Так не похож.

Вечер с Кевином получился ужасным: он никак не мог выкинуть из головы предательские мысли о Фернандо. Они лишь немного прокатились по городу на машине, а потом зашли перекусить в ресторан. Потом же Баттон постарался уйти, сославшись на сильную усталость. Хорошо, что Кевин сам гонщик и знает, как может вымотать работа в кокпите. Он поверил. Дженсон презирал себя за эту ложь, но правда была гораздо хуже, он не хотел причинить Кевину еще больше боли. Оставшись в отеле, наедине со своими мыслями, Баттон постарался разобраться в них, разложить все по полочкам. В конце концов, он уверен, что между ним и Фернандо все давно кончено. Осталась только память, которая не дает ему уснуть. Забыть оказалось гораздо сложнее, чем принять решение жить дальше. Дженсон решил напомнить себе, почему они все-таки расстались: Фернандо постоянно менял девушек рядом с собой. Не всех он приводил в паддок, но почему-то абсолютно всех знакомил со своим "хорошим другом" Дженсоном. Поначалу британец терпел, ведь и Джессика была знакома с Фернандо. Но постепенно девушек становилось все больше, знакомства стали все неожиданнее и от этого гораздо более неприятные. Их отношения и так давно зашли в тупик, хотя Алонсо продолжал настаивать, что все прекрасно. Очередная сомнительная девушка стала последней каплей, Дженсон решил серьезно поговорить с испанцем. - Мне не нравится, что ты постоянно знакомишь меня с какими-то непонятными девушками, - Дженсон начал разговор без обиняков, понимая, что если попытается плавно подвести к интересующей его теме, Алонсо просто уйдет он неприятного ему разговора. А так был хоть какой-то шанс на честный ответ. - Мы же сами договорились использовать их, как прикрытие, - Алонсо сразу пустил в ход сильнейший аргумент - слова самого Баттона. - Да, но это не значит, что ты должен всех их знакомить со мной. - Но ты-то познакомил меня с Джессикой, - парировал испанец. - С одной только Джессикой, а не с десятками, как ты, - Дженсон начинал злиться. - Не преувеличивай, не с десятками, так, пара-тройка связей, - Фернандо решил отшутиться. - Возможно, но я старался никогда и никого не вмешивать в наши отношения, - Дженсон не был настроен на веселье, - но если ты считаешь это нормальным, может, нам просто стоит прекратить это все? На миг на лице Фернандо отразилась такая буря чувств, что Дженсон не смог выделить ни одно из них, а потом оно вдруг застыло. Совсем. Не выражая ни единой эмоции. - Если ты этого хочешь, то пожалуйста, - голос был абсолютно пустым, его как будто совсем не интересовал тот факт, что многолетние отношения сейчас находятся на грани распада. Дженсон не ожидал такой реакции, думал, что испанец как всегда отшутиться, но все-таки решил идти до конца. - Хочу. Я не вижу для нас будущего, - Дженсон был категоричен. Глаза Фернандо сверкнули, но что это было веселье, облегчение, неверие, что он действительно так поступит? Баттон не взялся бы ответить. - Пусть будет по твоему, - даже с журналистами он разговаривал более душевным тоном. Но уходить он почему-то не спешил, хотя все было сказано, и точка невозврата пройдена. Дженсон сам вышел из номера, чтобы никогда туда не вернуться. До вчерашнего вечера. Воспоминания были такими яркими, будто все случилось неделю назад. Но только сейчас британцу пришла в голову мысль, а что если Алонсо было так же больно, как и ему? Что если внешнее равнодушие было лишь попыткой скрыть обуревавшие его чувства? Ответа Дженсон не знал. Но очень хотел узнать. Поэтому совершил очередной глупый поступок - решил позвонить самому Фернандо. В конце концов он просто не мог отпустить прошлое, до конца в нем не разобравшись. - Да, - ответил ему сонный голос на другом конце. Баттон бросил взгляд на часы - 1:53. Черт, он совсем забыл про время. - Прости, что разбудил. - Дженсон? Ничего. Что ты хотел? - Что ты чувствовал, когда я сказал, что хочу расстаться? - как и тогда Дженсон решил не тянуть. - Почему тебя это вдруг заинтересовало? - Ты можешь просто ответить? - Я чувствовал, что весь мир уходит из под ног, и я ничего не могу с этим поделать. Я больше ничего не мог контролировать в собственной жизни, - испанец был невероятно откровенен, что сильно удивило Баттона. Решив, что это его шанс он задал тот же вопрос, что мучал его несколько лет назад. - А как же все те девушки? - Черт побери! Я только что проиграл титул. Проиграл, хотя знал, что заслужил его больше других. Все они были лишь попыткой доказать себе, что я чего-то стою, что могу чего-то добиться. А чего я добился на самом деле? Я остался ни с чем. Один, никому не нужный, вышвырнутый из команды, брошенный тобой. Попробуй догадаться сам, что я чувствовал. - Я не знал, думал, что для тебя это просто игра, - Дженсон даже не представлял, что их расставание так много значило. - Вот и продолжай так думать, - рявкнул Алонсо и бросил трубку, оставив Баттона самому разбираться в том, что он сейчас услышал. Раньше он видел всю ситуацию только с одной стороны, даже не попытавшись встать на место Фернандо. Год, когда все пошло к чертям - был годом его работы в МакЛарен. Только сейчас Дженсон осознал, что несмотря на все, что происходило в команде, Фернандо ни разу не сорвал на нем свое плохое настроение, ни разу не нагрубил, ни разу не вышел из себя. Хотя должен был. Баттон начал понимать, что, возможно, эта отстраненность была попыткой не сделать только хуже, попыткой не рушить их отношения плохим настроением и постоянными истериками? Раньше Дженсон даже не мог себе такого представить. Но теперь все вставало на свои места. Дженсон начинал чувствовать себя последней сволочью. Он, всегда гордившийся тем, что разбирается в людях, даже не попытался в свое время понять дорогого ему человека. Возможно, это не Фернандо, а ОН был виноват в их расставании? На часах было 3:29 утра, до подъема оставалось менее трех часов, когда Дженсон все-таки заснул тяжелым сном, вымотанный грузом мыслей и воспоминаний. Год обещает быть тяжелее, чем он думал.