мой голос опустился до злого шипения, пока я пытался отцепить от себя длинные пальцы.       Меня мгновенно освободили: — Шутишь? Я бы не позволила тебе туда лезть! — она отодвинула меня в сторону и направилась вперёд. Енот заметался сильнее и перешёл на оборонительный рык. Впрочем, ей было всё равно, девушка только ускорила шаг. — Ну, может сам покажешь, где ошибка?       Пока она копошилась вокруг алтаря, я оглянулся на Девятихвостого. Чем больше рассматривал его, тем менее пугающим он выглядел. Биджуу мало чем отличался от рисунка в моей книге с картинками, но наиболее ясно выделялись глаза — в темноте они действительно горели, как два красных фонаря, почти прожигая меня насквозь. Но вместе с тем, редкие рыжие клочки чакры лениво тянулись от него к девушке, обвивали её со всех сторон и оканчивались на её пальцах. Кьюби староват наверное для такой мелкой работы — я не мог уследить за руками джинчуурики, что-то быстро выводивших на месте печати. Большой песчаный зверь уныло выл на одной ноте, скрёб пол когтями и выглядел весьма жалко. Он тратил всю свою энергию на вялое сопротивление, так что алтарь в конце концов перестал даже слабо светиться. — Гаара, — Узумаки с сомнением подозвала меня, — теперь тебе осталось просто приложить руку, чтобы ваша чакра соединилась. Должно сработать, — она неуверенно улыбнулась.       Господи. Ногти впились в мокрые ладони, в горле моментально стало сухо. Выжидательный взгляд сверлил моё лицо, пока я пытался унять дрожь. — К нему? — мой нервный, почти истерический смешок заставил её нахмуриться и поджать губы.       Наруко с силой потёрла виски. Было заметно, что работа утомила её, но она всеми силами старалась этого не показывать: — Да, к нему, подойди пожалуйста. — Нет. Нет-нет-нет, я не буду этого делать, — я мельком глянул ей за спину, на Ичиби. Он хоть и не шевелился уже с минуту, приближаться не хотелось совсем. — Гаара, — куноичи с Девятихвостым переглянулись, — только ты можешь завершить технику, ты должен подойти.       Я отрицательно замотал головой, отступая на шаг назад. — Ради всего святого!       Девушка шумно выдохнула, выругавшись сквозь зубы, и решительно направилась ко мне. С каждым поступательным движением в мою сторону я чувствовал, как холодеют кончики пальцев, а стопы будто примерзают к полу. Я был страшно зол и уже порядком напуган, но плавный силуэт джинчуурики Кьюби вызывал невольную дрожь. Это должна была быть сопливая коноховская малявка, сдавить которую в песчаном гробу заняло бы от силы минуту — но нет. Бежать нужно было мне, но я слишком поздно это понял. — Я сын Казекаге, ты не смеешь...       Когда меня больно схватили за ухо и, прижав к себе, поволокли к алтарю, мне оставалось только вцепиться ногтями в её руку до белых следов и отчаянно извиваться. Шею саднило от крепкой хватки, я попытался укусить в плечо, но безуспешно. Я случайно словил задумчивый взгляд Девятихвостого — и так же случайно меня настигло осознание: а ведь это, похоже, и не его вовсе потоки агрессивной энергии. Густые эманации чакры определённо исходили от человека, державшего меня в захвате. А затем всё произошло быстро: она стиснула мою ладонь и придавала к печати, не обращая внимания на мои дёрганные телодвижения и полузадушенные проклятия. Так же быстро отпустила, от чего я грохнулся вниз и пополз спиной подальше от неё к её биджуу.       Меня заставил обернуться яркий но не слепящий приятный свет, на который хотелось смотреть, широко распахнув глаза. Сначала мне показалось, он шёл от куноичи. Она стояла, задрав голову и тоже, как и я, пялилась на то, как что-то похожее на языки лилового пламени объяли Ичиби со всех сторон. Оно мерцало и переливалось, даря чувство спокойствия и тихого восторга около минуты. Своеобразный огонь постепенно стихал, становясь похожим на текучий песок, и в итоге потянулся ко мне. — Не бойся, — наконец выдала Узумаки Наруко, поворачивая своё довольное лицо ко мне, но это было лишним. На самом деле, страх пропал мгновенно после того, как я коснулся печати, но я не сразу заметил это. На смену ему пришёл интерес, так что я невольно потянулся навстречу тёплому мягкому свечению.       Знаком того, что всё прошло успешно, стало бормотание — сначала невнятное, потом всё громче и громче, и в конечном итоге с алтаря послышался хохот: — Рикудо всемогущий, что ты сделала? — большой зверь дёрнул ушами, прищурился и похлопал себя по животу. — Сколько лет эти песчаные недоумки не могли переделать печать, а ты вот так одним махом и всё? — Ты смотри, — Кьюби хитро оскалился, показав ряд белых клыков, — разум прорезался.       Мой биджуу при ближайшем рассмотрении оказался тануки. Он весь был покрыт затейливым тёмным узором, игравшим на бархатистой шкуре, когда тот двигался. — Давно не виделись, Шукаку! — воскликнула девушка, на что енот снова разразился смехом. — Эй Лис, — он кивнул на блондинку, — это твоё?       Тот одобрительно заурчал. Начался беглый разговор, из которого я толком разобрал лишь обрывки: «война», «рассвет», «Десятихвостый»... По словам тануки, в коноховской девчонке была его чакра. На этой фразе она смутилась и пробормотала, что-то про реинкарнацию какого-то мудреца. Мне уже не было особого дела. Голова требовала покоя, тело — долгожданного сна. Теперь, когда, казалось, чудаковатая новая знакомая уладила вопросы с Ичиби, я мог наконец без страха прикрыть глаза. — Гаара? Гаара, проснись, — меня тронули за плечо, но шевелиться так не хотелось. — Мне пора, ещё увидимся. Остерегайтесь человека с шаринганом, в оранжевой маске. Он опасен, очень опасен, Гаара, ты слушаешь, даттебаё? — Слышу тебя, — я вяло отмахнулся. — Курама оставит воспоминания, — на этом Демон Конохи кивнул и внимательно посмотрел собрату в глаза. Шукаку момент спустя издал непонятный крякающий звук и тоже закивал. Я медленно проваливался в сон, дальше наблюдать за странной троицей не было сил.       Меня разбудил запах масла и дерева, обычно исходивший от Канкуро. Я поднял веки лишь на секунду, чтобы подтвердить свои догадки. Брат и сестра умудрились отыскать что-то мягкое и тёплое и укутать меня, привалив с двух сторон, согревая. Забыли даже про тыкву с песком. Наруко, наверное, завела меня в комнату. Я плохо помнил, что было после того, как я отключился у неё на руках, полностью проигнорировав двух древних духов. Ну и ладно. Я так ничего и не понял с этой странной девочкой, но мы же всё равно ещё увидимся, да? Голоса пропали вовсе, на смену им пришло тихое сопение тануки. Спустя столько лет мысли перестали беспорядочно роиться. Тело окутала приятная усталость, и я позволил себе снова прикрыть глаза. Всё после. End POV Gaara