Так не похож.

Дженсон не лукавил, когда говорил, что видит в Кевине свое будущее. Он был полностью согласен с тем, что тот не доверял Алонсо. Он и сам не доверял ему. Но как он мог оставаться равнодушным, когда, проходя мимо него, Фернандо, будто бы случайно, задевал его плечом, а потом оборачивался, даря игривый смеющийся взгляд карих глаз? Поначалу, Дженсон хотел дать себе зарок, не обращать на него внимания и полностью его игнорировать. Но работа в одной команде вносила свои коррективы: общаться им пришлось, причем, довольно тесно. А собеседником Фернандо был отменным. Он умел увлечь в разговор кого угодно, под его обаяние попадали, наверное, даже статуи. Что уж говорить о Дженсоне. Несмотря на свое вчерашнее недомогание, Алонсо не врал, когда говорил, что полностью готов к работе. Если Баттон думал лишь о том, чтобы все-таки попасть в 107 процентов, то Фернандо твердо решил занять на стартовом поле место в первой шестерке. И, черт побери, у него это получилось. Для Баттона оставалось загадкой, какая магия позволила привезти это многообещающее, но все-таки ведро на пятое место. Радовались все, начиная от командного повара, заканчивая самим Баттоном. Лишь только Кевин был мрачнее тучи. У него не было повода сомневаться в Дженсоне, но видеть, как тот искренне радуется удаче своего личного врага он не мог. Но выбора у него не было. Баттон пытался смягчить ситуацию, при каждом удобном случае стараясь оказаться рядом с Магнуссеном, чтобы перекинуться парой ничего не значащих слов и многообещающих взглядов. Это помогало, но не надолго. Ближе к завершению квалификации, когда стало понятно, что услуги датчанина точно не понадобятся, руководство отпустило его домой. Снедаемый ревностью и подозрениями, он все же решил не давать пищу слухам и поспешил уехать. Прямо перед тем, как он покинул боксы, Дженсон успел прошептать: "Заезжай за мной в шесть". Это немного облегчило вес камня, лежащего на сердце Кевина. Еще пара часов оставалось до заката, после которого всех, кроме ночных механиков, распускают по домам. Услуги пилотов были уже не нужны, но в конце работы они должны были выслушать отчет механиков, поэтому они слонялись по боксам, не зная, чем себя занять. Дженсон сколько мог избегал Фернандо, явно старательного ищущего встречи с ним. В конце концов, они столкнулись, как назло, в самой дальней комнате боксов. - Ищешь уединения? - Фернандо не упустил случая подколоть британца, - а где Кевин? - Ты знаешь не хуже меня, что он ушел уже давно, - тяжело вздохнул Дженсон. - А я думал, что он ждет тебя под покровом темноты, - Алонсо уже явно издевался. - Да пошел ты, - Дженсон развернулся, чтобы уйти. - Эй, постой, давно ты обижаешься на невинные шутки? Раньше ты таким не был. - Раньше много чего не было. Например, твоего желания общаться со мной, - горечь воспоминаний отразилась в голосе британца, как ни старался он ее скрыть. - Мне казалось, что все в порядке. Я не привык к розовым соплям, - это было самая похожая на оправдание вещь, что когда-либо слышал от него Баттон. - Я говорю не про сопли, а про доверие, - Дженсон понимал, что завел этот разговор слишком поздно, но он не мог выкинуть из головы все эти вопросы без ответов, что так давно мучали его по ночам. - И к этому я тоже не привык. Я никогда никого не подпускал к себе так близко, как тебя, - голос испанца был лишь чуть громче шепота. - Я этого не заметил. "Чего он хочет добиться этими откровениями? Ведь он должен понимать, что пути назад давно нет" - недоумевал Дженсон, но все-таки не торопился уйти. - Я никогда ни перед кем не оправдывался и не извинялся и сейчас не буду, - Фернандо взял себя в руки, вернувшись к прежнему, так хорошо знакомому Дженсону, слегка высокомерному тону. - А я разве просил? Твои извинения запоздали на пару-тройку лет. Фернандо промолчал, и как бы не был велик соблазн остаться, Дженсон нашел в себе силы снова сделать шаг к двери. Уже дойдя до нее он услышан едва различимое: - Спасибо. Британец опешил. Гордый, высокомерный астуриец никого не благодарил, кроме как на публику. - За что? - он снова замер на пороге. - Ты никому не рассказал о вчерашнем. - Я поступил бы так для любого, не относи это на свой счет, - британец решил быть категоричным. - Жаль. А я думал, что еще не все потеряно, - Фернандо был похож на удава, затягивающего доверчивого кролика в ловушку. Но Дженсон уже давно не был доверчивым. - Все потеряно давным-давно, - отрезал он и резкими шагами поспешил выйти из комнаты. Дойдя до своего трейлера и закрыв дверь, он остановился, прислонившись к косяку. Его терзала лишь одна мысль: если все давно потеряно, почему у него так трясутся руки, а к глазам подкатывают непрошеные слезы. До приезда Кевина оставалось 20 минут.