Чтобы ни о чём не жалеть

POV Naruko       Меня не мучила совесть. Ни капли. Ну, разве что совсем чуть-чуть — перед глазами всё ещё изредка всплывало вытянувшееся лицо с забавно округлёнными глазами и его непроизвольно выпущенное «ох». Он каким-то неведомым образом вызывал едва слышный смешок и лёгкое покалывание в пальцах, — самодовольство — раньше ведь я вряд ли смогла бы выпалить что-то подобное, да ещё и в такой ситуации. Сам виноват, не оправдываться же мне перед ним, ну в самом деле!       Неудивительно, что в назначенное время Хатаке не явился. Наверняка опять забрёл на кладбище по дороге; он почти всегда делал так, насколько я помню. Мы обычно начинали без него — мне даже казалось, он опаздывал специально, давая нам час-полтора на самостоятельный разогрев. Конечно, мы его не использовали: Саске уходил в размышления и планы на будущее, Сакура всячески ему в этом мешала, ну а я… Я приходила почти одновременно с сенсеем — увидеть его из окна не составляло труда, и я разумно посчитала, что быть на полигоне ровно в шесть и натощак попросту нерационально. Вернее, мне было лень, но это уже отдельный вопрос. В конце концов, к моменту начала тренировки я была на своём месте, и всех это устраивало.       Умение чувствовать своё тело — бесценный навык, без которого прожить не удалось бы даже с моей удачей и бонусом в виде биджуу. Шаг вперёд, влево, замах, выпад… Вчера я не обратила внимания, сегодня же стали заметны явные проблемы с координацией. Вот очередной удар, траектория сместилась вбок и кулак прошёл по касательной, сдирая кожу на костяшках пальцев. Что толку знать множество техник, если организм не в состоянии выполнить элементарные оборонные стойки, мышцы сводит судорога, а сухожилия жжёт от натяжения? Я замахиваюсь легко, как когда давала пинок Саю за очередную пошлую шуточку, но тщедушное тельце и этого не может — всё вскользь, недостаточно высоко, недостаточно резко.       Я выполняю привычные действия с новым эффектом: голова знает, как нужно, нервные окончания работают правильно, мозг посылает импульс, чтобы конечность заняла нужное положение, но вот тело двигается медленно, вяло, и удар ногой, который должен был прийтись в солнечное сплетение оппонента, едва достигает живота, судя по тренировочному манекену. В конце концов я совершенно вымоталась и присела под деревом: ждать Какаши-сана ещё около часа, раньше он точно не покажется. «Штаны просиживаешь, мелочь?» — насмешливо пробасил Лис. «Курама?» — я удивлённо оглянулась по сторонам.       Биджуу фыркнул, довольный собой: «Я тут поковырялся в печати, и у меня даже вышло настроить кое-что…» — он многозначительно заурчал. Вообще, зверёк являл собой достаточно забавное сосуществование человеческого ума и эмоционального фона вместе с животным видом. Заметно, что Рикудо постарался, создавая себе питомцев: духи были поистине интересными существами. Я в который раз тихо порадовалась, что мне достался один из них; спустя столько лет я не представляла жизни без своего мохнатого рыжего коврика. Так прошёл час: я обиженно сопела на комментарии Кьюби к моим воспоминаниям, то мол, не так, это, можно было по-другому… Глупый Курама, он ведь практически такой же, как и тот, кого я знала, разве только более хмурый и пока не верит людям, не верит в людей. У меня ещё есть время показать ему всё-всё, и тогда…       Высокий бледный джонин с серебряными волосами. Казалось, что он всё знает, всё помнит, что он вот-вот пожурит меня за лишнюю трату чакры, подскажет, как усовершенствовать технику, пригласит на рамен а потом сбежит, оставив оплату счёта на меня. Но нет, Какаши-сан на деле выглядит мрачнее, угрюмее, пускай и носится с любительской литературой; в команду нас поставили совсем недавно, и всё это время он абсолютно бестактным образом игнорировал подопечных. И вместе с тем, шиноби вызывал невольную улыбку: какие-то движения, повадки, привычки, которые сейчас разглядеть было практически невозможно, позднее стали блестяще отточенными навыками, рефлексами, «коронной фишкой» Копирующего Ниндзя. Он шёл мне навстречу. — Простите за вчерашнее, мне не стоило грубить, — мне сложно воспринимать этого человека. Всегда было сложно. Теперь же, привыкнув к Хатаке-каким-он-стал, мозг отказывался от Хатаке-который-здесь-и-сейчас. Я не могу назвать его ни сенсеем, ни наставником, только чужим человеком, с которым нужно сладить, ужиться, научиться не вздрагивать каждый раз, когда он ко мне обращается. Ловлю себя на мысли, что он растерял былое величие. По крайней мере в моих глазах — в далёком прошлом его всемогущество просто не укладывалось в моей детской голове, Шаринган Какаши казался недостижимой но яркой звездой, на которую только и глядеть — о том, чтобы поравняться, и мысли не было. С возрастом мы все менялись, кто быстро, как репей после дождя, — прости, Саске — кто, как я, шёл к этому на протяжении жизни, но в конечном итоге, даже превзойдя по силе всех учителей, я оглядывалась назад. Да, он стоял за моей спиной. Да, ему было чем гордиться. — Ничего, я сам виноват. Не нужно было вламываться, — возможно, я погорячилась, так сильно воспротивившись джонину — он не был настолько плох. Что-то всё-таки остаётся вечным, я всегда любила и ненавидела эту черту белобрысого бездельника: непредсказуемость. И это меня называют самым взбалмошным шиноби Конохи? Думаю, в умении удивить сенсей мог дать мне сто с лишним очков форы. В тихом омуте…       Он говорил о течении чакры, советовал начать тренировки с резинового мячика и крутил на ладони голубой шар. Я изо всех сил старалась не смотреть на его руки, в этом было что-то странное и нервирующее, что заставляло собственные пальцы сжиматься в кулаки до побеления костяшек. Одёргиваю себя, успевая несметное количество раз проклясть выработанные до автоматизма жесты, но тело не слушается, а в моей собственной ладони уже по привычке начала точно так же закручиваться свистящая сфера энергии.       Сумела разглядеть выражение лица Какаши-сана — больше я не видела ничего, моментально оказавшись на земле. В нос ударил сильный мускатный аромат — я неведомым образом уткнулась в жилет шиноби. Звук напоминал полу-хлопок полу-взрыв, а бывший АНБУ в таких вещах был неплохо подкован. Ударная волна прошла мимо, нас не зацепило.       Когда пыль начала медленно оседать, а профессиональная хватка на моём плече немного ослабла, у меня вышло вытянуть шею чтобы посмотреть наконец, что вызвало такую забавную реакцию пепельноволосого: он обернулся, цокнул языком, перевёл взгляд на меня, снова обернулся и издал чуть нервный смешок: «Невозможно». Совсем рядом начиналась неглубокая земляная борозда, завершённая ровным круглым кратером-ямой диаметром чуть больше метра. Такое никого из нас не убило бы, конечно, но потрепать могло знатно. Как же хорошо, что он вовремя среагировал, видимо сразу просёк, что я потеряла контроль. Мне мелкой досталось бы гораздо больше чем ему, поэтому и прикрыл наверное.       Шиноби был загадкой сам по себе, но именно то, что под маской, всегда заботило нас больше всего. Он мог улыбаться одним глазом — умение, в глазах генинов гораздо более важное, чем владение мечом или тайдзюцу. Наверное, я не устану поражаться этому человеку: у Хатаке удивительная мимика! Всего за несколько мгновений на его красивом лице промелькнули практически все эмоции, на которые он был способен, начиная с искреннего непонимания и до детской обиды, возмущения и праведного гнева. И вместе с тем, было ещё что-то, что делало его как-будто старше: понимание. Что именно он понял, правда, я так и не узнала — джонин приставил к моему горлу кунай. — Я внимательно слушаю, — постановил он таким тоном, будто я к нему исповедоваться пришла. Так глупо попасться могла только я, в этом-то я мастер: спасти мир? — пожалуйста! — угомонить биджуу? — да раз плюнуть! А когда доходит до межличностных отношений — тут я полный профан. Однако острое лезвие неприятно саднило кожу, так что выбора не оставалось: играть. — Понятия не имею, о чём вы, — ложь всегда была моим слабым местом. Сколько раз смеялся Орочимару, сколько ругал меня Саске и сколько ныл Джи — моя честность меня же погубит. Не могу, ну не могу я врать в лицо, у меня не выходит физически: взгляд становится помутневшим, я смотрю куда угодно, но только не на человека напротив. Почти уверена, то же случилось и сейчас. Ладони похолодели, и джонин наверняка мог заметить это — моих сил хватило только на то, чтобы вцепиться в его руку и не отпускать; холодная сталь бескомпромиссно давила на жизненно важную артерию. Естественно, ему хочется объяснений! Не каждый же день генины-неумёхи такие фокусы выкидывают, плюс я и до этого вела себя крайне подозрительно... «Курама!»       Всё подсознание сотрясалось от гомерического хохота Кьюби. «Курама, что мне делать, даттебаё?!» «Ой, уморила! Нет, ты смотри, смотри на его лицо! — грохотал Лис, — Смех, да и только!»       Наверное, я чем-то выдала внутреннюю панику, и Хатаке в миг почувствовал себя увереннее. Я не боялась куная, как всегда понадеявшись на всесильного биджуу. Сам шиноби своим грозным видом меня не пугал так же — страшно было думать о последствиях. Раскрыться? Тут есть варианты: меня отправят в госпиталь, потом, может, на инспекцию к Иноичи-сану, и когда он подтвердит правдивость моих воспоминаний, мне основательно подчистят мозги. Или же сдадут в Корень, для опытов. Пытки всякие, опробование новых типов оружия — мало ли, что можно делать с быстро восстановимым телом. А может просто вправят нужные мысли вместо моих собственных, наставят множество печатей, и буду послушно служить “на благо деревне”. Всякое бывало с джинчуурики, если послушать Ягуру, Роши или даже Гаару. Но тогда что? Править память я не умею, убить его не смогу, да и не в моих это принципах… «Кьюби, Мадару тебе в печёнку, что произошло? — наконец не выдержала я, — Объяснишь ты или нет?!» «Ты, ты… Ха-ха-ха-а-а, я не могу… — биджуу замотал мордой в попытке успокоиться. — Тебе феерически повезло. У-ух, он мог быть больше, гораздо болше… — он сделал неопределённое движение лапой в воздухе, — Каналы чакры. Ты переместилась в это время целиком и наложила иллюзию. Достаточно сносную, между прочим, — Лис дёрнул ухом, — хотелось бы знать, кто тебя научил. Разработана она была во время Третьей Войны для шпионов в основном. Возрастное Хенгё, — он оскалился, — Кушина была мастером таких штук. Очень сложно развеять, к тому же имеет два предохранителя: соотносит очаг чакры исполнителя с тем, что имеется у его тела в нужном виде, чтобы не вызвать подозрения. Как результат, спадает, когда уровень энергии на нуле, чтобы не травмировать каналы. Ну и побочный эффект — физические способности выбранного возраста в придачу. Также чтобы не вызывать подозрений.» «Выходит, это как защитный слой песка у Гаары, так? Если я буду с ним тренироваться, он усилится?» — если да, это открывает всё новые и новые перспективы!       Какаши-сан вежливо напомнил о своём присутствии усилившимся давлением стали. Иногда раздражает, как сильно я ухожу в себя, что перестаю реагировать на мир извне. Он смотрел на меня, сняв повязку с кроваво-красного глаза. Шаринган, подарок моего врага моему другу. Интересно, знал ли Обито, что всё так обернётся? Думаю, нет. Даже он вряд ли предвидел такое. Учиха не был идеален, сколько бы он себя ни убеждал, это не могло входить в его планы. Да и к тому же… Ах да, Какаши, он ведь всё ещё здесь. — Я спрошу ещё раз. — Он старался быть абсолютно спокойным. Как же я его понимаю: я сама бы испугалась до чёртиков, а потом может убила бы сразу, не выясняя, кто и что проникло на территорию деревни. Верный слуга народа! — Ты можешь это объяснить?       Я шумно сглотнула — Курама никак не упростил положение своими пространными лекциями, как и не помог понять, что конкретно произошло. Лезвие всё ещё впивалось в горло, серьёзный взгляд — глаза в глаза на таком расстоянии — не давал возможности увильнуть. Только не мне, я не умею выкручиваться. Я всегда шла напролом и не видела препятствия, пока не спотыкалась о него. Джонин передо мной вполне законно требовал от меня, как от подчинённого, доложить о текущем состоянии. И я не могла противиться — больше года войны сделали своё дело. — Я… Я не знаю… — недопустимая фраза для оправдания. Пятая за такое пришибла бы, не задумываясь, и бровью бы не повела: не знает она, подумать только! Я не имею права не знать, я же личный помощник Хокаге, Джуби меня дери, это нонсенс. Но и он не Хокаге, чтобы заставить меня отчитываться согласно форме. С капитаном всё проще, на ковёр вызывают его, ему и объясняться, а член отряда вполне может не хитрить, сказав всё как есть. — Ну правда, я не знаю, как так вышло, даттебаё.       И, к моему удивлению, это работает почти безотказно. Ку одобрительно рычит, Хатаке едва заметно успокаивается, дышать становится значительно легче и виновато опустить глаза кажется совершенно естественным, это выходит само собой. Он отводит кунай в сторону, вздыхая так, словно ситуация, проигранная у меня в голове, случилась наяву. Отряхивается и вспоминает кто он, кто я, пытается сам перед собой оправдать внезапную подозрительность. Ну и правильно.       Мы ещё раз попробовали Расенган, ещё и ещё, и он, слава Ками, был нормального размера. Невольно хотелось вдохнуть чуток чакры Ветра, но, боюсь, тогда я его не удержу — Какаши точно отведёт на допрос. Всё, что я могу — не противиться и следовать указаниям. Тренировка закончится через час, может два, может три, не думаю, что кто-либо скажет точное время. Мне действительно следовало заканчивать со своими метаниями, по крайней мере на сегодня. «Курама,» — тихо позвала я. Стоило распрощаться с беспокойным шиноби, ноги сами привели к монументу Хокаге. Тут всегда всё начиналось и завершалось, это место было четвёртым, помимо общежития, госпиталя и раменной, куда я неизменно возвращалась. Я вернулась снова: пришёл подходящий момент чтобы выяснить, почему где-то внутри комком возится тревога, а зубы сводит, когда пытаюсь вернуться к той ночи, что была до моего появления в прошлом. — Мне кажется, ты что-то прячешь.»       Он шуршит: «С чего ты взяла?» — и это тут же подтверждает мои догадки. Но у биджуу и джинчуурики не должно быть секретов, верно? «Покажи мне.»       Большой зверь недовольно ворчит, что «мне бы не хотелось видеть подобное», но послушно подчиняется, отмечая про себя, что я всё-таки имею право знать.       Напоследок вставляет: «Когда ты только пришла, даже мне было трудно справиться с твоим эмоциональным шоком. Я намеренно его подавил, — и ещё тише: — Я не буду извиняться, мелкая, это немного не то, к чему можно привыкнуть.»       И правда. К этому никак невозможно привыкнуть — кто-то смог, я не смогла. Крики боли, крики о помощи, крики ярости, крики… Красное небо, красная луна, красная земля, красная одежда и красные руки — красные руки — где-то на задворках сознания зародилась мысль, что я не один час проведу стоя перед умывальником с куском мыла в руке. Было больше похоже не на реальное событие, а скорее видение, дурной сон, нездоровую галлюцинацию, как после стряпни Сакуры-чан. Сравнение заставило криво ухмыльнуться: она была бы не в восторге.       После красного наступил чёрный, и всё окончательно утратило формы и смешалось — у Сая была похожая картина — а потом и вовсе исчезло, словно и никогда не случалось. Словно это действительно ночной кошмар, бредни на пьяную голову, мираж в сухой пустыне. Так думать было значительно легче. Так я хотя бы могла пошевелить конечностями и с трудом подняться. Донести продрогшее тело — всего лишь от сильного ветра, не ало-багряного ада вновь обретённых воспоминаний — до дома казалось чем-то невозможным.       Чьи-то тёплые сухие ладони ощупали моё лицо, Ирука — слава Ками — выругался, что было для него крайне непривычно, как для приличного преподавателя. Я успешно проигнорировала поток вопросов «что?», «как?», «почему?», «это Какаши постарался?» и на короткую секунду даже позволила себе немножко обмякнуть, когда Умино растерянно меня встряхивал. Выпутаться из цепких рук было просто титаническим усилием с моей стороны. Одновременно приходилось отгородиться от настойчивого зова Кьюби; сложновато разрываться на два фронта: реальность и подсознание. Чуунин не сказал больше ни слова, но с завидной скоростью унёсся куда-то. Ох и не поздоровится кому-то… А всё по моей вине. Опять по моей вине. End POV Naruko