Чистая линия

- Тогда у меня есть три малюсенькие просьбы, - озорно улыбнулся совершенно пришедший в себя Илики. - И какие же? – ехидно улыбнулся Алат. - Купальня, поесть и побыть наедине с Шанди и Валраном. Если вдруг что-то пойдёт не так – не хочу помирать девственником. Выпалив всё это и заставив Шанди заалеть, как маков цвет, а Валрана раскатисто расхохотаться, Илья почувствовал, что и сам стесняется сказанного неимоверно. Точнее, стеснялся бы Илики, который точно был девственником – у них с Шанди уже было всё, кроме самого главного. У Ильи же всё-таки какой-никакой опыт был, да и девственником он не был уже давненько. Странно, до сих пор память Илики органично сливалась с личностью Ильи, лепя совершенно новую личность – не Илики, не Илью… Кого-то третьего. Но, в общем, Илья это воспринимал без трагедий - раз уж так вышло, и ему свезло встретить настоящую любовь, пусть и не своём мире – значит, так тому и быть. И даже то, что он умудрился влюбиться сразу в двоих, он воспринял достаточно спокойно и даже порадовался. Интересно, что же сейчас не так? Может быть, дело в том, что Илики в силу возраста ещё не задумывался о природе взрослых отношений? «Успокойся, - послал Илья сообщение самому себе, - всё будет хорошо… Всё будет правильно…» И почти услышал, как где-то внутри счастливо вздохнула и успокоилась память Илики. Алат высказался насчёт того, что Илики точно знает, чего хочет, ехидно подмигнул всей троице и исчез, напоследок кивнув головой в сторону почти неприметной двери в купальню. Илья не сомневался, что там найдётся всё необходимое, поэтому вскочил с постели и весело заявил: - Чур, я первый! Присоединяйтесь! Купальня – большая и роскошная, в которой при необходимости смогли бы с комфортом устроиться и десять человек разом, ничуть не обманула ожиданий Илики. К тому же она была уже наполнена ароматной водой нужной температуры, так что Илики, наскоро проделав все нужные гигиенические процедуры, плюхнулся в купальню, подняв фонтан брызг, и вызвал возмущённый вопль у вошедшего Шанди, за которым следовал смущённый Валран. Шанди, недолго думая, сбросил одежду и присоединился к Илики, потом они в четыре руки затащили в купальню Валрана, и Шанди заявил, что непременно сделает ему массаж. Илики вызвался помогать, и вскоре Валран громко охнул, притянул к себе их обоих и начал целовать попеременно. Как выяснилось, целоваться Валран умел ничуть не хуже Шанди, и Илики вскоре стало так тепло и приятно, что захотелось мурлыкать. К тому же он чувствовал, что оба его любимых возбуждены не на шутку, да и сам чувствовал то же. Вдоволь нацеловавшись и наласкавшись, Илики неожиданно охрипшим голосом попросил: - Пошли в спальню, а? Ответом ему были согласные кивки и довольные улыбки, а потом Валран легко подхватил Илики на руки и посадил на бортик купальни. Шанди в это время успел выбраться сам и подал Валрану и Илики два пушистых больших полотенца. Илье показалось интересным вытирать Валрана, он в первый раз видел его полностью обнажённым, и он был восхищён. Валран был красив немного хищной мужской красотой, и тот же грек Пракситель не стал бы ваять с него изящного Нарцисса или нежного Ганимеда. Нет. Пракситель наверняка знал толк в мужской красоте, как и все древние греки, и ваял бы с Валрана Ареса – бога войны, ибо внешний облик Валрана на диво ему соответствовал. Но не внутренний. Ибо в глазах Валрана была такая любовь и нежность, которую суровый бог войны вряд ли испытывал даже к своей прекрасной супруге Афродите. Илья и сам не понял, с чего его вдруг потянуло на древнегреческие аналогии – наверное, для того, чтобы снять то напряжение, тот нестерпимый жар, который стали вызывать в нём прикосновения Шанди и Валрана. Он даже всхлипывать и вздрагивать стал от нетерпения – так хотелось продолжения, и сам не понял, как оказался окружённым двумя горячими телами. Шанди целовал его в губы, прижимаясь спереди, Валран обнимал сзади, и Илья чувствовал всю недвусмысленность его желания. - Шанди… Валран… Хочу… - почти проскулил Илики. - Рыбёшка нетерпеливая… - прошептал Валран куда-то в шею… и тут произошло чистое волшебство – вот они втроём целуются и обнимаются в купальне, а вот лежат, ласкаясь на широкой кровати… - Хочу… - снова проскулил Илики и почувствовал, как на его члене сомкнулись губы Шанди. Потом он воспринимал происходящее урывками - потрясающее удовольствие и лёгкий дискомфорт от того, что в него осторожно проник чужой палец… пальцы… Но потом удовольствие пошло по нарастающей, и дискомфорт пропал… Чтобы вернуться, когда пальцы сменились членом. Илики с трудом понял, что лежит на Валране, трётся об него неосознанно, а тот глухо, низко стонет, в то время, как Шанди входит в него сзади… Это было больно, не так сильно, как он неосознанно ожидал, но всё равно больно, и Валран отвлекал его ласками и поцелуями, и Илики умудрялся как-то тоже ласкать его в ответ, всем телом отвечая на ускоряющийся темп толчков… Боль почти прошла, утонула в удовольствии, которое стало нарастать и вдруг разрешилось чем-то, напоминающим сладкую судорогу, настолько сладкую, что Илики совершенно потерялся в этом ощущении… Они ещё несколько раз сплетали свои тела – Валран и Илики, Илики и Шанди, Шанди и Валран, а потом соединились втроём. Полностью. Окончательно. Навсегда. И это было, как потом вспоминал Илья – лучше некуда. *** Выслушав рассказ Егани, Император нахмурился и спросил: - Кархан, Яссан, вы всё записали? - Да, - отозвался Кархан. - Всё, как есть, - дополнил Яссан. А Егани сжался в комок на своей табуретке и тихо спросил: - Вы ведь не будете теперь меня пытать? Я рассказал всё, что знаю… Пожалуйста, казните меня, только не больно, ладно? Я… я устал… я хочу, чтобы всё это кончилось… - Нет, малыш, - начал Император, - я не буду тебя казнить. Егани попробовал сказать что-то протестующее, но Император жестом оборвал его: - Казнить тебя не за что, действовал ты по принуждению, поэтому я думаю, что тебе нужно учиться и развивать свой Дар… - Великий Приор найдёт меня, - безнадёжно прошептал Егани. – Мне не скрыться от него… - А вот это мы ещё посмотрим! - отрезал Император. – М-да… надо бы тебя накормить и подлечить… И отправить в безопасное место… можно бы в горную Резиденцию, но ты мне ещё понадобишься, как свидетель на Совете Монов… Яссан? - Да, Ваше Величество! – отозвался изрядно уставший, но старающийся казаться бодрым, Яссан. - Не будет ли с моей стороны непомерной наглостью попросить твоего отца, чтобы он взял к себе и этого юношу? Мне не хочется запирать его в подвале под охраной гвардейцев, а дом Главы Совета достаточно безопасное место… - Думаю, что отец против не будет, - ответил Яссан, - но в качестве кого его можно представить? Хотя, может быть… И Яссан обратился к Егани: - Ты ведь учился у травника… Стало быть, умеешь ухаживать за больными? - Да, господин… - отозвался Егани, опустив глаза. - Тогда всё в порядке, - сказал Яссан. – Отец всё равно хотел нанять Аргаю сиделку – чтобы Нарим занялся наконец-то собой. Сейчас он буквально живёт только жизнью брата, а это опасно… - Вот и хорошо, - улыбнулся Император. – Думаю, Егани, что сейчас уже поздно, так что сегодняшнюю ночь тебе придётся провести всё-таки в подвале, но тебя накормят и устроят с максимальными удобствами. А завтра Яссан отвезет тебя в дом своего отца – ты будешь ухаживать за юношей своего возраста, жестоко и невинно пострадавшим. Ты сможешь сделать это? - Конечно, гос… то есть, Ваше Величество, - отозвался Егани. - Вот и хорошо, - сказал Император. – А сейчас отправляйся спать. И не волнуйся – тебя никто не обидит. Император отдал распоряжения гвардейцу насчёт того, чтобы устроить Егани получше и непременно покормить, а когда за юношей и сопровождавшим его гвардейцем закрылась дверь, он холодно сказал: - Ну, что ж, вернёмся же к нашим баранам. Точнее, к барану, который никак не желает признать очевидное – затея провалилась, и теперь важно правильно выбрать сторону, чтобы спасти свою никчемную жизнь. Гляньте, любезный Тигуль, как там наш несговорчивый друг? Несговорчивый друг держался явно из последних сил – мышцы шеи явно не выдерживали постоянного напряжения, он несколько раз не выдерживал и опускал подбородок, отчего всю шею и грудь уже пятнали извилистые кровавые потёки. - Снимите это, Тигуль, - сказал Император. – Попробуем что-нибудь другое. - Иглы под ногти? - небрежно поинтересовался палач. - Можно и иглы, - кивнул Император. – А коли будет упрямиться – продолжите с сапогами грешника. - Так это мы завсегда готовы, - отозвался неутомимый энтузиаст своего дела, - можно и что-нибудь позамысловатее удумать… гарроту, например. И мэтр Тигуль продемонстрировал довольно широкий металлический обруч с винтом и продолжил: - На руку или на ногу одеть… и крутить потихоньку. Очень это чувствительно получается… А можно испробовать «Стул раскаяния»… - и палач показал ещё в один угол пыточной, где притулился стул с высокой спинкой. Что-то в нём было странное, в этом стуле, и Яссан не сразу сообразил – что. - А вытащите-ка его, любезнейший, - поинтересовался Император. – Это ещё что за штучка? Палач выкатил стул, который оказался с колёсиками, на середину пыточной. - Вот, - сказал он, - извольте видеть, Ваше Величество, всё просто. Спинка неровная, сиденье – тоже ребристое. Объект раздевают донага, помещают в кресло, а срамные места выводят вон в эту дырочку, а дырочка непростая – коли объект шевелиться начнёт, да ворочаться – так худо придётся его мужским частям. Ночку так посидит – евнухом станет, сам себе мужские части мелкими дольками нарежет… - А если он не будет ворочаться? – слегка удивился Император. - Ещё как будет, - заметил палач. – Я ж говорил про выступы… На этом стульчике спокойно усидеть невозможно, потому и называют его «Стул раскаяния», и никак иначе. Простите уж, что сразу не вспомнил… - Что ж, любезный Тигуль, давайте-ка посадим нашего несговорчивого гостя на этот стульчик… А там и иголки применить можно… - Как скажете, Ваше Величество, - поклонился палач и начал освобождать пленника от ошейника. Однако тот, вероятно, оценил перспективу грядущих пыток и прохрипел: - Не надо стула… Я расскажу всё… И начал рассказывать. Рассказ его во многом совпадал с рассказом Егани, знал пленник и о цели таких действий. Великий Приор хотел уничтожить Императора, но так, чтобы его смерть выглядела смертью от болезни. После этого на трон можно было посадить малолетнего сына Императора, Великий Приор рассчитывал быть при нём регентом, а впоследствии и самолично занять престол, окончательно утвердив в Империи Магна учение о Чистой Линии. Рассказав всё, что знал, обессиленный пленник замолк, и Император, внимательно прочтя протокол допроса, велел палачу поместить бывшего Чистильщика в камеру и велел Кархану с Яссаном отправляться отдыхать. - Уже глубокая ночь, - сказал Император, - а утром мне понадобитесь вы оба. Кархан, думаю, что у тебя найдётся место для Яссана – пусть поспит сегодня у тебя. Ты не против? Кархан покачал головой, и Яссан с облегчением подумал, что ночных кошмаров не будет.