Азбука Фикбука

Свет фонаря, что девушка держит в протянутой дрожащей руке, более или менее эффективно справляется со своей задачей – прорезать тьму. Он входит в неё без промедления, браво и… исчезает. Потому что здесь, в царстве мрака, любая искра тут же поглощается. Темнота, жирная и вязкая, наслаждается присутствием гостей, их теплом… и забирает всё, что в состоянии оставить. Изо рта пар. Самая вожделенная добыча ещё у гостей – их души. Но, может, это только вопрос времени? Резкий разворот на шорох, и девушка, стуча зубами, делает шаг вперёд, опускает фонарь, так похожий на старинные керосинки, на уровень глаз и присматривается. Кажется, там что-то есть. Одновременно хочется и рассмотреть, и бежать, не оборачиваясь. Тишина и ледяной воздух уже заставили мышцы задеревенеть, и на негнущихся ногах трудно передвигаться. Ресницы в инее и от моргания на секунду смерзаются краями. И всё же юная исследовательница, затаив дыхание, наклоняется. Может быть, чтобы притронуться к собственной смерти. – Тебе весёленькую музычку, может, включить? – раздаётся сзади задорный голос, отчего сердце девушки чуть не останавливается. Чуть не уронив фонарь, она подпрыгивает и, обхватив себя руками, разворачивается. – Убью, – шепчет Читательница. Модератор только пожимает плечами: не впервой. Отмахнувшись, как от надоедливой мухи, которой всё равно, на чём она сидит – на цветке или на растерзанной туше, от мужчины, девушка оборачивается и снова подносит фонарь туда, где был источник шума. Был и затих. Умер. Как, возможно, и всё здесь. И всё же есть надежда… Dum spiro spero*. – Просто сполз брезент, – без эмоций утверждает модератор и запрокидывает голову вверх, после чего жмурится и поправляет меховой воротник. Свежо. И какая разница, что вокруг куски испохабленного мрамора, ошмётки плоти, рассыпанные драгоценные камни… всё, что могло обрести жизнь, но погибло, так и не родившись. Без шанса на прощение и радость. – Нельзя… – шепчет Читательница. – Сдаваться? – он смеётся. Потому что ему всё равно. Ему платят за то, что он следит за сохранностью имущества и составлением каталогов. Остальное – ерунда. Наконец свет касается предмета на полу. Действительно, с него сполз брезент, накрывавший до этого и скрывший от всех. Защищающий от излишней влаги и пыли. Но, может, это знак, что ещё не всё кончено, что зря страдалец помещён в заморозку, что есть ещё искра жизни, что… – …убран с глаз долой, а потому что силы осколка души, что дал ему существование, не хватило на завершение цикла. Рождённый, чтобы не стать целым, чтобы не умереть. Рвущий душу творцу и каждому, кто прикоснётся. Модератор вздрогнул. Мысли слишком похожи. Девочка ещё не насмотрелась, ещё не знает всего, что повидал он. Слишком грустные мысли. Читательница проводит пальцами по играющей бликами поверхности. И тут же кожу пронзает лёд: плата за просмотр запретного, помещённого в камеру льда и тьмы. То картина, состоящая из четырёх частей… Не так. Которая могла бы состоять из четырёх частей. Но состоит из трёх. Справа сверху. Золотая осень, искусно обработанный кусок янтаря, с девушкой в пальто у дерева, в лучах уходящего солнца. Справа снизу. Лазурная зима, созданная из стекла, с полузанесённым снегом домом, а в окне огонёк, где-то на горизонте занимается рассвет. Слева снизу. Изумрудная весна, с проводящим рукой по ветвям с распускающимися почками мужчиной. В глазах его надежда. Девушка сглатывает, руки трясутся, а сознание как будто покидает. Голова становится словно ватная. Сердце, кажется, не справляется с совершенством, помещённым в запретную камеру и почти уничтоженным, а потому уничтожающим в отместку каждого притронувшегося. На плечо ложится тяжёлая ладонь, не дающая забыться и умереть. Глаза, лихорадочно бегающие по картине, останавливаются. Читательница с облегчением вздыхает: как минимум, она будет жить. И всё же – почему сполз брезент? Случайность? Не хватает одного фрагмента – слева сверху… Но на краешках его показались алые следы – кристаллы граната росли, заполняя пустоту… Навстречу друг другу. Напоминая о лете. С искрой жара и любви, которые несвойственны для этого места, царства безвременья, опустения и забытья. – Он… жив! Нужно скорее вынести его отсюда! – кричит девушка, и в глазах блестят слёзы счастья. От них лёд исчезает, не выдерживая напора тепла. В ответ лишь смешок. И под ненавидящим взглядом Модератор продолжает: – Что ж. Но под твою ответственность. Он будет разморожен – и все посчитают его снова живым, будут лелеять, делиться теплом… Тратить силу душ и запечатлевать в себе. – Мужчина коснулся сердца пальцами. – Но если он умрёт, так и не достигнув имаго, это уничтожит не одну и не две Искры Творчества. – Печаль в глазах. – Под твою ответственность.