Меня зовут Джефферсон Брукс

- Почему он решился на это? – тихо спросил Ламберт. – То есть… В целом это понятно, но что-то ведь стало толчком? Последней каплей или… В общем, как бы это ни называлось… Эмбер поежилась, крепче обхватывая себя руками. И Адаму тоже начало казаться, что в палате сквозит пробирающий до костей холод. - Я не могу сказать наверняка… - она обернулась, посмотрела на брата, а потом вновь повернулась в сторону музыканта, но так и не подняла на него взгляда. – Джеф практически не говорил с нами об этом. Конечно, мы знали, что его жизнь ломается день за днем, но он предпочитал избегать этих разговоров. Он сильно изменился за последнее время. А после того как расстался со своей девушкой, стал совсем на себя не похож: нервничал, отказывался ужинать с нами, уходил из дома и возвращался только под утро… На него было так больно смотреть! Но мы не знали, чем ему помочь… Ламберт слушал девушку, сжавшись буквально в комок. В душе боролись столько разных эмоций, что он не знал, за какую ухватиться. Он чувствовал гнев – от того, что не виноват в том, что природа вдруг подарила двум чужим друг другу людям одинаковую внешность; жалость – и к несчастному парню, и к его родным, которые видели его страдания, а сейчас и вовсе готовятся к худшему; вину – от того, что Джефферсон находится на грани жизни и смерти; безысходность – от того, что сейчас они сидят здесь, совершенно беспомощные, и не могут ничего изменить… И Эмбер Брукс тоже не понимала, что именно она чувствует к нему. Человека, из-за которого жизнь ее брата превратилась в ад, и который едва не отправил его на тот свет ударом об капот своего внедорожника, нужно возненавидеть. Но… Нет. Ламберт не вызывал у нее ненависти. Вместо глэм-короля, которого она до этого видела только на фотографиях и роликах в Интернете, перед ней сидел бледный и растерянный молодой мужчина, который не знал, куда себя девать от неловкости и отчаяния… И она тоже жалела его. Но смотреть на него все равно было так тяжело… Ее брат страдал от того, что все видели в нем ЕГО. А сейчас она видела в НЕМ Джефа. Вот он – он цел, он живой, здоровый, сидит рядом на маленьком больничном стуле, а не лежит под аппаратом искусственного дыхания с лицом и телом, похожим на сплошное кроваво-синюшное месиво… - Эмбер? – Адам обеспокоенно взял ее за руку. – Что с Вами? Вы… плачете? – он осторожно коснулся пальцами ее лица и вытер слезу, которая медленно катилась по ее щеке. Девушка встрепенулась, подняла на него взгляд и… разрыдалась. - Эмбер… Но вместо ответа она вдруг бросилась к нему на грудь и затряслась в истерике, давясь слезами и сминая пальцами его больничный халат. В первое мгновение певец оторопел от неожиданности, а потом поднял руку и несмело обнял ее, словно одно неосторожное движение могло раздавить эти хрупкие плечики. Он беспомощно посмотрел на сидящего в углу Томми, словно прося поддержки и спрашивая, что он должен делать, но гитарист смотрел на него таким же растерянным взглядом. - Простите, Адам… - девушка пришла в себя и отстранилась, виновато пряча глаза. – Просто Вы… Вы с ним так похожи… - Все будет хорошо, Эмбер, - Ламберт почти возненавидел себя за то, что не нашел сказать ничего, кроме этой дежурной фразы. - Если бы я знала, куда он пошел! Я бы остановила его! Я бы… - Эмбер, перестаньте… Не казните себя. Вы не могли этого знать. - Могла! Сейчас я понимаю, что если сложить все детали, можно было бы догадаться! А я не увидела… За день до этого у него был конфликт на работе. Он пришел домой… не такой, как обычно. Ушел в свою комнату и не выходил оттуда. Утром на завтрак не вышел тоже. Я зашла к нему и спросила, почему он не пошел на работу. Он сказал, что взял выходной. И я ничего не почувствовала, ничего не заподозрила! А потом он вышел и сказал, что пошел погулять. Привести мысли в порядок. И я снова не поняла, что что-то не так. А ведь шел сильный дождь… Кто пойдет гулять под таким дождем? Я не остановила его, Адам! Она снова едва не сорвалась на истерику, но на этот раз певец вовремя взял ее за плечо и слегка встряхнул: - Вы ничего не могли знать, Эмбер! Никто не мог этого знать! Ни один самоубийца не будет предупреждать всех вокруг о том, что собирается совершить! Если он, конечно, не чокнутый психопат. Но Ваш брат не был психопатом! - Почему Вы говорите о нем в прошедшем времени? – девушка передернула плечами. Ламберт осекся. Эти слова вырвались у него сами собой, и он, конечно, не имел в виду ничего такого… - Эмбер… О, боже, простите, я… Я даже не подумал о том, что… Но девушка неожиданно смягчилась: - И Вы простите. Мы все сейчас на взводе… В палате вновь повисла тишина, нарушаемая только ритмичным писком ненавистного аппарата. И первым снова заговорил Адам: - Эмбер, Вы сказали, что у Вашего брата был конфликт на работе, и он мог стать спусковым крючком. Откуда Вам это известно? Вы ведь говорили, что Джеф не делился с Вами подробностями своей… жизни? - Да, - согласно кивнула она. – Он ничего не говорил об этом. Мне рассказала подруга. Моя подруга Адель. Джеф работает… работал… в фитнес-клубе. Инструктором. И она иногда ходит туда побегать на дорожке. В тот вечер она была там. Хозяин этого фитнес-клуба… Он неплохой человек, но очень жадный до денег. По сути, он раскрутил свой клуб за счет Джефа, а вернее… За счет вашего с ним сходства. Джеф много лет ходил в этот клуб просто как посетитель, но когда появились Вы… То есть… Ну… Когда Ваше лицо стало узнаваемым, известным… Его пригласили работать там. В клуб сразу повалил народ: слухи о том, что в местной тренажерке о твоей фигуре будет заботиться… фактически сам Адам Ламберт, расползались очень быстро. Буквально через пару месяцев на тренировки было не пробиться, а запись на занятия к Джефу была расписана на полгода вперед. Разумеется, в большинстве своем его клиентами были девочки-подростки. Они… называют себя «Гламберты». В общем, вот так. Они смотрели на него с таким обожанием, буквально с раскрытым ртом. Каждая мечтала, что он обратит на нее внимание. Адель рассказывала, что видела, как одна из них однажды упала в обморок, когда он дотронулся до нее - взял за плечи, чтобы выпрямить ей спину во время занятия на тренажере. Ему это не нравилось. Но Джеф держался за работу, потому что… - тут девушка остановилась и жалостливо посмотрела на Ламберта. – Простите, я… Я, наверное, говорю сейчас много лишнего, но… - Ну что Вы, все в порядке, - Адам попытался максимально искренне улыбнуться. – Вам сейчас необходимо с кем-то поговорить. А мне… Мне нужно знать все. Как бы то ни было, а в этой истории я тоже невольно оказался действующим лицом. Эмбер вздохнула и вновь тихо заговорила, задумчиво глядя куда-то в стену: - Карлсбад – очень маленький город. Найти работу у нас не так-то просто. Мы не смогли получить приличное образование, потому что у нас не было возможности уехать. У отца был небольшой бизнес – прачечная. Когда он умер, мне было тринадцать, а Джеф заканчивал школу. Тогда семейное дело полностью легло на плечи мамы, и мы с Джефом вынуждены были остаться, чтобы помогать ей. А потом появились Вы…. Поначалу Джеф воспринял свое сходство с известным человеком как шанс наладить свою жизнь. Но все закончилось очень быстро. Он просто не мог и представить, каково это… С каждым днем он как будто угасал. Он пытался как-то изменить свою внешность, чтобы отличаться от Вас хоть чем-нибудь, но на работе ему запретили. Хозяин клуба бессовестно спекулировал вашим сходством. Он заставлял Джефа носить такую же стрижку, повторять Вашу мимику и жесты… Даже однажды выделил деньги на покупку такой же футболки Versace, как у Вас! Она стоила… Это была какая-то космическая сумма, но он сказал, что так он «вкладывается в развитие бизнеса». Джеф терпел. Наша прачечная давно закрылась, и теперь он чувствовал свою ответственность за нас. Он фактически кормил семью. Я тоже работаю - даю уроки французского языка, но на этом много не заработаешь… А клуб благодаря Джефу преуспевал. Ему даже повысили зарплату, и тогда нам показалось, что Джеф немного воспрял, оживился. Но это было ненадолго. Он познакомился с девушкой, они встречались примерно полгода, а потом что-то пошло не так – и они расстались. Думаю, он сильно переживал, но не подавал вида. А потом… Адель рассказала мне о конфликте. Это случилось как раз за день до того, как Джеф… Они с хозяином очень сильно повздорили на почве… - в ее словах начали появляться какие-то неловкие паузы, и в итоге девушка замолчала. Было очевидно, что она боится рассказать историю до конца. - Что произошло потом, Эмбер? – не выдержал Ламберт. – Из-за чего они поругались? - Хозяин клуба хотел расширить аудиторию. И начал требовать от него… Он хотел, чтобы Джеф… Чтобы он… Оказывал внимание не только девушкам, но и… молодым людям. Ведь Вы же… Она замолчала и вся покрылась пунцовыми пятнами, но Адам отреагировал совершенно спокойно: - Я гей. Да. Это правда. И я прекрасно понимаю Вашего брата, потому что худшее, что может быть в жизни, – это когда тебя заставляют делать то, чего ты не хочешь, и быть не тем, кто ты есть. Я начал испытывать это давление даже раньше, чем Джеф: мне было пятнадцать. Я терпел это много лет, но в один прекрасный день принял для себя решение: я больше не буду прятаться! Моя карьера музыканта могла закончиться, еще не начавшись, но я не отступил, и в одном из интервью открыто признался журналистам в своей ориентации. Вы бы видели, что тогда творилось… Но нашлись люди, которые меня поддержали. Такие люди всегда найдутся. И я считаю, что не нужно обижаться на природу, если она сделала тебя не таким, как все. Нужно принять себя таким, какой ты есть! И не бояться того, что скажут о тебе люди. Он говорил все это настолько вдохновенно, что не заметил, как на последних словах вздрогнул в углу Томми. А аппарат у изголовья кровати Джефферсона Брукса продолжал монотонно отсчитывать: «Пик-пик-пик».