Меня зовут Джефферсон Брукс

Маятники дворников едва успевали стирать потоки воды, текущие по лобовому стеклу. Дождь усиливался, но Адам не сбавлял скорость. Дорогу от Лос-Анджелеса до Сан-Диего, извивающуюся вдоль кромки океана, он знал как свои пять пальцев. Соленый ветер с океана трепал расстегнутую на груди рубашку, намокшую от врывающегося в открытые окна дождя, и Адаму казалось, что чем быстрее мелькают движущиеся ему навстречу автомобили, тем легче становится на душе, словно реальность улетала туда, назад, вместе с этими мокрыми разноцветными точками в зеркале заднего вида. Ему нужно было отдохнуть. Всего пара дней в кругу семьи, чтобы привести мысли в порядок. Ведь сейчас он слишком расстроен и взвинчен, и вряд ли способен отыскать правильное решение в сплошном потоке звездных скандалов, неискренних улыбок и фальшивых фотографий. Одиночество больно кололо где-то в солнечном сплетении. Адам уже привык к разного рода неожиданностям, которые ежедневно сопровождают знаменитостей, чья жизнь проходит у всех на виду, и был готов ко многому. Но вот так, в один миг потерять доверие друзей - тех, кто за несколько лет стал для него второй семьей... Это слишком тяжело и слишком больно даже для взрослого мужчины. Известность вообще заставляет очень стремительно взрослеть... Адам потер лоб рукой, на секунду отпустив руль, но именно этого мгновения хватило, чтобы машину слегка занесло на мокрой дороге. Он схватился за руль, инстинктивно выворачивая его вправо, и вдруг… Ему показалось, что впереди мелькнула чья-то фигура, словно на дорогу прямо перед ним выскочил человек. Адам резко вдавил в пол педаль тормоза, пытаясь избежать столкновения, но проклятый дождь вновь внес свои коррективы: машину закрутило и вынесло на встречную полосу, впереди послышался визг еще чьих-то тормозов, потом удар и… тишина. *** - Мистер Ламберт, Вы меня слышите? Адам приоткрыл тяжелые веки и болезненно зажмурился от яркого света. Он еще не вполне понимал, что с ним произошло, но когда двоящиеся и троящиеся предметы постепенно приняли свои нормальные очертания, он понял, что находится в больнице, и подробности происшествия тут же всплыли в голове. Он ехал домой. Ехал слишком быстро. Шел дождь. Он попал в аварию. Это казалось удивительным, но он абсолютно не чувствовал боли, поэтому первым пришел страх: он цел? Его руки, его ноги - они… есть? Адам беспокойно завертел головой, стараясь приподнять ее над подушкой и осмотреть себя, но тут же его голову уверенно стиснули теплые сухие ладони и настойчиво уложили назад – на подушку. - Все в порядке, мистер Ламберт, - приятный мужской голос принадлежал пожилому врачу, который с отцовской теплотой посмотрел на испуганного музыканта и поспешил успокоить: - С Вами все в порядке. Небольшое сотрясение и перелом ключицы. Вы счастливчик! - Я… - певец немного успокоился и облизнул пересохшие губы. – Я где? - В больнице. - Это… я понимаю. В каком я городе? Это Лос-Анджелес? - Нет. Вы в госпитале Sharp Memorial в Сан-Диего. В бардачке Вашего автомобиля нашли документы и медицинскую страховку, оформленную в Лос-Анджелесе, но Вас отправили к нам, потому что Ваш брат не перенес бы дороги. Сан-Диего оказался ближе. Его транспортировали сюда на вертолете. К сожалению, сейчас он находится в тяжелом состоянии… Адама передернуло. В голове с немыслимой скоростью закрутилась какая-то безумная карусель. Нил? Каким образом? Что он там делал? Как он туда попал? Что происходит? Он поднял на врача полный ужаса взгляд и почти беззвучно прошептал: - Брат? - Ваш брат-близнец, - утвердительно кивнул врач. – Он в реанимации. Поверьте, врачи делают все, что в их силах. Ошарашенный музыкант замер с раскрытым ртом. Шок сменился ступором, а потом и вовсе растерянностью. - Но… У меня нет брата-близнеца. - Мистер Ламберт, Вам нужно отдохнуть, - снисходительно посмотрел на него врач и приложил ладонь ко лбу, проверяя, нет ли у пациента жара. - Постойте. Погодите! – Адам дернулся на кровати и сморщился: только теперь он почувствовал боль в сломанной ключице. – Вы что-то путаете! У меня нет брата! То есть… есть, но он… Он не близнец! Он младше меня на три года! Пожилой врач повернулся в сторону своей ассистентки, которую Адам все это время даже не замечал, и тихо сказал, чуть нагнувшись: - У него шок. Это нормально. Поставьте ему успокоительное - ему нужно поспать. - Нет! – Адам вскрикнул так громко, что сам испугался собственного голоса. Врач перевел на него взгляд и совершенно невозмутимо произнес: - Мистер Ламберт. У Вас нет серьезных повреждений, но Вы пережили стресс. Это ничуть не менее тяжелое испытание для организма, и в первую очередь – для Вашей психики. Вам необходим отдых. Постарайтесь расслабиться и не волнуйтесь за брата: наши специалисты сделают все возможное. А с Вашими близкими мы свяжемся прямо сейчас. - Нет!!! – Ламберта охватила настоящая паника. – Нет, пожалуйста! Прошу Вас, не сообщайте пока ничего моим родным! Я… Я сам, чуть позже. Позвоните моему музыкальному директору, Брайану Лондону! Я дам номер. Адам понимал: если у него дома раздастся звонок и незнакомый голос сообщит матери, что ее сыновья в больнице и один из них находится в тяжелом состоянии, она даже не попытается сопоставить факты и не вспомнит, что младший сын сидит в соседней комнате… Ее просто хватит удар! И не только ее, но и любую другую мать, которая окажется на ее месте. Хотя позвонить Браю, откровенно говоря, тоже было не самой лучшей идеей, учитывая, что этим утром, всего несколько часов назад, они расстались буквально «на ножах». Но, Господи, слишком много потрясений за один день! Адам был на грани срыва, поэтому, как только медсестра вколола ему успокоительное, он мгновенно отрубился. *** Не прошло и трех часов, как в палату буквально влетел Брайан. Все еще находясь под действием успокоительного, Адам с трудом сфокусировал взгляд и не удержался от добродушного смешка: слишком уж забавно Брай выглядел в этом небрежно наброшенном халате и больничной шапочке набекрень, из-под которой торчало одно ухо. - Смеешься?! – он накинулся на музыканта почти с порога. – У тебя еще хватает сил ржать надо мной? Адам, ты совсем спятил? Ты убегаешь из студии, сваливаешь из города, не поставив никого в известность, а через два часа мне звонят и говорят: «Мистер Лондон, мистер Ламберт дал нам Ваш номер и попросил связаться с Вами и сообщить, что он попал в аварию и находится в больнице в Сан-Диего»! Куда тебе нелегкая понесла, придурок? Или ты надеялся так по-детски сбежать от проблем и всего, что ты натворил? - Брай… - певец разочарованно вздохнул и перевел взгляд на окно, за которым уже стемнело. – А я-то думал, ты приехал потому, что мы друзья… Удивительно, но эти слова будто отрезвили Лондона. Он остановился, всплеснул руками и устало выдохнул: - Адам… Ты гребаный придурок и гребаная звезда. Я тебя ненавижу... - он снова вздохнул и уже спокойно присел на край койки Ламберта. – Пойми, Адам: на улице ливень, я летел сюда со скоростью за сотню миль в час, рискуя оказаться на соседней с тобой койке, и нахожусь сейчас здесь только по одной причине - потому что ты мой друг. Но там, в стенах студии, я делаю свою работу. И моя задача состоит в том, чтобы оградить тебя, придурка, от последствий твоих же собственных косяков! А ты вляпался, Ламберт… По уши вляпался, - он еще немного помолчал и уже совсем спокойно добавил: - Родители знают? - Нет, - опустил взгляд музыкант. – Собственно, поэтому я и попросил позвонить тебе. Я не хотел, чтобы они сообщили маме, что… Послушай, Брай, врачи… весь персонал здесь несет какую-то ахинею! Они говорят, что… Но договорить он не успел. В палату вошел врач и сдержанно поприветствовал посетителя: - Добрый вечер. Мистер Лондон? - Да, - вежливо кивнул музыкальный директор и протянул руку. – Можно просто Брайан. Как тут мой подопечный? - В рубашке родился, - улыбнулся врач и посветил карманным фонариком поочередно в каждый глаз Адама. – Удар был такой силы, что его выбросило на асфальт через лобовое стекло. Но парень отделался сотрясением мозга, переломом ключицы и десятком синяков и ссадин. Чего, увы, не скажешь о его брате. Он в коме. - В каком смысле? – опешил Лондон. – Да я с его братом пару часов назад разговаривал по телефону – перед тем как выехал сюда. - Вот! – Ламберт с надеждой взглянул на Лондона. – Они говорят, что вместе со мной в аварию попал мой брат! - Чего?! – еще больше вытаращился Брайан. - Мистер Лондон, у Вашего подопечного действительно есть брат? – осторожно уточнил врач. - Эээ… Да, - машинально кивнул Брай. - Вот видите. А ему кажется, что нет. Но в его состоянии это можно считать нормальным. Посттравматический шок обычно проходит через несколько дней, однако в тяжелых случаях может понадобиться помощь психолога. - Да погодите вы! – вспылил музыкант. – Брай, они утверждают, что у меня есть брат-близнец! И что он сейчас находится здесь! - Что за чушь? – удивленно вскинул брови Лондон и повернулся в сторону врача. – У него нет брата-близнеца. И никогда не было! У него есть младший брат Нил, и с ним все в порядке – говорю же: два часа назад мы разговаривали по телефону. - Но… - на лице врача отразилось недоумение, а потом он медленно поднялся со стула и осторожно взял Брайана за локоть, приглашая следовать за ним. – Мистер Лондон, Вы не могли бы… пройти со мной?