Сердце в терновом венце

      Спустя несколько дней в столицу прибыль король, однако не один: вместе с его величеством дворцовые врата пересекли ещё две, по всей видимости, важные персоны. О том, что это не простая челядь говорили их дорогие облачения и то, как они себя держали в присутствии слуг. Когда гостям помогли спешиться с коней, то у одного из странников из-под лёгкого тёмного плаща выглянул подол красной мантии, что говорило о его принадлежности к духовенству.       Король спешился последним, но не остался позади, а наоборот повёл гостей за собой внутрь королевского дворца, где их уже ожидала свита, придворные и, разумеется, супруга, её величество королева Таррагоны.       - Его величество, Леон Бонавертур! - провозгласил глашатай, как только отворились массивные двери и в них появился король. - Его светлость, герцог Тирульский, посол Филонии и его святейшество, архиепископ Тиворский.       В залу следуя за королём, вошли двое и поклонились присутствующим в знак почтения. Его величество моментально занял место по левую руку от своей жены, приобняв её за талию.       - Хочу представить вам свою супругу её величество Элеонору де Бальса, королеву Таррагоны.       - Ваше величество, - тут же проговорили гости и поклонились здравствующей королеве.       Мы с Максимилианом стояли чуть поодаль от всей этой толпы. Герцог нежно держал мою руку в своей, сам, наверное, того не замечая, как гладит большим пальцем тыльную сторону моей ладони. И хоть взгляд моего жениха был устремлён куда-то вдаль, возможно даже не в глубь этой толпы собравшихся поприветствовать своего короля, по его лёгкой улыбке на губах я знала, что ему сейчас очень хорошо, а значит, и мне тоже.       Король стоял в центре зала, окружённый придворными в роскошных нарядах, занимающих большую часть пространства, однако несмотря на это его величество не смог не заметить и нас. Мужчина кротко улыбнулся, слегка кивнул головой и, внезапно оставив свою супругу, молча покинул зал. Элеонора была в замешательстве, но быстро спохватилась, улыбнулась всем собравшимся и попыталась выгородить мужа, сославшись на усталость монарха после дороги. Прежде, чем проводить гостей в отведённые им покои, королева бросила недолги взгляд в нашу с Максимилианом сторону.       - Король явно чем-то недоволен, - подытожил герцог Сезарлиц.       - Ты о чём? - спросила я, оторвав свой взгляд от уходящей прочь госпожи.       - Не знаю, в чём именно состоит дело, но я разделяю чувства её величества: быть приближённым и в одночасье стать отвергнутым - очень непросто.       Этим же вечером состоялся пир в тронном зале по случаю приезда особых господ. На протяжении всего праздника король не вставал со своего места и, будучи окружённый с двух сторон, герцогом Тирульским и архиепископом Тиворским, вел с ними оживлённую беседу. Королева, видимо почувствовав свою ненадобность за столом, присоединилась к герцогу Редиго.       - Кажется, у её величества появилась новая подружка, - заметил Максимилиан, сильно обидев меня этим высказыванием, ведь раньше единственным близким человеком леди де Бальса была я. Посмотрев в полупустой бокал вина, я горько усмехнулась: то ли из-за ситуации, которая складывалась в последнее время, то ли от количества выпитого.       - Кажется, не мне одной нашли замену, - наверное это прозвучало грубо, поэтому я, пожалев о том, что могла также в свою очередь обидеть герцога, прикусила губу.       - Согласен, - кивнул мужчина, глотнув из своего кубка, ничуть не расстроившись, по-видимому, следуя выражению "на правду не обижаются". - Довольно неприятная ситуация.       Насколько я знала Максимилиана, он не был человеком страдающим сентиментальными порывами и периоды меланхолии его тоже не тяготили. Что касается человеческих отношений, то тут он умело скрывал свои чувства, пытаясь доказать, что не имеет привычки тяготеть к каким бы то ни было людям, однако сложившаяся ситуация с королём его сильно огорчала. Как известно, протектор Таррагоны и монарх сего королевства были дружны с детства, делили радости, горести и тайны. Я вполне могла понять, что чувствовала бы будучи на его месте, поскольку единственный близкий мне человек отдалился от меня настолько, насколько мог из-за глубокой обиды. Однако я не знала, на что именно обиделась Элеонора де Бальса, и уж тем более не могла разделить чувства человека, настолько не похожего на меня по характеру и поступкам, как Максимилиан.       - Интересно, о чём они говорят, - спросила я спустя некоторое время, скорее, у самой себя, чем задала вопрос кому-то поблизости, а в частности герцогу Сезарлицу.       - Как мне стало известно, - а теперь вся добытая информация на вес золота - король привёз герцога и архиепископа во к нам во дворец, чтобы обсудить условия военного соглашения выгодные для обеих стран - Таррагоны и Филонии.       - Неужели будет война?       - Дорогая, война и не прекращалась. Спокойное время, в котором ты жила, живёшь и, надеюсь, будешь продолжать жить, всего лишь передышка, взятая обеими противоборствующими сторонами: это единственное, в чём эти стороны когда-либо соглашаются, - Максимилиан пригубил вино, не отрывая взгляда от его величества, который в этот момент обратил внимание на герцога. На мой взгляд, это был достаточно неловкий момент: двое мужчин, которых связывают не только деловые отношения, даже не могут перекинуться парой слов. Казалось, сложившуюся ситуацию довольно легуко исправить, если бы не социальная иерархия: ведь королю с детства дозволено, если не всё, то достаточно многое, и выросший в среде полного удовлетворения своих потребностей, он не может простить и мелкой оплошности. Поэтому впав в так называемую немилость, Максимилиан стал отрезан от от общества его величества, хотя и не совсем изолирован. А ведь протектору следовало бы присутствовать на переговорах хотя бы в качестве компетентного в этих вопросах лица.       - Я очень проницателен и могу предсказать, что после чего последует и к чему это всё приведёт, - продолжил мужчина, закончив свою мысль.       - А что ты скажешь о них, - спросила я, указывая жестом на парочку, что находилась в дальнем конце зала. Герцог Редиго сидел в мягком кресле, упираясь о деревянную трость, сложив руки на набалдашнике в виде буквы Т, чуть склоняясь, чтобы лучше слышать то, что говорит его собеседница - королева Таррагоны. Элеонора же выглядела сегодня вечером как никогда: тёмно-оливковое атласное платье струилось в полумраке тронного зала; на груди у королевы красовалось необычное ожерелье с рубинами, волосы королева решила не убирать в сложную причёску, а завязала в хвост. Но даже не это, а скорее уверенный, даже, можно сказать, решительный настрой, который отражался в поведении Элеоноры придавал ей особый шарм. Даже король частенько поглядывал на свою супругу с нескрываемым восторгом во время беседы с высокопоставленными персонами другого королевства.       В эту минуту послышался звук фанфар. Благопочтенные дамы и господа расступились, пустив в центр зала акробатов и шутов. Те в свою очередь стали оживлённо скакать, перепрыгивать друг через друга, жонглировать и стоять на головах, чем вызвали незамедлительный смех и веселье в толпе. Гостям, сидящим возле его величества, развлечение тоже пришлось по душе, однако сам государь внезапно куда-то исцез.       Шутовской номер вскоре закончился и толпящиеся в зале люди вновь принялись за свои дела: кто-то старательно обмахивался веером, пытаясь хоть как-то бороться с духотой; кто-то вел светскую беседу, собрав вокруг себя значительное количество слушателей; кто-то мирно наслаждался вечером в компании поменьше или совсем в одиночестве.       - Ваша светлость взяли привычку избегать моего общества? - раздался за спиной голос короля.       - Что вы, ваше величество, - тут же ответил ему Максимилиан, поворачиваясь лицом, не теряя достоинства, - я просто стараюсь вам не мешать.       Казалось, настрой обоих мужчин не предвещал ничего хорошего, однако монарх сделал вид, что не услышал иронии в ответе своего собеседника и шутливо продолжил светскую беседу:       - Крайне опрометчиво с вашей стороны: сегодня вы как никогда были мне необходимы.       Послышалась лёгкая игра на гитаре. Наверное, музыканты решили сыграть что-то традиционное. Я уже хотела было оставить короля и протектора наедине, сославшись на то, что хочу посмотреть, как гости будут танцевать, но не успела.       - Раз уж вы так бесцеремонно украли у меня драгоценное время, я позволю украсть у вас невесту, - улыбнулся Леон Бонавертур и далее обратился ко мне. - Вы танцуете фламенко?       Не дожидаясь ответа - ни моего, ни герцога, - его величество потянул меня за руку в центр тронного зала. Музыка стала звучать значительно громче, кажется, даже раззадоривала, поэтому я недолго прибывала в смятении. Я всегда любила танцы, а фламенко мне очень полюбился за время пребывания в этой стране и, хотя находится под пристальным вниманием чуть ли не сотни глаз было довольно непривычно, я улыбнулась и, приободрённая выпитым вином, сделала первое па. Танцевать с господином Бонавертуром оказалось довольно просто и весело: он постоянно улыбался, игриво щурился и всячески подыгрывал, импонируя своей открытостью. Если бы я не была так увлечена танцем, то заметила бы хмурые взгляды гостей, пирующих и, в особенности, герцога Сезарлица и её величества. Однако в эту секунду мне было не до них. Король сделал очередной поворот и мы соприкоснулись друг с другом спиной. Я взяла его величество за руку чуть выше локтя, а он в свою очередь слегка обогнул мою талию рукой. По всей видимости, это положение было крайне неудобным, и рука короля соскользнула вниз. Всё бы ничего, однако ладонь Леона Бонавертура, как мне показалось, задержалась на неприличном месте моего тела значительно продолжительное время. Я уже хотела было намекнуть об том его величеству, но он сменил позицию и мне пришлось последовать его примеру.       Танец завершился спустя некоторое время под оглушительные рукоплескания. Я вернулась к Максимилиану, который первым одарил меня столь нетёплым взглядом, но ничего не сказал, а только лишь взял за руку и стиснул её, как можно крепче. Король вернулся к столу, за которым сидели его гости из Филонии, и пригубил вино из кубка. Спустя мгновение послышался глухой звук, будто что-то тяжёлое со всей силы рухнуло на пол. В зале всё затихло, а после засуетилось. Мужчины стали поднимать рухнувшего без сил короля; дамы, прикрыв рот ладонями или веерами, взирали на это с неподдельным ужасом. Максимилиан тоже помогал перенести его величество в его покои, королева возглавляла шествие, однако её лицо не выражало ни страха, ни даже беспокойства. Она была решительна и немногим спокойна, в точности повторяя эмоции герцога Редиго.