Сердце в терновом венце

      На следующий день я проснулась на удивление рано: наверное, сказывалось то, что в моём родном краю погода могла меняться несколько раз за день, а здесь постоянно светило солнце, норовя заглянуть в каждое окно. А солнце было совсем некстати, потому что я рассчитывала, как следует выспаться после вчерашнего королевского приёма.       Всё ещё находясь в постели, я стала осматривать покои, которые были предоставлены мне во дворце. Кровать с балдахином, который поддерживали четыре резных столбца, была также оборудована занавесками, предназначавшимися для утепления во время холодных ночей. Напротив находился роскошный мраморный камин. Справа от кровати располагалось широкое витражное окно, к которому я никак не могла привыкнуть, поскольку в моих прежних покоях было всего пара маленьких оконцев в свинцовых переплётах. Слева от меня находились резной столик и три курульных стула*. Под высоким потолком с балками и поперечными членениями висели огромные кованные люстры, на полу и позади кровати - толстые ковры.       Даже не представляя, чем бы мне заняться, я всё-таки нашла в себе силы встать с постели и призвать двух служанок, что приставили ко мне сразу по приезде во дворец. Мне было неловко пользоваться чьей-то посторонней помощью, ведь на родине я управлялась со всем сама, однако я уповала на старую добрую оговорку - "к хорошему быстро привыкаешь". Не больше, чем через минуту, мне принесли завтрак, однако утреннюю трапезу прервали ворвавшиеся в покои вереницы слуг. Промчавшись мимо меня, весьма расторопные, они, не теряя ни минуты, также бесцеремонно ворвались в соседние покои, которые принадлежали моей госпоже. Я же в свою очередь поспешила разобраться, в чём дело, не успев толком позавтракать.       Тем временем в покоях принцессы слуги во всю орудовали, а если быть точнее, то с самым что ни на есть дежурным видом раскладывали на маленьком резном столике её высочества некие сундуки и коробочки, обитые красным бархатом.       - Что происходит? - послышался голос принцессы. К счастью госпожа давно проснулась и ещё каких-то несколько секунд назад мирно изучала окрестности дворца через витражное окно.       - Скромные дары его величества, - констатировал вошедший в этот момент в покои господин Сезарлиц. В ответ на его слова принцесса слабо кивнула и окинула взглядом то, что теперь должно было принадлежать ей.       Подойдя к столику и открыв одну из коробочек, мужчина продолжил:       - Король желал бы видеть это на празднике по случаю дня города.       В коробочке, сверкая и переливаясь, сияла диадема, украшенная крупными жемчужинами и бриллиантами. Как по команде, слуги отворили остальные коробочки и у леди Элеоноры, как впрочем и у меня, перехватило дух.       - Полагаю, вы сможете управиться со всем сама, - также дежурно отрапортовал протектор и вышел вон вместе со служкой, оставив принцессу и меня наедине.       Ещё долго Элеонора де Бальса ходила вокруг да около, кидала взгляд на "скромные" дары его величества и не решалась дотронуться до них, нервно грызя ногти. Наконец, принцесса сделала шаг вперёд и протянула руку. Холодный драгоценный металл легко заскользил под пальцами. Элеонора осмелела и взяла диадему в руки, а подойдя к зеркалу - примерила. Передо мной предстала уже не юная девушка, с которой я делила девичьи тайны, передо мной появилась истинная королева: решительная, смелая, умеющая подать себя и достойная своего положения. К тому же диадема, как влитая, сидела на пышных тёмно-русых волосах принцессы, облагораживая её и без того бледное аристократическое лицо.       - Широкий жест, вам не кажется? - подала я голос, когда посчитала это уместным. - Король явно благоволит вам.       - Полагаешь? - ответила мне вопросом на вопрос принцесса, всё ещё любуясь собой.       - Вы должны ответить королю той же монетой, ваше высочество, - зайдя за спину, я заглянула в глаза принцессы, что отражались сейчас в зеркале.       - Я исполню его просьбу и надену диадему на церемонию, - ответила мне леди де Бальса привычным бесцветным голосом, сняв украшение и поместив его обратно в бархатную коробку.       - Это совсем не то, - парировала я. - Если вам действительно нравится король, то этого будет недостаточно. Вы же сами твердите, что его величество не уделяет вам должного внимания, но смотрите, - я обвела рукой покои, заставленные подарками: слова были излишни.       Принцесса ничего не ответила, лишь задёрнула плотные красные портьеры, отчего в покоях воцарился мрак.       - От кого вы так усердно прячетесь? - вопросила я, разумеется, не надеясь на ответ. В комнате было настолько темно, что лица её высочества мне было не разглядеть, поэтому я решительно направилась к окну и дернула портьеры. Яркий свет хлынул из окна струёй, леди де Бальса сидела в кресле неподалёку от меня.       - Вы прячетесь, а вам нужно наоборот показаться, - Элеонора сидела в такой смиренной позе, что мне невольно пришёл на ум образ одной моей соученицы в монастыре Святого Марка, которую постоянно наказывали за её шкодливый характер. - Хорошо, так уж и быть. Перенесём этот разговор на потом.       Её высочество продолжала сидеть, склонив голову, и мне вмиг захотелось развеять её тоску.       - Говорят, гончая у лесничего вчера ощенилась. Я не хочу идти одна, ещё подумают, заблудилась или совсем со скуки умаялась. Но думаю, если мне составит компанию будущая королева, то лишних вопросов не возникнет.

***

      Вечером того же дня король любезно пригласил нас отужинать вместе с ним. За большим круглым столом расположились четверо: принцесса Элеонора сидела напротив короля по правую руку от меня, я же смотрела прямо на доброжелательно улыбающегося мне господина Сезарлица.       - Пришлись ли вам по вкусу мои дары, ваше высочество? - сразу же осведомился король.       - Разумеется, ваше величество, - абсолютно без какого-либо акцента произнесла принцесса и на этом её речь прекратилась. Кажется, она не знала, что ещё добавить и растерялась, а вслед за ней занервничала и я. В эту же секунду, появились слуги, внося различные блюда и тем самым спасая леди Элеонору от неловкой ситуации.       Проведя большую часть дня на свежем воздухе, я жутко проголодалась, поэтому вносимые блюда уже на вид показались чересчур аппетитными.       - Советую попробовать жареного гуся, - подал голос герцог, видно, прочитав мои мысли.       Я улыбнулась ему в ответ и опустила в смущении взгляд, а он, как оказалось, не спешил делать того же. Кажется, я попалась в ту же ловушку, что и её высочество, поскольку дар импровизации неожиданно исчез. Вдруг я заметила, что вместе с тарелкой слуга оставил какой-то маленький металлический предмет.       - А это новомодное изобретение, - опередил мой готовящийся вопрос Леон Бонавертур, взяв в свою очередь странный предмет в руки, - прибыло сегодня из зарубежья, полагаю, вещь удобная.       - Похож на вилы, - прокомментировала сей инструмент принцесса.       - Вы совершено правы, моя дорогая, и названия схожи. Это изобретение именуется вилкой.       - Значит, и орудовать им следует также, - выпалила я и рискнула отломить кусочек от жаренной утки.       - Браво, душа моя, - воскликнул его сиятельство. - У вас ловкие руки.       Максимилиан Сезарлиц, так же как и король, не смел скрыть улыбки, а озорные огоньки так и плясали в его голубых с карими крапинками глазах, показавшихся мне в первый день такими холодными. Видно, моя выходка вполне позабавила и герцога, и короля, а вот принцесса сидела, хмуро глядя в тарелку.       Однако, несмотря на некую холодность чувств принцессы по отношению ко мне, вечер прошёл наилучшим образом. Его величество был воодушевлён этим вечером и, вероятно неожиданно даже для самого герцога, который знает короля лучше, чем кто-либо другой, без умолку рассказывал о заграничных походах и странных обычаях иноверцев.       - Надеюсь, мы вам не наскучили, - спросил, наконец, Леон Бонавертур, обращаясь к своей невесте.       - Всё очень чудесно, - произнесла в ответ принцесса. - Я и не знала, что герцог Редиго участвовал в Северной кампании.       - Да, к сожалению, именно там он и заработал себе свою особенную походку, - король многозначительно посмотрел на Максимилиана и они оба усмехнулись фигуре речи.       Мне было совершенно неприятно слышать этот намёк на хромоту господина Джованни, но я тактично решила промолчать, однако подняв глаза, заметила, что король внимательно наблюдает за мной.       - Вас оскорбил наш разговор?       - Если честно, то я считаю некрасивым обсуждать человека за глаза.       - Мне кажется, он не испытывал мук совести, когда пренебрёг нормами этикета в общении с вами, миледи, - парировал его величество, но через мгновение, видимо, опять заметив некие изменения на моём лице, добавил. - Однако, вы правы. Эх, юная леди... - король сделал паузу и призадумался, - у вас слишком чистое сердце.