ложь во спасение.

Через пятнадцать минут наконец пришла Рокси с небольшим чемоданом в руках, и Блум расположила ее, как и предполагал маг, в гостиной. Какого же было ее удивление, когда хозяйка дома объявила, что будет спать в своей комнате. Она недоуменно взглянула на подругу, но Блум лишь пожала плечами. — Я занялась его лечением, поэтому буду с ним до полной поправки. В моей комнате, если ты заметила, есть еще диван, не думай, что я собираюсь... Рокси ничего не ответила, просто пожав плечами — как хочешь, мол, это не мое дело. Огрон все также лежал на кровати и читал когда-то любимую книжку Блум; по его насмешливому взгляду она поняла, что подобные произведения явно пришлись тому по душе. — И как тебе? — поинтересовалась фея огня дракона. Огрон захлопнул книжку и бесцеремонно отбросил куда-то в сторону. — Эй, ты мог бы обращаться с моими вещами поаккуратнее, в конце концов, не у себя в доме находишься! — Приношу свои искренние извинения, но прими к сведению, что твой литературный вкус оставляет желать лучшего. — Ты это к чему клонишь? — Да это же издевательство над психикой юного читателя, который начнет верить в волшебство и добро, способные одолеть зло и несправедливость этого мира. Могу поклясться, что ты читала эту книгу еще в младенческом возрасте, но до сих пор веришь в эту чушь. — Ты прав, но что плохого в том, что автор позволяет внедрить в сознание читателя хоть немного веры, что мир не так уж ужасен? — Ничего, — сухо ответил Огрон. — Жаль будет этих детей, которые верят в существование добрых сил, ведь их надежды разрушит судьба-злодейка. Они поймут, какого это — жить в мире, где люди предают друг друга, убивают ради власти. Ваши материальные ценности — система, сосредоточенная на деньгах. А что такое «деньги», собственно? Мятая бумажка, за которую совершаются кровопролития. — Философское рассуждение для такого, как ты... — Доверие, как и счастье, нужно завоевывать, так? Блум присела на кровать и осторожно протянула руку к его лицу. Результат был удовлетворительным: жар спал, температура тела нормализовалась. Она успела отметить, что маг поистине крепок. За два дня его болезнь начала отступать, а рана — затягиваться. — Сколько еще продлится мое лечение? — Не больше трех дней. Но ты явно не станешь следовать моим указаниям и советам, ибо должен соблюдать постельный режим в течение недели, если не больше... — Плевать. Время у нас на исходе. Блум кивнула в ответ и, убедившись об ненадобности сменить повязку, принялась расстилать диван для себя. — Я бы мог провести ночь на этом диванчике, так что ты можешь занять по праву свою собственность. — Ты, наверное, издеваешься? — хмыкнула фея. — На этом диванчике я спала, когда была совсем маленькой. Я сама с трудом смогу здесь поместиться, так что ты наслаждайся простору и уюту, пока тебе это предоставляют. — Знаешь, я привык всего добиваться. Долго и упорно, — лениво сказал Огрон, закинув руки за голову. — Я же добился твоего расположения, ведь так? Девушка, продолжая готовиться ко сну, проигнорировала его вопрос.

***

Проснулся лидер Черного круга с раскалывающейся головой и ноющей болью в плече. Однако чувствовал себя бодрым и полным сил. Ему уже надоело лежать в кровати и глотать каждые полчаса неизвестные флаконы жидкости, которые лишь на время облегчали состояние. Рыжеволосая, укутанная в теплое покрывало, сидела в другом конце комнаты в кресле и что-то читала. Даже издали мужчина заметил, что зрачки у нее были расширены, а голубые глаза покраснели то ли от усталости, то ли от недосыпа. — Какое сейчас времени суток? — обозначив свое пробуждение, спросил Огрон. — Солнце начинает скрываться за горизонтом. Ты спал чуть меньше двадцати часов, — оторвавшись от чтения медицинского справочника, ответила Блум и потянулась. — Давно ты так сидишь возле меня? — Вообще-то, да. Как как твое состояние? — Со мной все в порядке, — сейчас он сам не понимал, врал ли или говорил правду. — Поэтому я больше не собираюсь проводить дни в кровати и мучить тебя своим присутствием. Эти слова задели за живое — никакой благодарности за ее заботу. — Ты собираешься уйти? — как можно равнодушнее спросила Блум. — Да. Но ты отправишься со мной.