Телохранитель

Серая скатерть повисла над Гонконгом. Казалось, что вот-вот пойдет дождь, а вместе с ним придет и запах легкого дуновения ветра, который ловко проскользнет в открытое окно комнаты с розовыми стенами. Там на одной из кроватей сладко посапывал Марк. Ни горничная, ни яркий свет — ничто не мешало ему выйти из мира Морфея. Но вдруг сонную тишину нарушил звонкий смех, доносившейся из-за открытой двери. Медленно открыв глаза, Туан посмотрел на соседнюю кровать и собирался уже попросить Джексона закрыть дверь, но постель была уже пуста и аккуратно заправлена. Марк улыбнулся, догадавшись, кто смеется так громко. Это был Джексон. Американец впервые слышит, чтобы друг так смеялся, поэтому Марк решил убедиться в своих догадках. Он быстро встал из постели, надев первое, что попало в руки, и проскользнул в коридор, направляясь к звуку. Тихо ступая по холодному полу, словно боясь спугнуть носителя смеха, Туан дошел до кухни. Прижавшись к стене, он выглянул из-за угла и увидел, как за маленьким столом сидел Джексон, а рядом с ним его друг. Он смотрел на Бэма и улыбался. В его глазах можно было заметить отблески счастья, которых Марк никогда не видел. И Туан рад видеть его таким. Китаец наконец-то выбрался из своей замкнутости и снял с себя тяжелые оковы. Теперь же американец надеялся, что он сможет каждый день любоваться веселым и счастливым Ваном, который сейчас положил свою голову на плечо Бэма и обвил его шею руками. Неожиданно внутри Марка разлилась электрическая волна, сердце больно екнуло и сжалось, а мысли в голове словно взорвались, и он отвернулся, прижавшись спиной к стене. «Что же это такое?» — подумал он. Сердце продолжало неприятно щемить и было такое чувство, как будто его променяли на другого. Эта боль была даже сильнее, чем тогда, когда он увидел Мари с тем придурком. «Неужели я ревную Вана?!» — в ужасе воскликнул Туан, повернувшись и вновь посмотрев на Джексона, точнее на его макушку. Да, Марк ревновал его. Ему сейчас же хотелось выскочить и разорвать эту связь между ними, а потом взять Джексона за руку и увести подальше от Бэма. «Нет, нет, нет!» — пытался переубедить себя американец, при этом активно мотая головой, из-за чего некое «гнездо» на его голове растрепалось еще больше. Он собирался уже развернуться и побежать обратно, в комнату. Спрятаться от этого чувства или, если не получится, спрятать его самого. Куда-нибудь далеко и глубоко в себя, чтобы никто не узнал, забыть о нем и больше не вспоминать. Засунуть его туда, где ни Джексон, ни этот чертов Бэмбэм не смогут его найти. Жутко хотелось запереть это чувство в себе и больше никогда не выпускать. Но не тут-то было, китаец в это время как раз поднял голову и увидел лицо соседа. — Доброе утро, Марки, — сказал Джексон, не снимая с себя улыбку, но отпуская своего друга. «И когда это он начал называть меня так?» — продолжал Марк задавать себе вопросы. Но увидев улыбку, подаренную ему, Туан сразу же забыл все свои вопросы, а электрическая волна сменилась приятным теплом, которое согревало все тело. Ответив другу кивком, он вышел из своего укрытия. — Садись, — Джексон встал из-за стола и жестом указал на свой стул. Тот улыбнулся и присел на указанное место. — Мы тебя разбудили? — спросил БэмБэм, увидев сонное состояние гостя. — Да, но ничего страшного, — успокоил его Туан. — Если все время буду спать, то так всю жизнь просплю. Джексон ухмыльнулся и подошел к деревянному шкафчику. Достав белую кружку, он налил кофе и поставил ее рядом с Марком, при этом спросив: — Как спалось? — Туан округлил глаза. Джексон ни разу не задавал такого рода вопросы и, похоже, с сегодняшнего дня все будет иначе. Марку предстоит многому удивиться и придется свыкнуться с таким поведением соседа. Хотя Ван и нравился Марку таким, но все же парень признает, что когда он молчал и все время игнорировал его вопросы было на много проще. Сейчас же все эти ласковые вопросы рождали внутри надежду, что он китайцу не безразличен. — Хорошо. – после минутного удивления сказал Туан, после чего отхлебнул напиток и спросил: — Чем мы сегодня займёмся? — Ван с тайцем переглянулись, улыбнувшись друг другу и сказав хором: — Мы пойдем гулять!

***

Утренний Гонконг сильно отличался от вечернего, который Марк успел мельком увидеть из окна автомобиля. Сейчас шагая по китайским улицам, Туан не знал на чем остановить взгляд. Город преобладал огромным количеством небоскребов, россыпью светящихся иероглифов на многочисленных вывесках, бесконечным потоком автомобилей и невероятным скоплением людей. Просто удивительно, как можно на таком небольшом острове разместить столько всего загадочного и интересного. Они прошлись по знаменитой улице Натан-роуд, сфотографировались с бронзовым Брюс Ли, стоявшим на алее звезд (где еще дюжины «звезд» гонконгских боевиков), покатались на втором этаже автобуса, зашли в дорогие торговые центры, где купили себе множество безделушек. Короче говоря, весело провели время. Но сил идти дальше уже не было и обед был уже не за горами, поэтому увидев кафешку, они решили зайти туда. Сильный ветер разогнал темные облака, открывая безграничное синее небо и яркий круг солнца, который переливался на зеркальной поверхности офисных зданий. Сев возле окна, открывающий вид на длинную оживленную улицу, они заказали еду и спустя несколько минут начали есть. Бэм в перерывах рассказывал, как он в детстве переехал с мамой в Гонконг, Марк его слушал, а Джексон же просто сидел и наблюдал за жизнью вокруг. В Китае множество интересных людей, поэтому Ван может днями просидеть так, ловя обрывки разговоров, смотря на мимику. Это позволяло Джексону заглянуть в жизнь других людей, узнать, чем они занимаются, куда спешат. Так же это помогало ему забыть о своих проблемах (так же как для Марка алкоголь и катание на скейте) и возможность помечтать о жизни других людей. Глубоко погрузившись в свои мысли, Джексон даже не заметил, как БэмБэм куда-то исчез, а Туан посмотрел на него и увидел, как тот задумчиво смотрит вдаль, спросил: — О чем думаешь? — М? — прервал свои мысли китаец, на секунду посмотрев на друга. — Я? Ни о чем. Марк перевел взгляд к окну и увидел молодую семью. Они сидели на деревянной скамейке. Мать с отцом весело смеялись, слушая непонятный лепет сына, при этом крепко держа его за хиленькое тельце, боясь, что он может упасть. Их мимика и взгляд говорил о том, как они сильно любят и сына, и друг друга. Туан вновь посмотрел на лицо соседа, который все так же смотрел в окно и именно сейчас он понял, что Джексон идеален, не только в плане внешности, но и в плане характера. Ван может быть и тихим слушателем, и веселым рассказчиком. Он всегда придет на помощь, простит за маленькую оплошность и будет дорожить дружбой с тобой. И почему тогда у такого хорошего человека не удалась жизнь? Или это плата за его внешность и поведение? Это очень огорчает Марка. Он хочет что-нибудь сделать, чтобы не видеть задумчивое лицо друга, эти грустные глаза, которые увидели больше, чем положено. Но что? Только если оставить его в покое, не затруднять его жизнь «маленькими» капризами Туана... Но Марк этого не сделает. И не только потому, что он уже начал привыкать к соседу. Он чувствует, что сам уже не сможет уйти... — А где БэмБэм? — только сейчас китаец заметил пропажу друга. — Он увидел своего знакомого из школы, поэтому пошел поздороваться, — сказал Марк, улыбнувшись. — Понятно, — только и ответил китаец. — Как ты себя чувствуешь? — Ван вопросительно посмотрел на американца, поэтому тот пояснил: — Ты снова в своем городе, где осталось куча воспоминаний. И плохих, и хороших, и связанных с твоим отцом… — Я в порядке, Марк, — быстро ответил Джексон. Туан улыбнулся. Он ожидал такой ответ. Как же иначе, ведь Ван включал себя к такому типу людей, которые не говорят о ранах, о своих чувствах (это было его единственным маленьким минусом). Он лучше в несколько раз все преувеличит, но скроет ту боль, что таится внутри. И хотя Марк не поверил словам друга, но он решил промолчать. Наконец-то, к их столику подбежал БэмБэм и, Джексон, сбросив задумчивый взгляд, улыбнулся другу и начал расспрашивать его. Посидев еще немного в кафе, они расплатились и вышли навстречу путешествиям. Блуждая между улочками, они начали возбуждено рассказывать друг другу что-то и казалось нет конца историям и рассказам. И даже несмотря на то, что они из разных стран (где свой язык и культура), но им удалось найти общий язык. А может быть, это их и сблизило. Каждый мог рассказать о своей стране, о своих традициях, поделиться своей историей. Так они прогуляли до ночи. Из-за чего, когда они пришли домой, мама Бэма отругала «своих деток», но сразу же усадила за стол и накормила. Следующие два дня проходили так же: Марк вставал позже всех, друзья завтракали и на пароме отправлялись на другие острова (в которых было не меньше интересного, чем в Гонконге), они гуляли допоздна, а потом получали подзатыльник от матери Бэма. За все это время Марк привык к «выпедрежному» Джексону, который появлялся иногда. Узнав все его стороны, он стал чувствовать себя с ним так легко и спокойно, как не чувствует ни с отцом, ни с друзьями - ни с кем. Эта поездка помогла показать Туану другую сторону Джексона, что их это безусловно сплотило. Теперь, лежа в кровати и смотря в сторону соседа, Марк вспоминал, как в первый раз увидел его, и он непроизвольно начинал улыбается. Тогда он даже не представлял, что вскоре Джексон станет для него таким значимым и дорогим, что очень смешило. Джексон же за это время пытался всячески спрятать свою любовь. Но возможно ли это? Ван надеялся, что да. Конечно, иногда смотря на безумно красивого Туана он не мог перевести взгляд, но в реальность сразу же возвращал детский голосок Бэма, который как всегда что-то увлеченно рассказывал. В такие моменты он был благодарен за способность Бэма к болтовне (в остальных случаях - нет). Но когда Джексон оставался с Марком наедине, он чувствовал, что вот-вот готов схватить его за талию, прижать к себе и никогда не отпускать. Джексону безумно хотелось почувствовать, как тонкие руки Марка в ответ овьют его талию, а он уткнется в его шею и наполнит легкие его запахом. К сожалению, это все мечты, которые исполняются только во снах.

***

— Джексон я хочу кое-куда съездить сегодня, — заявил с утра Марк. БэмБэм в это время как раз пил чай, поэтому услышав слова Туана, поперхнулся. Он знал, куда хочет американец. Он сам рассказал ему об этом месте, но Ван ни за что не поедет туда! И Бэм говорил Марку это, но, похоже, он настырный и упрямый (ах, Бэмбэм, знал бы ты насколько) парень, раз все-таки решил рассказать о своём намерение посетить это место. — Куда? — поинтересовался Джексон. — На гору-Пик Викторию*… — не успел Туан договорить, как услышал протест: — Что?! НЕТ! Я ни за что туда не поеду! — Но почему? — Ты же прекрасно знаешь, что я боюсь высоты! А Пик самая высокая точка во всем Гонконге! — Я знаю. Но там самый лучший вид на Гонконг. Я хочу это увидеть, — пытался переубедить своего друга Марк. — Откуда ты знаешь, какой там вид? — этот вопрос не требовал ответа. Было очевидно, кто сказал такое. Джексон повернулся к Бэму, который уже тихо крался в свою комнату, лишь бы не ощущать гнев Джексона на себе. Бэм, услышав как гости замолчали, остановился и как воришка повернулся к ним. Увидев злое лицо друга, он сразу же стартанул в комнату. — А ну стой! — вслед за ним побежал Ван, но тот уже спрятался за дверью. Ударив кулаком о дверь, китаец крикнул: — Сам тогда поедешь с Марком! — Нет, — в ответ крикнул Бэм, не открывая дверь. — Я там был уже тысячу раз. Тем более я сегодня собирался пойти с друзьями гулять. — Ты же ему рассказал, вот тебе и ехать! — Не поеду я! — Окей, — Марк все это время следивший за ситуацией, встал из-за стола и направился к Джексону. — Я тогда один поеду. Сам как-нибудь справлюсь. Хотя я не знаю город, не умею говорить на китайском, но получается другого выхода нет. Туан отвернулся от Вана и медленно пошел в их комнату. Мысленно же он уже улыбался своей победе. Джексон не отпустит его одного. И через три, два, один... — Марк! — Джексон повернулся к соседу, при этом снимая кепку и поправляя волосы. Он всегда так делает, когда думает или нервничает. — Я поеду с тобой. Как и ожидалось! Марк сразу же повернулся и улыбнулся обворожительной улыбкой. БэмБэм же услышав через дверь слова Вана, сразу же помрачнел. Он ведь множество раз приглашал своего друга, но он столько же раз получал отказ. А сейчас за каких-то пять минут Джексон уже собирается туда ехать. С Марком. «Кто же такой этот Марк Туан для Джексона?» — подумал Бэм.

***

Ноги предательски дрожат, руки из-за боязни начинают потеть, а сердце даже при мысли о том, что скоро он будет стоять на краю крыши, начинает бешено стучать. Ван не хочет переступать порог между комнатой и крышей. Он не хочет подходить к стеклянному бортику, возле которого уже стоял Марк. Нужно бежать. Бежать обратно. — Я, пожалуй, подожду тебя в здании, — сказал Джексон Марку, попятившись назад. — Что? Нет! — уверено заявляет тот, повернувшись. — Я не могу, — тихо промямлил Ван. Марк улыбнулся и подошел к другу. — Все будет хорошо! — Туан взял руку друга и скрепил в замок его пальцы со своими. — Видишь. Я тебя держу и не отпущу. Я обещаю. Марк говорит тихо, но уверенно. Он верил, что Ван сможет побороть свой страх, и он надеялся, что тот доверится ему и пойдет за ним. — Послушай, я могу ждать сколько угодно. Мы можем простоять тут час, но я не уйду пока МЫ не подойдем к бортику. Я буду рядом. Доверься мне, —умолял Туан. — За что ты так со мной? — тихо спросил Джексон, но медленно переступил порог. Марк улыбнулся и довольно пожал плечами. Сильный ветер гулял на вершине горы. Он растрепал парням волосы и легонько подтолкнул их вперед. И с каждым шагом Марк чувствовал, как Джексон все сильнее и сильнее сжимал его руку. И хотя Туану было больно, но он ничего не говорил и не отпускал ладонь друга. Американец ждал, когда тот сам его отпустит. Так шаг за шагом они подошли к бортику. Сердце Джексона пропустил удар, когда он увидел пейзаж. Дух захватывает от одной только высоты, но это чувство потрясающе. Вдали виднеются зеленные холмы, острова, на которых гордо стоят множество небоскребов разных форм и размеров, а между ними синяя полоса не имеющая конца. Это был пролив Виктория. Солнце как раз уже уходило за горизонт, поэтому можно было увидеть, как на поверхности блестят желтые лучи. Ни когда раньше Ван не видел свой город под таким углом. Он показался ему совершенно не знакомым, но таким же прекрасным. — Здорово, — нарушил молчание Марк. — Теперь понятно о чем говорил БэмБэм... И совершенно не страшно! — Да, — усмехнувшись, сказал Джексон. — Сейчас не страшно. — Может, тогда ты отпустишь мою руку, — попросил Марк. Его пальцы уже побледнели из-за крепкой хватки друга. — Нет, — отказал китаец, но немного ослабил ладонь. — Именно из-за этого мне и не страшно. Если я отпущу руку, то страх сразу же вернется ко мне. Ты же этого не хочешь? — Эй! Мне, что теперь везде тебя под ручку вести? — повернув голову к соседу, спросил Туан. — Да, — не раздумывая, ответил Ван, все так же смотря на горизонт. — Я тебя не отпущу. Потому что... — Почему? — не терпелось услышать продолжение американцу. Ван же молчал. Неожиданно он отпустил руку, но сразу же схватил Туана за плечи и развернул к себе. Марк заглянул в глаза Джексона. Его взгляд такой глубокий и полный чувств, что почти пугает американца. Но только почти... Весь мир, как будто замер в ожидание ответа. — Потому что я люблю тебя, Марк...— срывается с языка Джексона.