Сойка: Возрождение Легенды

POV Китнисс       «Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Я двукратная победительница Голодных игр. Я символ восстания, зачинщик войны. Из-за меня погибло много людей. Мой родной дистрикт разрушен, впрочем, как и половина страны. Я осталась ни с чем. У меня все отняли: родных, друзей, любимого, Прим. Сноу разрушил всю мою жизнь. Я убила Сноу. Я убила нового президента Альму Койн, которая, сбросив бомбы, хладнокровно лишила жизни сотни ни в чем неповинных детей… и мою малышку Прим. Моего утенка больше нет. И смысла жить тоже нет. Почему я не умерла? Я должна умереть. Так будет лучше для всех.»       Те, кого я любила, пролетают надо мной, словно птицы, кружат в небе, взмывают, зовут меня. Так хочется присоединиться к ним, но я не могу, я словно в ловушке. Я провожу в этой ловушке дни, годы, а может столетия. Я мертва, но умереть мне не дозволено. Жива, но фактически мертва – я так одинока.       Открываю глаза. Я в невероятно белой палате. Яркий свет режет глаза. Может, я все же мертва? Едва ли. Я в палате для умалишенных? Осматриваюсь. Здесь мало мебели, вернее, ее вовсе нет, если не считать кровать, на которой я лежу, и кресла, в котором кто-то сидит. Щурюсь, пытаясь разглядеть моего гостя: светлые длинные волосы, щетина, мятые вещи. Это Хеймитч. Он спит, видимо, опять напился до беспамятства. Но, раз тут мой ментор, значит я не в психушке. Маловероятно, что к умалишенной, убившей двух людей и пытавшейся свести счеты с собственной жизнью, пустят посетителя, да еще и позволят последнему спать с ней в одной палате. Вывод один – я в Капитолийской больнице, где целая армия врачей, не позволит мне умереть. Снова.       Пытаюсь встать, но мое тело отказывается подчиняться, оно скованно и ломит, будто меня зажали в гигантские тиски. Из груди вырывается глухой стон.       - О, солнышко, очухалась? – растирая глаза тыльной стороной ладони, как бы отгоняя остатки сна, спрашивает мой ментор, – Как ты? – к моему удивлению он совершенно трезв. Я молчу. – Твой суд завершен, и…       - Где я? – перебиваю, не дав ему закончить начатую фразу.       - Ты в больничном отделении, - объясняет Хеймитч. – Ну ты даешь, солнышко, заставила нас всех тут прилично побеспокоиться! – он пытается улыбнуться.       - Зачем? – мой голос хриплый, его едва слышно.       - Что зачем, солнышко? – он удивляется.       - Почему ты не дал мне спокойно умереть? – я смотрю ему в глаза, – Зачем ты спас меня, Хеймитч? – в моем голосе столько горечи, что с лихвой хватило бы на всех жителей Капитолия.       - Ну спас-то тебя не я, врачи постарались, – он нервно усмехается, – Ты ведь знаешь, что врачи в Капитолии отменные! – ментор подходит к моей кровати и гладит по щеке.       - Я хотела умереть, Хеймитч! – отбиваю его руку, теперь я злюсь. – Я не хотела жить! Все, что я хотела, - это быстрее избавиться от всего этого кошмара! – на глаза наворачиваются слезы. – А ты не дал мне это сделать! Оба раза, ты не дал мне сделать то, что я хочу, Хеймитч! – кричу я, глотая слезы.       - Солнышко, я … - пытается оправдаться мой ментор. – Я просто…       - Я хотела умереть! – снова кричу. – У меня никого не осталось!       - А ну прекрати! Слышишь? – Хеймитч хватает меня за плечи и встряхивает, как тряпичную куклу. – Не смей! Ты не одна все потеряла! Хватит быть эгоисткой, черт тебя побери! – он злится, его глаза отливают металлом. – Пит потерял всю семью! Цинна и Финник – мертвы! Полстраны пало на поле боя! Мы все кого-то оплакиваем! – кричит он, продолжая меня трясти.       - Это моя вина… - шепчу я. – Это я во всем виновата, – слезы обжигают лицо, у меня начинается истерика, – Я виновата! Я убила их всех! – кричу я, пытаясь вырваться из цепких рук Хеймитча. – Я убила их всех! Я убила их!!! – я превращаюсь в обезумевшее от бешенства существо. Истошный крик вырывается из моей груди.       В палату вбегают два человека в белых халатах и пытаются вколоть мне успокоительное. Я брыкаюсь, кусаюсь, лягаюсь, словно ополоумевшее от боли, раненное животное. Хеймитч по-прежнему держит меня в кольце своих крепких рук, нашептывая на ухо успокаивающие слова. Санитарам все-таки удается сделать мне укол, и я ощущаю, как непонятное тепло растекается по моему телу, мышцы понемногу расслабляются, дыхание становится глубже и реже, я обмякаю в объятьях своего ментора, и он бережно укладывает меня обратно на кровать. Санитары уходят.       - Все будет хорошо, солнышко, – шепчет мне Хеймитч, аккуратно убирая выбившуюся прядь мне за ухо. – Я не дам тебе раскиснуть. Никогда.       - Хеймитч… почему? – слова даются мне с трудом. – Почему ты не дал мне умереть? – одиночная слеза скатывается по моему лицу.       - Я просто не смог бы… - Хеймитч нагибается к моему лицу и, смахнув пальцами мои слезы, целует в лоб, – Просто не смог бы… без тебя…       Мои веки тяжелеют и, словно свинцовые занавесы, опускаются. Я погружаюсь в темноту: холодную, безжизненную, глухую. Она целиком поглощает меня, обволакивает, убаюкивает. Я кану в небытие, забывая обо всем: о душераздирающей боли, об утрате, забываю об играх, о войне. И лишь пару слов судорожно пульсируют в моем мозгу: «я не смог бы без тебя». POV Хеймитч       Она уснула. Теперь Сойка покоится на своей кровати, такая умиротворенная, тихая и безмятежная. Она больше не кричит, не рыдает, не дерется, не кусается, не плюется обвинениями, она мирно спит. Ее дыхание спокойно, тело расслабленно, а на лице задорно играют солнечные зайчики, и лишь слегка подрагивающие ресницы выдают ее истинное состояние. Вероятнее всего сейчас ей снятся кошмары, и ее демоны не отступятся, пока она сама не захочет от них избавиться.       Поддавшись минутному порыву, я протягиваю руку и касаюсь ее губ, таких мягких, желанных, манящих, но, тут же отдергиваю руку. Что это со мной? В следующее мгновенье в палату входит Пит.       - Неужели решил все-таки навестить любимую? – в моем голосе проскальзывают нотки издевательства.       - Как она? – спрашивает парень, явно пропуская мое замечание мимо ушей. Подходит к кровати.       - А ты у нее сам спроси, – начинаю злиться.       - Ей наверняка будет здесь тяжело, после всего, что случилось.       - После того что случилось, - я намеренно выделяю каждое слово, – ей везде будет тяжело!       Пит молчит, явно что-то обдумывает, а я добавляю:       - Главное не где, она будет находиться, а с кем. Кто будет рядом. Кто поддержит ее.       - Ты будешь рядом, Хеймитч, – парень отпускает голову, разглядывает что-то на полу, будто собираясь с мыслями, – Ты должен увезти ее отсюда, подальше от Капитолия, от воспоминаний, от меня. Так будет лучше.       - Лучше для кого? Может, ты ее спросишь, чего она сама хочет? – смотрю ему в глаза, пытаясь понять, что им движет. Но, видимо, люди Сноу, хорошо промыли мальчику мозги, потому что прежний Пит ни за что бы не оставил девушку.       - Брось, Хеймитч! – парень повышает голос. – Со мной ей небезопасно! И, возможно, уже никогда и не будет! – в его голосе читается горечь. – Я боюсь, что однажды у меня случится очередной приступ, и я сделаю непоправимое! – он смотрит на меня и грустно улыбается. – Я больше не тот славный парень. Я переродок Сноу! – он разворачивается и спешно идет к выходу, намереваясь уйти, но у самой двери останавливается, и, не оборачиваясь, добавляет. – Позаботься о ней, ты обещал мне!       - Да, я обещал… - говорю я уже сам себе, Пит уходит.       Перевожу взгляд на Сойку. Бедная птичка: ей обломали крылья, лишили голоса, свободы, родных и близких, лишили ее самого дорогого, а потом заботливо отпустили на волю. Игры и война сломали ее, как когда-то и меня. Мы с ней действительно очень похожи. Только вот надеюсь, такой как я она не станет. В конце концов, я ей это не позволю. POV Пит       Едва я успеваю выйти из палаты Китнисс, как ко мне подходит солдат в форме, и, сообщив, что президент Пэйлор хочет меня видеть, любезно проводит меня до нужного кабинета. Открыв дверь и пропуская меня внутрь, сам же он остается снаружи.       В кабинете, помимо президента, которая, восседает за массивным столом из резного дерева, предположительно дуба, я встречаю Плутарха Хэвенсби. Новый Министр связи, по сути, исполняет должность личного советника и правой руки президента Пэйлор.       Хэвенсби располагается в одном из двух изысканных кресел, из такого же резного дерева, как и президентский стол, отличием является лишь обивка из красного бархата.       - Мистер Мелларк, рады Вас видеть! – расплывается в улыбке Плутарх Хэвенсби. – Пожалуйста, присаживайтесь, – указывает он рукой на свободное кресло.       Прохожу через кабинет и сажусь на указанное место, по привычке закинув ногу на ногу.       - Мистер Хэвенсби, – киваю в знак уважения. – Госпожа президент, - опять кивок. – Чем обязан?       - Мистер Мелларк, нам нужно серьезно с Вами поговорить. – говорит Пэйлор. – Насчет вашей невесты.       - Ах вот оно что? Ну что ж, я весь во внимании.       Весьма занимательно, что они скажут? Подобно Сноу, силой заставят нас пожениться, завести кучу детишек, дабы сохранить легенду и не испортить всеобщую картину? Намереваются ежегодно выставлять нас напоказ? Или же придумали что-то более изощренное?       - Пит, – осторожно начинает Плутарх, – Ты ведь понимаешь, что для нас всех, очень важно, чтобы Китнисс, как можно быстрее поправилась и оставалась в здравии. И хотя бы в знак благодарности за то, что она для всех нас сделала, мы должны позаботиться о ее безопасности. Мы уверены, что ты тоже желаешь ей лишь добра! – мне даже становится интересно, к чему он клонит?       - Разумеется, – коротко отвечаю я, кивая в знак согласия.       - Мы не знаем, что именно сделали с тобой подручные Кориолана Сноу, каким пыткам тебя подвергали, и к каким именно последствиям в будущем это может привести, чем это может обернуться для Сойки, – говорит Хэвенсби.       - Простите, я не совсем понимаю, к чему вы клоните. – В моем голосе чувствуются нотки раздраженности.       - Пит, - вступается Пэйлор, – Нам очень важно, чтобы Китнисс оставалась целой и невредимой, и мы считаем, что ты, все еще представляешь для нее немалую угрозу, поэтому мы решили, что будет лучше, если…       - Если что? – перебиваю я.       - Если мы отошлем мисс Эвердин обратно в Двенадцатый дистрикт, – заканчивает Плутарх.       - Прекрасно, когда мы уезжаем? – спрашиваю я.       - В Двенадцатый дистрикт вернется лишь Китнисс в сопровождении мистера Эбернети, – говорит президент Пэйлор. – Вы же останетесь здесь мистер Мелларк.       - И когда же я смогу вернутся домой? – на душе тревожно.       - Когда мы будем уверены в том, что ты больше не представляешь для Сойки опасность, – отвечает на мой вопрос Плутарх.       - Так, когда я смогу вернуться? – делаю акцент на каждом слове.       - Мы точно не знаем, что с тобой и как тебя лечить Пит. В твоем состоянии есть изменения к лучшему, но нет никаких гарантий, что у тебя не случится приступ и… - объясняет Хэвенсби.       - Когда?       - Возможно, никогда, Пит, – резюмирует Пэйлор.       Ну вот и все. Такого я не ожидал. Она уйдет из моей жизни. Я ее больше не увижу, в обмен она будет в безопасности. Я не смогу причинить ей зла. Я не могу объяснить, что чувствую к Китнисс, потому что сам не знаю. Знаю, что когда-то очень сильно ее любил, но не знаю, что чувствую сейчас. Конечно, я больше не желаю ей смерти, но они правы, я не могу исключить возможность того, что однажды, что-то в мозгу снова щелкнет, животное во мне проснется и снова попытается сомкнуть свои руки на шее Сойки.       Я и сам хотел уйти от нее – на время, пока не буду уверен, что не являюсь для нее угрозой. Вот только я хотел, чтобы это было моим решением, а не решением Капитолия, и уж тем более не мог подумать, что Капитолий разлучит нас навсегда. Ничего не изменилось.