Телохранитель

Квартира наполнена тишиной. Где-то в глубине темной комнаты раздается тихое тиканье часов. Сидя в своей комнате на мягком стуле, БэмБэм отбивал пальцами по столу барабанную дробь и периодически подсматривал на круглые часы, висевшие на стене. Стрелка медленно и неспеша прошла круг и показала ровно восемь часов вечера, но гостей так и нет. Где же они так долго? Неужели заблудились? Нет, вряд ли, ведь Джексон знает Гонконг лучше своих пять пальцев. Тогда они задержались на Пике – Виктории? Но это невозможно! Ван даже не успев взобраться на крышу, сразу же сбежал бы. Поэтому-то Бэм ожидал их приход намного раньше. Теперь же, просидев так не один час, он и не знал, что думать. — С горы свалились что ли? А может, решили прогуляться? Тогда почему не позвонили? Хотя, с чего это им мне звонить? — спросил он сам себя. Встав со стула, Бэм начал ходить от одного угла к другому, пытаясь хоть как-то убить время. Комната тайца состояла из двуспальной кровати, небольшого письменного стола и шкафа, заполненного одеждой. На голубых стенах висело несколько плакатов женских групп, с которыми он иногда делится секретами. — Ну вот где они?! — остановившись возле одного из них, он заглянул в глаза вокалистке и начал ждать от нее ответа. Но кроме ослепительной и немного фальшивой улыбки он ничего не получил. Почесав затылок, Бэм рухнул на кровать. – И чего это я так переживаю? Не маленькие и без меня найдутся. Из коридора неожиданно послышался громкий щелчок, БэмБэм резко сел и прислушался. Через несколько секунд он услышал, как протяжно пискнула дверь. — Наконец-то! — воскликнул он и, вскочив с кровати, помчался в коридор. Благодаря своим длинным ногам, как у страуса, Бэм мигом преодолел это расстояние. Вбежав в коридор, он нечаянно столкнулся с Марком. — Прости, прости, — сразу же начал извиняться таец. Марк улыбнулся, но ничего не сказал в ответ. Легонько кивнув головой в знак того, что простил, он направился в их с Джексоном комнату. «Неужели Марк так устал бороться с Ваном? А я-то думал, что он крепкий орешек», — усмехнувшись про себя, Бэм перевел взгляд на своего друга, который только сейчас снял обувь. На первый взгляд он тоже казался уставшим, но, увидев его улыбку и взгляд, наполненный блеском, он сразу же выбросил эту мысль. — Ну как все прошло? — не вытерпел БэмБэм, спросив ужасно интересующий в последнее время вопрос. Тот легонько пожал плечами и вымолвил одно слово: — Хорошо, — таким ответом Бэм был явно не доволен, он ожидал красочный и оживленный рассказ, переполненный эмоциями друга. Схватив Джексона в области бицепса, Бэм начал нависать на руке, при этом скуля: — Ну, Джексо~н. Расскажи мне все. — Бэм, я сегодня очень устал, — Ван аккуратно убрал тоненькую руку. — Так что давай я завтра тебе все расскажу? Китаец не дождавшись ответа, а может, он знал, что таец скажет «нет», быстро убежал в ванную комнату. Как бы там не было, Бэм остался посередине пустующей комнаты с привычной тишиной вокруг. Поведение своего друга его расстроило уже во второй раз. А ведь раньше они всегда после какой-нибудь прогулки до ночи разговаривали друг с другом. И никакая усталость или плохое настроение не было для них помехой. И только сейчас Бэм заметил, как он изменился, а причиной, по его мнению, был Марк. Всю ночь Бэм не мог уснуть. Он вновь и вновь прокручивал последние дни. Особенно таец заострял внимание на то, что где бы ни был Джексон, рядом с ним всегда был Марк. И таких моментов оказалось очень много. Крайне редко китаец выходил куда-нибудь без своего друга. То ли он боялся, что американец потеряется, то ли он слишком сильно к нему привязался, что сама мысль о том, что он будет вдалеке пугала его. Но когда он успел так сильно скрепить с ним связь? БэмБэм дружит с Джексоном с самого детства и он ни разу не видел, чтобы за такое короткое время Ван так крепко связывался с кем-то. И хотя в США могло произойти все что угодно, начиная со смущенных улыбок и заканчивая поздними рассказами из детства, но это все равно было крайне подозрительно, при этом до жути интересно. И так, после долгих раздумий веки Бэма начали постепенно отпускаться. Последнее о чем он подумал было: «Надо узнать разгадку этих отношений».

***

Надев черную шляпу-котелок на голову, грациозно закинув длинный шарф на шею и остается последний штрих - черные очки, которые Бэм специально немного спустил, чтобы увидеть себя в зеркале. Проснувшись рано утром, к нему сразу же снизошел план. Он сразу же побежал к шкафу и перерыл весь свой гардероб в поисках этих деталей. И спустя несколько часов он нашел где-то на дне своего гардероба черную шляпу и шарф, который был собственноручно связан мамой. Его Бэм ни разу не надевал и на это была веская причина. Цвет. Он был розовый! Ярко розовый, как будто сплетен специально для девочки. Но раз ему надо скрыть свое лицо, значит, придется пойти на такую жертву публичного унижения. — Шерлок Бэм Холмс готов разгадать тайну,— проговорил он, при этом пытаясь придать своему голосу загадочность и сексуальность. Оторвавшись от зеркала, БэмБэм открыл дверь и вышел в коридор. Марксоны, как назвал их Бэм, собирались сегодня прогуляться. Марк хотел покататься на скейтборде, а Джексон как всегда пошел за ним, но раз скоро обед, они, скорее всего, пойдут в ту кафешку, которая находилась недалеко и из-за этого они считались уже постоянными клиентами. Вышли соседи недавно, так что, если сейчас таец поднажмет, то сможет догнать их. Не медля ни секунды, он натянул шарф на нос и вышел, не забыв закрыть за собой дверь. Жила его семья в довольно оживленном месте. Хотя вряд ли в Гонконге найдутся малолюдные улицы. Именно по этой-то причине Бэму понравился этот остров. Эта суматоха вокруг, толпа людей, говорящие каждый на своем языке, оживленная жизнь, которая никогда не останавливается. Приехав сюда один раз, он захотел здесь остаться навечно, а возвращаться обратно ему не хотелось вообще. Тем более его старшая сестра училась здесь, а матери не хотелось оставлять ее одну. И хотя через некоторое время она переехала, но мать с дочерью иногда встречаются друг с другом. Еще он не хотел оставлять своего (тогда еще) маленького друга, живущего без материнской любви. Он поражался его стойкости. У него был только отец, они были не богаты, но каждый день можно было увидеть его улыбку и яркие лучи света, вырывавшиеся где-то изнутри. Бэм не мог бросить своего лучшего друга, он не хотел бросать его так же, как и его мать. Поэтому он и остался. Таец наконец-то дошел до кафе. По его плану он должен был зайти в здание и сесть рядом, чтобы слышать и видеть их. Но как только Бэм подошел к заведению, он увидел, как возле окна сидит Джексон, а напротив него Марк. Если он сейчас подойдет Ван может его заметить и узнать. Поэтому Бэму придется понаблюдать за ними издалека. Марк сейчас опустил голову к кружке дымящегося кофе и задумчиво смотрел в нее. Можно было увидеть, как множество вопросов витали вокруг него. Неожиданно Туан поднял голову и растянул губы в улыбке. Похоже, Джексон увидел его взгляд и попытался с помощью шутки взбодрить его, сам же сейчас посмеявшись в ответ. В голове Бэма сразу же послышался звонкий смех. Их совместный смех. Идеальное сочетание голосов. Один едва грубоватый и второй с нотками детского смеха. Так же как и их характеры, они полностью соответствовали друг другу, создавая гармонию, словно Инь и Янь. Считал ли Бэм, что они кто-то больше, чем друзья? Да, он такой пункт тоже не упускал. Всякое же может быть. Тем более БэмБэм не помнит, чтобы Джексона интересовали девушки. Он оканчивает школу, а у него еще ни разу не было отношений. Бэма это настораживало, но он не считал, что у Вана другая ориентация, ведь друг и на мальчиков тоже не засматривался. И хотя он мог не говорить ему, а может он сам и не знал, но Бэм не верил что Джексон такой. И отношения между Марксонами тоже маловероятны. Скорее всего, они просто друзья. Но это еще предстоит узнать. Увлекшись своими мыслями, Бэм не заметил, как соседи поднялись и пошли к выходу. Таец замешкался. Он начал оглядываться в поисках укрытия и первое что он увидел, было дерево. «Самое то. Отлично», — пронеслось в его голове. Подбежав туда, Бэм прижался к стволу и начал свое наблюдение, так началась и его миссия.

***

Все косо подсматривали на паренька, напялившего шляпу, очки и розовый шарф. Он все время прятался за деревьями или неожиданно поворачивался, шел так немного и снова возвращался к своему прежнему пути. БэмБэм не обращал внимание на эти взгляды. Он вообще не оглядывался по сторонам, устремив свои глаза только на двух людей, которые за все время пути шли молча. Каких-то особенных взглядов тоже не было, поэтому Бэму стало скучно наблюдать за ними. Он хотел уже возвратиться домой, дождаться их, а потом поговорить с Ваном. Хотя вряд ли он расскажет ему что-то, но таец будет настойчивым и приставучим, и в конце он обязательно сломается. Решив все-таки уйти, Бэм в последний раз посмотрев на Марксонов, отвернулся и пошел в противоположном направлении. Ноги ныли от ходьбы, поэтому увидев неподалеку свободную скамейку, он присел на нее. Эта «прогулка» оказалась бесполезной. Похоже, они не так близки, как казалось. Но Марксонам явно приятно общество друг друга. Или же только одному из них? «Как же все сложно!»— промычал Бэм. Кинув шарф на скамейку, а следом за ним очки и шляпу, таец тяжело вздохнул и, закрыв глаза, запрокинул голову наверх. Ноющие мышцы потихоньку начинали восстанавливаться, а тело потихоньку становилось ватным. Сил не осталось и капельки, поэтому Бэм начал подумывать о ночевке на свежем воздухе и под открытым небом. Солнце на минуту вышло из-под ватных облаков. Желтая пелена света расплылась перед глазами, а кожу начали приятно обволакивать и согревать лучи. Неожиданно на лицо легла тень, а в глазах появилась дремучая темнота. БэмБэм мигом распахнул глаза и сразу же пришел в шок. Перед ним стоял Джексон. На его лице красовалась улыбка. — Что ты здесь делаешь? — спросил Ван. — С друзьями гуляешь? — Ммм, да, — солгал Бэм. Врать не хорошо, но другого выхода нет. — Почему тогда один сидишь? — Они уже ушли. А где Марк? — попытался перевести тему таец. — Я пошел купить воду, а он решил посидеть отдохнуть. Раз ты сейчас один, пойдем тогда с нами. «А это не плохая идея. Раз не удалось понаблюдать за ними издалека, то понаблюдаю вблизи», — обрадовался Бэм. — Конечно! — в ту же минуту воскликнул таец и живо соскочил со скамейки. Вся усталость, что была прежде, исчезла, и сила вновь возросла в нем. На такой энтузиазм друга Джексон кивнул, и они вместе зашагали к магазину, а потом дошли и до Марка. Тот улыбнулся, когда увидел тайца, но на лице не читалось радости, скорее разочарование. Это удивило Бэма, но он решил не зацикливаться на этом. Вскоре они пошли гулять дальше. Американец ехал на скейте впереди, а Бэм с Джексоном шли сзади. Они начали болтать о старых общих друзьях. Таец рассказывал, чем они сейчас занимаются, с кем он все еще общается и так получилось, что разговор перешел к Марку. — Вы стали хорошими друзьями? — спросил Бэм. — Ммм... да. В Лос-Анджелесе так-то мы плохо общались, но в Гонконге он стал другим. Больше не дерзит и не думает, что он пуп земли. Похоже из-за другой обстановки он потерял уверенность. — Да?! А мне показалось, что он все еще уверен в себе. Особенно это было заметно, когда он вчера упрашивал тебя. Я говорил, что ты не поедешь, но он настоял, как будто знал, что ты ему подчинишься, — сказал Бэм, остановившись и посмотрев в его глаза. Тот вместе с ним остановился и непроизвольно поправил кепку. — Кстати ты мне обещал сегодня рассказать, как вы съездили на Пик-Викторию. Я внимательно тебя слушаю. Джексон закатил глаза. Он был огорчен тем, что друг вспомнил. Китаец не хотел рассказывать ему вчерашний вечер, поэтому старался всячески проходить мимо этой тему. И хотя Джексон не любит таить секреты, тем более от друзей, но на этот раз это было необходимо. Бэм может не понять его, а потом и разочароваться в давнем друге. — Ну, мы добрались до горы, — неохотно начал Ван. — Потом взобрались на крышу и... — Джексон замолчал. Он вспомнил ошарашенное лицо Марка. Карие глаза застыли и словно не понимали сказанные слова. Захотелось сразу же перекрутить время назад. Тогда бы не было бы этого взгляда, а перед этим Джексон бы не произнес «я люблю тебя». Это предложение, которое полностью описывает его чувства. Предложение, которое он боялся произнести даже в уме, но которое он так желал услышать в ответ и узнать, что все взаимно... — И что дальше? — вывел Бэм его из раздумий. — Постояли немного и поехали домой, — равнодушно ответил тот. Джексон научился скрывать свои чувства. Поездка в США научила его этому. Но Бэм, как давний его друг, понял, что китаец что-то не договаривает. Он собирался уже начать возмущаться, но не успел таец сказать и слова, как услышал громкий крик. Бэм рефлекционо повернулся к звуку и увидел, как около бордюра собралось несколько человек. Таец сначала не понял кого они окружили и зачем, но когда он повернулся к своему другу, которого уже не было рядом, он вспомнил, что впереди ехал Марк. «Боже!» — с этой мыслей, он побежал за другом. Пробравшись вглубь, растолкав всех локтями, он увидел, как Джексон, сидя на корточках, придерживал за плечи Туана. Тот на удивление Бэма улыбался. Он осматривал людей, стоящих рядом, останавливая на каждом свой взгляд, а потом прокричал: — Все в порядке! Спасибо за беспокойство, — с таким ужасным английским акцентом его никто не понял, но сама его улыбка говорила о этих словах, поэтому люди начали расходиться. Тем более никаких серьезных ран не было, только не значительные маленькие ссадины на руках и коленях, которых уже вовсю обследовал Джексон. На данный момент он выглядел как обеспокоенная мамочка, которая вот-вот наругает своего малыша. Но, несмотря на такую ужасную ситуацию наблюдать за ними было одно удовольствие. Улыбка Марка и злое лицо Джексона сейчас были для тайца как открытые книги. Их взгляды встретились, и в этот момент он смог прочитать в их глазах одну эмоцию. Самую сильную эмоцию, что есть на свете. Любовь. Да, именно это увидел Бэм. Самую настоящую любовь. Улыбка с лица Марка сразу же слезла, а злость Джексона сменилась спокойствием. Именно таким свойством обладает это чувство. Оно перекрывает и уничтожает все остальные, оставляя после себя только бабочек в животе. «Неужели, они любят друг друга?» — пронеслось в уме БэмБэма. Первым не выдержал этот взгляд, а может эти эмоции, Туан. Отстранив от себя руки Вана, он встал и начал отряхивать шорты. Китаец глубоко выдохнул и тяжело опустил голову. Он был, как будто разочарован тем, что так мало времени мог чувствовать его тепло сквозь пальцы, купаться в его взгляде и видеть в черных зрачках только себя. Через несколько секунд он встал и, подойдя к скейту, который при падении отлетел на приличное расстояние, взял его. — Все в порядке, Марк? — подбежал Бэм к американцу. Он достаточно увидел и пора было уже побеспокоиться о друге. — Да, — согласился тот, повернувшись к Вану и протянув руку. — Что? — Джексон непонимающе посмотрел на ладонь. Внутри него появилось огромное желание сжать ее в своей руке, как в тот раз, на площадке. Тогда, когда Марк сам скрепил их пальцы и не отпускал до последнего. — Отдай скейт, — Туан пытался не обращать внимания на его взгляд. — Во-первых, нужно говорить пожалуйста. А во-вторых, когда раны заживут, тогда отдам.— Ван убрал скейтборд подмышку и повернулся в сторону дома. Не услышав отрицаний со стороны друга, он победно ухмыльнулся. «До чего же он неуклюжий. Глаз да глаз за ним нужен», — заметил Джексон. — Ты куда? — подбежал к нему со спины Бэм. — Мы идем домой? — Да. Я уже устал. — Можно тогда я на обратном пути покатаюсь на скейте? Я так давно мечтал постоять на нем. Ты же знаешь. — Знаю. Но не хватало еще, чтобы ты тоже упал. Так что... Нет! И так половину дороги они проспорили. Сначала Бэм настаивал на право покататься, потом доказывал, что он очень аккуратный и сможет медленно и не спеша проехать. А оставшийся путь они шли молча. Таец обиделся на своего друга, а Марксоны вообще шли порознь, поэтому ни о каком разговоре и речи не шло. Бэму казалось, что они боялись чего-то. То ли не удержаться от переизбытка эмоций, то ли того, что это чувство будет рассекречено. И хотя Бэм все видел, он просто не верил в это. Ну и что тут такого? Всего лишь влюбленный взгляд, подумаешь... «Вот именно!!! ВЛЮБЛЕННЫЙ взгляд! Это не нормально! Хотя не мне говорить, что нормально, а что нет. Я разговариваю с листом бумаги, на котором нарисованы женские группы, а по ночам даже желаю им спокойной ночи», — разговаривал сам с собой таец. Здания загорались одно за другим. В домах включался свет, а на небоскребах загоралась подсветка. Свет был настолько сильным, что он доходил до облаков и подсвечивал их. На переулках начали шастать девушки в коротких юбках, повсюду пахло быстро приготовленной едой, а наши путешественники только пришли домой. Мать Бэма начала работать в ночную смену, поэтому квартира встретила их только тишиной и темнотой. Как только они поужинали все сразу же разбежались по своим комнатам. Где-то в глубине темной комнаты раздавалось тихое тиканье часов, а Бэм, сидя в своей комнате на мягком стуле, привычно отбивал пальцами по столу барабанную дробь. В голове кружилась тысяча и одна мысль. Казалось, что вот-вот голова не выдержит и взорвется от переизбытка вопросов. Положив голову на стол, таец начал искать на них ответы. «Влюблены ли Марк с Джексоном в друг друга? По их сегодняшнему взгляду можно сказать твердое да, но если судить по поведению, то нет. Взаимно ли это? Джексон явно что-то испытывает к американцу, но тот все время отворачивается от этого чувства. Признался ли Ван? В Америке возможно. Хотя только недавно они начали вести себя подозрительно странно. Заходило ли у них что-то дальше объятий?» — Бэм попытался представить себе такую сцену: лицо Джексона непривычно близко к Марку. Их взгляды блуждают по лицу, останавливаясь чуть дольше на губах. Медленно, словно специально травя друг друга, они приближаются друг к другу. Еще немного и губы коснутся. — Фу! Нет! Нет! Они не могут! Зачем я только представил себе это! Сейчас кошмары еще приснятся! Боже! — закричал Бэм на всю комнату. Неожиданно он резко поднял голову и, глубоко вздохнув, выкрикнул: — К черту! Я сейчас же пойду и спрошу обо всем Джексона! Встав со стула, он быстрым шагом, пока уверенность не улетучилась, направился к комнате Марксонов. И вот он уже стоит около деревянной двери. Сжав пальцы в кулак, Бэм поднял руку и, напоследок вздохнув, собирался постучаться, но вдруг услышал чей-то смех. Прижав ухо к деревянной поверхности, таец навострил слух и услышал, как между перерывами смеха Марк говорит: — А видел, как он на нас смотрел? У него было такое ошарашенное лицо. Я тогда подумал, что он понял, что... Мы... Ну... — Я понял тебя, Марк, — голос Джексона. — БэмБэм рано или поздно догадается. Ты же понимаешь. — Ты предлагаешь рассказать ему все?— уже с серьезным голосом спрашивает Туан. — Нет...Не знаю... Он вряд ли нас поймет. — Давай хранить это пока в секрете. — А если... Я боюсь... Наша дружба...— неразборчиво и едва слышно сказал Ван. После последовала тишина. Бэм, оторвавшись от двери, попытался переварить услышанные слова. Они боятся ему рассказать, что... «О боже мой!!! Марксоны встречаются!" — через минуту понял Бэм. Почему то ему даже не было противно от этого заключения, он был рад. По-настоящему рад, что друзья вместе. Они отличная пара и если, как таец понял, они собираются скрывать свои чувства из-за него, то надо сейчас же предотвратить это. Даже не постучавшись, он схватился за ручку и распахнул дверь: — Я все знаю! — вломился Бэм с криком и сразу же застыл. Около кровати стояли Марксоны. Джексон, крепко обвил руками талию Марка. Его голова покоилась на плече друга, а глаза были закрыты. Услышав крик, китаец сразу же открыл глаза и отстранил от себя соседа. Бэм почувствовал, как щеки наливаются румянцем. Встретившись с Марком, а потом и с другом взглядом, он сразу же захотел отпустить голову и убежать к своим плакатам. Ему не стоило врываться и мешать им. — Бэм, ты не так понял... – начал мямлить Джексон, но таец прервал его. — Не надо! Я все понял! Я... Я вас поддержу, вот! Если вы решите пожениться, я вас благословлю! – и он убежал, оставляя недоумевающих Марксонов одних.