Охотники и жертвы

Что-то оглушительно грохает, звенит и рассыпается. Я резко сажусь на кровати, испуганно оглядывая комнату, но от происшествия уже остался только слабый звон, который скорее в моих ушах, чем на самом деле. Схватив с тумбочки пистолет, я встаю и медленно подхожу к двери. Кажется, в мой дом только что вломились грабители или, хуже того, берсерк. Наверное, стоит закрыться в ванной и позвонить в полицию, но, если это и правда, значит, вчера я не зря заехала по дороге в три города, чтобы найти хоть один оружейный магазин, что согласится продать мне М9 без лицензии. Я не смогла уснуть, не проверив, сработает ли он без осечек, достаточно ли близко он лежит и насколько хороший из папиной комнаты угол обзора. Впрочем, меня вовсе не удивило, что кровать расположена на самой выгодно позиции для обороняющегося. С некоторым удовлетворением отметив все детали, я так и уснула — прокручивая в голове сотню вероятных ситуаций, где все это мне пригодится. Странно только, что это случилось утром. Я оглядываюсь на часы. Маленькая стрелка почти достигла одиннадцати. Очень странно. Медленно, стараясь не издавать ни скрипа, я спускаюсь по лестнице на первый этаж и начинаю слышать голоса — приглушенные, но достаточно различимые. Если кто-то пришел за мной, он почему-то привлекает слишком много внимания.  — Не вздумай! Ты ее разбудишь!  — Да она и так слышала, как ты… Я делаю еще пару шагов, оказываясь перед закрытой дверью в гостиную. Секунду-другую пытаюсь подумать логически, но потом понимаю, что проще взять незваных гостей на мушку, а уже потому думать. Как там было… Добрым словом и пистолетом?.. Резко толкая дверь, я выставляю пистолет на вытянутых руках, едва не упираясь в грудь кому-то. Еще секунда на узнавание.  — Черт, серьезно? — меня начинает трясти, но я опускаю оружие и оглядываю присутствующих. — Вы меня хотите до инфаркта довести? Кира и Скотт смущенно переглядываются. Слово берет Стайлз.  — Прости, мы не собирались тебя будить, — он с опаской косится на мой пистолет. — Слушай, либо тебе нужно убрать его, либо нам стоит поднять руки… Я морщусь и возвращаю предохранитель на место. Повезло, что я была морально готова к нападению, не то могла бы пальнуть, не подумав, и было бы на одного школьника меньше. Переведя дух, я требовательно смотрю на собравшихся. Стайлз, Кира, Скотт, Лиам, Малия…  — Я привезла кофе! И Лидия. Замечательно. Они что, вечеринку планируют?  — О, вы разбудили ее, — удивляется Лидия. — Доброе утро, Грей!  — Объясните, что происходит? — игнорирую я ее невероятно бодрый настрой.  — Мы тут решили… вроде как… помочь тебе, — мнется Стайлз. — Я получил твое сообщение об этом доме.  — Вы что, меня опять охранять будете? Вам делать нечего? — я устало тру лицо рукой.  — Да ты, похоже, и сама себя неплохо охраняешь, — замечает Лидия, красноречиво глядя на мой пистолет.  — Мы пришли помочь с домом, Грей, — объясняет Скотт. Я оглядываюсь по сторонам. Помню, как в последний раз я вызывала человека, расчистить камин, но дальше этого дело не продвинулось. Кучи мусора, которую вытрясли из трубы, я почему-то не вижу, но замечаю, что все собравшиеся в перчатках. Кроме Лидии — у нее в руках кофе.  — Это… глупо, — наконец произношу я. — Вы ничего мне не должны, так что я справлюсь сама.  — Перестань, Грей, — настаивает Скотт. — Мы пришли просто помочь, а…  — Это жест доброй воли, — говорит Лидия. — Никто из нас не хотел печь торт…  — Но я предлагала, — подает голос Кира. Я сдерживаю улыбку.  — Мы уже давно не враждуем, но ты почему-то все никак не хочешь этого замечать, — добавляет Стайлз. Я не знаю, что ответить. По-хорошему, надо согласиться с ними и расслабиться, но я не могу.  — И хочется вам тратить выходной на уборку чужого дома? — я делаю последнюю опытку выставить их.  — Лучше, чем репетитор по школьной программе! — фыркает Малия.  — Да и знаешь, учитывая все, что происходит, — начинает Лидия. — Уборка — самое нормальное, что может случиться с нами в субботу. Обычно в это время я устраиваю вечеринку, но сейчас… Я понимаю, что она недоговаривает. Сейчас на вечеринку могут заявиться незваные гости.  — Ладно, хорошо, спасибо, — бормочу я. — Дайте мне десять минут, и я вам помогу… Глупо звучит. В общем, сейчас вернусь и буду рада, если вы мне поможете со всем… этим.  — Отлично! — улыбается Лидия и раздает ребятам кофе. Я выхожу из комнаты и только в коридоре вспоминаю.  — Погодите! А что вы уронили? В гостиной начинают спорить и выяснять обстоятельства, так что я только вздыхаю и решаю сделать вид, что не спрашивала.  — Эй, ребята, пицца приехала! — я расплачиваюсь с курьером и заглядываю в гостиную. Лидия стягивает с рук резиновые перчатки, Скотт и Лиам, наконец, вешают последнюю полку, а Стайлз спускается по стремянке, заменив все лампочки. Сначала этим хотела заняться Кира, но после того, как в ее руках ни с того ни с сего перегорела целая коробка, мы быстро поменяли ее деятельность, стараясь особенно не думать, почему это произошло. Поэтому они с Малией помогали мне приводить в порядок кухню, пока и в этом не нашлись свои сложности. Выдав Малии тряпку и средство для чистки, я попросила ее вымыть стекло, и все бы ничего, если бы кое-кому не стало скучно, и он не подкрался с улицы прямо к окну! Никогда не видела, чтобы кто-то так зверски смотрел на Стайлза. Никогда не видела оборотня с неполной трансформацией, когтями вцепившегося в бабушкины шторы! Никогда так не смеялась, даже после того, как гардина затрещала и упала, едва не прилетев нам с Кирой по голове. Конечно, Малию успокоили, шторы выкинули вместе с гардиной, Стайлза выловили и наказали. Поскольку когти Малия убрать так и не смогла — о чем мы тоже предпочитали сегодня не думать — а покусать вредителя ей не позволили, она развлекалась тем, что перебирала когтями по оконному стеклу, натертому ею почти до блеска. Стайлз мучился, но остальным в кухне этот звук не доставлял дискомфорта, а Малию, похоже, вообще, умиротворял.  — Ребята, пицца, — повторяю я, вернувшись в кухню и выгрузив на стол четыре здоровенных невероятно пахнущих коробки. Со всего дома собираются стулья и табуреты, и мы всемером умещаемся за одним столом. Мне немного не по себе, но, по сравнению со мной, коэфицент неловкости у ребят составляет всего один к семи, так что я смотрю на них и потихоньку привыкаю к мысли, что все не так уж и плохо. Едва высмотрев себе кусок пиццы без маслин, я отвлекаюсь на звонок в дверь и иду открывать, думая, что курьер что-то забыл, но это оказывается Дерек.  — Привет, — коротко улыбаюсь я и пропускаю его внутрь. — У меня гости. Очень много гостей.  — Я не вовремя? — уточняет он, и я замечаю, как он бросает взгляд за мою спину, похоже, пытаясь, понять, кто именно меня навестил.  — Нет, можно сказать наоборот. Если ты, конечно, любишь пиццу, потому что кроме нее у нас ничего нет.  — Пицца тоже на исходе! — кричит кто-то из кухни: кто-то с явным сверхъестественным слухом.  — Ну вот, — я закатываю глаза и собираюсь вернуться к ребятам вместе с Дереком. — Они уже все съели.  — Подожди, — он удерживает меня за руку, но тут же отпускает. — Надо поговорить. Атмосфера легкости и радости, которую неведомым образом установили ребята, дает первую трещину. Я предчувствую что-то нехорошее, часто моргаю и не знаю, куда деваться, а потом, все же собрав мысли вместе, произношу: — Слушай, давай мы обсудим это позже? — я все еще не смотрю на него. — Потом, когда уйдут ребята. Я просто… у меня… Я не хочу сейчас ни о чем думать или разговаривать, давай просто… поедим пиццу, окей? Я не знаю, как долго длится пауза, но потом Дерек говорит «хорошо», и мы возвращаемся в кухню. Там ему находится лишний стул, и, хотя мне почему-то кажется, что они никогда не собирались вместе за одним столом, у них находится и тема для разговора, при том — никак не связанная с бедами Бэкон-Хиллза — и даже какие-то старые шутки, которые непонятны лишь мне. Я сижу между Лидией и Стайлзом, и, хотя отчетливо понимаю, что мне здесь нет места, это почему-то вызывает у меня легкую грусть. И не то что бы приход Дерека все портит, но, когда пицца заканчивается, стаканы пустеют, а все комнаты оказываются чистыми и почти уютными, у нас не остается ни одной стоящей темы, которую мы действительно хотели бы начать. Ребята прощаются, я в десятый раз благодарю их за помощь и миротворческую миссию в целом, а потом закрываю за ними дверь и остаюсь наедине с тишиной. Это длится несколько минут, а потом я иду на свет в гостиной и нахожу там Дерека. Точно. Он хотел поговорить. Я стала слишком рассеянной.  — Я готова тебя слушать, — объявляю я, собираясь сесть на диван рядом с ним. Но потом я вспоминаю, как мы сидели точно так же, только в лофте, и почему-то это начинает слишком сильно давить на меня, кажется таким сложным и даже невыносимым, что я сажусь на пол у другого края, уперев локти в колени, а взгляд в темный провал камина. Если это и кажется Дереку странным, он ничего не говорит.  — У Криса есть план, как поставить точку в истории с берсерком. Он скоро приедет, чтобы рассказать тебе, — наконец произносит он. — Не соглашайся.  — Что? — я все-таки оборачиваюсь к нему. — Я даже не знаю, что он задумал. Я хочу больше никогда с ним не разговаривать, но еще больше я хочу покончить с берсерком. Если Крис знает, как это сделать…  — Нам придется уехать из города, — перебивает он. — Всем существам, на кого может повлиять шкатулка. Тогда в Бэкон-Хиллз останется только берсерк и его хозяин. Крис хочет открыть шкатулку, чтобы приманить их и узнать, наконец, кто нам угрожает.  — Подходит, — я пожимаю плечами. — Мы узнаем, что им нужно, а вы будете в безопасности…  — Но вы не будете.  — В этом городе никто не в безопасности, — напоминаю я, криво улыбаясь.  — Поэтому ты должна уехать с нами, — настаивает Дерек.  — А Крис будет один? Нет, мне, конечно, плевать, что с ним случится, но делу это точно не поможет.  — Я останусь вместо тебя, — твердо произносит он.  — Это абсолютно нелогично, — протестую я. — Шкатулка начнет сводить тебя с ума, и Крису придется справляться не только с берсерком и его спутником, но и с тобой! Ты должен уехать вместе со всеми. Это правильно.  — Оставить тебя здесь. С Крисом. Против берсерка, — медленно произносит Дерек. — Позволить тебе пострадать. Это — правильно? Я сглатываю.  — Ну, не факт, что я пострадаю… Факт. Я стараюсь отгонять эту мысль, но все равно чувствую, как она оплетает меня страхом. Крис — опытный охотник, он всегда знает, что делать, даже если остальным кажется, что так поступать нельзя или неправильно. Я знаю, что он поступит так, как должно. А я? Чем может закончиться эта встреча для меня? Это хорошо, что если мы справимся и, в конце концов, одержим победу, но… Я не уверена, что смогу. Да, я готова была тогда, пока берсерком даже не пахло, когда на мою голову просто сыпались случайные неприятности, и я осознавала, что пора дать им отпор, но… Действительно ли я смогу выйти на охоту? Не из тех моральных соображений, что остановили меня несколько лет назад, нет. А потому что все действительно может закончиться плохо. Не думала, что страх смерти придет ко мне в двадцать три.  — Грей, — окликает меня Дерек, и я поднимаю стеклянный взгляд на него. — Пожалуйста. Я тихонько киваю, а потом так же тихо мотаю головой.  — Я не могу. Все не так просто, — добавляю я, видя, что он собирается возразить. — Мне нужно понять, как берсерк связан со мной, со шкатулкой и моим домом. Моим старым домом.  — Который сгорел? — уточняет Дерек.  — Да. И я думаю… теперь я думаю, что это не случайность, — я обвожу взглядом комнату. — Кто-то хотел, чтобы я оказалась здесь. Кто-то знал, что мне придется приехать в Бэкон-Хиллз, потому что это единственный дом, который у меня останется. Знал, даже когда этого не знала я.  — И все это, чтобы активировать шкатулку?  — Наверное. А может, это только первая ступень. Что если я — часть чьего-то плана? Если я нужна здесь или не нужна там… Я хочу знать, чья рука ведет меня. И, если честно, я хочу ее переломать, — вставляю я. — Но для этого я должна остаться и пойти вместе с Крисом. Я вижу, как с каждым моим словом лицо Дерека становится все более жестким. Я же наоборот — опускаю голову и утыкаюсь лбом в собственные колени. Ну что я могу ему сказать? «Прости, это слишком сложно»? «Это касается только меня»? «Я не разбираюсь даже в собственной голове, чтобы добавлять к списку проблем еще и тебя»? И с каких вообще пор любые отношения стали для меня настолько тяжелыми?  — Прости. Все слишком сложно, — сама того не желая, я все равно произношу эту фразу. — Я имею в виду… все. По крайней мере, я научилась справляться со всем одна, и уже не помню, каково это — считаться с кем-то еще. Прости, — у меня в горле встает ком, и я закрываю глаза. — Не думаю, что ты собирался говорить об этом, когда пришел, но это все равно единственное, что я могу сказать. И еще что привязаться к кому-то сейчас — худшее, что могло со мной случиться. Но этого я произнести не смогу. Только не вторую часть. И, конечно, не первую.  — Крис? — я не заметила, как Дерек достал телефон. — Можешь не приезжать, она пойдет с тобой. Я отворачиваюсь, чтобы он не думал, что я подслушиваю, но на этом разговор заканчивается. Они даже не прощаются.  — Хотя бы пообещай беречь себя, — произносит он, и я остро чувствую, что это его последняя попытка. Он услышит положительный ответ и, прекрасно понимая его формальность, уйдет. Все. Мы с Крисом закончим это дело, я соберу вещи, продам дом и уеду куда-нибудь еще. Мне нужно только кивнуть, потому что, разумеется, кто, если не я, позаботится обо мне.  — А можно я попрошу сберечь меня? — шепчу я, и это никак не вяжется со всем, к чему я приучила себя. Я говорю так тихо и знаю, что, даже если он попросит, — не смогу повторить. Если бы он даже сделал вид, что не услышал, я бы поняла. — Я уже не понимаю, куда иду. Дерек поднимается и уходит. И за те несколько минут, пока я медленно понимаю, что прошу и у кого, пока я осознаю, что осталась в комнате совсем одна, и это, в общем-то, мой привычный уже итог, он возвращается с охапкой дров и принимается разводить огонь в камине. Я кусаю губы, недоумевая, где он все это взял, но на поверхность все равно вырывается другая мысль. После смерти родителей никто ничего не делал для меня просто так, потому что я попросила. Дерек садится рядом, и я, уже не спрашивая, утыкаюсь лбом в его плечо. Иногда у каждого наступает момент, когда хочется честно спросить «Зачем ты со мной?» и «Почему именно я?», но я знаю, что нужно молчать, потому что ответ может быть крайне неприятным. Я предпочитаю думать, что мы все нужны друг другу по какой-то странной, но непреодолимой причине, и ничего с этим не поделать. Потому что иначе я бы сломала и это. Но однажды произнеся то, что говорить нельзя, я уже не могу остановиться.  — У меня депрессия, — правильно, ведь самое время вывалить на человека, который пожал тебе руку, все свои проблемы. Не спрашивай, почему ты чего-то стоишь, — покажи ему, почему от тебя стоит держаться подальше. — Я не гарантирую, что скудное психологическое образование автора этой фразы позволяет ему делать правильные выводы, но… Может, он прав.  — Из того, что говорила ты сама или Крис, я думаю, у тебя есть все основания для этого, — отвечает Дерек. — Ты потеряла родителей, Грей, — продолжает он, явно заметив, что я хочу возразить. — И случилось это не так давно. А потом… вообще-то я мало знаю о том, что случилось с тобой потом. Но ты оказалась здесь, и тебе снова пришлось несладко. Но я бы не сказал, что у тебя депрессия. Мне казалось, это просто твой характер.  — Вот уж спасибо, — фыркаю я, и мне кажется, что он тоже ухмыляется. — Вообще-то я уже не уверена. Может, это у тебя ученая степень по психологии, а Оливер так, обитает в царстве фей и радуги, где все друг другу улыбаются?  — А Оливер это?.. — прищуривается Дерек. Почему-то меня это веселит.  — Потомок друида, к которому я ездила. Наши предки вместе создали шкатулку. Может, ему просто попадались только добрые и благожелательные девушки?  — В таком случае, он забрал всех. Кажется, это весьма ловкий момент, чтобы спросить у него, что за истории произошли с его бывшими девушками, о чем мельком обмолвился Дитон. С другой стороны, у меня дар любой момент превращать в неловкий, так что…  — В общем, я надеюсь, что все это пройдет, — заключаю я, возвращаясь к теме. — Надо вернуть тренировки. Вряд ли они помогут мне против берсерка, но я слышала, что спорт помогает отвлечься. По крайней мере, хуже не будет.  — Я все еще против того, чтобы ты в этом участвовала, — говорит Дерек.  — Ну, ты уже сказал Крису, что я согласна.  — Да плевать, суть в том, чтобы ты осталась жива.  — Суть в том, чтобы узнать правду.  — Не погибнув в процессе, — он, кажется, начинает злиться.  — И почему ты такой пессимист? Вообще-то это у меня депрессия, — бормочу я и тут же прикусываю язык. А ведь, если подумать, Дереку жилось не легче моего. Его семья погибла, дом сгорел, с девушками какие-то мутные истории… Да и в целом Бэкон-Хиллз всегда был частью его жизни. А это, между прочим, неслабый пункт в биографии, если учитывать, сколько всего здесь происходит. — Все будет нормально. Не знаю, к чему это приведет, но точно будет лучше, чем сейчас. Хотя, вообще-то, сейчас тоже неплохо. Я тянусь к его губам, и, хотя ничего вокруг не меняется, мне становится немного легче. Наверное, такая терапия тоже есть. Может, сидеть на коленях у мужчины, который отчего-то дорог тебе, целовать его и слушать треск огня в камине — это лекарство если не от всех, то хотя бы от многих проблем?  — Грей, — Дерек чуть отстраняется и пристально смотрит мне в глаза. — После того, что случилось в лофте, когда я превратился и… напал на тебя, после всего этого… ты боишься меня? Я слышу что-то в его голосе и сразу понимаю, как важен ему мой ответ. Это даже не вопрос доверия. В нашем случае, это суть всего. Это его сущность. И мне сложно сказать что-то наверняка.  — Это же случилось из-за шкатулки, — напоминаю я. — Ты ведь на самом деле не хотел загрызть меня? Он молчит, ничего не отвечает, просто продолжает ждать настоящего ответа. Это не добавляет моим рассуждениям уверенности.  — Ладно, даже если хотел, — снова пытаюсь собраться я. — Это будет лишний повод не злить тебя, потому что я вообще-то очень хорошо это умею…  — Грей, я не шучу.  — Я знаю, — хмурюсь я. — Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой. И мне давно не было так спокойно. Такой ответ тебя устроит? Он легко мотает головой, все так же глядя мне в глаза.  — Вся твоя семья ненавидела оборотней, — произносит он, как будто убеждая меня.  — Поверь, вас ненавидит гораздо больше народу, чем просто моя семья, — я копирую его тон, сама того не желая. — Я знаю это. Но не то чтобы я когда-то была настоящим охотником, чтобы могла разочаровать их еще больше, — я улыбаюсь. — К тому же не все поступки своей семьи я могу назвать образцовыми. Нет ничего хуже, чем никогда не менять своих решений. Чем слепо следовать написанным не тобой правилам… Я опускаю голову, стараясь не доставать на поверхность то, что потом будет мучить меня ночами.  — Кто это был? — тихо спрашивает Дерек, и я не сразу понимаю, к чему этот вопрос. Потом смотрю на него и снова отвожу глаза.  — Мой брат. Вообще-то он был мне кузеном, но вел себя натурально как брат. Такой же великовозрастной придурок с дурацкими шутками, действием мне на нервы и… — я шмыгаю носом. — Я так любила его. После этого я надолго замолкаю. Мне все-таки приходится вспомнить Питера, такого, каким он был, и того, кем он был для меня. Примером. Опорой. Другом. Самым лучшим братом в мире.  — Я даже не попрощалась с ним, — я закрываю глаза. — Прошло всего несколько месяцев после аварии родителей, Лис, его родная сестра, привезла его и сама организовала похороны. Все случилось так быстро, я даже не знала подробностей. Я боялась увидеть его… мертвым. У него ведь было все: семья, любимая, друзья… Он был лучше нас всех. Всегда. Добрее. Сильнее. Правильнее. У него было все, и он должен был справиться! — я повышаю голос, едва заметив, что начала плакать. — Я сидела в его любимом баре, в другом штате, зная, что вот сейчас, гроб опускается в землю, и пыталась понять, как справиться мне, если не справился даже он. Дерек крепко прижимает меня к себе, и я прячу лицо в ладони, утыкаясь ему в плечо.  — Он погиб на охоте? — спрашивает он, и мне кажется, что кто-то сжимает мои внутренности стальной перчаткой.  — Нет, — глухо отвечаю я. — На охоте он выжил. А потом пустил себе пулю в висок, чтобы не стать оборотнем. Воцаряется тишина. Через какое-то время по моему лицу перестают течь слезы, и я вытираю глаза, надеясь успокоиться.  — Так предписывает Кодекс, — тихо добавляю я. — Я не знала этого, пока не навестила его мать пару недель назад. Так что, если ты все еще ждешь ответ — я не боюсь тебя и твоей второй стороны. Сейчас я боюсь, что ты уйдешь, и я снова останусь одна. Я наконец беру себя в руки и, вовсе не желая выглядеть зареванной, отворачиваю голову, старательно изучая старый книжный шкаф.  — Ты бы поступила так же на его месте? — спрашивает Дерек, помолчав.  — Я не стала охотником, потому что не могла найти в себе силы убивать, пусть даже тех, кто заслужил это. Это ведь даже не гарантирует, что я не хотела, — признаюсь я. — Я просто не могла. И я не знаю, на что стану способна, если такие силы у меня появятся. В волчьем обличье или в человеческом — у нас у всех разные дороги. Моя — не лучше и не хуже остальных. Так что я просто надеюсь, что когда-то сделала правильный выбор. И что мне никогда не придется делать такой, какой сделал Пит.  — Ясно, — кивает Дерек, и я все же поворачиваюсь к нему, чтобы понять, насколько все сказанное нами, мной особенно, изменило наши отношения. Если мы стали ближе, то к чему? К тому, чтобы уйти в разные стороны, не оглядываясь? Я очень надеюсь, что нет. Но и на сказку со счастливым концом это не похоже. Наверное, потому, что до конца этой истории придется одолеть чудовищ, прячущихся в лесу. А может, они уже под нашей кроватью. Не исключено даже, что они давно внутри нас.