Чтобы ни о чём не жалеть

      Змеиный саннин терпеливо ждал, пока до него доберётся, наконец, первый шиноби в не слишком длинном списке кандидатов на роль спасителя мира. Как и в прошлый раз, попытка выпала той же взбалмошной личности, но мужчина не жаловался. Так или иначе, все его действия обычно сводились к молчаливой поддержке из тени, и лучше, если работать прийдётся с уже знакомым кадром, чем зелёным новичком. Именно этим привлекала Узумаки Наруко: её он знал, а значит, одной проблемой меньше.       Джинчуурики Кьюби выигрывала по многим позициям, за исключением, может, внутреннего устройства личности. Он никак не мог понять закономерности, по которым в растрёпанной голове происходил архисложный расчёт, тянущий за собой череду бессвязных действий. С каждой новой встречей отступник только больше раздражался, пока в какой-то момент не стала очевидной линейная, прямая как бамбуковая палица духовная организация девчонки. Худощавое нескладное тельце наполнял огонь. Жаркий и яростный, ограждённый от всего мира стеной идеалов и принципов, в этом была её главная сила: пламя горело самостоятельно, лишь на вере её одной. Стремлениях к лучшему единственного человека. Смешно, в этом же состояла и главная слабость — стоило обмануть веру, огонь стремительно угасал, всё так же скрытый прочной стеной. Ничто, ни советы, ни откровенные разговоры, ни моральное давление не работали с этим ужасным проблемным ребёнком. Вновь выбить искру, как при трении двух камушков, можно было только изнутри. И поэтому был так важен второй компонент, найти который сейчас было чуть ли не первой его задачей. Пока пламя ещё слабо теплилось.       В остальном же, он мог бы с лёгкостью обойти ошибки прошлого и обучить Саске как следовало, или, ещё лучше, наладить утраченный контакт с Итачи. Выследить и прикончить псевдо-Мадару было бы плёвым делом, но... Орочимару всегда был в первую очередь учёным, для кого белобрысое недоразумение — прекрасный экземпляр выдержки и упрямства. Как можно собственноручно прервать такой занимательный эксперимент?       Команда Звука, кажется, должна позаботиться о детях, чтобы взрослые могли переговорить с глазу на глаз. И верно — он надеялся, они не перегнут палку в отсутствие главной защитной установки и попросту «мамочки» — Узумаки соизволила явиться почти вовремя. Не то, чтобы они заранее обсуждали время встречи, но и он не собирался весь день дожидаться девчонку, будь она хоть трижды мессия; он надеялся, что до этого не дойдёт. — Действительно живая, — ничуть не удивлённо постановил мужчина, стоило ей появиться. Он долго думал, с чего же начать, но слова сами слетели с языка при виде неё: вот уж точно чудо света, как можно быть настолько неубиваемой при её степени наивности, доверчивости и абсолютной неспособности врать?       Куноичи на секунду замерла а затем, как делала много раз до этого, коротко повторила: — Действительно.       Переброситься парой незначительных фраз о погоде, политике и новых тактиках кендзюцу. Справиться о здоровье. Проверить, выдержала ли временную петлю взаимная неприязнь. Ни слова не сказать о той ночи, хотя мужчине было до зубного скрежета важно узнать её собственное мнение. Выжить, пережить, идти дальше... Этот ребёнок заслуживал большего, чем старый потёртый спортивный костюм и однокомнатная конура в общежитии. И металлическая пластинка с регистрационным кодом — он был уверен, она до сих пор хранила его при себе. — ...и только попробуй взяться за старое, — она выжидательно посмотрела на мужчину, и тот тряхнул головой. — Что, прости?       Девочка выглядит недовольной, но лишь сердито поджимает губы: — Ты ведь не слушал, да?       И снова терпеливо повторяет всё с самого начала: не шуметь, совершенствовать метку и работать над чем-то, что позволит ей в крайнем случае закончить всё одним ударом. Просит вырастить нормально Саске и по возможности притупить его жажду мести. Залечь на дно вместе с исследовательским центром и не ввязываться в неприятности — в этот раз всё по-взрослому. Блондинка кажется ему слегка подавленной, и Орочимару чувствует себя крайне нелепо: он учёный, а не психолог, он предпочитает не слишком задумываться над её поведением. Есть ведь специально обученные люди как Яманака, Нара, Хьюго — вот пускай они этим и занимаются. Тот же Хатаке наверняка вдвое быстрее справится с проблемой, не старику ведь разбираться с потерянными детьми, возраст не тот. — ...только метку сначала мне покажешь, а потом ставить будешь, чтобы без глупостей. А ещё я подумала... — Это сложно? — вдруг перебил мужчина.       Наруко хмурится, пытаясь понять, к чему относился внезапный вопрос: — Сложно что? — Сложно продолжать существовать после того, что случилось?       Смысл сказанного достигает её не сразу. Сначала на лице проступают следы усердного мысленного процесса, потом брови ещё сильнее сводятся к переносице, а сама она округляет тонкий рот в глухом «о». Конечно сложно. Конечно она не может. Конечно не спит ночами и мучается из-за кошмаров, конечно снова переживает в памяти все детали до единой. И конечно, как и всегда, никто не узнает. — Не хочу говорить об этом. — Шиноби, на которого равнялся Альянс, не может позволить себе потерять лицо. — В другой раз.       Следовало отдать нужный свиток, но он не помнил, какой именно. В конце концов она выбрала свиток Земли, проворчав под нос что-то про забывчивого старика. Орочимару на это только едко замечает что и он не всесилен. Узумаки обещает заняться Однохвостым самостоятельно, ему поручает заботу о Казекаге и его шпионах — мало мальски оказанное доверие льстит, он не может отказаться. Девочка всё равно слегка недовольно кривится, что снова прослушал половину сказанного, но быстро берёт себя в руки. — Не знаешь, что за муть он использовал?       Мужчина показательно задумался: — Отчего же, знаю, — протянул он, поправляя рукава, — интересовался, между прочим. Небесная Кара, так называется, была создана задолго до появления Мадары... — Тут я и сама догадалась, даттебаё, слишком сложная вязь даже для него.       Снова перебивает, и он в ответ почти хищно скалится. Коноха не знает, кого вырастила — не до того всем на войне было, тогда в ход шли любые средства, но сейчас... — Временное ограничение позволяет использовать её единожды в тысячу лет, иначе мир просто не успеет восстановиться. Автор не известен, но приписывают Индре. По сути, воспроизвести её можно только с мангекё шаринганом, хотя если...       Сейчас он определённо не хотел быть тем, кто станет у неё на пути.       Вместо прощания джинчуурики Кьюби протягивает руку, которую он, нукенин, должен принять и пожать: — Так делаются дела! — она почти смеётся, пускай и по-другому, чем в прошлый раз, когда они всё-таки пришли к соглашению. Тогда девочка смеялась звонко и заразительно, сейчас — едва слышно и устало, но и в вымученном звуке он через силу находит её облегчение. Она, если и не рада искренне, то точно довольна. И разве что для виду проверяет, — Мы с тобой, выходит, старик, теперь союзники?       Орочимару знает, что она терпеть не может вопроса на вопрос: — А зачем я, по-твоему, отпросился у Шинигами?