***
Он пытается поделиться открывшейся ему истиной с остальными. С теми, кто, как и он, не боится смерти, смело встречая врага. Но вновь повторяется то же, что и в родной деревне. Его сторонятся. Избегают. Перешёптываются. И наконец, боятся. И он снова уходит. В надежде найти своё место в мире.***
Минуют годы. Он проходит в своих странствиях пол-Фаэруна. Он сражается, он хоронит трупы, он не брезгует работой, от которой отказываются другие. Гримгно познаёт себя. Гримгно слушает песнь своей души. Гримгно видит много разных лиц. Старых и молодых. Умирающих от тяжёлой болезни и погибающих мгновенно. Его путь приводит в Орден Затяжной Смерти. В своих поисках он, наконец, обретает дом.***
Подобных ему не так уж много, но они есть. Его время послушничества проходит в тренировках и ритуалах, призванных помочь осознать смысл служения Смерти, Безмолвному Лорду. Здесь поклоняются той истине, которую он познал ещё в детстве. Не богам – но самой сущности Смерти. Ибо Смерть в конце концов забирает всех. Даже богов.***
Перед Смертью равны старые, зрелые и юные. Это и становится его последним перед инициацией заданием. Лишить жизни старика, девушку и ребёнка. Лишить не бездумно, но с осознанием того, что Смерть дарует освобождение.***
Гримгно не видит в тех, кого ему предстоит привести в чертоги Безмолвного Лорда, жертв. Они – выше его, ибо каждый из трёх познает вечное блаженство. Они – его учителя. Он выбирает тщательно.***
Его первый учитель – согбенный старик, древний, как само время. Гримгно заговаривает с ним о смерти. - Ты думаешь, я её боюсь? – шелестит почти беззубым ртом старец. – Я приму её как давнего друга, когда она вспомнит и явится за мной. Гном почтительно кланяется ему – тому, кто осознал смысл Смерти. Кто равен ей. Его первый учитель счастливо улыбается, увидев острый кинжал в руке монаха. - Ты её посланник, - говорит он, и не ошибается. – Наконец-то ты пришёл. Его изборождённое глубокими реками морщин коричневое лицо обретает покой, и Гримгно любуется совершенной красотой Вечности.***
Второй учитель – молоденькая аристократка, у которой погиб муж. Она не пугается, когда Гримгно, наблюдавший за ней две недели и видевший выражение её глаз, однажды ночью приходит к ней в спальню. Для ловкого монаха не составляет труда забраться по богатой лепнине на второй этаж роскошного особняка. Она не спит. Её милое лицо искажено горем, в руках медальон с мужским портретом. - Кто ты? – спрашивает она гнома, и в голубых глазах нет ни капли страха. - Я пришёл даровать тебе освобождение, - отвечает монах, склоняясь перед своим вторым учителем. Девушка кивает. - Благословенны боги в милости своей. Я… Я не хочу жить без Джереми. Да, он знает. Он видел коршуном налетевших поклонников, хотя тело её супруга ещё не успело остыть в земле. Он видел родственников, убеждающих, что всё пройдет и новая любовь войдёт в её жизнь. Но он видел также и её попытки покончить с жизнью. Пять раз за две недели. Её заперли на замок. Но Смерть сама пришла к ней, и от неё не устерегут замки. - Ты правда поможешь? – спрашивает она. В её глазах – безумие, порождённое горем. Оно бездонно, как море, унёсшее жизнь капитана Джереми Магнуссона. И есть лишь одно средство ей помочь. Сверкает кинжал. Лютеция Магнуссон обретает покой и совершенство. На её губах улыбка.***
Третьего он находит в одной из бедных городских больниц. Мальчик лет одиннадцати. Ученик кровельщика, бывший недостаточно ловким и теперь с тяжёлыми травмами лежащий на жалкой продавленной кровати в углу. Возле него рыдает мать. Больница так бедна, что здесь нет даже макового настоя, который мог бы облегчить его последние минуты. Магия не поможет. В тусклом свете Гримгно видит Смерть, уже простёршую над ним крылья. - Неужели у вас нет ничего, совсем ничего? – спрашивает обезумевшая от горя мать. Лицо сиделки кривится. - Совсем. Она воровато оглядывается по сторонам, не замечая стоящего за выступом стены монаха, и, наклонившись к несчастной женщине, советует: - Помоги сама. Подушку на лицо и… Хоть отмучается быстро. Женщина в ужасе отшатывается. Сиделка пожимает плечами и, шмыгнув носом, уходит. Мальчик стонет. Мать закрывает лицо руками и тонко отчаянно скулит. Чья-то тёплая тяжёлая ладонь ложится ей на плечо. - Я помогу, - слышит она негромкий глубокий голос. Женщина в испуге поднимает глаза и видит перед собой бритоголового гнома в рясе монаха. Его лицо сурово и спокойно. - Вы… Вы сможете его вылечить? – в голосе вспыхивает – вопреки всему – отчаянная жгучая надежда. Монах отрицательно качает головой. - Смерть простёрла над ним длань свою, - говорит он. – Но я могу даровать ему освобождение. Из глаз женщины сверкающими бриллиантами катятся слёзы. Они сжимают горло так, что она не в силах сказать ни слова, и лишь кивает утвердительно. Монах чуть склоняет голову. - Он не будет страдать. Смерть его будет быстрой и лёгкой. Ибо лишь тогда Смерть раскрывает свой истинный смысл, когда дарует освобождение. Быстрый короткий удар кинжала – и мальчик затихает. Гримгно любуется его обретшим совершенство прекрасным лицом. Он видел многих – тех, кто нашёл своё последнее пристанище – но эта картина не перестаёт волновать его своей законченной красотой, своим величественным и строгим великолепием каждый раз. Он поворачивается, чтобы уйти. Женщина ловит его руку и прижимается к ней губами. Он чувствует влагу её слёз на своей коже. - Спасибо вам, господин, - шепчет она. Она не знает, кто этот мрачный гном. Она знает одно – он подарил её мальчику покой, сократив наполненные болью и страданием часы. Содрогаясь от рыданий, она шепчет отходную молитву, мешая её со словами благодарности незнакомцу.***
Гримгно и другие его братья и сёстры по Ордену внимательно слушают слова наставника. Все они прошли испытание, познав истинный смысл Смерти – освобождение, великое и полное, от тягот бренного мира. Все равны перед нею. Смерть – это не Добро и не Зло. Она – Конец. Несомненный и полный. Перед нею равны и могущественный правитель, и беднейший крестьянин. Дроу, эльфы, люди, гномы. Старики, юноши и дети. В любви своей Смерть подобна ласковой матери – она примет каждого. Завтра состоится инициация. Любой исход её равно почётен. Те, кто не пройдут её, отправятся в чертоги Безмолвного Лорда. Те, кто выдержат, станут братьями и сёстрами Ордена Затяжной Смерти, чей долг – нести в мир учение о совершенстве Смерти.***
- Нет! – рвётся с губ Алаганды отчаянный вопль. – Я не хочу умирать! Она пришла в келью монаха и теперь ходит по ней из угла в угол. Длинные чёрные волосы шёлковым штандартом реют за спиной, в карих глазах загнанным зверем мечется страх. Гримгно смотрит на женщину с недоумением. Ведь она его сестра по вере. Она участвовала в тренировках и ритуалах вместе с ним. Она убивала недрогнувшей рукой любого, кого велели наставники. Но, похоже, она так и не осознала истинного смысла служения Безмолвному Лорду. - Алаганда, ты не лучше остальных. Мы все равны. Ты должна осознать собственную смертность. Ведь умрёшь ли ты завтра, или станешь одной из сестёр Ордена, ты одинаково угодна нашему Господину. Алаганда останавливается. В её взоре гном видит удивление. Потом Алаганда запрокидывает голову назад и дико смеётся. - Одинаково угодна, Гримгно? Ты сейчас мне хочешь сказать, что тебе всё равно, умрёшь ли ты завтра, или проживёшь ещё хотя бы месяц? - Смерть неизбежна, - отвечает ей Гримгно, объясняя прописные истины, словно неразумному ребёнку. – А раз так, то какая разница, когда она придёт? - И ты… Постой, ты всё это серьёзно? Ты правда веришь во всю эту белиберду? - Да. А ты разве нет? - Я пошла в Орден, чтобы обрести власть. Я хочу чего-то большего, чем батрачить с рассвета до ночи за жалкие гроши. Я хочу высокого положения и власти. Я не знала, что должна буду сдохнуть на этой грёбанной инициации! Женщина кричит, а потом плачет, размазывая по щекам слёзы. Монах чувствует разочарование. Возвыситься? Обрести власть? В этом мире власть есть только у трёх сил – Жизни, Любви и Смерти. Покориться им – значит, познать свою силу и обрести совершенство. А сейчас та, что должна была стать его сестрой по Ордену, мятётся в ужасе, как обычные, не познавшие величия Смерти, существа. - Смерть равна для всех, - жёстко повторяет он. – А значит, и для тебя тоже. - Я не собираюсь идти под жертвенный нож, как покорный ягнёнок! – кричит Алаганда. - Ты сама отправляла под этот нож других. Которые были не хуже тебя. - А ты пойдёшь? Пойдёшь? Ты сумасшедший! Ты ненормальный! Ты чудовище! – Алаганда визжит, потом бросается к двери. – Я убегу из этого проклятого места! Гримгно без особого труда ловит её, сжимая в руках хрупкие белые запястья. - Никуда ты не убежишь. От судьбы невозможно убежать. Эту ночь ты будешь в моей комнате. А утром мы оба отправимся на инициацию. Алаганда кричит, как смертельно раненый зверь, и осыпает его проклятиями. Но справиться с тем, кто когда-то играючи сокрушал черепа врагов под знамёнами Бруэнора Боевого Молота, ей не под силу. Обессиленная, она обмякает в его руках. - Хорошо, - шепчет она наконец. – Может, ты и прав. В конце концов, я же ведь могу и пережить инициацию. - Рад, что разум вернулся к тебе, - отвечает монах и запирает дверь. Алаганда наблюдает за его действиями. Когда он поворачивается, то видит, что Алаганда змеёй выскальзывает из рясы. Её обнажённое женственно спелое тело золотит свет единственной в келье свечи. - Завтра мы оба можем умереть, - говорит она и протягивает к нему руки. – Зачем думать о смерти, если можно подумать о любви? Она отдаётся, крича от наслаждения под его руками. Она извивается от страсти, пытаясь забыться в удовольствии. Но он всё равно чувствует его. Её страх.***
- Позвольте мне сделать это для Ордена, - просит он. Теперь уже – один из полноправных братьев Ордена Затяжной Смерти. Один из немногих, переживших инициацию. Он виноват. Он позволил одурачить себя, хотя каждой клеткой тела чувствовал её притворство. Он жаждет послужить Безмолвному Лорду и искупить свою вину. - Позволяю, брат. Гримгно неутомимо идёт по следам беглянки. Его ведёт запах её страха. Следы приводят его в Невервинтер.