Охотники и жертвы

Меня отшвыривают с пути прежде, чем я успеваю понять, кто передо мной. Сильно ударяясь спиной о дерево, я некоторое время не пытаюсь встать, потому что даже с закрытыми глазами, не видя ничего, кроме тьмы, я все равно чувствую, как кружится голова и разрастается ужас. Это длится долго, по крайней мере, мне так кажется. Пока звуки схватки не начинают медленно, с ударами сердца, проникать в мозг, я не хочу шевелиться, но потом, уже точно зная, что происходит вовне моего сознания, я не могу оставаться на месте. Вихрь ярости, который, в прямом смысле слова, намеревается размазать по деревьям парочку оборотней заставляет меня мелко задрожать и едва сдержаться от крика. Это берсерк. Неистовое существо в панцире из костей и гнева обрушивает удары на Скотта и Лиама по очереди, пока те пытаются отражать атаки и нанести хоть какой-то вред ему самому. Альфа бьет врага в грудь и шею, но костяной панцирь покрывает все тело берсерка, и, чтобы достать незащищенную его часть, нужно время, а его как раз у ребят нет. Лиам нападает со спины, но двухметровый монстр, резко развернувшись, ударяется о ствол ближайшего дерева, и хватка парня ослабевает. Скотт наносит удар за ударом, пока это возможно, но и ему достается: от когтей берсерка он едва уворачивается, и я с замиранием сердца наблюдаю, как рваные полосы расходятся по одежде альфы. Броня, может, и не позволяет существу двигаться так же быстро, как оборотням, но сводит на нет большинство их атак: когда Лиам нападает сзади, и его когти чертят линии по костям, а не по шее берсерка, пространство разрывает жуткий скрип, от которого мне самой становится больно. — Грей! Я бросаюсь в сторону Джордана Пэрриша, казалось, когда он еще не успевает произнести мое имя. Помощник шерифа не смотрит на меня, потому что его пистолет направлен на берсерка, и пули, одна за другой, отскакивают от зверя, в диком клубке сцепившегося с двумя оборотнями. Я безоружна. У меня нет когтей и клыков. И я никогда не чувствовала себя такой беспомощной и посторонней одновременно. Здравый человек, которым я считала себя все эти дни, поскорее бы ушел, радуясь, что эта битва не задевает его, но я не могу. Теперь меня трясет уже не от страха: от невозможности что-либо сделать. Лиам валяется на земле без сил, чтобы встать. Скотт пытается перевести дух, но я вижу, что он еще не до конца оправился от одного из ударов. Сейчас угрозу для берсерка представляет только Пэрриш, у которого едва ли осталось много пуль в магазине. Себя я за нечто толковое посчитать не могу. Джордан перезаряжает оружие и едва успевает поднять его вновь, как берсерк мощным ударом вырубает его; тело с глухим звуком ударяется о ствол дерева. Осталась я. Я делаю шаг назад, не сводя глаз с существа и не видя ни одного варианта защиты. Попытку бежать мое тело даже не воспринимает как возможную: организм сковывает страх, а разум — четкое осознание того, что я не могу оставить этих троих ранеными в лесу. Похоже, какая-то часть меня считает, что лучше присоединиться к ним. Берсерк тяжело дышит, и я вижу, как тугой пар прорывается сквозь череп. Он разворачивается ко мне спиной и идет обратно к бессознательному Лиаму и Скотту, который уже поднимается, чтобы встретить врага на ногах. Я мотаю головой, ничего не понимая: почему он не тронул меня? Ушел, посчитав незначительной помехой? Или не счел противником, потому что я не сделала ничего против него? Почему? Я бегающим взглядом окидываю пространство вокруг. Если мне и дан шанс выжить, то я определенно должна использовать его. Пара мгновений схватки, и альфа откатывается прочь от берсерка, пока тот, размеренно ступая, идет следом. Лицо Скотта сейчас неузнаваемо, глаза светятся так ярко, что мне невыносимо в них смотреть. Он еще пытается противостоять монстру, но поражение очевидно. Что сделает берсерк с тремя полутрупами? Зачем он пришел сюда? Что является его целью? Равнодушие ко мне существа дает момент поразмыслить о том, что произошло и к чему все идет, однако я не вижу в этом особенной пользы. Взгляд зацепляется за отлетевший в сторону от Пэрриша пистолет, и я бросаюсь к нему. Оружие ложится в руку холодной тяжестью, но я чувствую, что рукоять еще не успела остыть от прошлого прикосновения. Знаю, что попытка Джордана не принесла плодов. Зачем это делаю я? Когда берсерк размахивается, чтобы нанести добивающий удар по Скотту, я, выдохнув, прицеливаюсь над костяным панцирем, еще секунду тратя на то, чтобы понять, зачем. Это две стороны, к которым я хочу быть непричастна: некто опасный и некто еще более смертоносный, что нацелились не на беззащитных людей, но друг на друга. Это должно вызывать во мне удовлетворение, но почему я не могу заставить себя опустить оружие? Это оборотень, хищник, зверь, могущий в один момент разорвать невинного человека на куски. И это Скотт Маккол, истинный альфа, первый из своей Стаи вызвавшийся защищать кого бы то ни было от разъяренного берсерка. Почему я не могу нажать на курок? Я никогда не хотела быть той преградой между хищниками и жертвами, и тем более не могла представить, что жертвой окажется сам оборотень, только… Скотт. Он окликнул меня, чтобы уберечь от берсерка. Он хотел меня спасти. Чертов Истинный альфа! Раз. Пуля отскакивает от кости. Монстр не реагирует, поднимая оборотня за грудки, чтобы, не сомневаюсь, раз и навсегда покончить с ним. Два. Выстрел снова смазывается, лишь вскользь задевая тело под панцирем. Три. Пуля в ребро. Берсерк дергается, оборачиваясь в мою сторону. Четыре. Я целюсь в лицо или хотя бы туда, где оно должно находиться. Пять. Существо отбрасывает парня и быстро идет ко мне. Но в моем восприятии его движения очень четкие, а время наоборот — размытое и неуловимое. Я чувствую, как краска сходит с моего лица, когда нас разделяют всего десять шагов, и стараюсь как можно хладнокровнее задвинуть ужас подальше. Мне не должно быть страшно. Страх — это неизвестность, а я знаю, что будет. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Последняя пуля попадает почти в упор. Может быть, они все осели в мягкой плоти берсерка, а, может, отрикошетили в сторону, столкнувшись с броней. Я ничего не слышу, кроме шумного дыхания существа передо мной. Даже собственный вздох. Боль приходит яростной волной, распространяясь от плеча до всех остальных клеточек тела. Мне кажется, что я чувствую хруст. Пистолет выпадает из ослабевших пальцев, скулу свозят сухие ветки на земле, и я понимаю, что совершила глупый, очень глупый поступок. Надо было бежать. Сейчас я чувствую, что меня отпустило это дурацкое желание помочь, и я могла бы без зазрения совести скрыться, если бы у меня была хоть одна частичка тела, готовая встать. Вместо этого, мозг спасается единственным, что еще может сделать: он сообщает мне, что оставаться на месте правильно, что лишняя нагрузка ни к чему, и гораздо лучше относиться ко всему как можно равнодушнее. Наверное, я очень сильно ударилась головой. Я понимаю, что до сих пор лежу с открытыми глазами, хотя это первое, что я должна была сделать при приближении и атаке берсерка: зажмуриться, чтобы ничего не увидеть. Похоже, это последняя активность, доступная мне: от плеча и дальше расходится жуткая, дикая боль, и, кажется, даже воздух царапает легкие изнутри. Я скашиваю глаза на удаляющуюся фигуру существа, чувствуя странное желание, чтобы он добил меня. Разве он не должен поступить со мной так же как и с остальными? Но берсерк цепляет помощника шерифа за ворот куртки, волоча за собой к двум другим телам. Скотт все еще в сознании, но мне кажется, что он сломал ногу и не в состоянии встать, а рваная рана на груди хоть и должна заживать, делает это слишком медленно, чтобы дать ему возможность спастись. О своих увечьях мне вообще ничего неизвестно: тело горит так, словно меня провезли по всем деревьям, а голова раскалывается, что мне едва удается сдержаться от слез, но крови я не вижу и не чувствую. В один миг мозг решает отключиться, чтобы не терпеть сухую колкую боль в плече, но я из последних сил пытаюсь удержаться. Берсерк исчезает из моего поля зрения, и я дергаю головой, чтобы найти его, за что шея раздается тянущим невыносимым звоном. Мне хочется закричать, но удается только глухо застонать. Я скручиваюсь в тугой комок, закрывая глаза, и пытаюсь досчитать до миллиона сразу. Однако, когда раздается пронзительный волчий рык, по звуку напоминающий мою собственную боль, я начинаю безостановочно плакать, пока мозг не решает, что на сегодня с меня достаточно. И выключает все. Я начинаю ощущать пространство вокруг себя раньше, чем открываю глаза. Наверное, потому, что смотреть никуда не хочется, и в первые минуты я пытаюсь понять или вспомнить, почему. Пусто. Я даже не знаю, что именно ищу в своей голове, и, если честно, мне так хорошо, что я вскоре перестаю это делать. Я чувствую запах солнца и немного пыли, поэтому тянусь потереть нос, чтобы не чихнуть. Воспоминания накатывают вместе с волной боли от плеча по всему телу, и я осознаю, что это уже не в первый раз, когда меня так накрывает. Еще в лесу. Да, я была в лесу. Там были Скотт, Джордан и… Лиам, да, Лиам. И кто-то еще, жуткий, в костях, под два метра ростом. Берсерк. Судорожно выдохнув, распахиваю глаза: я уже осознала, что лежу в постели, а не на земле, но все равно вскакиваю и оглядываюсь. Это комната в доме Криса. Все нормально. «Все нормально» длится еще некоторое время, пока плечо не начинает вновь пульсировать болью. Я сжимаю зубы, тяжело и глубоко дыша, пока иду к зеркалу. Задираю футболку здоровой рукой и внимательно осматриваю пострадавшую конечность. Синяков или ушибов не наблюдается, нет и царапин от когтей: я вообще не вижу ни одного признака ранения. Разве что вот эта кость, я не думала, что так похудела, и она стала выступать… Я осторожно прикасаюсь к плечу, но не чувствую особенной боли: не знаю, что случилось, но мне точно стоит пройти осмотр у врача. Ох, ненавижу это. Придется врать, чтобы не задержаться в больнице, да еще и чтобы описать случай с берсерком… А, ладно, еще успею выдумать легенду в машине. Осторожно, как только могу, я переодеваюсь в майку и джинсы, — интересно, как я оказалась в пижаме? — подхватываю куртку и спускаюсь на первый этаж. Голоса внизу заставляют меня сбавить шаг, и я обещаю себе, что не стану подслушивать и в этот раз. Просто миную гостиную и сяду в машину: это легко. Никто даже не обратит внимания. Как вчера, когда я оказалась посторонней во время схватки. Сегодня я успею уйти прежде, чем натворю глупостей. — …а потом это повторилось: мы снова потеряли контроль. Только и с берсерком произошло то же самое: он выпустил нас и скрылся. — Можно сказать, беда пришла вовремя. — Что же, стоит поблагодарить это… что бы это ни было. — Берсерк был невероятно зол, я не представляю, что заставило его напасть. Но он определенно точно был один. — И это не помешало ему раскидать нас, как котят. Я даже не уверен, была ли у него цель: казалось, он просто… охотился. И мы были бы наверняка мертвы, если бы не Грей. Я ежусь, слыша свое имя. Почему мне удается влезть даже туда, где меня в принципе не должно быть? Пора уходить отсюда. — Я не мог даже подняться, чтобы помочь ей: она просто схватила пистолет и всадила в берсерка все до одного патроны, пока тот не подошел вплотную и не вырубил ее. Перед глазами снова всплывает образ монстра, и я вцепляюсь в куртку обеими руками, чтобы они не дрожали. Это была случайность. Адреналин. Сейчас я точно не испытываю такого куража, чтобы мне не было страшно даже здесь, в безопасности. — Так и будешь стоять под дверью? — раздается за спиной голос Дерека, и я резко оборачиваюсь, тут же пытаясь успокоить дыхание. — Прости, не думал, что смогу напугать тебя после берсерка. Я прикрываю глаза. С его стороны все так просто, как и со стороны Скотта: как будто мне ничего не стоил тот шаг в лесу. — Кажется, теперь я и вовсе буду вздрагивать от каждого шороха. Так что не записывай в свои достижения, — пытаюсь пошутить я, но выходит невесело. Хейл даже не усмехается: только внимательно смотрит на меня до тех пор, пока я не щелкаю перед его лицом пальцами здоровой руки. Хотя, конечно, с волчьей реакцией мой жест не стал для него неожиданностью. — Что-то ищешь? — У тебя вывихнуто плечо. — Я догадываюсь, — сглатываю, бросая взгляд на руку, которую держу так, чтобы ничего случайно не коснуться. Конечно, я не думала, что все так плохо: прежде мне не приходилось ничего ломать или выворачивать, чтобы я могла опознать повреждения так же быстро, как Дерек. Ему, кажется, везло меньше. — Я как раз собираюсь… в больницу. — Иди в гостиную, — оборотень кивает мне на закрытые двери, но я мотаю головой, отказываясь. — Зачем? Что мне… — но Хейл уже тянет за ручку и легко подталкивает меня в комнату. Повисает тишина; я закусываю губу, обегая присутствующих взглядом. Собрались здесь все: Крис, Стая, Джордан и теперь вот мы с Дереком. Сейчас Лидия снова скажет, что я подслушивала, а Хейл поймал меня, Скотт упрекнет, что меня здесь не ждали, а Крис скажет, что я полезла на рожон зазря. Я опускаю голову, желая убраться отсюда подальше. — Ты в порядке? — Тебе лучше? — Грей… Я рефлекторно пячусь назад, натыкаясь спиной на замершего скалой Дерека, и только сейчас понимаю, что услышала. Они что… переживают за меня? — Ты же не теряешь сознание? — кажется, это Стайлз: только у него такой требовательный и одновременно лукавый голос. Мне удается мотнуть головой. — Что… Что вчера произошло? — я поднимаю глаза и отыскиваю Скотта. — Вы знали, что берсерк придет, когда я появилась? И да, спасибо, что окликнул, я могла бы не стоять здесь сейчас. Альфа качает головой. — Мы осматривали лес, надеясь найти следы или логово, а потом почуяли запах. Когда мы в первый раз решили напасть, он исчез. А потом пришла ты и… — Все испортила, — кисло усмехаюсь я. Но Скотт серьезно смотрит на меня. — Ошибаешься. Ты подвергла себя риску, выйдя к нам: тебе стоило бежать, но ты осталась. И не выстрели ты в берсерка, мы трое, возможно, уже были бы мертвы. — Но он ударил меня, я видела, как он возвращается к вам, это… это не помогло, я просто… Я слышала ваши крики, — я перехожу на шепот, потому что в ушах снова раздается дикий рык, полный боли и отчаяния. — Это было… Я не знаю, мы все еще не понимаем, что случилось. Это снова был приступ, только он накатил и на берсерка: тот заревел и скрылся в лесу. Нам тоже досталось, но, в конце концов, это помогло. — Вот именно: это, а не я. — Почему ты не можешь просто принять их благодарность? — морщится Малия, влезая в разговор. Я отворачиваюсь. Может, потому, что я не уверена, что от меня стоит ждать таких поступков вновь? Что я еще не решила, правильно это было или нет? Но, ради негодования девушки, я слабо улыбаюсь. — Будем считать, что мы квиты? — и смотрю на альфу. Скотт хмыкает, но кивает. — Так ты не пострадала? — уточняет Крис, как и Дерек пять минут назад внимательно разглядывая меня. — Вывихнула плечо, — отвечает за меня Хейл. — Спасибо, я умею говорить, — бурчу я. — И, кажется, ненавидишь врачей так, что могла бы молчать еще час или два, — холодно замечает волк. Я обиженно поджимаю губы: и как только он догадался, что я терпеть не могу больницы? — Скотт, твоя мама сегодня на смене? — спрашивает Арджент. — Она дома, и мы можем поехать к ней, если… — Маккол многозначительно смотрит на меня, и я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. — Да, я не жажду ехать в больницу, — цокаю языком я. — Скотт, если твоя мама может… — Я позвоню ей, — кивает альфа. — Сделай это из машины, — предлагает Дерек, и я, пару раз хлопнув ртом от такой категоричности, иду вслед за ним. Мелисса Маккол, похоже, привыкла проводить выходные за латанием внештатных ран, потому что нас она встречает в полной «боевой» готовности. — Мисс… Венатор, верно? — уточняет она, и я киваю. — Можно просто Грей, миссис Маккол. И спасибо, что согласились… — Пустяки, Грей, Стая вообще приходит наперегонки, меня уже ничто не удивляет. Ты тоже зачастила, — в ее голосе легкий укор, но я не успеваю ничего ответить, потому что Мелисса тут же добавляет: — Потом я сниму твои швы, предплечье уже должно было зажить. Я благодарно и облегченно улыбаюсь, но вплоть до того момента, как женщина усаживает меня на стул и осматривает плечо. — Ох, это будет очень больно, предупреждаю сразу. Я дам тебе жгут, сожми в зубах. Меня бросает в дрожь, но я умудряюсь кивнуть и не озираться в поисках поддержки. Впрочем, кто бы мне ее оказал: Дерек хоть и привез сюда нас со Скоттом, за всю дорогу не сказал мне ни слова, только гнал как сумасшедший, как будто вез бомбу с циферблатом на последних секундах. Альфа же стоит за спиной своей матери и, кажется, не собирается влезать в процесс. Я глубоко вздыхаю, когда Мелисса берет меня за предплечье и внимательно смотрит в глаза. — Я не скажу тебе, когда буду вправлять, никакого счета до трех, — предупреждает женщина. Я судорожно киваю. — Подождите, — Скотт подходит ближе и протягивает мне ладонь, и я в первый момент не понимаю, чего он хочет. — Дай руку, пожалуйста. — Что-то мне подсказывает, что я переломаю тебе пальцы, — усмехаюсь я, но все равно хватаюсь за запястье юноши, как за спасательный круг. — Не думаю, — чуть улыбается Скотт, но его прерывает Мелисса: — Жгут, Грей. Я в очередной раз киваю и закусываю поднесенный женщиной свернутый край полотенца, каждую секунду ожидая взрыва боли. — Мне уже пару раз вправляли плечо, — говорит Скотт. — Лакросс — весьма травматичный вид спорта. — Как и оборотничество, — замечает миссис Маккол. «Как и погоня за берсерком» — хочется добавить мне, но в тот момент, когда я думаю, что «кляп» во рту совсем не кстати, все тело, от шеи до кончиков пальцев, простреливает дикая, невозможная боль, раздающаяся миллиардом лезвий внутри меня. Я стискиваю полотенце так, что, кажется, прокушу насквозь, из глаз текут слезы, дышать становится нечем, и я хочу закашляться, но ничего не выходит. Проходит одна или две адских секунды, прежде чем меня начинает отпускать: намного стремительнее, чем я ожидала. Еще мгновение назад дюжина берсерков разрывала меня на сотню маленьких недоохотниц, а сейчас мне легко, как будто вкололи на кубик больше анестезии, чем следовало. Я пытаюсь отдышаться, переводя взгляд на руку Скотта, за которую до сих пор держусь, и мне становится жутко. Его вены почернели и взбухли, словно по ним пропустили чернила. У меня еще немного кружится голова, но я уверена, что мне не показалось. — Что… что ты сделал? — Поблагодарил за помощь в лесу, — уклончиво отвечает Маккол, прикрывая глаза, как будто ему нужно было некоторое время, чтобы справиться… С чем? Куда подевалась моя боль, если… Если только… Ее не забрал Скотт. — Ты… — я делаю глубокий вдох. — Ты забрал… — Боль, да, — соглашается альфа. — Но это же… — не понимаю я. Кто в здравом уме станет мучиться вместо малознакомого человека? Это что, комплекс Истинного альфы? — Это же больно, — даю я очевидный ответ. — В организме оборотня регенерация протекает гораздо быстрее, так что и боль проходит на порядок лучше. Мне все равно не по себе, поэтому я не знаю, что еще сказать. — Спасибо! — Не за что, Грей. Я оглядываюсь в поисках Дерека, который, по логике, должен отвезти нас обратно в дом Арджента, где остались ребята, но его в комнате нет. Миссис Маккол напоминает мне про швы на предплечье и даже успевает снять их, а я нетерпеливо и с какой-то опаской жду, когда вернется Хейл и покинувший гостиную Скотт. — Это случилось вчера в лесу? — спрашивает Мелисса негромко. — Скотт, как всегда, не хочет меня волновать, но я-то всегда чувствую что-то неладное. Я заминаюсь, как и альфа, не уверенная в том, что миссис Маккол следует посвящать в жуткие события вчерашнего вечера. Иногда мы все-таки играем на одной стороне: уберегаем близких от лишней информации. — Я сама подставилась, — вздыхаю я. — Хотела помочь, а попала под… горячую руку. — Это был берсерк? — уточняет она совсем тихо. Я некоторое время смотрю на женщину, прикусывая губу, а потом киваю. Она нервно выдыхает и возвращается к моей ране. Мы молчим. — Кто ты такая, Грей? — произносит Мелисса миролюбиво, но достаточно твердо. — Охотник. Или что-то вроде, — пожимаю здоровым плечом я. — Хороший? Я открываю рот, чтобы уточнить, что она имеет в виду — качество или сторону — но потом решаю ответить сразу на все: — Надеюсь, что да. Она поднимает на меня взгляд, ничего не говоря, и, когда в комнату возвращаются Дерек и Скотт, прилепляет на мое предплечье пластырь со словами «вот так». — Спасибо. Большое, — чуть улыбаюсь я, поднимаясь. Дерек прощается с миссис Маккол, Скотт еще что-то говорит ей, когда мы покидаем дом, а потом я слышу, как женщина окликает меня у самого порога. — Грей! Я оборачиваюсь. — Я тоже на это надеюсь.