***
- Эти ваши дурацкие тряпки, - бурчит Теренс. – Эй, Гримгно! Как раз на тебя доспех. И этого парня упёртого заставь. Бережёного берегут боги. Монах ничего не отвечает. Он знает, что его время ещё не пришло, а значит, Смерть не коснётся его, даже если он выйдет на поле боя нагим. И он знает также, что того, кто уже отмечен ею, не спасут никакие доспехи. Нить жизни мага тонка, как невесомая паутинка в осеннем лесу. Сила жизни Мари бушует золотисто-алым стремительным потоком. Он смотрит на обоих и видит совершенство, как оно есть в его извечной и противоречивой гармонии. «Если ты хочешь узреть дух Смерти, распахни своё сердце перед плотью жизни. Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море».***
Гном и Мари сидят в палатке. - Денёк выдался, - ворчит Мари, зашивая разорванную рубашку. – Завтра снова туда, Гримгно. А сейчас, наверное, прилягу хоть на часок, пока всё тихо. «Иди к нему. У вас осталось так мало времени». - Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. Воспитывай свой разум. Когда твоя мысль постоянно будет вращаться вокруг смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит долг, твой щит станет непробиваемым. - Гримгно! – девушка вскакивает с ящика. – Освежай свой ум без меня! Она убегает. Монах чуть заметно улыбается.***
В ночи звучит величественная и торжественная музыка смерти. Вопли умирающих ласкают слух гнома, собирающего кровавую жатву во славу своего Господина. Лишь он видит строгий, чарующий танец душ, отправляющихся в Вечность. Прекрасна пляска смерти, капли тёплой крови расцветают в ночи диковинными цветами, сердце Гримгно поёт. Розово-золотой рассвет застаёт их, уже окончивших свой смертоносный разбег, у ворот. Мари устало опускает меч, отводит упавшую на глаза прядь волос. - Неужели продержались? – бормочет она, ни к кому особо не обращаясь. Воины поднимаются на стены, воодушевлённые тем, что им удалось выстоять. Гримгно замечает появившийся над стеной большой шар ядовито-зелёного цвета, змеящийся молниями. Он видел это хитроумное изобретение лантанских магов и знает, что сейчас Безмолвный Лорд сделает ещё несколько глотков в окончание сегодняшней роскошной трапезы. Пригибает Мари и пригибается сам. Посланниками смерти, диковинными серебристыми птицами летят тонкие лезвия, на остриях которых яд, а внутри скрыт тончайший механизм, безошибочно направляющий хитроумные изобретения в артерии. Монах слышит крики торжества и ужаса. Его Господин допивает последнюю чашу. Мари отбрасывает его руку и убегает. Монах распрямляется. Он уже знает, что она увидит.***
Она ещё успевает подарить магу поцелуй перед тем, как песнь его жизни умолкнет навсегда. Монах поднимает её и прижимает к себе, пока Мари плачет, ошеломлённая произошедшим. Теперь всё оплачено сполна.Говорила: уж если на нас покусится смерть,* Обыграет и Бездну, чтоб только меня отнять. Ей от века – метаться, медовые песни петь, В диком танце кружиться. Под пальцами рукоять Так давно не скользит, хоть кровава её жатва – Слишком часто отмечен капелью её забег. Когда время пришло, чтобы только была жива, Я вложил в её пальцы свой собственный оберег.
Потому что не мог представить себе мир без неё. Потому что проще умереть самому, чем видеть, как умирают те, кто дорог тебе. Потому что нет силы сильнее Смерти, но Любовь сильнее её.***
- Пусти меня! Пусти! – просит Мари. Гримгно крепко держит бьющуюся в его руках бабочку. - Не стоит. - Я должна… - Запомни его живым, - говорит гном. Девушка обмякает в его руках и плачет. Гримгно убирает руки и уходит в палатку. Не стоит нарушать безмолвное величие смерти слезами и причитаниями. Смерть – величайшее таинство, которое чтят молчанием так же, как славят первым криком Жизнь. Гном смотрит на лицо мага, и в который раз поражается той совершенной красоте, которую несет в себе смерть. Они все прекрасны – смертные создания, приобщившиеся второй самой главной тайны существования. Блажен, кто осознаёт, что жизнь и смерть – как любовники, сплетённые в объятиях. Без одного нет другого. - Гримгно! – тихо зовёт Мари, скребясь в палатку. Монах выглядывает. Мари протягивает ему тяжёлый, шитый золотыми звёздами, плащ и мантию. Рот её кривится. - Он… Он же был одним из Звёздного плаща, и… - Не беспокойся, сестра. Он уйдёт в покои Безмолвного Лорда как должно. Истинно братом был он мне. «Потому что в нём не было страха перед смертью». Осев на землю, она закрывает лицо руками и плачет. Всё то время, пока он готовит тело к погребению, Гримгно слышит за тонкими стенками палатки её рыдания. В этот миг ему как никогда жаль, что он так и не смог объяснить ей, что повода для печали нет. Блаженный поцелуй Смерти замыкает круг жизни, делая его завершённым и гармоничным. Смерть делает любую жизнь совершенной. Смерть – гармония и покой. Не стоит бояться её и оплакивать тех, кто, уходя из бренного мира, достиг просветления, навеки влившись в поток Вечности.***
Всю ночь Мари пьёт. Пьёт, плачет и рассказывает. Рассказывает о них. Вспоминает разные истории, улыбается, потом рыдает и снова пьёт. Теперь её аура ало-чёрная и невыносимо горькая. Белый цветок потерял все свои лепестки. Зачем оплакивать тех, кто достиг высшего блаженства? Смертные плачут не по умершим, но по себе, оставшимся в сиротстве. - Разве не оставил он тебе ничего, что могло бы напоминать тебе о нём? – спрашивает монах, который точно знает, что он ей оставил. - Этого мало! Этого так мало! Мари кричит, стонет и снова пьёт. Те, кто были больше, чем друзья. Одним. Берег и море. Вдох и выдох. Закат и рассвет. Жизнь и Смерть. Её сердце, отвергающее то знание, которое могло бы утешить её в горе, болит и мятётся. Мари поднимает на него взгляд, нетвёрдо грозит пальцем. - Гримгно, я тебя убью, если ты мне скажешь хоть слово о том, что смерть – это хорошо! Монах молчит и слушает. Героиня Невервинтера плачет и пьёт, пока, в конце концов, не засыпает, обессилев от слёз и горя. Монах смотрит на свою бабочку и надеется, что однажды она поймёт. В смерти нет горя. В смерти есть покой. И совершенство. «Не по мёртвым плачете, но по себе».