***
Адам еще из-за поворота услышал громкое "Грязная потаскуха!", но почти не удивился. Если бы пару лет назад ему сказали, что японские старшеклассники и старшеклассницы - не такие белые, пушистые и вымуштрованные ревнители дисциплины, щеголяющие в форменных пиджаках и белых гольфах, какими их показывают в переведенных дорамах, Адам бы не поверил. Но за несколько месяцев в новой школе он уже успел привыкнуть, что эти цветы жизни на переменах судачат не о котиках и музыке, а о своих многочисленных любовных похождениях, причем не всегда целомудренных. Самому Адаму тема не была интересна, несмотря на миф о "подростковых гормонах" - в Европе он встречался с несколькими девушками, но дальше поцелуев не заходило, да и не особо хотелось. Но вот уважение к прекрасному полу в нем воспитали с раннего детства, вот почему он не понимал парней, способных повысить голос или поднять руку на свою избранницу, пусть и не с самым ангельским характером... Это и заставило рыжеволосого парня, бросив сумку на пол, подскочить к парочке скандалистов как раз в тот момент, когда Кэнко уже занес руку для звонкой пощечины. Мия-чан, глотающая слезы, удивленно уставилась на своего-горе защитника, которого Кэнко умудрился толкнуть в плечо так, что тот отлетел к противоположной стене. - Ты еще, б**ть, кто такой? Какого хера ты лезешь не в свое собачье дело? - огрызнулся на Адама взбешенный Кэнко. "Черт, ну вот, снова не мог просто промолчать", - уныло подумал Адам, зная, что удача вряд ли придет к нему на помощь так же быстро, как подоспела вчера под мостом.***
Сегодня Шоте пришлось надеть форменную рубашку с длинным рукавом, чтобы скрыть тугую повязку на поврежденном плече, - некоторые учителя смотрели на это чудо, как на второе пришествие господа. Сам Йокояма-кун в белой рубашке - жди конца света! Но никакого конца не случилось, Шота спокойно отсидел два урока и вышел покурить, а вот потом ему пришлось бежать со всех ног - Кэнко не на шутку разошелся. Шота еще пару минут назад заметил в коридоре неумолимо приближающуюся к этому урагану рыжеволосую макушку. "Задницу, которая вечно ищет приключений", - исправил про себя Йокояма. И именно поэтому он сейчас возвышался за спиной своего буйного одноклассника, скрутив тому руки за спину. - Слушай, Кэнко, лучше отвали от него по-хорошему, а. И Мию-чан оставь в покое. Ведешь себя, как придурок семилетний. Нашел, где выяснять отношения. Давай еще вспомни, кто что делал, кто с кем спал... Хорош уже позориться, - устало проговорил Шота на ухо товарищу, чувствуя, как сопротивление того постепенно ослабевает. Шота прекрасно знал, что Кэнко - холерик, который быстро переключается с агрессии на безразличие. И точно - тот только сбросил его руки и выплюнул: - Да что вы все до*бались до меня сегодня! Как же вы за*бали! Кэнко потер пылающий лоб, быстро развернулся на пятках и выбежал из школы. Мия-чан, тихонько всхлипывая, обнимала подружку, а Адам, неслышно поднявшись на ноги и отряхнувшись, поймал взгляд Шоты и, не зная, что сказать, тихо кивнул, поправляя ремешок сумки на плече.***
На большой перемене Шота, наконец, добрался до гитары, на дэке которой за пару дней отсутствия хозяина уже успел нарасти легкий пушок пыли. "Докатился, твою мать, на гитаре поиграть не дают", - беззлобно выругался Шота, подтягивая струны и устаиваясь на солнышке, ласково забирающемся за воротник расстегнутой рубашки, под которой все-таки оказалась неизменная кислотная футболка. Сегодня он планировал выучить незабвенную "Sweet Dreams", особенно парню нравился кавер Мэнсона - по сути, с него всё и началось. Перебирая струны и отчаянно импровизируя на пока сырых моментах, Шота прокручивал в голове события вчерашнего странного вечера.***
Дверь им открыла мать Адама. "Браво, да она не расхаживает по дому в чем придется", - подумал Шота, придерживая намокшую повязку. Наверное, со стороны они с товарищем по несчастью выглядели дико нелепо, измазанные в крови и грязи, но Кэйко-сан только устало приподняла изящную бровь. Шота успел заметить, что женщина была бледной, как полотно, а под красивыми глазами темнели болезненные круги. - Адам, что ты?... - Не волнуйся, мам, тебе нельзя. Просто дурацкая переделка. Это Шота, мы учимся вместе, он меня выручил. Мы поднимемся наверх? - Йокояма Шота, - поклонился парень, стараясь вписаться хотя бы в элементарные рамки приличия, раз уж угораздило заявиться в таком свинском виде к чужим людям домой во втором часу ночи. - А я Кэйко, мама этого недоразумения, - тепло улыбнулась художница, пропуская ребят в дом и кивая Адаму на кровавую повязку. - Займись этим, а я пока сделаю чай. Шота удивленно смотрел, как точно и быстро неуклюжий с виду Адам промывает рану и накладывает чистые бинты, завязывая кончики в аккуратный бантик. Из него бы вышел неплохой медик! Порез оказался пустяковым, но довольно глубоким для того, чтобы алая жидкость слабо пропитала нижние слои чистой ткани прежде, чем прекратить сочиться. - Подживет через неделю, главное - не забывай менять повязку и старайся ее не мочить, - посоветовал Адам, протирая руки влажной салфеткой. Они сидели на низкой кровати в его полутемной комнате, но Шота слишком устал, чтобы разглядывать обстановку, да и не нужно это было ему. Сейчас гораздо больше волновало, как оправдываться перед родителями, которые, мягко говоря, были не столь учтивыми, как эта Кэйко-сан, и, к тому же, даже находясь на другом континенте, продолжали неустанно инспектировать свое чадо. Собственный мобильник разрядился еще в кинотеатре, а, судя по опыту, ночные прогулки в его случае не особо поощрялись. Можно было, конечно, соврать, что закинул телефон куда-то в угол, а сам уснул, домавсенормальновшколевсевпорядке.., но его смартфон все равно отслеживается у них по спутнику, поэтому ложь вызовет у заведомо недоверчивых предков еще больше подозрений. Странно, зачем вообще сдалась вся эта гипертрофированная опека в адрес нежеланного, хоть и подающего надежды чада? - Передай телефон, пожалуйста, - тихо попросил Адам, словно читая мысли. - Какой номер у твоих родителей? - С какого это ты собрался им звонить? - немного грубее, чем хотелось, огрызнулся Шота. - С такого, что ты сегодня никуда не пойдешь. Я попрошу маму постелить тебе в гостиной. - Офигел совсем?.. То есть, я хочу сказать, не надо, всё в порядке. Я доберусь до дома сам, правда. Я же не маленькая девчонка тебе! - Нет, конечно, ты упрямый болван! Диктуй номер. Уже во второй раз сочетание Адама и командного тона показалось Шоте забавным, и он быстро набрал на клавиатуре цифры, с интересом протягивая Адаму трубку и ожидая, что же тот придумает. Адам, к слову, выкрутился довольно дипломатично, сочинив какую-то историю про разряженный телефон и затянувшиеся посиделки друзей за компьютерными играми, после чего заверил, что его родители дома и не будет никаких проблем, если товарищ останется у него, а завтра утром забежит домой за своими вещами. Странно, но мама - а на другом конце провода была именно она, наверное, медленно офигевающая от того, что какой-то незнакомый парень вот так запросто позвонил на ее калифорнийский номер и разглагольствует о каких-то там ночевках у соседей, - поверила Адаму, то ли из-за его корректного голоска, то ли потому, что сама дико хотела спать и не привыкла волноваться не только за сына, но и по жизни вообще. Чай Кэйко-сан все-таки пришлось выпить, но от предложенного печенья Шота отказался. Женщина пожелала ребятам доброй ночи и удалилась в свою комнату, а Адам тихо мыл посуду, склонившись над раковиной. В их доме все было так по-европейски. Когда Адам ставил чашки в шкаф, Шота заметил на одной из полок большую прозрачную коробку с пачками каких-то таблеток и длинную шеренгу микстур в ярких упаковках, но промолчал. Мало ли... А еще Адам одолжил Шоте зажигалку - взамен бесславно утонувшей предшественницы. Курить по-прежнему хотелось безумно, где-то в кармане джинсов завалялась последняя измятая никотиновая палочка. Пришлось подняться на второй этаж - рыжий долго рылся в ящике своего комода, прежде чем извлечь из его недр вполне исправный фиолетовый Крикет. Все Крикеты одинаковы. Шота с наслаждением прикурил, спросив разрешения выйти на балкон. - Вот уж не думал, что у тебя найдется зажигалка. Куришь втихаря, малышня? - Нет, - тихо проговорил Адам, рассматривая ночные огоньки, - это отцовская. Я сохранил. Уточнять, что же произошло с отцом визави, Шота тоже не стал. Это было не в его стиле - лезть в чужую личную жизнь. У самого все живы - и слава богу, а чужие скелеты в шкафу лучше не ворошить. - Слушай, Шота.., - замялся хозяин дома, гася свет в гостевой комнате, когда этот самый гость уже зарылся в клетчатый плед, - спасибо тебе, я... - Брось, чувак, - повернулся к нему Йокояма, - любой адекватный человек поступил бы так же. И не думай, что я бросился спасать твою задницу, - хохотнул он, - я просто не хотел проходить свидетелем по делу об убийстве.***
ADAMS - Sweet Dreams (Marilyn Manson cover) Где-то перед началом припева задумавшийся Йокояма, играющий почти на ощупь, услышал со стороны лестницы чей-то высокий голос, подпевающий на неплохом английском: - Sweet dreams are made of this, who am I to disagree? Travel the world and the seven seas, everybody's looking for something... В дверном проеме, ведущем на крышу, стоял Адам. Дневной ветерок шевелил его рыжие волосы, отливавшие медью на свету. Шота резко прекратил игру. - И тут меня достал, - наигранно-сокрушенно покачал головой гитарист. - Знаешь песню? - Да, - просто ответил Адам. - Почти что моя любимая. Извини, если прервал. Я тут никогда не был. - Немудрено, малышня, - место-то секретное. И у него уже есть хозяин. Да проходи ты, не стесняйся, что застыл? Садись, куда хочешь, - бросил Шота, облокотившись на железные перила и со вкусом прикуривая. - Блин, забыл зажигалку тебе вернуть, а новую так и не купил... Сильно нужна? - Можешь оставить себе, - добродушно отозвался Адам, устраиваясь на бетонном возвышении и разглядывая гитару, - ты давно играешь?***
После уроков Шота еще успел позаниматься в футбольной секции. Иногда это знатно задалбывало со своими бесконечными разминками и необходимостью вникать в тренерскую тактику, но в других случаях игра расслабляла и помогала отвлечься, да и день сегодня был классным, почти летним, поэтому отказаться от пробежки по свежему газону в компании неугомонных горластых друзей мог бы только конченный пессимист или хикки. Шота уже миновал школьную рекреацию и шагал к выходу с полотенцем на плече, когда заметил около одного из шкафчиков своего недавнего собеседника. Странно, но на большой перемене, там, на крыше, у них получился неплохой разговор о музыке. Выяснилось, что Адаму, как и Шоте, нравились альтернатива, инди и софт-рок, а еще у него был неплохой вокал, в чем тот упорно отказывался признаваться. После звонка, спускаясь в свой класс, Шота сделал мысленную пометку переслушать пару интересных групп, альбомы которых отложил в долгий ящик. Адам увлеченно зашнуровывал обувь и не сразу заметил подошедшего со спины Йокояму. - Вот уж не думал, что кто-то задерживается в школе дольше футболистов, - присвистнул Шота. - Какими судьбами третий раз за день? - О, - встрепенулся Адам, - ребята из театрального кружка попросили помочь им с реквизитом и декорациями перед новым спектаклем. Немножко завозился... - Не удивлюсь, если ты еще опекаешь старушек и бездомных котиков, - ухмыльнулся Шота, закидывая полотенце в рюкзак, и неожиданно для самого себя озвучил первое, что пришло в голову. - Тебя проводить? Адам немного смешался, но кивнул утвердительно - как выяснилось вчера, Шота был почти его соседом, поэтому у него была объективная причина пойти в ту же сторону. В розовых лучах закатного солнца парни миновали ворота и направились к старому мосту, утопающему в зелени. Шота и представить не мог, как скоро у него войдет в привычку вот так провожать нового товарища до дома.