Crossing Worlds: Iron and Blood

Краткий пересказ предыдущей главы. Клаудсдейла больше нет. Вместе со штабом ВВС, погодными фабриками и сотнями тысяч гражданских в пламени атомного взрыва исчезают и комплексы противовоздушной обороны СКО, не дающие вражеской авиации подойти к Понивиллю. Сразу после этого удара наёмники разворачивают масштабное наступление с запада с целью отодвинуть фронт поближе к эквестрийской столице. Для СКО это отличный шанс испытать своё новое оружие – электромагнитный ускоритель, способный гарантированно поразить любую цель, за каким бы укрытием та ни находилась. Взвод Юргена Фарбера отправляется на отражение вражеской атаки с запада, однако попадает в зону действия станции радиоглушения и теряет связь со штабом. Вместе со взводом российских танков с позывным "Молот" они решают прорываться во вражеский тыл и вывести из строя станцию глушения. В ходе штурма им удаётся выполнить боевую задачу, а также захватить генератор маскировочного поля, прикрывающий опорный пункт наёмников. Возможно, они смогут найти ему применение в будущем... Тем временем отделение Роберта и мотострелковая рота старшего лейтенанта Тимурова отправляется в Кристальную Империю для помощи местным властям в борьбе с активизировавшимся неподалёку ульем чейнджлингов. Заручившись помощью Кристальной гвардии, войска СКО отправляются к улью, однако попадают в хорошо организованную засаду и теряют большую часть личного состава, вынужденные тем самым отступить. Закрепившись в заброшенной деревне в полусотне километрах от границ Империи, они держат оборону против сотен атакующих чейнджлингов. В определённый момент они замечают саму королеву улья и ликвидируют её снайперским огнём, вынуждая оставшийся рой чейнджлингов распасться отступить. Оставшиеся подразделения СКО покидают опасную зону на вертолётах эвакуации. Совершенно по-другому обстоят дела по ту сторону линии фронта. Используя бронекостюмы со встроенными экзоскелетами, четыре оперативника "Акулы", среди которых находится Уильям, проводят серию диверсий на вражеской территории, которые приводят к захвату эквестрийской военной базы в Дымчатых горах. В дальнейшем эта военная база будет использоваться как плацдарм для авиации наёмников в грядущем наступлении на Понивилль и Кантерлот. Однако потеря военной базы становится далеко не самой большой проблемой для оставшихся войск СКО и Нацгвардии Эквестрии, ведь под самым их боком, среди понивилльского гарнизона вспыхивает восстание... Похоже, погодная фабрика Клаудсдейла была далеко не единственной имеющейся в наличии у Эквестрии. Этот вывод Колин сделал, когда эквестрийцы окружили Кантерлот настоящей стеной из облаков, да так хорошо, что за этим пушистым серым шаром не было видно ни одного просвета. Хороши, ничего не скажешь. Через такую завесу пускать ракеты и наносить авиаудары можно разве что вслепую, да и не исключено, что столицу закрывает точно такой же генератор щита, с которым они долбались не так давно в Дымчатых горах. Тёрнера охватывало чувство торжества. Торжества мрачного, как если бы спустя много лет кровопролитных сражений он, наконец-то, увидел под брюхом своего истребителя вражескую столицу. Целый грёбаный месяц они не могли завоевать эти жалкие 400-500 километров страны, отстающей от Земли в технологическом плане на доброе столетие. Это могло показаться смешным, но Колину смешно не было. Ни капли. Как и многие ветераны, он понимал, какую цену порой приходилось уплачивать за такие ничтожно малые расстояния. И этот рывок к Кантерлоту он видел не как генеральное наступление, но как отчаянную попытку командования ухватить их последний шанс на победу. Что ж, пока всё шло очень даже неплохо… На равнины к западу от Понивилля было страшно смотреть: милые пасторальные пейзажи были испещрены воронками и изрыты окопами, а тут и там искорёженными, обгоревшими остовами чернели на фоне снега корпусы уничтоженной бронетехники. Лесные пожары растопили снег, и на многие километры вокруг растянулись пятна чёрной мёрзлой земли, из которой, подобно гнилым зубам или развороченным надгробиям, торчали мёртвые, обгоревшие стволы деревьев, а в небе на многие обозримые мили не было видно ни одного облачка, которое могло бы прикрыть снегом всё это безобразие. Небольшим деревенькам, раскиданным по долине, повезло не больше: чаще всего на их местах встречались пепелища и, чуть реже, скопления из полуразрушенных строений, среди которых самым целым зданиям повезло отделаться лишь пробитой крышей да выбитыми ударной волной окнами. Колину подумалось, что кому-то ведь придётся всё это отстраивать. Хотя эти деревянные обломки смотрелись просто жалко на фоне того, что осталось от Клаудсдейла или Балтимейра. Пожалуй, на данный момент эти города фактически существовали только на картах. — Джестер-один – звену «Джестер». Мы в точке разворота. — Пилот сверился с картой местности и оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на остальные истребители своего звена. Вместо привычного глазу кокпита он увидел сразу все свои боевые машины – три «Раптора», что шли за ним, будто привязанные, не меняя боевого построения, отмеченные на дисплее шлема синими метками. Шлем дополненной реальности – ещё одно интересное нововведение, которое получил самолёт, наряду с другими улучшениями. Подобная технология уже была применена в разработке Ф-35, когда на этот самолёт ещё возлагались хоть какие-то надежды. С провалом проекта и началом Третьей мировой войны США ничего не оставалось, кроме как взять уже имеющиеся разработки и попытаться впихнуть всё это в Ф-22. На разработку нового истребителя пятого поколения у Штатов попросту не осталось ни ресурсов, ни времени. — Левый – сорок пять. Курс – девяноста три, — скомандовал Колин. — Выполняем. Звено легло на новый курс и направилось точно на восток. У них была чёткая боевая задача – прорыв внешнего кольца вражеской ПВО с запада и молниеносный захват воздушного пространства над Понивиллем и военной базой «Рубикон». План майора Брандта вскрылся раньше времени, но даже этого хватило, чтобы спутать карты СКО и их союзникам, ослабив оборону города и военной базы. Эвакуация мирного населения началась позже запланированного – лучшего момента для удара просто невозможно было придумать. Наземные части уже начали наступление на город – авиации лишь нужно было расчистить небо и выстелить союзным танкам красную дорожку до самой столицы. Красную от крови, которая прольётся в этот день… — А вот и наши парни, — хмыкнул Джестер-два. Впереди вспыхнули маркеры нескольких звеньев «Тандерболтов», шедших на крейсерской скорости в сторону Понивилля. Двенадцать штурмовиков – восемьдесят четыре тонны разрушительной огневой мощи, будь то бомбы или ракеты, и всё это через какие-то жалкие десять минут превратит оборонительные сооружения к западу от Понивилля в лунный пейзаж. А ниже по снегу ползли десятки бронетанковых колонн, готовые стальным ураганом пронестись по объятой пламенем земле, что оставят после себя «Уортхоги». — Подлетим поближе, поздороваемся. — Осторожно вклинив свой истребитель в строй тяжёлых двухмоторных штурмовиков, ракетно-бомбовой нагрузки на которых хватило бы для того, чтобы организовать в Эквестрии ещё один американский День Независимости, Колин повернул голову и обменялся взглядами с пилотом ведущей машины. За такое ковбойство можно было и по голове получить, но Тёрнер был уже тёртым калачом и прекрасно чувствовал свою машину и её способности – пожалуй, он мог бы даже запустить её прямиком в огромный косяк перелётных птиц, если бы те не разлетались в панике при грохоте реактивного двигателя, способного разогнать тридцатитонную громадину до такой скорости, что за ней не поспевал даже звук. Да и ребята из его звена налетали уже далеко не одну сотню часов. Ну, оно и понятно, иначе бы за рычаги управления «Раптором» их бы даже просто посидеть не пустили. Они практически вошли в зону стрельбы. Осторожно выбравшись вперёд из строя штурмовиков и «помахав» им на прощание крыльями, истребители вновь перешли на крейсерскую скорость и начали стремительно отрываться от союзников. Вот-вот под фюзеляжами их самолётов должны были показаться вражеские позиции. — Я Джестер-один. Мы в трёх минутах, — сообщил Колин. — Звену набросить «плащи». Силуэты «Рапторов» вздрогнули и поплыли, будто бы растворяясь на фоне синего неба, пока чёткие хищные очертания боевых машин не превратились в несколько мутных пятен, практически незаметных с земли. Пилоты уже заранее знали, где располагаются вражеские батареи ПВО: этой атаке предшествовали дни как активной разведки, так и работы оперативников, затесавшихся в стан врага. Поскольку большая часть систем ПВО, как и обслуживающих их экипажей, сгинула вместе с Клаудсдейлом, прикрывали Понивилль и столицу лишь их остатки, неспособные выдержать скоординированную атаку с воздуха. Если ракеты HARM не подведут, то противовоздушная оборона СКО даже не успеет открыть по «Рапторам» ответный огонь. А внизу тем временем показались вражеские укреплённые позиции: ломаные линии траншей, замаскированные огневые позиции, окопанные в снегу танки – всё, что ещё можно было поставить на пути танковых сил «Беллфайер», прежде чем те доберутся до «Рубикона», и под ударом окажутся гражданские. — Это будет короткий бой, — сказал Джестер-три. — Там же почти ничего не осталось. — Не думаю, — ответил ему Джестер-два. — Эти засранцы нам уже показали, что давить предпочитают не числом. А нам ещё Кантерлот брать. — Интересно, как командование собралось затаскивать туда нашу бронетехнику? — Дааа, Кантерлот будет крепким орешком. Думаю, придётся просто забрасывать его ракетами, пока ничего не останется. — Не, бред. Точно наземная операция будет. Всё же сжечь столицу и поднять над ней свой флаг – немного разные вещи… Колин молча вслушивался в этот будничный разговор, а сам отмерял расстояние до цели, не забывая посматривать на индикатор заряда излучателя маскировочного поля. Под крыльями его самолёта покоились две ракеты AGM-88E HARM, и ещё две корректируемые бомбы JDAM ждали своего часа во внутреннем отсеке – всё для уничтожения наземных целей. Два истребителя из его звена также несли по восемь управляемых бомб GBU-39 для работы по одиночным целям. Атаки с воздуха они не боялись: парой дней назад, пользуясь слитой «кротом» информацией, ВВС «Беллфайер» сравняли с землёй аэродром СКО в Вечнодиком лесу вместе со всеми оставшимися там реактивными истребителями, чем спровоцировали огромный лесной пожар, дым от которого до сих пор практически заслонял собой всё небо далеко на востоке. Расквартированным там войскам неприятеля явно было, чем заняться. — Одна минута. Доклад о готовности. — Джестер-два. Все системы в норме, к пуску готов. — Джестер-три. Системы в порядке, к пуску готов. — Джестер-четыре. У меня всё окей, к пуску готов. — Джестер-один, системы в норме, к пуску готов, — закончил Колин. — Выбрать цели. Сбрасываем «плащи» по моей команде. — Здесь пилот связался со штабом «Беллфайер» в Дымчатых горах. — «Монин Глори», на связи Джестер-один-один, мы вошли в зону стрельбы, готовы к подавлению вражеской ПВО, приём. — Джестер-один-один, это «Монин Глори», вас понял, огонь по готовности. — Принято. Приступаем. Он видел обозначения вражеских РЛС на дисплее своего шлема. В районе семи, но если сработать быстро, то они даже не успеют ничего понять. Вот такая вот она была, современная война – Тёрнер даже примерно не мог себе представить, где располагаются вражеские ЗРК, а бортовые системы их прекрасно чувствовали и уже были готовы запускать ракеты. — Сбросить «плащи»… Сейчас, — скомандовал пилот, отключая оптическую маскировку. В следующий же момент опасно заверещала приборная панель, сигнализируя лётчику о том, что на его истребитель наводятся ракеты. — Выпустить ракеты! Фокст-три, Фокс-три!.. Две здоровенные дуры одна за другой буквально сорвались с крыльевых подвесов и бросились на восток, за считанные секунды оставив позади звено сверхзвуковых истребителей. Их блоки самонаведения быстро определили источники радиоизлучения, и восемь смертоносных реактивных снарядов взяли новый курс, метя прямо во вражеские радары. Похоже, СКОшники даже не пытались их отключить, чтобы сбить с толку ракеты, – с HARM такой трюк не прокатывал, – и до самого последнего момента «Рапторы» были под угрозой поймать в корпус ракету С-300 или «Пэтриота» – вот и всё, что осталось на вооружении СКО. Навряд ли бы «Беллфайер» вот так внаглую полезли прямо на вражеские ПВО, будь в распоряжении противника хотя бы несколько комплексов С-400. У них было не так много времени. Стоило ракетам сорваться с подвесов и взять курс на цели, как истребители тут же выбросили ложные цели и бросились в разные стороны, проводя манёвр уклонения. Ни тепловые ловушки, ни постановщики помех уже давно не были проблемой для современных противовоздушных ракет, но в совокупности с грамотным манёвром вполне могли сохранить не только жизнь пилота, но и целостность обшивки вверенной ему боевой машины. — Ого!.. — только и успел воскликнуть Колин, когда вражеская ракета просвистела буквально в десятке метров от его истребителя и унеслась дальше, мгновенно потеряв цель из виду. Приборная панель ни на секунду не забывала напоминать лётчику о том, что по нему ведётся ракетный обстрел. Колин перебросил свой «Раптор» на другое крыло и начал резко сбрасывать высоту, уходя от повторной атаки, но ничего больше не происходило – бортовой компьютер перестал сходить с ума, а истребитель Тёрнера всё ещё не нёсся к земле объятым пламенем факелом, теряя по пути куски обшивки. Исчезли с дисплея и все источники излучения – путь до Понивилля теперь был свободен. — Звену «Джестер», я Джестер-один – доклад! — рявкнул он, стабилизировав полёт, и потянул на себя рычаг крена, возвращая истребитель на исходную высоту. Он прекрасно видел упрощённые донельзя иконки «Рапторов», входящих в его звено, прямо перед своими глазами, но никак не мог отвыкнуть запрашивать состояние членов звена через радиостанцию. — Я второй, всё в норме! — Я третий, без повреждений. — Четвёртый. Всё в порядке. — Я первый, без повреждений, — выдохнув, доложил Колин. — Вернуться в строй. Курс – девяноста пять. Пока звено собиралось, он доложил об уничтожении целей и принялся слушать эфир. Одновременно с этой атакой ещё несколько звеньев должны были обработать вражеские средства ПВО у «Рубикона» и вокруг Понивилля, и эти операции были согласованы друг с другом таким образом, что все зенитно-ракетные комплексы и радары СКО были выведены из строя практически одновременно, чтобы штурмовая авиация и бомбонесущие истребители могли незамедлительно приступить к уничтожению наземных целей. Так оно всё и получилось – не успел Понивилль показаться в зоне прямой видимости, как на общей частоте передали сообщение: «Blue Sky is in effect». Означало оно ровно одно – воздушное пространство окончательно перешло под контроль сил «Беллфайер», и это уже было полпути к победе. Колин позволил себе немного расслабиться и полюбоваться местными пейзажами, но лишь немного: в истребителе вообще невозможно было надолго отключаться от реальности. Уж тем более в такой-то тяжеленной хреновине, как шлем дополненной реальности, под который даже отдельные тренинги выдумали для укрепления мышц шеи. Чёрт, а ведь этот истребитель, по сути, действительно в каком-то смысле принадлежит Тёрнеру. Нет, не в том смысле, что лётчик собрал этот «Раптор» у себя в гараже из листа фанеры и пары километров клейкой ленты, нет. Просто эти шлемы собираются индивидуально под пилота и стоят, между прочим, целое грёбаное состояние. Уйди Колин из рядов ЧВК, и производителям пришлось бы собирать ещё один такой же шлем, но уже под нового носителя. Ладно, с личным «Раптором» он всё же загнул, хотя хрен его знает… Может, в будущем лётчик будет присоединяться к самолёту напрямую через нейроинтерфейс или ещё какую-нибудь футуристичную херню, и управлять машиной уже силой мысли. Ох, ну и далеко же его занесло… А вот и Понивилль. На таком расстоянии Тёрнер уже мог рассмотреть эквестрийский город в деталях, хотя смотреть особо-то было и не на что. Ну, городок как городок – ничего необычного. Вроде бы даже и не сразу понимаешь, что населяют его магические разноцветные пони, которых, кстати, на улицах было просто пруд пруди. Похоже, эвакуация была в самом разгаре. Из нескольких участков этой небольшой долины в небо поднимались столбы чёрного дыма от уничтоженных станций РЛС и зенитно-ракетных комплексов. Из самого города время от времени поднимались либо сажались обратно «Чинуки», принимающие к себе на борт гражданских и переправляющих тех в Кантерлот, докуда было не более десяти минут лёта. Нарезающие круги вокруг города «Рапторы» игнорировали вертолёты эвакуации, хотя на каналах связи уже несколько раз звучали запросы касаемо статуса этих целей. Недалеко от города, на холме, развернулся и сам «Рубикон» – довольно внушительных размеров военная база, впрочем, теперь совершенно беззащитная против авиации частной военной компании. Отсюда Колин мог разглядеть десятки ударных вертолётов, ждущих своего часа на специально оборудованных площадках, но СКО даже не пытались поднять их в воздух: это было попросту бесполезно. Как только досюда доберутся штурмовики, они смогут абсолютно безнаказанно сравнять это место с землёй, но поскольку «Беллфайер» требовался плацдарм для выдвижения на столицу, после уничтожения ПВО авиации выпадала лишь роль поддержки. Тёрнер скользил взглядом по узким городским улочкам, теряясь среди этих потоков разноцветных тел. Часть гражданских эвакуировали при помощи громадных цеппелинов на винтовой тяге, в то время как находились и те, кто пытался уйти из города на поезде. Городской вокзал как раз покинул маленький, будто бы пряничный паровозик, напоминающий увеличенную раз эдак в тридцать копию детской игрушки. Надо признать, катился он довольно быстро, по крайней мере, по ровному полотну. Но очень скоро ему пришлось бы очень долго карабкаться в гору. Пришлось бы… — Джестер-один-один, на связи «Монин Глори», — закашляли динамики встроенной гарнитуры в шлеме Колина. — Понивилльский вокзал только что покинул поездовой состав. Подтвердите визуальный контакт с целью, приём. Лётчик приблизил изображение в шлеме, чтобы получше взглянуть на вышеупомянутый поезд. Голубенький такой, красивенький, аж блевать тянет… — «Монин Глори», я Джестер-один-один, подтверждаю контакт с целью. — Вас понял, один-один. Вашему звену добро на ликвидацию цели. После чего нанесите удар корректируемыми бомбами по понивилльскому вокзалу. Подтвердите получение задачи, приём. Пилот уставился на эту жалкую пародию на паровоз, не понимая, с какой стати он должен вообще обращать своё внимание на этот плод чьей-то инфантильной фантазии. И лишь тогда до него дошла вторая часть приказа. — «Монин Глори», Джестер-один-один, запрашиваю подтверждение: моему звену атаковать гражданские цели, приём? — Один-один, подтверждаю, все отмеченные гражданские цели считать врагами, огонь на поражение. Подтвердите получение приказа, приём. «Какого хрена?» — Тёрнер медлил с ответом, находясь в замешательстве. «Беллфайер» никогда не стремилась следовать нормам этики или международного права, но происходящее здесь и сейчас больше походило на учинение беспричинной резни, чем на удар по военному объекту с возможным сопутствующим уроном по гражданскому населению. Даже если взять вокзал как ключевой пункт снабжения… Чёрт, да город уже практически у них в руках! С другой стороны, всё здесь было ясно. Сейчас эвакуация проходила слишком плавно. Стоит нанести всего пару ударов, и начнётся паника. Хаос захлестнёт улицы города, и оборона СКО рассыплется в прах. Они будут вынуждены бороться с толпой и оказывать помощь раненым. «Беллфайер» останется лишь подавить остатки сопротивления и, скорее всего, просто спалить город дотла. Аморально. Но на войне все средства хороши. Конечно, Колин мог отказаться. Он мог повернуть звено и просто вернуться на базу. Его бы никто не остановил. Вот только за него эту работу выполнил бы кто-нибудь другой. А общее правило гласило, что приказы командования подлежат обжалованию лишь после проведения военной операции. — «Монин Глори», Джестер-один-один, подтверждаю, приступаю к выполнению, конец связи, — ответил лётчик прежде, чем пауза бы затянулась слишком сильно. — Третий, четвёртый – атаковать поезд. Второй – заходим на вокзал, ты на подхвате. Звено разделилось, и, в то время как два «Раптора» кинулись вдогонку убегающему паровозу, Джестер-один и Джестер-два начали набор высоты, чтобы наиболее эффективно поразить цель. — Дадим им небольшую фору, — решил Тёрнер. — Первый заход пушками. — Второй. Принято. Остановив набор высоты, Колин сбросил тягу и, перевалившись через левое крыло, ушёл в неспешное пикирование, метя носом прямо в здание вокзала и огромную толпу пони, грузящуюся в поезд побольше – огромного чёрного гиганта, рядом с которым занервничали бы и некоторые земные аналоги, будь паровозы живыми существами. — Guns, guns, guns, — скороговоркой выпалил Колин, зажимая гашетку на рычаге крена. Справа от кокпита запела 20-мм автопушка «Вулкан». — Guns, guns, guns, — послушно повторил за ним ведомый, присоединяясь к этой симфонии смерти. Первая линейка трассеров прошлась прямо через платформу и здание вокзала, а затем скальпелем вспорола ковёр из разноцветных тел на площади позади строения, словно ледокол проделывая свой кровавый путь через разбегающихся во все стороны пони, до того в немом оцепенении наблюдающих за пикирующих прямо на них истребителем. Ведомый же больше сконцентрировался на поезде и его вагонах, с первого же захода подорвав паровой котёл локомотива и разнеся на куски несколько ближайших к нему вагонов. Если это не заставит копытных убраться нахрен от вокзала, то жалеть о своей ошибке они уже будут на небесах… или куда тут все хорошие пони попадают… Лётная пара отвернула от земли и вновь начала набирать высоту для нового захода. Чувствовал ли себя Тёрнер к тому моменту законченным ублюдком? Было немного. Волновало ли это его на тот момент? Ни капли. Он мог бы сбросить бомбу прямо в это цветное столпотворение, и тысяча килограмм взрывчатки и осколков размазали бы нерасторопных эквестрийцев ровным слоем неаппетитной кашицы по всему Понивиллю. Теперь у них было немного времени на то, чтобы сбежать и, – кто знает? – может, кто-то из них даже доживёт до конца этого дня. Набрав нужную высоту, Тёрнер скорректировал точку для сброса и, выждав ещё с десяток секунд, пошёл на новый заход. У вокзала по-прежнему оставалось много народа, – боже, их там было под несколько сотен, как минимум, – но затягивать было больше нельзя. — Мне жаль, — негромко произнёс он, как будто столпившиеся у вокзала пони могли его услышать. Своё сочувствие – вот всё, что он мог им предложить, прежде чем тысячекилограммовый гостинец покинул бомбовый отсек его истребителя. *** 12 часов назад… В Понивилле уже четвёртый день подряд действовал комендантский час. Фактически, город вместе с его населением находился в заложниках у дезертировавшего гарнизона СКО – не меньше пяти сотен солдат, большую часть которых составляли люди. Этого за глаза хватало для того, чтобы держать под контролем не только ключевые позиции в городе, но и весь населённый пункт целиком. Это должно было стать своеобразным укрепрайоном СКО в центре страны. Выгодное географическое положение, близость столицы и военной базы «Рубикон» сделали бы Понивилль практически непреступной крепостью для вражеской наземной атаки, в то время как ПВО Клаудсдейла прикрывали бы небо. Теперь союзникам придётся брать штурмом собственные же укрепления. План предательства зрел уже не первую неделю, но разношёрстный состав Сил Коллективной Обороны вкупе со слабой коммуникацей с эквестрийскими властями не самым лучшим образом сказывалось на работе контрразведки. Они сами распахнули объятия шпионам и предателям, и теперь новый очаг войны вспыхнул не где-то на линии фронта, а практически у самого сердца страны, когда враг был практически у самого порога столицы. Первые несколько часов с момента получения известий о предательстве на улицах Понивилля начались бои. «Рубикон» не предпринимал никаких действий: попытка послать в город войска создала бы ещё больше хаоса и привела бы к ещё большим потерям, как среди военных, так и среди мирного населения. Принцессе Луне хватило хладнокровия, чтобы согласиться с подобным решением, и несколько часов они провели на наблюдательной позиции, глядя, как гремит и взрывается на тесных улочках эквестрийского города. Когда канонада взрывов сменилась на локальные стычки, дезертиры взялись тушить пожары и оказывать помощь раненым. Голоса из громкоговорителей призывали жителей оставаться дома и не подходить к дверям и окнам. Гарнизон не отвечал на запросы в радиоэфире, а когда небольшая группа парламентёров двинулась к одному из мостов, их отпугнули очередью из пулемёта, вспоров снежный покров в нескольких метрах перед ними. На снайперов и наблюдателей ренегаты внимания не обращали, хотя наверняка следили за их позициями. Когда всё стихло окончательно, на бесконечные вызовы со стороны «Рубикона», наконец, откликнулся Майор Брайан Хейзельрот, командующий гарнизоном. Картина вырисовывалась не самая приятная: помимо майора Брандра и майора Хейзельрота дезертировали многие офицеры младшего командного состава вместе со своими подчинёнными. Похоже, в этом им помогли группы наёмников, уже давно затесавшиеся в структуру Сил Коллективной Обороны. День за днём они переманивали на свою сторону всё новых предателей, мотивируя это тем, что война уже проиграна. Многих даже не пришлось уговаривать: недовольных текущим положением дел нашлось немало, но не все были готовы вот так просто уйти в самоволку или начать сражаться в одиночку. Как только пал Клаудсдейл, а вслед за ним и весь запад страны, для многих исход этой войны стал очевиден. Пришла пора менять стороны. Майор передал, что город сдадут силам «Беллфайер» без боя, как только те прорвут западный оборонный периметр. Он посоветовал остальным солдатам также сложить своё оружие и сдаться. — Это не наша война, Вёрджил, — закончил он. — И не нам её проигрывать. Гайду склонился над радиостанцией, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Дёрнуло ж полковника свалить со своей инспекцией, когда тут такое творится! — Тебе легко говорить, — хмыкнув, ответил ему Вёрджил. — Ты с их точки зрения на той стороне конфликта. Майор Хейзельрот командовал батальоном Армии США, оттянутым в оккупированную Америкой Испанию на пополнение, когда его командно-штабную машину затянуло в портальный вихрь. — Думай сам. Можешь штурмовать. Можешь засылать своих мышей-вампиров из Ночной Стражи. Это уже ничего не решит. — Ты даже не дашь нам вывести гражданских? Знаешь, что с ними будет, когда они попадут в плен? Их на куски разберут, лишь бы понять, как работает их магия! — Не дави на жалость, Вёрджил. Мы используем их как живой щит. Это война. — Что ж, тогда они обречены в любом случае. — Но ты не отдашь такого приказа. «Ублюдок прав» — подумал майор, обернувшись на Принцессу Луну, присутствующую при этих переговорах. Холодная сталь в этих глазах – аликорн словно бы пыталась пригвоздить радиостанцию к стене этим взглядом. Опытный психолог наверняка заметил бы, как напряжено её тело, словно струна, готовая вот-вот лопнуть, но майору тогда было мало дела до настроения Повелительницы Ночи. И приказ штурмовать Понивилль, несмотря на неизбежные потери среди гражданских, он не решился отдавать не потому, что был хорошим человеком, – как сказал Брайан, это была война, в конце концов, а на войне все средства хороши, – а потому, что в таком случае и без того натянутые отношения СКО с правительством Эквестрии могли обернуться настоящей катастрофой. — Ты сделал свой выбор, — вздохнув, проговорил Гайду в тангенту радиостанции. — Мне больше нечего тебе сказать. Он оборвал связь и тяжело опустился на свободный стул. Провёл сложенными руками по лицу и уставился в пол невидящим взглядом. Эта похлёбка из дерьма становилась всё гуще и гуще, а расхлёбывать было некому… — Майор, наши действия? — обратилась к нему принцесса. Офицер поднял глаза и перехватил взгляд Луны, холодный, напряжённый, выражающий готовность действовать. Вёрджил помолчал ещё несколько секунд, собираясь с мыслями. От него ждали приказов, ждали плана действий, ибо очевидно, что сдавать Понивилль вот так просто СКО не будут. В конце концов, он поднялся со стула и обратился к радисту: — Свяжитесь с «Альфой», немедленно отзовите их на «Рубикон», и командира ко мне сразу по прибытии. И свяжитесь со штабом разведки – пусть поднимут в небо беспилотники и следят за любыми перемещениями противника в черте города… Они знают, на что нужно обращать внимание, не мне их учить. Выполнять! — Убедившись, что его приказ выполняется, он вновь переместил свой взгляд на принцессу. — У меня имеется всего три подразделения, способных эффективно проводить тайные вылазки, и всего одно из них сможет вернуться сюда до начала операции. Понадобятся все отряды Ночной Стражи, которые вы сможете предоставить, принцесса. — Пять контуберний будут в вашем распоряжении, майор, — со всей ответственностью заявила Луна и улыбнулась, перехватив ироничный взгляд офицера. — Пятьдесят Ночных Стражей. — Дай бог, чтобы этого хватило, — кивнул Вёрджил. — Мой план прост, как бутылочная пробка, но если всё сделать правильно, то бой за Понивилль разрешится без единой капли крови… По крайней мере, со стороны мирного населения. — И этот план?.. — Всё очевидно, — улыбнулся майор. — Отруби зверю голову – и тело умрёт. Командир «Альфы» получил инструктаж сразу по прибытии из Кристальной Империи. Отряду предстояла чрезвычайно сложная ночная операция в довольно густонаселённом городе, оккупированном значительными силами неприятеля, что уже само по себе выходило далеко за рамки возможностей подразделения, не прошедшего специальной подготовки. «Альфе» уже приходилось работать на вражеской территории и иметь дело с превосходящими силами противника, но ещё ни разу отряд не работал в плотной городской застройке, уж тем более в городе, переполненном мирными жителями и беженцами со всех концов умирающей страны. Разработка плана началась незамедлительно в сотрудничестве с Ночной Стражей. Деканы всех пяти контуберний присутствовали на каждом офицерском собрании, задавали вопросы, предлагали свои варианты проникновения на территорию города и выполнения боевой задачи. Майор Гайду решил бить в самое сердце врага – диверсионные группы должны были ликвидировать командный состав батальона ренегатов, а также расправиться с отрядами наёмников, быстро и чисто, прежде чем их обнаружат и начнётся открытый бой. Расчёт был на то, что лишившиеся командования предатели мигом растеряются и сложат оружие, либо, в крайнем случае, впадут в панику и не смогут адекватно действовать во время вероятного штурма города. Даже при таком исходе потери среди гражданских будут не такими большими, как если бы «Рубикон» решил брать город сразу. Время было не на их стороне: пока СКО разбирались с внутренними врагами, наёмники скапливали силы у западных границ того, что к тому моменту осталось от Королевства Эквестрия. В этот раз никаких отвлекающих манёвров, никаких прощупываний обороны и разведок боем – «Беллфайер» собирали всё, что у них есть, и этой силы было достаточно для того, чтобы сломить сопротивление союзников. Без авиации и большей части батарей ПВО Силы Коллективной Обороны растеряли практически все свои преимущества над врагом. Была и ложка мёда в этой бочке с дёгтем – в Мэйнхэттенскую бухту вошли первые десантные баржи ВС Эквестрии. В отличие от Нацгвардии, это были обученные солдаты, хотя бы в теории понимающие, как надо воевать. И вооружены они были значительно лучше. Теперь, когда союзники научились защищать свою технику магией и превращать любое длинноствольное орудие в гаусс-пушку, в бою могли сгодиться даже старые немецкие «Пантеры», «Тигры I» и «Фердинанды». Экипажей, знакомых с подобным видом техники, было всё же в разы больше, чем тех, кто умел работать с восстановленными из обломков земными танками. Чего уж говорить про тяжёлую артиллерию и миномёты? Только бы продержаться до того момента, когда первые батальоны развернутся и выдвинутся на выручку… «Альфа» продолжила изнурительные тренировки на полигоне неподалёку от «Рубикона», готовясь к предстоящей операции. Работали долго, усердно, едва ли не впритык к отбою, когда организм был уже практически на пределе своих возможностей. Роберт старался выжать из своего отряда всего по максимуму, но всё же осторожничал, не доводя бойцов до полного изнеможения. Выйдет плохо, если к моменту тайной вылазки все их силы уже порастеряются на тренировках. К счастью, все они были военными, – даже нацгвардейцы, – и всё хватали на лету, быстро превращаясь в матёрых хищников, настоящих спецназовцев. Конечно, какая-нибудь «Дельта» или спецназ ГРУ дали бы им сто очков форы вперёд, но не стоило ожидать каких-либо выдающихся результатов всего за месяц военных действий. «Альфа» была ровно настолько хороша, насколько ей позволял это боевой опыт, а у большинства её членов за спиной была вся Третья мировая война. Потребовалось бы ещё время, чтобы дотянуть до этого уровня эквестрийцев. Помимо базовых тренировок, им также пришлось досконально изучать план города и запоминать маршруты патрулей, большую часть которых составляли бронеавтомобили с крупнокалиберными пулемётами. Враг не был глуп – он ждал проникновения в любой момент. Он знал, что большинство позиций огневых точек и снайперских пар давно известно, что они двадцать четыре часа в сутки находятся под наблюдением, что скрывать свою деятельность нет смысла. Всё, что они могли сделать, так это перебазировать свой штаб из мэрии в менее очевидное место, но даже это не удалось бы долго держать в тайне. В любом случае СКО и «Альфе», в частности, следовало извлечь максимальную пользу из своих преимуществ. Отряд диверсантов с исчерпывающей информацией о противнике был способен на очень многое. — Рано или поздно это должно было случиться, — негромко произнёс Роберт. Сидя на каком-то булыжнике, он смотрел на притихший ночной Понивилль, по которому медленно, шумя двигателями, ползли массивные силуэты «Тигров», «Хамви», VBL, «Шакалов» и прочего, что можно было приспособить под патрулирование городских улиц. Его позиция находилась на возвышении, не так далеко от железнодорожных путей, которые здесь уже начали уходить в гору. Отсюда по городу ещё можно было вести снайперский огонь из чего-то навроде RSASS или СВД. Что ж, у Хэмпа как раз была при себе давно полюбившаяся ему Remington R11. Как командир подразделения, он собирался координировать действия «Альфы» с безопасного расстояния, но и сам мог при случае оказать прикрытие. К тому моменту Понивилль держался под контролем снайперов с трёх разных направлений, так что случись непоправимое, и прицельный огонь из десятков снайперских винтовок быстро зачистит большинство огневых позиций оборонного периметра города. — Думаешь? — безучастно спросил его Темпест, привалившийся к камню в обнимку со своей СВДМ. Роберт с трудом различал его тёмно-серую шерсть на фоне сгущающегося вокруг долины мрака. — Было ошибкой принимать в ряды СКО нас, американцев, — продолжил Хэмп, не отрывая взгляда от спящего города. — Но к тому моменту, как наша маленькая армия только начала набирать силы, и речи не шло о военном вторжении. А потом уже стало поздно что-то менять. — Там ведь не только американцы, — задумчиво сказал снайпер, глядя на лейтенанта. — Может, ещё те, кто хочет просто сдаться. Из русских, европейцев… — Верно, — кивнул рейнджер. — Но и наших довольно много. В Европе были сконцентрированы едва ли не все наши силы. И регулярная армия, и морпехи, и рейнджеры, и долбаные «морские котики». И новые войска всё высаживались в захваченных нами портах. Франция, Германия, Великобритания, Италия, Испания… Вычеркнуть русских, и мы задавим всё это числом. Вот и получилось, что нас тут с «Иванами» почти поровну… — «Иванами»? — Русскими. Вроде как довольно ходовое имя у них… — Понятно, — протянул пегас, и бойцы замолчали. Роберт вздохнул тяжело и посмотрел в сторону Кантерлота. Вернее, того места в скале, где должен был находиться Кантерлот. Пегасы за все эти дни смогли собрать с разных уголков ещё свободной Эквестрии достаточно облаков, чтобы собрать из них эдакий воздушный щит вокруг эквестрийской столицы. Сейчас, на фоне чёрный скалы и ночного неба и без того неясные контуры расплывались, и на месте города маячило огромное тёмно-серое пятно. Наёмники решили не бить по Ванхуверу. Взяв базу в Дымчатых горах, они никак не препятствовали эвакуации гражданских, большая часть которых собралась в Кантерлоте, ожидая отправки на север страны и в Кристальную Империю. Они даже не стали занимать город, как то было с Лас-Пегасом. Впрочем, в отличие от того же Лас-Пегаса, Ванхувер не представлял для них никакой стратегической ценности. Совершив несколько разведывательных вылетов и удостоверившись, что город покинут, наёмники оставили его в покое. Скорее всего, установили наблюдение – просто потому, что того требовали правила. На данный момент у Эквестрии не осталось никакого наступательного потенциала. Совсем. — Ты ведь готов убивать их? — неожиданно подал голос Темпест, следя за городом. Хэмп не сразу понял, о ком идёт речь. Но у него ушла всего пара секунд, чтобы понять, что снайпер имеет в виду предателей. — Придётся, — глухо ответил ему рейнджер. — Там твои соотечественники. Может быть, друзья. — Они избрали свой путь. — А ты? — пони вновь посмотрел на командира. — Ты тоже можешь выкинуть белый флаг. Может быть, в «Беллфайер» позволят тебе завершить эту войну на их стороне. — Я тоже думал об этом, — ответил ему Хэмп. — Но мне уже как-то всё равно. Тем более… Я ведь не один десяток этих засранцев положил. Думаешь, у меня ещё есть путь назад? — Ты куда-то не в ту сторону воюешь, ЭлТи, — улыбнувшись, сказал Темпест. — Не из-за какой-то же плюшевой игрушки всё это дело? — Я ведь давно не патриот уже, Темпест, — хмыкнув невесело, отозвался Роберт. — Я не за свободу и демократию воюю. Я не верю во всё это дерьмо. — А здесь? — А что здесь, приятель? Знаешь, мне ведь уже как-то похер, где помирать и на чьей стороне. Если я попутно могу сделать доброе дело, то почему бы и нет? — Даже если придётся пойти против своих? — «Своих»… — Хэмптон фыркнул насмешливо. — Ну ты и словечко подобрал, конечно… Да, спору нет, они американцы. И не все из них обязательно плохие. Только вот «свои»… Знаешь, кого я назвал бы по-настоящему своим? Пегас промолчал, чувствуя, что Роберт и не ожидает услышать ответ. А рейнджер тем временем продолжил: — Вот тебя бы я назвал своим. Марка, Саймона, Дэрин, Фрозена… Да даже Макса, этого никогда неунывающего русского. Вот вы – свои. А те ребята, с которыми мы сражаемся… Кто они мне, скажи мне? — А Штаты? — Нахер Штаты, — поморщившись, качнул головой Хэмп. — Я уже говорил, что я не патриот. Мне всё равно. Пусть эти идиоты из Белого Дома хорошенечко так просрутся, когда на их пороге окажутся русские и НАТО. Жаль, я этого не увижу. Они вновь замолчали. А что тут ещё можно было сказать? Впрочем, кое-что изменилось. Теперь на мордочке Темпеста красовалась небольшая улыбка, да и теплоты в его взгляде значительно прибавилось. — Люди, вы поразительны, — наконец, заключил снайпер. — Последствия контузии, надо полагать, — отшутился Хэмп, хотя голос его звучал так, словно рейнджер и не думал шутить. — Надеюсь, Принцессы разрешат вас оставить, когда всё это закончится. — Что, домашнего рейнджера себе захотел? — Не переношу домашних животных. Может, хоть здесь что-то да выгорит. Оба бойца негромко рассмеялись. До начала операции оставались считанные минуты… *** Похоже, у судьбы было какое-то особое отношение к Уильяму, раз она решила ему в очередной раз напомнить о том, что он совершил. По крайней мере, так думал сам сержант, задумчиво глядя на голубого окраса пегаску с необычной, вечно растрёпанной гривой всех цветов радуги. Что уж тут говорить, Рейнбоу и сама была не шибко-то рада видеть наёмника. Когда её запихнули в отряд после брифинга, чуть не вспыхнула драка, но болевого захвата оказалось вполне достаточно для того, чтобы утихомирить эту излишне импульсивную пегаску. Калински не собирался ни раскаиваться, ни оправдываться. Ему надоело заниматься самокопаниями, да и разве объяснишь что-то нормально этой двинутой? Похоже, засранка просто на постоянной основе была настроена на конфлеикт. И всё же, какого хрена? Не могли подобрать кого-то более подходящего для задания? У «Беллфайер» что, настолько мало пленных, что приходится брать один из Элементов и красить ей гриву с хвостом, чтобы никто не догадался? И чего ради? Просто чтобы диверсионная группа выглядела убедительнее? Если верить докладам шпионов, отрядов в СКО, состоящих целиком из людей, можно было сосчитать по пальцам одной руки, но почему это должна быть именно Рейнбоу Дэш? Нет, Калински всё же прослеживал здесь некоторую закономерность. Пленных было действительно мало, особенно после гибели Клаудсдейла, когда эквестрийцы начали биться не на жизнь, а на смерть, подрывая себя на гранатах и сгорая вместе с танками. Тем меньше оставалось пленных, на которых можно было надавить, которых можно было вынудить сотрудничать. Рейнбоу предал её собственный Элемент – Верность. — А что, если я откажусь? — спросила она генерал-майора в ту бессонную ночь, когда он выдвинул своё «деловое предложение». — С какой стати мне помогать мясникам? — Ты ведь Элемент Верности, так? — Паркер оглянулся через плечо и посмотрел на Пинки Пай, мирно спящую в противоположной камере. Рейнбоу Дэш не ответила. — Скажи мне Рейнбоу, кому ты верна больше? Своей стране или друзьям? — Ты… — Пегаска чуть не задохнулась от шока. Она привстала на койке и вперила свой взгляд в офицера. — Ты не посмеешь. Генерал-майор не улыбнулся. Не усмехнулся злорадно, как мог бы сделать типичный голливудский злодей. Ни один мускул на его лице не дрогнул. — Я буду с тобой откровенен – я не желаю зла ни тебе, ни кому-либо из твоих друзей, — сказал ей Джереми. — Не надо думать, что я маньяк. Но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вытащить из этой мясорубки моих людей. Живыми. И ты стоишь у меня на пути. — Да могли бы… — начала было пегаска, вскочив на кровати, и даже подняла голос, собираясь закричать, но вовремя осеклась. — Да могли бы вообще не приходить в нашу страну, не убивать мирных пони, не сжигать наши города. Может, и не пришлось бы никого ниоткуда вытаскивать, — зло процедила она сквозь зубы. — Мы никого не трогали. Мы мирная страна. Мы готовы помогать, готовы делиться. А теперь ты мне загоняешь, что это вы тут пострадавшие? Пришедшие сюда, чтобы… чтобы убивать, да? — Я этого не говорил, — спокойно ответил генерал-майор. — И не перед тобой мне оправдываться. Но ситуация такова, что мне требуется помощь извне. И твои друзья – мой единственный рычаг давления на тебя. Всё просто. — Мы всё равно все обречены, — фыркнув, мрачно ответила поняша. — Люди из СКО говорят, что в лучшем случае мы все станем рабами. В худшем – «подопытными кроликами», как они выражались, и нас разберут на кусочки в ваших лабораториях… Брр… — Рейнбоу вздрогнула и повела крыльями. — Так зачем оттягивать то, что и так произойдёт, как ни крути? — Вас не было в контракте, — просто ответил наёмник. — Что? — Поняша в недоумении уставилась на Паркера. — Элементов не было в контракте, — повторил офицер. — Ваша доставка на Землю не является нашей первоочередной целью. Может, они выплатили бы премиальные за такое… Но теперь два Элемента утеряны, а без ваших артефактов всё и подавно не имеет смысла. К тому же, вы так и не применили их против нас, когда ещё могли. — Слишком мощная магия, эффект будет непредсказуемым… — буркнула пегаска, потупив взгляд, но после вновь посмотрела на наёмника, и в глазах её загорелось любопытство. — Но что ты имеешь в виду? Здесь Джереми уже не мог скрыть усмешки. Ему удалось заинтриговать эту пегаску. Теперь оставалось лишь грамотно выстроить своё предложение. — Я готов обменять вашу свободу на твоё участие в операции, если всё пройдёт гладко. Рейнбоу стояла на своей койке, то открывая, то закрывая рот, не в состоянии подобрать нужного слова. — Чииивооо? — наконец, выдавила из себя она и притопнула копытцем. — Ты что, реально считаешь, что я на это куплюсь? Что я поверю, что ты сдержишь своё слово? — Я могу просто начать убивать твоих друзей, — всё так же спокойно заявил Паркер, и в правой руке его оказалась рукоять массивного револьвера Colt Anaconda. Пегаске не потребовалось объяснять, что это такое. — Как я уже сказал, вы не имеете никакой ценности. При виде оружия во взгляде пегаски промелькнул самый настоящий страх, но не за себя она боялась нет, а за своих друзей, которых этот убийца был готов пристрелить прямо у неё на глазах. Чего она не знала, так это того, что за всё своё время службы Паркер не пролил ни единой капли крови, человеческой или нет. Но даже это знание не было бы стопроцентной гарантией. Но она смогла побороть в себе этот страх. Убедить себя, что пока она не дала ему чёткого ответа, он не приведёт свои угрозы в исполнение. Рейнбоу спрыгнула с койки и подошли к решётке, практически вплотную, прямо глядя в глаза офицеру. — У меня другое предложение, — начала она. — Хочешь послать меня? — с иронией в голосе спросил Джереми. — Очень хотелось бы, но нет, — оскалилась пегаска. — Почему бы вам просто не сложить оружие? Генерал-майору дорогого стоило не рассмеяться в голос прямо посреди тюремного блока, настолько смешно звучали эти слова со стороны пони, запертой за решёткой. — Сложить оружие? — усмехнувшись, переспросил он. — Ты просишь помощи у меня. Значит, дела у вас действительно плохи, — резонно заявила Рейнбоу Дэш. — Так зачем вы боретесь? Почему вам просто не сдаться? — После всего, что мы сделали? — Офицер покачал головой и сунул револьвер обратно в кобуру. — Я так не думаю. — А почему нет? — продолжала настоять на своём поняша. — Что бы вы ни натворили, это попросту не стоит дальнейших жертв. Прекратите сражаться, вы и так уже обратили полстраны в руины. Паркер молча уставился на эту радужногривую особу, даже не зная, что сказать. Пегаска ничего не знала о Клаудсдейле, о судьбе её родителей, испарившихся в ядерной вспышке мощностью в сотню килотонн. Если бы знала, то не задавала бы таких идиотских вопросов. Если бы знала, то даже не стала бы говорить с наёмником. Не могла она знать, что пути назад уже нет. Не была она в центрах оказания помощи пострадавшим от лучевой болезни. Даже с её добродушной натурой и детской наивностью сложно было простить такое. «Что бы вы ни натворили, это не стоит дальнейших жертв» — повторил Джереми у себя в голове. Стоит признать, иногда даже такая не самая смышлёная пони была способно говорить имеющие смысл вещи. Она была права. Сотню тысяч раз права, сколько не приводи аргументы в пользу обратного. Эквестрия защищалась. Она была готова закончить эту войну хоть прямо сейчас при условии, что наёмники оставят её территорию и больше никогда не вернутся. «Беллфайер» были единственным катализаторам этой бешеной химической реакции, бурлящей по всей линии фронта. И даже если отбросить точку зрения гуманизма, вся эта война не имела никакого смысла. Она была всего лишь отчаянным ходом со стороны США, попыткой хоть как-то повернуть ход войны. Но даже если они начнут разработку полезных ископаемых в Эквестрии, даже если война не перейдёт в форму партизанской, сколько лет понадобится американской промышленности, чтобы начать производить оружие и технику в достаточных количествах, чтобы склонить чашу весов в свою сторону? А ведь люди тоже могут устать, как оно было во Вьетнамской войне в шестидесятых-семидесятых. «Утопающий схватится даже за соломинку» — подумал генерал-майор. — «Только нам-то с этого что?..» Только вот сдаваться не было вариантом. Даже просто прекращать военные действия. Даже при условии, что портал бы до сих пор работал. Будь его дивизия сама по себе… Но даже в таком случае генерал-майор не стал бы полагаться на милость правительниц Эквестрии. Какая к ним может быть милость после Клаудсдейла? Нет, надеяться они могли либо на победу, либо на тотальный разгром. Третьего было не дано. — Посмотрим, — поняв, что пауза затягивается, ответил наёмник, хотя понимал, что смотреть здесь было не на что. Да и интересовало его на тот момент совсем другое. — Ну, так что? Каков твой ответ? Забавно. Этот человек применил тактику кнута и пряника. И у него действительно это получилось. Не сказать, что Рейнбоу ему поверила. Но она была готова рискнуть. Хуже уже точно не будет. Тем более что, как ей сказали, если операция пройдёт, как запланировано, то они вернутся на базу, не пролив ни капли крови, своей или чужой. Вот так Рейнбоу Дэш и оказалась вместе с отрядом «Акулы» на острове, некогда известном среди эквестрийцев как проклятый. «Форпост-один». Почти что целая крепость. И им нужно было в самый её центр. В сравнении с Дымчатыми горами это был почти что курорт. Ночью было довольно прохладно, через побережье дул холодный ветер, доносящий до отряда плеск волн. В небе не было ни одного патрульного вертолёта: СКО целиком полагались на радары «Форпоста», решив экономить горючее. Любой объект не меньше моторной лодки они бы обнаружили за мили до побережья… при условии, что эта лодка не была бы прикрыта маскировочным полем. Сейчас бойцы и пегаска укрылись в листве неподалёку от того места, где их надувной катер выскочил на берег. Под покровом ночи они оттащили его в укромное место и хорошенько закидали листвой и ветками, а потом заняли позиции и начали ждать сигнала от второй группы. Все они получили по комплекту снаряжения СКО – ничего необычного, просто униформа случайной страны блока НАТО с нашивками Королевства Эквестрия. Придётся побегать некоторое время без экзоскелетов, но по-другому на «Форпост» и не проникнуть, иначе пришлось бы выносить к чертям весь гарнизон. Задание не отличалось оригинальностью, но хотя бы не требовало от оперативников лезть в горы и выносить в четыре рыла целые военные базы. Вместо этого им нужно было найти командный центр или серверную, скачать всю возможную информацию и тихо уйти, не оставляя следов. Вторая группа в экзоскелетах обеспечивала прикрытие. В случае чего эти ребята должны были поднять максимум шума на территории базы, чтобы отвлечь внимание СКО от лазутчиков. Не вполне понятно, какую информацию они надеялись получить из серверов «Форпоста-один», но наёмники не привыкли задавать командованию лишних вопросов. Надо – значит, надо. Было и ещё кое-что интересное на «Форпосте». Согласно данным, полученным от предателей в рядах СКО, сейчас на острове находился полковник Юнатан Хенрикссон – командующий объединёнными силами. Нетрудно догадаться, к чему привела бы ликвидация столь важной фигуры в командном составе войск противника. Генерал-майор разрешил ликвидировать цель, если это не поставит под угрозу выполнение основной задачи. Несмотря на то, что полковник не мог командовать своими войсками непосредственно, как и вернуться на «Рубикон», он по-прежнему был серьёзным противником. Такого следовало уничтожить при любой удобной возможности. — Группа «Апекс» высадилась, — наконец, подал голос мастер-сержант Коттер. — Выдвигаемся к точке внедрения. Пока не окажемся внутри, внимания не привлекать. Это к тебе относится, крылатая. Голубого окраса пегаска с тёмно-синей гривой одарила наёмника взглядом, полным ненависти, но промолчала. У неё не было выбора. Её друзья остались в Эплузе. Оставалось только подчиняться. Отряд собрался и двинулся вверх по склону через джунгли, поминутно останавливаясь, чтобы свериться с картой. Они изучили план комплекса вдоль и поперёк, пока готовились к этому заданию, но снаружи ситуация обстояла немного сложнее: бесконечные заросли сильно сбивали с толку. Они не ожидали наткнуться на патруль или засаду, но всё равно двигались медленно и плавно, крадучись, умело перешагивая через корни деревьев и не издавая практически ни единого звука. Рейнбоу старалась повторять их движения, но то и дело под её копытами что-то шелестело и трещало, заставляя бойцов коситься на пегаску и скрипеть зубами. На каком-то этапе их совместного приключения Уильяму показалось, что пегаска намеренно пытается создать как можно больше шума, чтобы позлить наёмников, но эта теория довольно быстро отпала, когда сержант увидел на мордочке поняши старание вперемешку со страдальческим выражением. Наверное, ей легче было бы расправить крылья и парить в метре над землёй, но в джунглях было особо негде развернуться, да и потоки воздуха, срывающиеся с её крыльев, наверняка бы наделали не меньше проблем. Склон продолжил уходить в гору. Подчас бойцам приходилось хвататься за сучки, корни и ветки, чтобы забраться выше и продолжить свой путь. Рейнбоу как-то попыталась преодолеть одно из препятствий при помощи крыльев, но тут же зацепила крылом какой-то куст, треснулась головой о ветку дерева и была вынуждена признать, что придётся ей, как и всем смертным, карабкаться при помощи ног и копыт. — Издевательство… — пробормотала кобылка, уже через несколько минут ползаний снова возненавидевшая тропический климат. И ведь пришлось ещё карабкаться так, чтобы не повредить, даже не запачкать униформу! Благо, наёмники помогали и друг другу, и ей, так что с этой задачей она пока что справлялась. — Готов поспорить, Дэрин Ду по сотне раз за день через такие вот джунгли проходит, — бросил ей Калински, который и следовал за пегаской в построении. — Да что ты знаешь о Дэрин Ду… — фыркнув, проворчала Рейнбоу. Но смысл в его словах был. В конце концов, случалось ей бывать и в тропиках, и на жестоком холоде, и Дискорд поймёт ещё где. Как и её кумиру. Она могла потерпеть. Через несколько минут они вышли к небольшому огороженному забором-рабицей участку. Пришлось несколько минут посидеть и подождать, не появится ли кто на горизонте. Вертолётов в небе, конечно, не было, но вот наземные патрули СКО вполне могли назначить, если не из практических соображений, то просто чтобы чем-нибудь занять солдат – так любая армейская структура работает. Здесь также могли ошиваться и техники, проверяя, как работают системы. После боя это место вполне могло получить некоторые повреждения, не говоря уже о банальных плановых проверках и уже упомянутой необходимости занять чем-то персонал, чтобы не били баклуши. Нет. Ничего. Либо патрули ходили по другим маршрутам, либо их не было вовсе. С одной стороны, хорошо, а с другой… Чем меньше сил противника находится на поверхности, тем больше их найдётся внутри. Дверь на огороженный участок оказалась заперта на обычный механический замок – Хольмбергу ничего не стоило расчехлить болторез и в один заход избавиться от преграды. Дальше была небольшая бетонная площадка, а посреди неё – небольшое возвышение с широким круглым вентиляционным отверстием, в котором под решёткой вращались лопасти здоровенного вентилятора. Рядом обнаружилась небольшая тумбочка с электрощитком. — Ну, и что теперь будете делать? — без особого интереса поинтересовалась Рейнбоу, пока бойцы осматривали решётку. Болты были почти что новые – можно было даже не резать прутья, а просто снять её при помощи имеющихся инструментов. Вентилятор и вовсе можно было отключить. — Проводить техосмотр, — ответил ей Дайер, беря в руки разводной ключ. — Мы ж вроде как технический персонал по легенде, так? — Угу, слесари высшего разряда, — хмыкнув, произнёс Уильям. Пегаска не ответила: настроение её было мрачнее тучи. Сдвинув решётку в сторону, наёмники встали у бешено вращающегося вентилятора. В такой упасть – в лучшем случае переломать себе все кости, а то ведь и в фарш можно превратиться. Нет, это не вертолётный винт, но убить или очень сильно покалечить эта штуковина вполне в состоянии. — Если они уже освоились на этой базе, то быстро заметят, что одна из систем отключилась, — резонно заметил Калински. — У нас будет минут тридцать, не больше. — Вполне хватит, — ответил мастер-сержант, открывая щиток с рубильником. — Эта база рассчитана на довольно большой исследовательский персонал. Подозреваю, большая её часть пустует. Нам будет, где развернуться. — Кто-то может включить вентилятор, пока остальные держат лопасти, — предложил Алекс. — Вполне может выглядеть как короткий сбой. — Думаешь, они не пошлют команду техников в любом случае? — спросил его Калински. — СКО – сборище разгильдяев, но не советую надеяться, что они оставят даже короткий сбой. — Почему нет? Задёргаешься реагировать на каждый каприз электроники. — Теряем время, — оборвал их Коттер и дёрнул рубильник. Гул со стороны вентилятора медленно сошёл на нет, и рассекающие воздух лопасти продолжили крутиться по инерции. — остановите эту хренотень. Она так ещё долго крутиться может. Дождавшись, когда лопасти замедляться достаточно сильно, бойцы осторожно подцепили одну из них и быстро остановили вращение. Под вентилятором обнаружился широкий круглый колодец из бетона, оборудованный металлическими лестницами и площадками для удобства передвижения обслуживающего персонала. Оттуда же в разные стороны расходилось множество ответвлений вентиляционных тоннелей, которые запутанной паутиной разбегались по всей базе. — Так что, будем запускать эту дуру снова? — осведомился Дайер. — Чёрт с ней, лезьте, — поморщившись, ответил мастер-сержант. — Проебались тут инженеры. Могли бы и безопасный тоннель приделать. Даже тут сэкономили. Тебе надо быть быстрее сверхзвукового истребителя, чтобы проскочить, когда эта штука вновь начнёт набирать обороты. — У нас тут вроде как есть один компактный сверхзвуковой истребитель, — хмыкнув, произнёс Уильям и посмотрел на молчащую пегаску, задумчиво разглядывающую собственные копыта. Почувствовав на себе чужой взгляд, Рейнбоу встрепенулась и растерянно посмотрела на наёмника. — Чего?.. Калински указал стволом винтовки на опущенный в нижнее положение рубильник в электрощитке. — Ну, что, самая быстрая лётчица в Эквестрии, сможешь включить эту штуковину и прыгнуть в шахту до того, как тебе пересчитает все кости? Поняша посмотрела на рубильник, а затем перевела свой взгляд на остановившийся вентилятор. В глазах её промелькнуло сомнение. — Вы будете внизу, пока я останусь наверху – вы это понимаете? — Тебе же лучше, если вся операция пройдёт как по маслу, — с лёгкостью парировал это Уильям. — Разве не так? Или ты хочешь превратить всё это в очередную бойню? Дэш скрипнула зубами, чувствуя клокочущую внутри неё ярость. Как же беззастенчиво её использовали! Шантажировали её же собственным Элементом и нежеланием стать причиной ещё большего количества смертей! Она не могла сорвать эту операцию, даже если бы ей представилась добрая сотня возможностей это сделать. Условия «сделки» связали её по ногам и крыльям. Она стянула с себя седельные сумки и ремень самозарядной винтовки с пустым магазином, после чего передней ногой толкнула всё это в сторону Уильяма, оставшись в своей пятнистой униформе и разгрузочном жилете. — Мне лучше быть налегке, — пояснила она совершенно безэмоциональным голосом. — Не сказать, что я не смогла бы проделать это вместе со снаряжением… Но так спокойнее. Уильям прекрасно понимал, насколько сильные противоречия раздирают сейчас пегаску, но ничем помочь ей не мог: они и до Королевства Грифонов не слишком-то хорошо ладили, а теперь и вовсе превратились в заклятых врагов. Ему ничего не оставалось, кроме как поднять её вещи и спуститься в вентиляционный колодец вслед за остальными. Оперативнику отчего-то хотелось верить, что генерал-майор сдержит своё обещание, когда они вернутся. В конце концов, он и Рейнбоу заключили своеобразный контракт. А у наёмников было особое отношение к подобному типу договоров. — Надо было обдумать это получше при разработке плана, — негромко заметил Дайер, спрыгнув с лестницы и последним оказавшись на опоясывающей колодец платформе. — Пока всё идёт очень даже неплохо, — ответил ему мастер-сержант. — Хотя, вероятно, уходить придётся по-громкому. — А когда у нас вообще тайная вылазка не заканчивалась взрывами и погонями? — негромко рассмеялся Алекс. В этот момент у них над головами раздался гул, и лопасти вентилятора, вздрогнув, начали медленно раскручиваться, входя в рабочий режим. Не успело пройти и пары секунд, как в колодец нырнула и сама Рейнбоу, широко распахнув крылья. Она успела как раз вовремя: одна из лопастей, уже набирая скорость, резанула её по хвосту, и уже через несколько секунд вентилятор вновь работал в штатном режиме, обдавая бойцов потоками холодного воздуха. Дайер усмехнулся. — Что ж, если есть такая дисциплина, как прыжок в шахту со здоровенным работающим вентилятором, то у нас определённо новый рекордсмен. — Тогда уж рекордспони, — хмыкнул Хольмберг. Калински вернул поняше её вещи, и бойцы сверились с картой. — Похоже, отсюда нам в разные стороны, — заключил Коттер, расстелив карту прямо на платформе и придавив её к полу несколькими магазинами от ACR. Артур подсвечивал ему фонариком. — Так-с… Калински, Дайер, вы хорошо сработались в предыдущий раз. Берите Рейнбоу и ищите серверную или командный центр. Лучше серверную. На вас кража информации. Нет нам нужды шататься большой группой. Я и Хольмберг займёмся второстепенной задачей. Даже если они не заметили наш финт с вентилятором, лучше здесь до утра не задерживаться. — Что за второстепенная задача? — нахмурившись, спросила пегаска. — Тебе знать необязательно, — просто ответил ей мастер-сержант. — Связи не будет, так что встречаемся у точки выхода через полчаса. Будем ждать, сколько получится. Постарайтесь не опоздать. — Aye-aye, Sarge, — отозвался Алекс. — Буэно фортуна или как оно там… — Рассчитываю на вас, — кивнул в ответ Коттер. — Карта у вас есть. Не убивайте без необходимости. Остальное вам и так известно. Всё, приступайте. Говорить здесь больше было не о чем. Тридцать минут на всё про всё. Переглянувшись с Алексом и Рейнбоу, Калински первым взялся за скобы лестницы и начал спуск на самый нижний уровень исследовательского комплекса… *** Река огибала Понивилль с южной стороны, и именно отсюда ренегаты ожидали нападения меньше всего. Тем не менее, они подорвали мосты с восточного и западного направлений, оставив лишь один проход через реку под усиленным надзором. Этот мост предатели решили использовать в качестве пути для отступления в случае, если возникнет такая необходимость. Бежать на восток, в горы, или на запад, к лесу, не имело никакого смысла: все эти направления уже были под контролем противника. И только на южном направлении СКО ещё не успели разместить свои силы. Оставили этот путь открытым специально или просто не хватает сил, чтобы взять город в полное окружение? Майерс, не стесняясь, зевнул, глядя на то, как тихо у берегов реки плещется вода. Его клонило в сон. Уже четвёртый день им практически не давали времени на отдых, а тут ещё и ночное дежурство – стой у станкового пулемёта, крути прожектором да старайся не ткнуться носом в мешки с песком. Вся надежда была на то, что, когда к ним подоспеют ребята из «Беллфайер», им не придётся сходу бросаться сразу на Кантерлот. Если честно, Майерс был бы рад просто сложить оружие и отправиться домой. Он был сыт по горло всей этой войной. Да как и все, кто остался в Понивилле вместе с ним. Хотелось вернуться назад, в Аризону, штат Большого каньона. Как давно Майерса не было дома? В последний раз ему удалось взять увольнительную в две тысячи восемнадцатом, летом. Ну и жарень же тогда стояла в Финиксе! После Франции – прям самая натуральная печка. Хотя не жарче, чем на полях сражений в Европе. Нещадно палящее солнце было американцу куда предпочтительнее, чем снайперская пуля или внезапный артиллерийский снаряд. А нормальных девушек он сколько уже не видел? Чёрт, будь у него на две ноги побольше, и приударил бы за местными кобылками. Хорошенько бы так приударил: судя по всему, у этих эквестрийцев прям какой-то подозрительный перекос в сторону женской части населения – по несколько кобыл на одного жеребца. Хорошо-то как живут, а! Ради такого и цветным конём стать не жалко. Майерс улыбнулся своим мыслям, скрестив руки на мешках с песком, которыми была оборудована его позиция. Лучи прожекторов лениво скользили по противоположному берегу реки, выискивая диверсантов. ПНВ бы сюда… Ну да чёрт с ним. Боец тоже для порядка подвигал ручкой прожектора, облизал лучом света пару булыжников и торчащий из кустов кусок штакетника, да снова предался мыслям. Вот нечего сейчас лазутчикам делать, кроме как посреди ночи набеги на хорошо оборудованные огневые позиции устраивать! Спят себе в своём «Рубиконе», а ему, Майерсу, на посту стоять. Ну и весёлые же люди эти начальники… А их, рядовой состав, никто в известность ставить и не стал – просто по ходу дела избавились ото всех, кто решил сопротивляться перевороту, а остальным наплели, что скоро для них всё кончится. Что кончится? Это по-разному трактовать можно. Майерсу хотелось верить, что кончится война. А то ведь прилетят эти наёмники на своих чёрных вертолётах да пустят всех в расход… Как свидетелей или просто из злобности. Хотя ладно, Хейзельрота и Брандта-то заберут, – уж больно это ценные кадры, – ну а остальные? Майерс надеялся, что всё не закончится очередной трагедией. Он был военнослужащим США и весь этот месяц проторчал в Понивилле. Технически, он не совершил ничего такого, за что его можно было бы отдать под трибунал. Разве он виноват, что его сюда закинуло? Тихо… Слишком тихо, даже «второго номера» не слышно. Майерс обернулся на секунду, чтобы убедиться, что его товарищ кемарит на раскладном стуле. Хорошо же человеку… Ну, ничего, скоро поменяются. Разводящего бы только не проворонить. Разводящий страшнее любого диверсанта будет. Он оторвал взгляд от моста и посмотрел вниз, в небольшой сад, обустроенный местными у стен дома. Зимой тут смотреть было не на что, – спящие деревья да кустарник и несколько скамеек, – но выбирать не приходилось. С его позиции тут либо смотреть на реку с мостом, либо на этот вот садик, который навряд ли уже расцветёт к весне. Два больших и ярких глаза светили на него в ответ из темноты. Майерс замер. Кошка? Дохрена здоровая кошка, да ещё и зимой… Хотя глаза похожи, с чёрными вертикальными зрачками, но ярко-жёлтые. Что за дерьмо? Неужели хищник из Вечнодикого забрёл? А если… Наваждение прошло. Боец пялился на присыпанные снегом ветви какого-то раскидистого дерева, сжимая ладонью правой руки рукоять М4. Неужели Ночные Стражи? Может, разведчики… Да нет, это ж профи, не могли они так палиться. Выходит, что, причудилось? С недосыпа? Уже несколько дней без нормального отдыха – тут всякое случиться может. Стоит разбудить «второй номер», нехрен тут на посту дрыхнуть… Майерс развернулся и вновь замер. Тёмная четвероногая фигура со светящимися глазами глядела на него с другого конца чердака. Этот взгляд гипнотизировал. От него веяло угрозой… Да не просто угрозой – самой смертью. Взгляд хищника, искусного убийцы. Пехотинец довольно быстро понял, кто станет добычей… Сзади, со стороны огневой позиции, раздался какой-то шум. «Крылья!» — мгновенно осенило бойца. Он начал разворачиваться, но не успел – что-то закрыло ему рот, а затем спину Майерса прострелила адская боль. Он выгнулся дугой, но не смог закричать – лишь стиснул рукоятку оружия, которое забыл снять с предохранителя. Два окровавленных клинка вылезли у него из груди; в полумраке чердака кровь на них казалась практически чёрной. Он не мог ни вырваться, ни позвать на помощь: его держали крепко, пока Майерс не стал замечать, что боль утихает, а вместе с ней угасают и его силы по мере того, как его покидает жизнь. Дёрнувшись ещё пару раз, он обмяк, всё ещё пронзённый насквозь оружием своего убийцы. Последнее, что видел Майерс, так это два ярко-жёлтых глаза, глядящих на него из темноты… *** — Долго же они там валандаются… — проворчал Макс, не отлипая от окуляров своего бинокля. Прожекторы на огневых позициях не двигались уже несколько минут, однако Ночные Стражи не торопились давать отмашку штурмовой группе. Никак решили сами всю операцию провернуть? — Спешишь куда-то? — негромко спросил его Винсент. — Подмерзаю, — ответил мотострелок и сместил прибор наблюдения чуть в сторону, чтобы посмотреть на КПП у дороги. Пара пулемётных позиций, VBL с пулемётом, полдюжины бойцов на ночном дежурстве. В дворах также стояли замаскированные Т-90АМ и М1А3 «Абрамс», но экипажей нигде не было видно. Впрочем, может, и не было уже давно никаких экипажей. Не факт, что на сторону ренегатов перешли абсолютно все. Перед ним, устроившись стволом между двумя камнями, стоял СР-3МП «Вихрь». Для ночной операции пришлось оставить АК-12 на базе и взять чего «попроще», что можно было бы с лёгкостью использовать в городских условиях. Хотя «лёгкость» – громко сказано: патроны к этой игрушке весили довольно прилично, но, благо, в этот раз мотострелку не пришлось тащить вместе с собой рейдовый рюкзак и кучу тёплой одежды. Иными словами, он не слишком-то и ощущал вес всего этого боезапаса, так что можно было немного пошиковать, тем более, что новый ствол бойцу нравился. С глушителем и оптическим прицелом он выглядел почти как АСМ «Вал», только ещё круче. — После Кристальной Империи тебя ещё берёт холод? — усмехнулся рейнджер. — Я родом из Владивостока, у нас из-за моря довольно прохладный климат… Для нашего региона, по крайней мере. — То, что вы, русские, называете прохладной погодой, у нас в штате зовётся «экстремально низкой», — фыркнул американец. — Где там эти Стражи, чтоб их?.. — Похоже, я не один тут начинаю коркой льда покрываться, — хмыкнул Макс, не отрывая взгляда от вражеского КПП. Ему кажется, или часовых на посту стало меньше?.. Возможно, пара бойцов отправилась проверить замолчавшие посты на крышах домов. Ну-ну, ребята, ничему вас хорроры не учат. Затем несколько Ночных Стражей появилось на крышах домов, примыкающих к дороге. Они готовились атаковать КПП, где к тому моменту осталось дежурить всего четыре человека. Часовые были на взводе, но следили в основном за переулками и мостом, и не думая, что враг может атаковать с самого неожиданного направления – сверху. Всё решилось в считанные мгновения. Четвёрка пони спикировала на часовых как ястреб пикирует на свою добычу, и всего через несколько секунд все оставшиеся солдаты на КПП были ликвидированы. — Альфа-два-один, я Страж-один-один, проход чист, — раздался в гарнитуре шлема мотострелка голос командира фестралов. — Понял тебя, один-один, сейчас будем переправляться, — отозвался Макс и переключился на командира группы. — Альфа-главный, я два-один-главный, у нас всё чисто, выдвигаемся в город, приём. — Два-один, принято, продолжайте по плану. Наши ребята заменят постовых у КПП и прикроют ваш отход в случае необходимости. Ночные Стражи уже проникли на территорию города и ищут цели. Буду держать вас в курсе, отбой. — Ну, поднимаем задницы и вперёд. — Макс подхватил свою штурмовую винтовку и первым двинулся в сторону моста, увлекая за собой остальной отряд. То были Винсент, Дэрин, Эйрид и Фрозен – остальные оказывали снайперское прикрытие либо находились в резерве, готовые броситься на выручку, если всё внезапно пойдёт кувырком. Брать более крупный отряд на скрытную вылазку было рискованно. Освещённый прожекторами мост они преодолели без приключений и тут же поспешили скрыться в тенях: не потому, что их могли обнаружить, а просто потому, что так им было спокойнее. Ночные Стражи за это время уже успели куда-то запропаститься, будто их здесь и не было. С их крыльями и способностью быстро и тихо передвигаться они могли быть уже на другом конце города. Всё, что они оставили «Альфе», так это дюжину трупов и броневичёк VBL с крупнокалиберным пулемётом. Уже здесь бойцы обнаружили, что ренегаты носили на левом плече по жёлтой повязке. Наверняка чтобы эффективно отличать своих от не-своих. Отделение СКО, пересекающее мост вслед за «Альфой», вполне могло использовать это в свою пользу. — Аккуратнее с огнём, — напомнил бойцам Макс, надвигая на глаза прибор ночного видения. — Наши пули прошивают стены этих домиков, словно это картон. Командование не оценит, если мы случайно во время перестрелки завалим пару гражданских. Так что огонь только по моей команде. Либо если вы уверены, что нас вот-вот обнаружат, и другого варианта уже нет и быть не может. Не дожидаясь, когда союзники спрячут трупы и займут КПП, отряд углубился в городскую застройку. Никакой информации о текущем расположении офицеров-предателей у них не было, но исправлением этого досадного недоразумения сейчас и занимались солдаты Ночной Стражи, рассредоточившись по всему городу. Очень скоро у них будет точное месторасположение каждого командующего гарнизоном предателей. Пока же от «Альфы» требовалось лишь подобраться поближе к центру города. Больше мерзавцам быть было негде. Узкие переулки, десятки проходов, даже никакого намёка на порядок – Понивилль расширялся спонтанно, новые здания пристраивали, где придётся, и ориентироваться здесь было в высшей степени сложно и неудобно. Ставни на окнах были плотно закрыты, уличное освещение – выключено. Если бы не патрульные с фонариками и броневики с прожекторами, можно было бы подумать, что город пытается защититься от бомбардировщиков. Глупости: современные военные самолёты могли действовать в любых условиях, и то же касается зенитно-ракетных комплексов. Ночь давно перестала быть им помехой. Со стороны предателей было бы логичнее, наоборот, максимально осветить улицы: это очень сильно осложнило бы «Альфе» работу. Может, что-то стряслось на местной гидроэлектростанции? Скорее всего, узнают они об этом уже после выполнения боевой задачи. — Так тихо… — негромко заметил Эйрид, вглядываясь в тёмные переулки и щели между ставнями окон. — Думаю, все уже спят, — в тон ему ответил Фрозен. — Ты смог бы спать после такого? — Четыре дня прошло, дружище. Думаю, жители уже немного успокоились. Столько времени на нервах сидеть… Не думаю. Услышав звук двигателя, они укрылись за стеной одного из домов. Жестами приказав бойцам затаиться, Макс осторожно выглянул из-за угла. За соседними домами мелькал луч прожектора – по смежной улице двигался автомобиль. Никакой опасности он не представлял, но мотострелок решил перестраховаться и подождать, пока броневик не проедет мимо. — «Тигр» вроде… — пробормотал Макс, следя за силуэтом машины, терявшимся за тонкими ветками кустарника и низким, присыпанным снегом штакетником. — Хотя какая разница… Здесь он не поместится всё равно. Улица, по которой двигался отряд, с трудом поместила бы и обычный легковой автомобиль – чего уж говорить о «Тиграх». Такой маршрут был выбран бойцами не зря: в случае обнаружения пара патрульных представляла куда как меньшую угрозу, чем машина с крупнокалиберным пулемётом в турельной установке. Проводив взглядом удаляющуюся машины, Макс выждал ещё секунд десять и скомандовал выдвижение. Что выгодно отличало эту операцию от операции в Балтимейре? Пожалуй, отсутствие заминированных участков и огромное количество расчищенных от снега тропинок. Отряд мог петлять как ему вздумается, не боясь, что их обнаружат по их же следам. В плюсы можно было отнести также и то, что ноги больше не вязли в сугробах. После холодного севера люди и пони по достоинству оценили работу снегоуборочных команд. — Эй, это клуб для боулинга, — подал голос Эйрид Бит, когда в стороне от улицы появилось большое одноэтажное здание, на крыше которого красовалась здоровая вывеска, изображающая пару гигантских кегль, разлетающихся от удара шаром. — Жаль, закрыто в это время суток, — хихикнув, заметил Винс. Интереса это здание представляло мало: рольставни перекрывали все окна и двери – заведение не работало уже четвёртый день. — Интересно, откроется ли вновь? — задумчиво протянула Дэрин. — Хватит депрессивничать, — сказал Макс. — Сделаем всё как надо – откроется. Они прошли мимо клуба, прячась от холодного света луны в тени домов. До сих пор им удавалось избегать встречи с противником – лишь пару раз пришлось затаиться, пропуская патруль с фонарями. Дэрин держала наготове своё заклинание маскировки, но пока в нём не возникло необходимости. Похоже, враги больше следили за соблюдением комендантского часа и порядком на улицах, чем выискивали диверсантов. Их сложно было в этом винить: за четыре дня со стороны «Рубикона» не наблюдалось никакой активности. По крайней мере, майор Гайду хорошенько постарался, чтобы замаскировать от вражеских наблюдателей любые приготовления к операции. Благо, с помощью Принцессы Луны ему и Ночной Страже удалось изловить большинство вражеских агентов на территории самого «Рубикона». Надо было сделать это раньше, когда эту войну ещё можно было выиграть… — Альфа-два-один, я Альфа-главный, — зажужжало в наушнике. Макс жестами приказал отряду укрыться в одном из переулков, а сам занял позицию у угла дома, мониторя дорогу. — Два-один-главный на связи, — негромко отозвался мотострелок. — Есть информация от Ночной Стражи, что майор Брандт укрывается в гостевом доме «Оранжевая подкова», на втором этаже. В охранении от десяти человек. Четверо двойками патрулируют внутренний двор и переулки, ещё двое на парадном входе. — Ты уверен, что это не их гарнизон? — Их гарнизон разместился в палатках у центральной площади. Кажется, мы это уже обсуждали… — Было дело… Целую вечность назад, — хмыкнул Макс. — Хейзельрот? — Пока никакой информации. Скорее всего, штабная палатка у ратуши. Вся площадь освещена, словно стадион, и количество патрулей там немаленькое – Стражи не могут подобраться ближе. Решаем, что делать. Займитесь Брандтом. — А если его там не будет? — Они охраняют это здание по какой-то причине. Если это окажется пустышкой, то отходите к площади. К тому моменту у нас уже должна будет появиться вся нужная нам информация. Этим ублюдкам здесь негде прятаться. — Понял. Выдвигаемся к «Оранжевой подкове». Два-один-главный, отбой. Требовалось немножечко скорректировать курс. Макс поманил за собой бойцов, и они дворами перебрались на соседнюю улицу, которая должна была вывести их к гостевому дому. Идти по самой дороге бойцы не отважились, – она оказалась достаточно широкой, чтобы по ней проехал бронеавтомобиль, и на снегу хорошо угадывались следы автомобильных шин, – но ничто не мешало двигаться дворами вдоль дороги, поглядывая по сторонам. Гостевой дом располагался у основания Т-образного перекрёстка и от остальных понивилльских коттеджей отличался лишь размерами. Он был способен вместить в себя сразу несколько семей, и имел две мансарды, связанные с центральным корпусом. Неясно, где сейчас находилась семья, которая владела этим местом, но постояльцы у дома были: у входа, во дворе, на балконах – ходили или топтались на месте, позёвывая или куря сигареты. Что бы они ни охраняли, они делали всё возможное, чтобы выглядеть так, будто в доме не было ничего интересного. Прям типичный ночной дозор. — Зайдём с заднего двора, — недолго думая, решил мотострелок. Дорога перед гостевым домом была освещена парой переносных прожекторов – соваться туда было чистой воды самоубийством, разве что они хотели вынести весь гарнизон и поднять тревогу. — Я был готов к тому, что ты предложишь постучаться в парадный вход, — хмыкнул Кричински. — Не думаю, что нам там будут рады, — ответил ему боец. Чтобы незамеченными пересечь дорогу, пришлось уйти в сторону на пару кварталов и затем уже делать крюк обратно к гостевому дому, дабы подойти к нему с другой стороны. К счастью для отряда, пони жили в условиях полного взаимного доверия, и бойцам не пришлось каждые десять метров перемахивать через заборы и ограды, обозначающие границы чьих-то владений. С хаотичным расположением домов и улиц дополнительные препятствия и вовсе бы превратили город в сущий кошмар. Вот только прятаться от патрулей приходилось исключительно за стенами домов: редкие кустики и местами встречающийся штакетник просвечивались фонарями практически что насквозь. А простреливались и того лучше… Внутренний двор «Оранжевой подковы» представлял собой небольшой сад с небольшой же беседкой, тропинками для прогулки и несколькими скамейками. Само собой, всё остальное пространство заполняли деревья и кусты, спрятанные под шапками из снега. Двое патрульных с фонарями неторопливо прогуливались по двору. Как и большая часть сил ренегатов, они не слишком-то ждали гостей. Что, впрочем, не сильно-то упрощало задачу диверсантам: до того момента, пока не получится локализовать и устранить обе цели, любое ненужное убийство могло сорвать всю операцию. — Незаметно не пройдём, — хмуро заключил Винсент. — Да уж… — Макс внимательно осмотрел двор, укрывшись за пустой телегой у соседнего дома, и пришёл к тому же выводу. — Дэри, может, у тебя ещё и найдётся заклинание, чтобы этих двоих в сон сморить? — Заклинание анестезии сгодится? — спросила в ответ поняша. — Не совсем то, что нужно. Их же не откачают в таком случае в ближайшие несколько часов… — Ну… — Дэрин замялась. — Я могу попробовать накопить неполный заряд. Это выключит их ненадолго… Должно в теории. — Если сможешь поразить обе цели достаточно быстро, чтобы они не успели поднять тревогу, то действуй. Смотри, вырубаешь вон того, когда он заходит за беседку. Затем второго. Сможешь отсюда? — Я… Нет, — покачала головой медпони. — Надо подобраться поближе. Это заклинание, вообще, не предназначено для использования на расстояниях. — Тогда давай за мной. — Макс повернул голову к остальным. — Оставайтесь здесь, ждите сигнала. Когда Дэрин Харт проходила подготовку в медицинском университете, а потом переучивалась на боевого медика в Нацгвардии, она и думать не думала, что её навыкам может найтись столь необычное применение. Тем не менее, она была рада, по-настоящему рада, что им не придётся убивать этих солдат. Тянуть за спуск, видя по ту сторону прицела чейнджлинга, было нелегко, а когда на его месте кто-то, кем движет нечто большее, чем ненависть и жажда утолить голод?.. На пути заклинания не должно было быть каких-либо препятствий – это Макс понял, когда они выбирали позицию. Дворик был залит светом луны – приходилось двигаться крайне осторожно и стараться не выходить из тени домов. К счастью, здесь способность человеческого глаза адаптироваться к источникам света разной яркости играла против него же: привыкшие к свету патрульные ничерта не видели за пределами освещённых луной и прожекторами участков, в отличие от бойцов «Альфы», которые большую часть времени находились в тени. Даже на открытой местности это давало им преимущество в скрытности. — Вот отсюда, — негромко сказала медпони, укрывшись за скамейкой, от которой до беседки была всего пара десятков метров. — По готовности, — так же тихо ответил ей Макс. Когда первый солдат оказался за беседкой, где его не мог увидеть его товарищ, поняша зажгла рог и начала накапливать магию для заклинания. Естественно, со всеми сопутствующими охренительными спецэффектами, но это едва ли дало время патрульному отреагировать: когда он уловил периферийным зрением какое-то свечение и повернул голову, чтобы найти его источник, ему в грудь уже врезался небольшой шарик магии, и тело солдата мягко плюхнулось в снег. — Готов, — улыбнулся мотострелок и хлопнул поняшу по спине. Теперь второго. Давай за беседку. Они перебежали за строение, и первым делом Макс проверил тело патрульного, осторожно, боясь разбудить: хрен знает, насколько сильно на него подействовало заклинание. — Перетащим его потом на скамейку – пусть отдохнёт, — хмыкнув, решил мотострелок. — Видишь второго? — Да, у запасного выхода, — откликнулась Дэрин. — Дымит одной из этих ваших сигарет… — Ну, пусть курит пока, неча человека от ритуала отвлекать. — Боец глянул на циферблат часов и довольно хмыкнул: с начала операции прошло всего полчаса, хотя по ощущениям они здесь мотались уже час как минимум. — Тебе это прям так принципиально? — Не куришь – не спрашивай. Патрульный у двери тем временем сделал последнюю затяжку и, затушив окурок о подошву ботинка, бросил в мусорный бак. — Культурный, — хмыкнул мотострелок. — Вырубай его. Дважды просить не пришлось – сверкнуло заклинание, и солдат свалился на землю, не издав ни единого звука. — У нас чисто, подтягивайтесь, — передал Макс по рации, после чего перевёл взгляд на первого спящего патрульного. — Есть идеи, когда он очнётся? — Через полчаса как минимум, — ответила единорожка. — Но его можно привести в чувства, если постараться. — Хорошо. Тогда перенеси его пока в беседку, а я проверю второго. Сказав это, мотострелок обогнул строение и направился к гостевому дому. Больше во дворе никого не было, а окна здания были закрыты ставнями, чтобы не пропускать свет ламп изнутри. У запасного выхода горел небольшой переносной прожектор с генератором, освещавший маленький участок у крыльца, и это был единственный здесь источник света, помимо луны и фонарей патрульных. Макс осмотрел охранника, после чего аккуратно оттащил его к ближайшей скамейке. Всё должно было выглядеть так, словно они уснули на посту. Чего только не случается после четырёх дней недосыпа, да ещё и в ночное дежурство? Может, звучит неубедительно, но навряд ли эти солдаты смогут понять, что с ними произошло, когда очнутся. Да и поздно уже будет к тому моменту… Спустя минуту к ним подтянулся и остальной отряд. — Винс, Эйрид и Дэрин идут со мной, — сходу продолжил планирование мотострелок. — Фрозен, заходишь с нами и приглядываешь за запасным выходом. Отходишь к нам, если есть угроза обнаружения. Постараемся провернуть всё быстро – нам ещё со второй целью разбираться… Вопросов не возникло. Открыв незапертую дверь, бойцы скользнули во мрак гостевого дома. На первом этаже было темно и спокойно. Где-то в одной из комнат тикали часы, а в дымоходе камина свистел задуваемый туда ветер. Ночью все либо спали, либо стояли на постах – никто не бродил по дому без дела, и «Альфе» это было только на руку. Слишком тихо. В такой тишине приходится двигаться вдвойне аккуратнее: малейший шорох или лязг оружейной детали может привлечь к тебе внимание. Не говоря уже о том, что имелся немаленький шанс задеть какую-нибудь вазу или влететь головой в люстру – всё же не везде в этом мире потолки подходили по высоте людям. Макс миновал небольшой тамбур и выглянул через приоткрытую дверь в холл. Отсюда открывался дверь на парадный вход и лестницу, ведущую на внутренний балкон, что огибал второй этаж. Никаких признаков неприятеля. Приказав своим ждать, мотострелок осторожно расширил проход и медленно двинулся вглубь помещения, осматривая проходы и опасные позиции. Тогда он заметил, что на кухне горит неяркий свет. Прибор ночного видения автоматически подстроился под источник светового излучения, чтобы не лишить своего оператора зрения. Кто это там в центре оккупированного города ночным дожором в середине ночи занимается? Вот умора будет, если это их цель. Источник света двинулся к дверному проёму, и Макс попятился назад. До ушей бойца донёсся приглушённый ковром перестук копыт – такое навряд ли с чем-то спутаешь. Держа во рту вполне обычную для данного мира переносную магическую лампу, в холл вышла молоденькая земная поняша – вероятно, хозяйка гостевого дома, а, может, и одна из постояльцев, если ренегаты не выперли всех на улицу, занимая здание. Присутствие в помещении постороннего она обнаружила довольно быстро: всё же укрыться здесь было особо негде. Но то ли сама эквестрийка оказалась спокойной личностью, то ли спокойно разгуливающий по дому солдат показался ей совершенно обычным делом, но никаких криков или опрометчивых решений не последовало. Она просто замерла, уставившись на Макса и наверняка про себя оценивая уровень угрозы. Боец поднёс к губам указательный палец, надеясь, что пони поймёт этот жест, после чего поманил её рукой к себе. Спохватившись, поднял над головой ПНВ: всё же со стороны, да ещё и в темноте эта штука смотрелась довольно зловеще, когда человек опускал её на уровень глаз. — Ты хозяйка? — спросил он её, когда кобылка подобралась поближе, на что она кивнула, не выпуская изо рта фонарь. — Хорошо… Я из «Рубикона». Мы готовимся освободить город. Ты можешь погасить свой фонарь? Нас могут увидеть. Поняша молча опустила фонарь на пол и задёрнула шторки, запирая свет магического кристалла внутри камеры. — Давно пора, — наконец, негромко сказала она. — Никто не говорит нам, что происходит. Но мы догадываемся. Пони волнуются. — До утра город перейдёт в руки лояльных Эквестрии частей СКО, — кивнул мотострелок. — Но мы хотим провернуть это с минимальными потерями. Скажи мне, здесь есть офицеры? — Офицеры… — негромко повторила кобылка, и выражение её мордочки передало процесс бурной мозговой деятельности. — Я… У меня плохо со знаками воинских отличий и всем этим, но… В шестом номере остановился один неразговорчивый тип. На нём практически не было всех этих ваших… военных… штуковин. И остальные его вроде как слушаются. Он оттуда практически не выходит. — Похоже, наш клиент, — кивнул Макс. — Что с охраной на втором этаже? — Только один в коридоре. — Пони улыбнулась. — Он более разговорчивый. Как раз дежурит у шестого номера. Больше… Больше никого. — А другие комнаты? Они заняты? — Да, но это не солдаты. Я разместила у себя некоторые семьи беженцев… Видимо, им лучше было всё же отправиться в «Рубикон»… — Понятно. Вернись в свою комнату и не выходи без нужды. Мы постараемся провернуть всё тихо, но рано или поздно они просекут, что происходит. Чем меньше мирных пони попадёт под раздачу, тем лучше. Всё понятно? — Да, — ответила земнопони. — Я… Я сделаю вид, что вас здесь не было. Просто… Просто поторопитесь, пожалуйста. Другие пони сильно волнуются. Я боюсь, как бы они не совершили чего глупого. — Мы постараемся закончить всё в ближайшие часы. Просто не высовывайся, ладно? Он отправил поняшу в свою комнату, а сам вернулся к своему отряду и вкратце обрисовал ситуацию. По всему выходило, что им нужно было просто подняться наверх, вырубить часового и брать Брандта тёпленьким. Если это, конечно же, был Брандт, а не какой-нибудь лейтенант или капитан… хотя какого-нибудь лейтенанта или капитана не стали бы селить отдельно и выделять личную охрану, верно? План не претерпел никаких изменений. Бойцы тихо выбрались в холл и поднялись на балкон по двухмаршевой лестнице. Эйрид остался приглядывать за главным корпусом, а Макс и Дэрин направились во второй корпус здания, на втором этаже которого располагались комнаты с первой по шестую. — Постарайся снять часового, как только его увидишь, — сказал мотострелок, становясь у двери в коридор. — В тесном коридоре спрятаться будет негде. — Когда он упадёт… — Знаю. Придётся действовать быстро. Или… сможешь подхватить его магией, когда начнёт падать? — Если он будет близко… — Медпони замолчала в нерешимости, и Макс понял, что она имеет в виду. Чем дальше объект, тем сложнее до него дотянуться телекинезом, тем слабее сила заклинания. В паре метров единорожка ещё могла бы удержать тело солдата в полной боевой выкладке, а вот на десяти метрах – далеко не факт. — В общем, действуй как знаешь, — не стал давить на неё мотострелок. — Давай. А то он сам придёт проведать, кто это под дверью шебуршит. Поняша улыбнулась и кивнула. Макс осмотрел дверной косяк, чтобы лучше понимать. В какую сторону та вообще открывается, и медленно потянул за ручку, открывая проход в коридор. Аккуратно выглянув наружу, он затем несильно толкнул дверь, заставив её открыться пошире, и освободил место для Дэрин, открыв ей линию огня. Единственным источником света в коридоре оказалась магическая лампа, стоящая на тумбе рядом с тем местом, где на складном стуле разместился часовой. Естественно, находясь на свету, он практически не видел того, что творится за его пределами, и распахнувшаяся в конце коридора без единого скрипа дверь не заставила его даже почесаться. Дэрин заняла позицию в проходе и зажгла рог, аккумулируя заряд магии для заклинания. Дезертир только повернул голову в сторону источника света, а заклинание анестезии уже неслось по коридору ему прямо в лицо. Не успев отреагировать, солдат обмяк на своём стуле, едва не свернув лампу с тумбы. Не издавая ни звука, Макс подобрался к охраннику и тихо задёрнул шторки на лампе. Это уже третий задремавший на посту. Вот весело им будет разбираться, как такое вообще могло произойти! — Живым или мёртвым? — негромко спросила его поняша, встав у двери в комнату майора. Единорожка использовала жесты, насколько ей позволяла это физиология. Порой приходилось извращаться, чтобы её поняли, но на тренировках они уже успели придумать либо адаптировать под понячьи нужды некоторые из распространённых невербальных знаков, в том числе для обмена информацией в условиях полной тишины. Мотострелок встал с другой стороны и прислушался к звукам, доносящимся из-за двери. Скорее всего, Брандт спал. В самом деле, ну не ждал же он с другой стороны двери с пистолетом наготове? В этот самый день, в этот самый час, будто все эти полнедели готовился, что убивать его придут вот именно сейчас? — Используй магию, — ответил ей мотострелок. Он сомневался, что этот офицер будет представлять хоть какую-то ценность, но если была возможность взять его живым, то ею следовало воспользоваться. Подав нужный сигнал, боец толкнул дверь и первым нырнул в тёмное помещение, ища взглядом цель. А хорошо здесь было, уютно: коврик, стол, кровать, пара небольших картин на стенах, цветы на окне… Развернуться вот только негде: мало того, что каморка почти, типичная комната-пенал, так ещё и явно не для таких вот великанов, как люди, строилась. Ну да ладно, не в футбол им здесь всё же играть. А на кровати и цель их – в футболке да армейских штанах. Майора Брандта мотострелок видел крайне редко, да и в штабной палатке бывал от силы пару раз, но офицера он узнал. И захотелось ему, не глядя, высадить тому в тело весь магазин из «Вихря» – все тридцать патронов, прямо в упор, чтобы прямо в фарш. Из-за этой ведь суки всё. Могли же наёмников ещё тогда, в пустыне задавить. А если и не тогда, то много раз после этого. Клаудсдейл один чего стоил! Половину Эквестрии под прицелом своих ЗРК держал! Наёмники бы зубы о Понивилль обломали, пытаясь пробиться сюда без поддержки авиации. А теперь-то что? Слил всё, что только мог, да ещё и нагадить умудрился со своим восстанием. Прикончить бы на месте и дело с концом… Впрочем, нет, не заслуживал этот человек быстрой смерти во сне. Может, Гайду на нём ещё успеет отыграться, если они найдут способ вытащить эту крысу обратно в «Рубикон». Сверкнула вспышка заклинания, и майор обмяк на кровати. — На полную мощность его долбанула? — спросил Макс единорожку. — Да… — Дэрин прислонилась к стене и тяжело выдохнула. — Фух… Давай пока без заклинаний? Мне надо передохнуть чуток. — Замётано. — Боец раскрыл окно и осторожно выглянул из-за приоткрытых ставень на улицу. Вид открывался на сад во внутреннем дворе, и пока там никто не появился. Мотострелок зажал тангенту рации, связываясь с командиром. — Альфа-главный, я Альфа-два-один-главный, слышишь меня, приём? — Два-один, слышу тебя, приём. — Принято. Мы взяли цель, приём. Дэрин обработала её заклинанием анестезии. Можем кончить прямо здесь либо попытаться эвакуировать на «Рубикон», если есть идеи, как это провернуть скрытно. Приём. — Гм… Понял тебя, два-один. Я сейчас свяжусь с командующим Ночной Стражи. Посмотрим, сможет ли он выделить пони для эвакуации. Оставайся на линии. — Понял. — Макс обернулся, чтобы убедиться, что Дэрин прикрывает коридор, и принялся ждать ответа со стороны командира. Спешить было некуда, пока всё шло как по маслу. Если подумать, то они при помощи Ночной Стражи и сами вполне могли бы зачистить город. Какое тут соотношение? Десять на одного? Ну, для мышекрылых пони это особо-то и не проблема – вона как тот аванпост вырезали. Без них всё оказалось бы намного сложнее. — Два-один, ты ещё здесь? — раздалось в наушнике спустя минуту напряжённого вслушивания в завывания ветра. — Подтверждаю, — лаконично откликнулся боец, не отрывая взгляда от внутреннего двора. — Работаем так: перенесите цель во внутренний двор. Там её заберёт один из отрядов Ночной Стражи. Под покровом ночи им не составит труда вынести её с территории города прямо по воздуху. Как управитесь, доложите. Похоже, мы нашли вторую цель, и достать так просто нам её не получится… — Принято, выполняем, конец связи, — ответил мотострелок и закрыл окно. Н-да, и этого быка теперь через весь дом, да ещё и вниз по лестнице тащить. Не могли через окно забрать? Хотя мелковат проём для человеческой туши… Ну, хоть единороги в отряде есть, и то хорошо. — Интересно, что Роберт имел в виду под «достать не получится»? — негромко спросила медпони, осторожно левитируя тело майора с кровати. — Точно ничего хорошего. — Макс обошёл волшебницу и взялся прикрывать их продвижение по дому. — Пошли. Они покинули комнату. *** Большая часть работы на «Форпосте-один» была автоматизирована, и её основной контингент до эвакуации составлял лишь учёный состав, операторы защитных систем да немногочисленные солдаты, призванные решать задачи, которые были не под силу вооружённым дронам. По всему выходило, что комплекс занимал не так уж и много места под землёй и в скале, в которой он и был вырыт, и ориентироваться здесь было сравнительно просто, если иметь хотя бы примерное представление, где и что находится. На момент диверсионной вылазки наёмников большая часть лабораторий и центров обслуживания робототехники была законсервирована либо простаивала без дела. То есть, большая часть научно-исследовательского института была банально никем не заселена, что создавало идеальные условия для успешного проникновения. Спустя десять минут лазаний по вентиляционной системе, Уильям, Алекс и Рейнбоу, наконец, нашли себе подходящую точку внедрения как можно ближе к серверной. Подбираться ближе было уже опасно: тут и там шныряли патрули либо команды техников, и их возню в полой металлической кишке могли запросто услышать: эхо здесь было просто шикарное. Поэтому на определённом моменте им пришлось открывать ближайший люк и лезть наружу. — Хорошо, что они не додумались понатыкать там датчиков движения, а то бы нас уже изрешетили из всех стволов, — пробурчал Алекс, вслед за Уильямом покидая вентиляционную шахту. Рейбоу последовала за наёмниками и, недолго думая, прикрыла крышку вентиляционной решётки, чтобы она не так сильно бросалась в глаза тем, кто может появиться здесь после них. Как бы ей ни хотелось напортачить и сорвать операцию, договор был договором. — Сейчас главное – это смешаться с персоналом базы, — сказал Калински. — А лучше вообще им на глаза не попадаться. Они уже вполне могли поделить здесь зоны ответственности между разными командами. Спросят, кто такие, и поминай как знали: на всех патронов не хватит. В коридоре, где они оказались, освещения не было, и бойцам пришлось передвигаться со включенными фонариками, временами сверяясь с картой. Всё здесь выглядело практически стерильно чистым и лично Уильяму напоминало о какой-нибудь страшной подземной лаборатории, персонал которой исчез при невыясненных обстоятельствах. Запертые гермошлюзы не слишком-то спешили развеивать эти фантазии. За многослойными металлическими дверьми наёмник представлял себе огромные исследовательские центры со здоровенными колбами, в которых покоились результаты каких-нибудь генетических экспериментов над местными. Или полигоны для испытания энерго-магического оружия. Реальность была слегка прозаичнее, но это не мешало оперативнику воображать себе целые подземные наукограды, каждый день совершающие новый технологический прорыв либо изобретающие всё более смертоносные и аморальные средства умерщвления себе подобных. — Жуть какая, — словно прочитав мысли товарища, поёжился Дайер. — Грифоньи горы казались мне более дружелюбным местом, — негромко ответил ему Уильям. — Прям так и жду какую-нибудь хрень на манер тех мутантов из «Обители Зла», — продолжил Алекс и усмехнулся. — Прикинь, если бы они отлавливали местных и ставили на них опыты? Бля, я почти уверен, что они такое делали. Сколько тут судов пропало за последние годы? — Проклятый остров. — Калински покачал головой. — Верно Кларк говорил, а? Любая достаточно развитая технология неотличима от магии… или проклятия. Из чего тут береговая оборона состоит? — Не знаю, — отозвался наёмник. — Какая-то лазерная аннигиляторная хероборина. Вот бы нам такую против русских… — Да уж… Рейнбоу, цокавшей копытами позади наёмников, ничего не оставалось, кроме как следить за лучами их фонарей, чтобы ненароком не влететь куда-то, да помалкивать. Даже если бы у неё появилось желание, кобылке было нечего сказать этим двум. Разве что ей снова хотелось получить разряд шокером… Впрочем, со временем одна вещь заинтересовала её настолько, что любопытство поняши перевесило чувство неприязни к своим «товарищам по смене». — Сколько лет тут стоит эта… этот комплекс? — спросила она. — Ну, лет семь-восемь точно стоит, если строить начали в 2009-м, — откликнулся Дайер. — Может, чуть меньше или чуть больше. Понятия не имею, сколько времени Штаты угробили на реализацию этого проекта. — Это же… почти что целый город! Рядом с нашими границами! Почему никто не заметил? — Да всё просто, подруга, — улыбнулся Алекс. — Этот остров вашему правительству и даром не сдался. Вы не воюете и активной разработкой полезных ископаемых не занимаетесь. Вашему брату и на материке хорошо. У нас на родине, – на Земле, в смысле, – тоже куча островов вроде как кому-то принадлежит, но не заселена, и никто вообще понятия не имеет, что там происходит. Кто знает, может, на одном из них где-то в Арктике притаилась секретная японская военная база ещё со времён Второй мировой? — Угу, или на тёмной стороне луны готовят своё вторжение нацисты на летающих тарелках, — хмыкнул Калински. — Хотя я уже во что угодно поверю. — Ну, в общем, как-то так и получается, — пожал плечами Дайер. — Не говоря уже о береговой обороне, отстреливающей нежелательных гостей лучами рейва… — А спутники?.. — Без обид, Рейнбоу, — в этот раз ответил Уильям, — но ваши спутники – это старые советские фотоаппараты «Зенит» 1960-го года выпуска, при помощи синей изоленты примотанные к паре солнечных батарей. К тому же, никто не будет целенаправленно портить зрение, всматриваясь в каждый кусочек распечатанной карты на предмет спрятанных на каком-то безымянном острове американских баз. Да и видели мы эти ваши карты. Нихрена на них непонятно… У очередной двери они остановились, и Дайер принялся колдовать над панелью управления. — Как на подводной лодке, блин, — пробурчал он. — Ни одной нормальной двери. Всё шлюзы да шлюзы… — Я бы, честно, разочаровался, если бы здесь были обычные двери, — сказал Калински. Пускай необходимости в этом не было, но он решил развернуться в ту сторону, откуда они пришли, и наблюдать за коридором. Не нравилось ему блуждать в полной темноте с неприкрытой жопой. Отведёшь фонарь, и тут же сознание принималось рисовать в темноте очертания чего-то непонятного и страшного. — Ну, думаю, это бы малость облегчило нам работу, — ответил ему Алекс. — Готово. Толстая металлическая створка скользнула в паз, и бойцы погасили свои фонари: коридор за шлюзом был освещён тусклыми потолочными плафонами. Группа, наконец, добралась до обитаемой части комплекса. С одной стороны, они испытали облегчение, – больше не придётся слоняться в тесноте, дразня воображение мыслями о фильмах ужасов, – а с другой… Сейчас-то они как раз и покидали безопасную территорию. Оставалось надеяться, что Рейнбоу отведёт от них лишние подозрения, как и ненужные вопросы. — Серверная тут недалеко, — сказал Алекс, первым переступая порог. — Не привлекайте внимания. Мы обычная техническая группа. — Что мы вообще забыли в этой серверной? — спросила пегаска, покидая тёмной коридор вслед за Дайером. Уильям вышел последним, не забыв отдать шлюзу команду на закрытие. — Командование наше спроси, — хмыкнул наёмник. — Насколько я помню, по этому месту вообще было приказано нанести ядерный удар. Не мне обсуждать приказы, но что-то здесь не то во всей этой операции… — Да что ты говоришь… — Фыркнула Рейнбоу. Группа продолжила движение. — Мне платят, чтобы я не задавал вопросов, — сказал Дайер и через плечо посмотрел на Уильяма. — Нам платят… Но тут у генерал-майора явно какая-то своя игра. Хотя есть у меня кое-какие мысли на сей счёт… Но они не для твоих ушей, крылатая. Лампы явно поддерживали ночной режим работы: света было ровно столько, чтобы не влететь в стену. В коридорах было пусто, хотя один раз им встретилась пара техников-единорогов, болтающих о чём-то на перекрёстке. Одна из металлических стенных панелей лежала на полу, и на её месте через образовавшийся проём можно было разглядеть многочисленные трубы и провода, доставляющие электричество, воду и чёрт поймёт ещё что по всей подземной базе. То ли у техников был перерыв, то ли они просто не спешили приступать к работе… К счастью, обычного «привет» хватило, чтобы избежать ненужных расспросов. — Мы на месте. — Дайер остановился у очередного, ничем не примечательного шлюза со всё такой же ничем не примечательной панелью управления. — Делайте ставки за и против того, что они сменили коды безопасности. — О, они их сменили, — усмехнулся Уильям. — Или ты думал, что мы просто так зайдём, заберём то, что нам нужно, и выйдем, словно нас здесь и не было? Как-то против законов жанра. — Я о том же подумал, — пробормотал Алекс, набирая код на цифровой панели. — С другой стороны… Какой им резон что-то менять? Не думаю, что они ждут гостей. Впрочем, ему оставалось лишь негромко выругаться, когда светящееся табло над панелью загорелось надписью: «НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ – В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО». Наёмник вздохнул с досадой и повернулся к своему товарищу: — Знаешь, я хотел с тобой забиться на десять баксов, что пароли они не меняли… — Даже не знаю, что огорчает меня больше… Ломать будем? — Можно попробовать переколбасить схемы, замкнуть пару проводков… — Дайер задумчиво посмотрел на цифровую панель и скривился. — Нахрен. К этой штуке наверняка идёт сигнализация. Будем пробовать командный центр. Давай порадуемся, что здесь нет сканеров сетчатки глаза и всей этой прочей заумной хери из шпионских фильмов… Старые-добрые цифровые панели. Уильяму на это ответить было нечего. Да уж, сканеры сетчатки глаза очень сильно усложнили бы им работу. На самом деле, чего-то подобного он, в принципе, и ожидал от тайного подземного научного комплекса. Системы безопасности, состоящие из лазеров, стерильные цвета и камеры видеонаблюдения на каждом углу. На деле всё вышло иначе – военные положились на более практичные, лёгкие в обслуживании и менее энергозатратные технологии. Навряд ли им хотелось строить под островом, ко всему прочему, ещё и ядерный реактор, который будет снабжать всё это электричеством. Благо, командный центр оказался совсем недалеко, – всего-то парой блоков далее, – но вот охраны там было на порядок больше… Пони и люди в униформе СКО ликвидировали последствия минувшего здесь неделю назад боя, а работы было хоть отбавляй: тут и там стены были изрешечены пулями либо сильно повреждены взрывами осколочных гранат и реактивных снарядов. Требовалось заменить трубы и оборванные провода, вставить новые стенные панели, установить рабочие плафоны. Местами даже встречались обломки защитных дронов, уничтоженных при штурме. Большая часть состава СКО осталась на «Рубиконе» по вполне понятным причинам, и с приведением комплекса в презентабельный вид новый персонал справлялся не слишком-то быстро. — Это что, грёбаная ракетная установка? — Алекс остановился, чтобы осмотреть обломки гусеничного дрона с явно бросающимися в глаза ракетными пеналами. — Они собирались использовать эту штуку в замкнутом пространстве во время обороны? — Видимо, уже использовали, — заметил Уильям, заметив, что часть коридора впереди сильно пострадала от серии взрывов, разнёсших ряд потолочных плафонов и сорвавших настенные панели. Обломки стекла и металла были отметены поближе к стенам, а повреждённые провода – временно заменены времянками. — Как она двигается, если ею никто не управляет? — Рейнбоу несильно тюкнула обломки дрона копытом и невольно сделала шаг назад, когда на пол из командного блока турели вывалилась какая-то раздробленная пулей деталь. — Это дрон. У него свой интеллект, — ответил Дайер. — Не советую пинать эти штуки. Боеприпасы из него вытащили, судя по всему, но всё равно не советую. Целее будешь… — Так он… типа… сам думать может? — Поняша склонила голову набок, глядя на кусок металлолома, бывший года-то самостоятельной боевой единицей. — На очень-очень примитивном уровне, — сказал Уильям. — Все его мысли – это двоичный код. Нули и единицы. Набор условий и реакций. Но я слышал, что есть и такие, которые могут симулировать беседу. — Но… как такое вообще можно достигнуть без помощи магии? — Дэш недоуменно уставилась на наёмников. — То есть… Это же кусок металла! — Ты не тех людей спрашиваешь, — покачал головой Алекс. — Внутри этой штуки куча проводов и микросхем, которые заменяют ей мозг и нервную систему. Как всё это программируют… Не знаю. Так или иначе, это не живое существо. Ты веришь в душу? Ну так вот, у этой штуки души нет. Её собрали на конвейере с целью охраны либо убийства. Она не может приготовить тебе кофе, выстирать бельё или поболтать о погоде. Хотя это только пока… — Вы можете собирать мыслящие устройства из металла без магии… И у вас столько всего… по-настоящему классного. Все эти электрические штуковины… И всё это для войны. Какой смысл? — Это избитая тема, — скривившись, ответил Калински. — Если тебя когда-нибудь занесёт на Землю, то ты найдёшь сотни философских работ о пользе войны и её вреде. Одни говорят, что без войны мы бы никогда не достигли такого научного прогресса. Другие… что война, наоборот, замедляет темпы нашего развития. Какая из этих теорий тебе нравится больше? — Эквестрия уже на протяжение тысячелетия живёт в мире и гармонии! — Допустим. Однако Эквестрия старше этой тысячи лет, я правильно понимаю? Представь, если бы на протяжение всей вашей истории вы воевали. С грифонами, с чейнджлингами, с бизонами – да с кем угодно. Война втянула бы вас в бесконечную гонку вооружений. И часть военных технологий в мирные затишья бы неизменно адаптировалась под гражданские нужды. Ну так вот… Вы не воюете. У вас нет стимула развиваться. А у нас есть. Семьдесят с лишним лет назад мы сравняли с землёй два крупных города оружием чудовищной мощи. Теперь сила, лежащая в основе этого оружия, используется для производства огромного количества электроэнергии. — Думаешь, лучше начать накидываться на всех подряд ради природных ресурсов, как вы любите? — Добро тоже с кулаками быть должно, знаешь ли, — сказал Калински и умолк, когда рядом с ними по коридору прошла группа солдат. Не хотел он с этой пегаской воевать: что толку? Разве поймёт она? Да ведь сама первой в драку всегда лезет. Да и… если на секунду прикинуться наивным, ещё не нюхавшим пороху мальчиком, то права она была в чём-то. — Давайте за дело уже, — подал голос Дайер. — У вас в лодке ещё куча времени будет на то, чтобы поболтать по душам. А нам отсюда желательно в течение этого получаса поскорее смыться, пока эти не просекли, что мы немного не местные. — Пошли, — согласился с ним Уильям. Оба наёмника двинулись дальше по коридору, и Рейнбоу ничего не оставалось, кроме как оставить обломки дрона и последовать за ними. По командному центру словно пронёсся ураган: в одной из стен красовалась дыра размером с легковой автомобиль, большинство мониторов и рабочих мест разбито вдребезги, а местами ещё сохранились засохшие пятная крови и блестящие в свете ламп гильзы. — Словно в центр запуска ядерных боеголовок попал, — протянул Алекс, проходя в комнату через выбитый в стене проём. Пара десятков техников занималась восстановлением разбитых терминалов, и на ещё одну группу практически не обратили внимания. Диверсанты прошли мимо нескольких разрушенных рабочих мест, пока не наткнулись на работающий терминал. — Изображайте бурную деятельность, только провода там особо не дёргайте, — бросил Дайер, садясь за рабочее место. Уильям и Рейнбоу переглянулись, после чего принялись раскладывать свои инструменты. — Думаешь, они не заметят, что кто-то влез в их базы данных? — негромко спросил Калински, выкручивая болты, держащие крышку терминала, за которой должны были находиться провода, о назначении которых он не имел ни малейшего понятия. Он вообще сомневался, что лезть во всю эту электронику с исправно подающимся туда током – хорошая идея. Но сейчас он был техником и старался поверить в то, что он знает, что делает. — Много среди военных квалифицированных хакеров? — усмехнулся оперативник. — Может, что-то и заметят… Хотя я сомневаюсь, что здесь настолько продвинутая система безопасности. — А мне что делать? — несколько растерянно спросила Рейнбоу. Во всей этой электронике она понимала даже меньше, чем Уильям. — Сделай сложносочинённую мордаху и поройся в сумке, — ответил ей Уильям. — Просто притворись, что чем-то занята. Никто не будет целенаправленно на нас пялиться. — Таааак… — Алекс принялся стучать клавишами на клавиатуре, поминутно поглядывая на экран терминала. — Надо же… Даже пароля нет. Всё в открытом доступе. Бери – не хочу… Уилл, подай-ка мне ЗУ… Калински, недолго думая, вытащил из сумки съёмный жёсткий диск и передал его товарищу. Дайер незамедлительно подсоединил его к терминалу и начал копировать с серверов всю информацию, которая только могла заинтересовать генерал-майора: документы, графики, диаграммы, рисунки, аудио- и видеозаписи. — Чем они тут таким занимались? — Уильям посмотрел на экран и нахмурился. — Гляди… Какая-то информация о вратах. — Стоило этого ожидать, — ответил Дайер. — Здесь где-то же наверняка должны быть функционирующие врата. И вот вся документация… Правила сборки и эксплуатации… и даже запасные детали на складе есть. Похоже, мы здесь не в последний раз, дружище. И… Ты погляди… — Он умолк на несколько секунд. — Здесь также данные разведки, снимки с беспилотников… Вся эта информация, которой нас не снабдили перед отправкой сюда. Нам сказали, что эти пони застряли в средневековье, а вот тебе и заводы, и танки, и электростанции. Чёрт, они даже знали, что у пони есть спутники. Почему нам не сказали об этом на брифинге? — Он посмотрел через плечо на Уильяма с выражением сильной растерянности. — Это какая-то подстава, Уилл. Мне кажется, генерал-майор должен это увидеть. — Мммать… — только и выговорил Калински. Ему совершенно не нравилось то, что они здесь обнаружили. И ещё страннее ему казался приказ уничтожить это место ядерным ударом. Словно заказчик не хотел, чтобы вся эта информации попала в руки к наёмникам… Мысли оперативника прервала пара техников, которых внезапно заинтересовали двое людей и одна пегаска, копающиеся рядом с одним из уцелевших терминалов. В их сторону двигались двое: человек и единорог со своими сумками с инструментами. — Всё нормально? — спросил у них техник СКО. — Мы этот терминал ещё вчера проверили. Работал без глюков. Что там навернуться успело? — Всё в порядке, просто хотим убедиться, что всё работает на все сто, — отозвался Алекс в своей привычной дружелюбной манере. — Отдыхайте пока. — Отдохнёшь тут, — хохотнул солдат. — Уже голова закипает. Починишь одно – сломается другое. Мы тут задолбались уже осколки гранат из электрооборудования выковыривать. Ещё бы помощников толковых, а то ведь тут больше половины – самоучки. Если б не эквестрийцы… Ч-чёрт… — Могло бы быть и хуже, — усмехнулся Дайер. — Я, вообще, по образованию хотел АйТишником стать. А потом надоело и ушёл в армию. Кто ж знал, что снова придётся за всё это браться? Ну, лучше здесь торчать, чем под Понивиллем. — Да, там сейчас очень несладко, — вздохнув, покачал головой единорог-техник. — Если бы я мог, кинулся бы на выручку. Думаю, им там сейчас лишний рог и копыта лишними не будут. А нет ведь. После Клаудсдейла вертолёты практически не летают. Сидим здесь. Уильям заметил, как дёрнулась Рейнбоу, когда солдат упомянул Клайдсдейл. Пегаска быстро взяла себя в копыта, но наёмник чувствовал, что им предстоял очень непростой разговор после того, как они здесь закончат. — Ничего, — подал голос второй СКОшник. — Мы их месяц держали. И даже кое-где сумели прорваться. Полковник – мастер своего дела, не торопится с выпадами в их сторону. Скоро мерки выдохнутся, и тогда пойдём в контрнаступление. И ответят они и за Эпплузу, и за Доджтаун, и за Балтимейр, и за Клаудсдейл. За всё ответят. — Да уж… — кивнул наёмник. Ответить ему на это больше было нечего. Он и сам прекрасно понимал, что такой вариант развития событий вполне возможен. Если генерал-майор что-нибудь не придумает, они заплатят много крови. И что-то ему подсказывало, что пощады не будет. Не после всего этого. Техники пожелали им спокойной смены и направились дальше, – всё же работы по восстановлению комплекса предстояло ещё немало, – а команды диверсантов осталась на своём месте, каждый наедине со своими мыслями. Впрочем, ненадолго… — Что произошло в Клаудсдейле? — спросила Рейнбоу и почему-то вперила свой взгляд именно в Уильяма, словно это он был в ответе за произошедшее. — Не сейчас, — негромко ответил ей наёмник. — Нет, сейчас! — Пегаска повысила голос, едва не сорвавшись на крик. — Что вы сделали с моим домом? Калински поглядел на своего товарища, но Алекс сконцентрировался на копировании информации, и проблемы одной радужногривой пегаски его не слишком-то волновали. — Я скажу тебе, когда мы уберёмся отсюда подальше, окей? — Он перевёл свой взгляд на пегаску. — Это будет не самый простой разговор. Поняша стиснула зубы, но не стала настоять на своём. Сказать честно, ей не хотелось знать ответ. В глубине души она понимала, что ничего хорошего не услышит, и мысленно готовилась к новости о том, что её родного дома больше нет на карте Эквестрии. Вернее, что только на карте Эквестрии он и сохранился… — Сделано. — Дайер отсоединил жёсткий диск от терминала и сунул его в сумку. — Валим отсюда. Уилл, крышку обратно поставить не забудь. — Сейчас всё будет. — Калински уже заканчивал закручивать болты. После этого они собрали инструменты и спокойно покинули командный центр. Теперь им оставалось лишь соединиться с группой и покинуть комплекс. Точка выхода располагалась неподалёку от того места, где они в него и проникли. И вновь тёмные коридоры необжитой части подземной базы. Бойцы включили фонарики, и лучи света зализали чистые металлические стены. Вот только в этот раз мысли наёмников, да и голубошёрстной пегаски навряд ли были заняты страшными экспериментами и чудовищными мутантами. Уильям не спешил делиться с Рейнбоу печальными известиями. Что он должен был ей сказать? Извини, Рейнбоу, но твой дом был уничтожен ядерным взрывом? И как она отреагирует? Попытается напасть или замкнётся в себе? В таком случае, может, отложить этот разговор до того момента, когда они дойдут до лодки? Навряд ли эта пернатая бестия будет ждать так долго… Охренеть как везёт, ничего не скажешь. На каком-то моменте их эвакуации они забрались в систему вентиляции и продолжили свой путь уже в полой металлической кишке. Они опережали график на несколько минут, но не исключено, что Коттер и Хольмберг уже ждут их в том здоровом вентиляционном колодце, через который они собрались покидать базу. Уильям уже даже слышал слова мастера-сержанта. Что-то вроде: «Долговато вы там копались» и в том же роде. Однако его опасения не подтвердились: на месте их никто не ждал. Они поднялись по лестнице на самую верхнюю площадку, практически под тем здоровым крутящимся винтом, затягивающим в комплекс воздух с поверхности. Как только Коттер даст отмашку, сюда подтянется вторая группа и поможет им выбраться. А пока оставалось только ждать. — Прохладно… — Алекс прислонился к стене и прикрыл глаза. Была глубокая ночь, и тело просило отдыха. Уильям тоже опустился на платформу, упёршись спиной в поручень. Да, и даже так бывает. Спецоперация без единого выстрела. Пришли, забрали, ушли. Красиво и чётко. А СКОшники даже ничего не поняли. — Уилл. — Пегаска остановилась напротив наёмника и посмотрела на него твёрдым взглядом. — Ты обещал. — Уверена, что хочешь знать? — спросил её оперативник. Пегаска кивнула. — Ну хорошо… Нет больше никакого Клаудсдейла. И долины под ним, я так понял, тоже больше нет. Рейнбоу осторожно села на платформу, глядя на наёмника пустым взглядом. Во рту пересохло, в горле встал ком. Она ожидала этого. Ждала, что Уильям это скажет. Но одно дело предполагать, загадывать наперёд, а совсем другое – когда твои страхи и опасения становятся явью. — К-как?.. — Для меня это тоже стало шоком, — признался Калински. — Клаудсдейл был истыкан средствами противовоздушной обороны, которая держала под прицелом воздушное пространство вокруг Кантерлота и Понивилля. Наземная атака была исключена. Массированный авианалёт привёл бы к огромным потерям. Командование приняло решение: нанести по городу ядерный удар. Результаты превзошли все их ожидания. — Ядерный?.. — Оружие массового поражения. Я тебе говорил. Семьдесят лет назад ядерным оружием были уничтожены два крупных города с целью закончить Вторую мировую войну. Города были разрушены до основания. Эта бомба была немного слабее… но ударная волна смела слой облаков, на котором и был построен Клаудсдейл. И он попросту обрушился в эпицентр взрыва вместе с большинством жителей. Сотни тысяч погибли в первые секунды после взрыва. Десятки тысяч – в последующие часы от лучевой болезни и смертельных ожогов. Тысячи – в течение последующих дней в противорадиационных центрах. Когда нам сообщили… Мы и сами не могли поверить. На инструктаже перед операцией никто даже не заикнулся о возможности применения ядерного оружия… уж тем более на гражданском объекте. Тишина. Пользуясь случаем, Калински достал из кармана пачку сигарет. Дайер, уже вовсю дымивший на весь вентиляционный колодец, поделился с ним огоньком, и наёмник закурил, желая сбросить с себя хотя бы часть напряжения сегодняшнего дня. Он мог бы поделиться сигаретой и с Рейнбоу, но, честно, сейчас ему было страшно с ней даже говорить. Пегаску трясло, а по её щекам катились слёзы. Оперативник ждал и драки, и истерики, но это… это было просто тихое горе. И на многие сотни километров вокруг не было никого, кто мог бы её поддержать. *** Было довольно тяжело это признавать, но всех усилий полковника Хенрикссона попросту не было достаточно, чтобы хоть как-то выровнять ситуацию, перехватить инициативу, обернуть всё в свою пользу. Как человек военный, он понимал, что биться против куда лучше организованного, обученного и технически оснащённого противника, имея на руках лишь разношёрстную горстку ветеранов из разных стран мира да толпу фермеров, – гиблое дело, сколько ты не води врага за нос. Скрытые диверсии и атаки на конвои лишь отсрочивали неизбежное. Шаг за шагом СКО теряли не только солдат и технику, но и боевой дух, а о каком боевом духе может идти речь, когда всё твоё войско – это, по сути, толпа наёмников, у которой практически нет мотива драться? Как они только этих наёмников не били… Только вот что толку? Разнести военную базу наёмников у Залива Подковы, но были вынуждены отступить, чтобы не рассеивать свои силы слишком сильно. Отбили Балтимейр, когда от города уже практически ничего не осталось, а теперь вновь оставили его, чтобы лучше укрепить позиции в центре страны. Провели успешную контратаку на западе, захватили вражескую технологию, но дальше-то что? Нет сил, чтобы расширять брешь, продолжать наступление – и вновь войска отходят обратно к Понивиллю, готовясь к обороне. Не говоря уже о том, что топливо и боеприпасы тоже практически на исходе, а где взять ещё? Хоть Вечнодикий лес на дрова руби – по врагам брёвнами стреляй, а технику древесиной заправляй. Это месяц назад они могли поднять в небо армаду вертолётов и заправить с несколько сотен танков, а теперь… А теперь наёмники были уже совсем рядом. Связь с «Рубиконом» пропала: вовсю работали вражеские станции радиоподавления. Юнатан и вовсе сомневался, что Понивилль и Кантерлот вообще стоят на месте. Он и небольшой контингент солдат были на этом треклятом острове, одни, без какой-либо связи с Эквестрией. И скоро за ними должны были прийти. А наёмники найдут способ пробраться на этот остров – в этом можно было даже не сомневаться. В конце концов, они разнесли базу СКО в Дымчатых горах, и это последняя новость, которую полковник получил, прежде чем связь с материком исчезла окончательно. Юнатан откинулся на спинку стула. Его временный кабинет, бывший, судя по всему, некогда кабинетом начальника службы безопасности, пропах табаком и растворимым кофе. Уже неделя бесконечного изучения баз данных «Форпоста-один» на предмет хоть чего-нибудь, что сможет им помочь отбиться или хотя бы вернуть в строй эти проклятые врата. Полковнику думалось, что если через них удастся установить контакт с Россией либо странами блока НАТО, то они быстро получат помощь. Естественно, не быстрее, чем «Беллфайер» сравняют с землёй всю страну, но по крайней мере Эквестрия не станет американской колонией, а те же русские или соседи по блоку навряд ли станут проводить здесь ту же политику, что и Штаты, рискуя при этом нарваться на чьё-либо противодействие. Вот только сколько времени уйдёт на ремонт врат? Согласятся ли союзники помочь? Конечно, согласятся… Но только сколько времени у них уйдёт на подготовку сил вторжения? Сколько уйдёт на планирование первой военной операции? Успеют ли США подтянуть в этот мир свои основные силы, и не затянется ли эта война на столько же лет, сколько она длится уже в родном мире полковника? В конце концов, Эквестрия, – довольно лакомый кусок, и не только в плане природных ресурсов. Уж Штаты-то точно вцепятся в неё мёртвой хваткой. В любом случае, пока Юнатану это виделось единственным вариантом дальнейшего развития событий. Собирать солдат и пробиваться к Понивиллю – не вариант. Сидеть тут и ждать – тоже. Наладить портал и сбежать на Землю? Нет, не пойдёт. Это здесь они СКО, а там они кем станут? Оставалось признать себя воинским формированием, неофициально являющимся частью вооружённых сил страны, которая до недавнего момента существовала лишь на экранах телевизоров да в чьём-то воображении, и вести переговоры уже с этой позиции. Они больше не НАТО, не США и не Россия. Их уже месяц как наверняка записали в мертвецы. Выходит, от этого и следует отталкиваться. Мысли полковника прервало шипение пневматики, и шлюз в его кабинет неторопливо задвинулся в паз. Офицер нахмурился. Он не ждал никого в столь поздний час. На крайний случай, о чём-то важном его могли оповестить через систему внутренней связи… разве что она снова вышла из строя. В кабинет зашёл боец в униформе СКО, в руках которого красовалась ACR… с набалдашником глушителя. Взгляд солдата быстро остановился на офицере. — Полковник Юнатан Хенрикссон? — негромко спросил он. Полковник не ответил. Рука его уже медленно тянула из кобуры рукоять «Беретты. Солдат кивнул и поднял оружие. — Ничего личного. Юнатан рванул пистолет из кобуры, на ходу переводя флажок предохранителя в режим огня, но какие шансы у него были против наёмника со штурмовой винтовкой? Всё закончилось в считанные доли секунды: звучно щёлкнул глушитель на стволе ACR, что-то с неимоверной силой ударило полковника в голову, а затем всё ушло, растворилось, кануло во тьму, и полковника Юнатана Хенрикссона, на протяжение последнего месяца командующего Силами Коллективной Обороны Эквестрии, не стало. *** Похоже, наёмники вкупе с дезертирами и майором Хейзельротом оказались немножечко умнее, что «Рубикон» предполагал изначально. Естественно, оставшиеся лояльными Эквестрии войска СКО не собирались оставлять город в руках ренегатов, и масштабная диверсия с последующей ликвидацией командного состава сил дезертиров была вполне ожидаемым ходом. Хейзельрот и не собирался отсиживаться в штабе, ожидая, когда же по его душу явится Ночная Стража. Понивилль был обречён с самого начала, но ничего, кроме как посеять хаос в рядах СКО, и не требовалось, ведь у Эквестрии и её союзников уже попросту нет времени разбираться с внутренними проблемами и заново отстраивать линию оборону. Значит, на этом работа предателя-майора и группы наёмников здесь заканчивалась. Воспользовавшись стелс-генератором, они бежали на восток, а ничего не подозревающие солдаты понивилльского гарнизона остались на своих постах, ожидая прибытия сил «Беллфайер» и даже не подозревая, что их бросили на произвол судьбы. Конечно же, никто не собирался давать беглецам скрыться так просто. «Альфа-один» и несколько отрядов Ночной Стражи было отправлено в погоню, в то время как командование взяло на себя урегулирование ситуации в Понивилле. Когда два вооружённых «Кордами» «Тигра» уже отдалились от города на порядочное расстояние, ветер начал доносить до отряда звуки бешеной пальбы. Видимо, Понивилльский гарнизон решил дать СКО последний бой… Бойцов преследовало странное, давящее чувство. Даже Макс, вновь севший за баранку руля, притих, следя за дорогой. Ещё ведь совсем недавно они сидели в «Сахарном Уголке», пили горячий шоколад и думали, как будут праздновать День Согревающего Очага вместе с эквестрийцами. Пока что всё вело к тому, что День Согревающего Очага праздновать будет уже некому. Как далеко ушли диверсанты? А ну как готовят засаду на пути группы преследования? Или, может, надеются добраться до своих союзников быстрее, чем их нагонит справедливость? С этого направления Понивилль практически ничего не прикрывало; наблюдательные посты и радарные станции были не в счёт. Противник не проявлял активности, наступление планировалось с запада. То есть проскочить отсюда к Доджтауну незамеченными шанс у беглецов был немаленький, уж под оптической-то маскировкой. Но и её им навряд ли хватит надолго… Второй «Тигр» ехал чуть позади, метрах в ста от ведущей машины, чтобы весь отряд не угодил в одну и ту же засаду. Но засады они не ждали: в воздухе были Ночные Стражи. Да и какая тут засада? Портативные стелс-генераторы, – именно те, что работают по площади, и которые не весят под сотню тонн, – покрывают лишь небольшие участки местности. К примеру, движущийся автомобиль они спрячут без проблем. А вот чтобы спрятать под такими отряд, бойцам придётся собраться в кучу, не говоря уже о том, что генераторы маскировочных полей пока ещё не научились заметать следы за людьми. Так что либо враг бежит, либо они скоро на него наткнутся, и если так, то у наёмников шансов не сказать, что много… Колонна отвернула от идущий к Балтимейру железнодорожной ветки и двинулась на юг, к мосту, за котором их ждали пустыни юга. Один из отрядов Стражей отделился от отряда и направился на восток, к Балтимейру. Маловероятно, что беглецы решили укрыться там, но перестраховаться стоило. В таком случае, солдаты ночи были вольны ликвидировать цели самостоятельно: чем ближе бойцы приближались к вражеской территории, тем мощнее били станции радиоглушения по их средствам коммуникации. Устойчивая связь сохранялась разве что на совсем уж малых дистанциях. — Ещё немного, и придётся поворачивать, — сказал Винсент, развернувший перед собой карту. — Думаю, на мосту нас очень тепло встретят. — Дёрнуло ж… — фыркнул мотострелок. — Что толку, что эта крыса утянула с собой кучу бумаг из штаба? Мне кажется, наёмникам уже даже информационная осведомлённость не нужна. — Всё равно, — качнул головой рейнджер. — Думаю, правильно всё делаем. Эту тварь надо догнать и пустить пулю в голову. И Брандту тоже, как вернёмся. Эквестрийцы на задних сидениях молчали. Может быть, вспоминали те весёлые деньки, когда загородная поездка не была сопряжена с риском поймать реактивный снаряд в борт бронеавтомобиля и дружно сгореть всей компанией. А, возможно, им просто нечего было сказать по данному поводу. Навряд ли они согласились бы с тем смертным приговором, который люди подписали предателям, но спорить не было смысла. Если так посмотреть, то ничто уже не имело смысла. Макс еле успел отреагировать, когда в свете фар на дороге прямо перед «Тигром» откуда ни возьмись появилась фигурка одного из Ночных Стражей. — Ох ёб твою...! Он ударил по тормозам, и бронеавтомобиль понесло вперёд по инерции, попутно едва не выбросив с дороги. За мгновение до столкновения фигура фестрала обратилась белесым дымом, и бампер «Тигра» вместо того, чтобы пересчитать Стражу все кости, просто пролетел насквозь вместе с остальным автомобилем, прежде чем затормозить через несколько метров в облаке поднятой колёсами снежной пыли. — Что произошло? — В проходе между сидениями показалась обеспокоенная мордочка Дэрин Харт. Позади неё на полу валялся Эйрид Бит, которого резким толчком выбросило с сидения. Вместо ответа мотострелок подхватил свою штурмовую винтовку и полез на выход, подбирая у себя в голове как можно более красочные эпитеты, которыми он будет оперировать в разговоре со Стражами. — Вы там совсем ебобо, мать вашу, что ли?! — заметив у обочины явно шокированного фестрала, чуть не заорал на него Макс. — Ещё бы под колёса бросился, твою дивизию! Какого хрена ты здесь вообще забыл?! Семь тонн металла давно в рожу не прилетало?! — Я… — Страж сглотнул, испуганно уставившись на Макса, словно мотострелок собирался разодрать того на части. — Я просто… — Просто он… Просто, — фыркнул Зарубин, прислонившсь спиной к борту бронеавтомобиля. — Вот бы здорово вышло, если бы я не справился с управлением, и машина бы к хренам опрокинулась на этом снегу, правда? Он едва переборол желание закурить сигарету или две. Вот как после таких вот выкрутасов союзников в здравом уме оставаться? — Я… передать, — собравшись и подтянувшись, заговорил Страж. — В к-километре отсюда… Машина. Посреди дороги. Брошена… Кажется… Кажется, «Хамви». Справа от дороги, метрах в пятидесяти, «зелёнка». Туда цепь следов ведёт. Одна. Фестрал, похоже, настолько перепугался, что даже забыл про положенное по уставу шипение, которым эти молодчики в фиолетовой броне любили попугать слабонервных. — Вон оно как, — успокоившись, сказал мотострелок. — А на дорогу нахрена вылетел? — Десятник послал. Рация не ловит. — Пониже летайте – будет прекрасно ловить всё, — хмыкнул боец. — Это всё? — Страж кивнул. — Тогда свободен. Будем разбираться… Фестрал кивнул ещё раз, распростёр крылья, и через секунду его уже и след простыл, а Макс потянулся за радиостанцией и переключил её в режиме передачи. — Альфа-главный, два-один-главный, — заговорил он, — есть доклад от Ночных Стражей, приём. — Два-один, принято. Почему остановились-то, приём? — У Стражи рации не ловят. Видимо, слишком высоко летают. Не придумали ничего лучше, кроме как выскочить прямо перед машиной. Приём. — Понял. Что с докладом, два-один? — Где-то в километре впереди по дороге стоит брошенный автомобиль, предположительно «Хамви». От автомобиля к лесу справа ведёт цепь следов. Возможно, беглецы. — Этот «Хамви» и следы там не первый день уже быть могут. — Да откуда им там взяться, не первый день-то? Сам-то в это веришь? Бросили машину и пытаются через лес уйти… Приём. — Странно как-то… Больше на засаду похоже. Лучше перестраховаться. Давай вперёд потихоньку, осмотрим машину. Один хрен беглецов мы уже упустили, скорее всего… — Как знать, как знать… Забравшись на водительское сидение, Макс захлопнул за собой дверцу и шумно выдохнул. — Всё слышали? — спросил он, попутно выруливая «Тигр» обратно на дорогу. — Aye-aye, — негромко отозвался Винсент. — Время залетать в очередную засаду. — Ну, хоть не против роя разъярённых жуков, — фыркнул мотострелок. Спустя несколько минут напряжённой езды в свете дальних фар бронеавтомобиля появился тот самый «Хамви», брошенный посреди дороги с распахнутыми настежь дверями. Макс остановил «Тигр» и проследил взглядом за вереницей следов, уходящей в сторону леса справа от дороги. Беглецы следовали один за другим, так что сложно было сказать, сколько человек покинуло машину. В любом случае, навряд ли больше пяти. Мотострелок вновь потянулся за рацией. — Альфа-главный, два-один-главный. Вижу «Хамви». Он тут явно недавно. Признаков жизни не наблюдаю, приём. — Два-один, принято. Возьми кого-нибудь – осмотрите машину. И пусть Винс пулемёт займёт. Все свободные стволы в сторону леса. — Принято, выполняем. Макс взял Эйрида, и вместе они, надвинув на глаза приборы ночного видения, оставив машину, направились в сторону бесхозного «Хамви». Второй «Тигр» тем временем подъехал чуть ближе, и пулемётчик за «Кордом» развернул ствол своего оружия в сторону леса, равно как и Винсент. Оставшиеся бойцы покинули уютное нутро бронемашин и рассредоточились, следя за окружающей местностью, но, в основном, за «зелёнкой». Больше беглецам идти было и некуда: русло реки лежало как на ладони, так что даже если бы противник решил разместить там часть своих бойцов, то их бы мгновенно обнаружили при помощи ПНВ. — Ты справа, я слева, — негромко скомандовал мотострелок. — Ничего не трогай. Могли заминировать. — Понял, — отозвался единорог. На подходе к корме бронеавтомобиля бойцы разошлись и принялись осторожно осматривать брошенный вездеход. Белый камуфляж, опознавательные знаки эквестрийских ВС… Макс заглянул в заднюю часть салона и чуть не дёрнулся, увидев там человека. Нет, не живого, к сожалению или к счастью… И он был в униформе СКО. — Он оно как… — задумчиво хмыкнул боец и, пройдя чуть дальше, проверил место водителя. Уже отсюда он заметил валящий из-под капота бронемашины сизый дым – дальше без эвакуатора эта крошка уже никуда не поедет. Эйрид тоже закончил осмотр и теперь беспокойным взглядом смотрел на Макса, который, тем временем, вернулся к осмотру оставленного на заднем сидении Хейзельрота, а в том, что это был он, сомнений не было и быть не могло. — Отойди за машину, не свестись с правого борта, — бросил он Биту, поднял ПНВ и, достав из кармашка на разгрузке фонарик, пустил луч электрического света внутрь салона. Предателю воздалось по заслугам: точно посреди его лба краснела небольшая красная точка, из которой тонкой красной струйкой через висок стекала уже давно свернувшаяся кровь. Затылок выглядел чуть интереснее: при выходе пуля разнесла половину черепной коробки, и теперь брызги крови и ошмётки серой массы украшали утилитарный стиль салона армейского вездехода, привнося в него чуть больше тёплых тонов. Не трогая тело, Макс перевёл свой взгляд на центр салона и заметил весьма необычного вида постамент, на котором покоился странный металлический шар. Либо тот самый генератор маскировочного поля, либо какая-нибудь нейтронная бомба – тут долго размышлять не пришлось. Интересно, получится ли утянуть её на базу? Ни документов, ни оружия, ни чего-либо полезного в машине не нашлось. Похоже, наёмники забрали всё это с собой и свалили, не забыв прикончить пленника за ненадобностью. Раз так, то на кой чёрт они вообще его с собой потащили? Хотя, возможно, первоначально он действительно нужен был им живым, а потом, когда накрылся движок, в план внесли коррективы… — Весело. — Макс отошёл назад, переключая рацию в режим передачи. — Альфа-главный, слышишь меня, приём? Ответом ему стал резкий хлопок откуда-то со стороны леса. До ужаса знакомый свист реактивного снаряда оборвался в считанные мгновения, и ближайший к ним «Тигр» силой взрыва, подкреплённого детонацией топливных баков, подкинуло в воздух и с дребезгом опрокинуло на крышу. Искорёженным корпусом тут же занялось пламя, а из деревьев донёсся ещё один хлопок, и Максу не составило труда догадаться, куда могут нанести следующий удар. К счастью для мотострелка и для Эйрида, оба бойца правильно отреагировали на обстрел из гранатомётов и поспешили прикрыться одним из склонов, спускающимся к реке, когда брошенный «Хамви» в десятке метров от них превратился в огненный шар. Во все стороны разошлись волны нестерпимого жара и разлетелись оплавленные обломки. Из-за двух пылающих посреди дороги костров разглядеть что-либо в чаще леса было практически невозможно. Застучал пулемёт второго «Тигра», но через несколько минут почему-то захлебнулся и замолчал. Пока Макс и Эйрид, ругаясь, пытались по берегу реки отползти к своим, завязалась перестрелка. Со стороны колонны на огонь из «зелёнки» отвечало всего несколько стволов, что было довольно тревожным знаком, хотя и из леса работало три, максимум четыре автомата – били короткими, прицельными очередями, и, похоже, пули действительно находили свои цели. Высоко в небе, подобно удару хлыста, раздался выстрел из СВД. Один из нападавших выбыл из игры: Темпест практически никогда не промахивался. Навряд ли наёмники хорошо видели его на фоне ночного неба, а вот ему с его пегасьим зрением было всё прекрасно видно. — Давай щит! — крикнул Макс товарищу, попутно беря наизготовку «Вихрь». Эйрид сконцентрировался, призывая заклинание, и спустя мгновение перед мотострелком буквально из ниоткуда возникла полусфера защитного барьера с небольшой амбразурой для стрельбы, чем боец и не помедлил воспользоваться. Просунув ствол в отверстие для стрельбы, он прицелился и выжал спуск. Пули девятого калибра били недалеко, но очень больно – среди деревьев замолчал второй ствол. Ещё хлопок. Среди кустов в стороны раздалось облако дыма и снежной пыли. Макс рефлекторно повалился на спину, свалившись обратно за склон, когда в магический барьер врезалась реактивная граната. Поглотив большую часть ударной волны и осколков, заклинание разрушилось, а Эйрид, вскрикнув от боли, чуть не потерял сознание: по голове словно с размаху заехали кувалдой. А затем перестрелка затихла. Так же внезапно, как и началась, словно кто-то оборвал запись. Не рискуя подниматься из-за укрытия, Макс отполз к лежащему на снегу единорогу и потормошил того за плечо. Эйрид дрожал, зажмурившись, пытаясь вытерпеть боль от резкого перенапряжения, и практически ни на что больше не реагировал. Поняв ситуацию, мотострелок вытянул из аптечки целебное зелье и потратил несколько секунд на то, чтобы напоить им эквестрийца. Если бой ещё не закончен, то лучше вернуть его товарища в строй как можно быстрее, а не ждать, когда тот поправится сам. — С-спасибо… — выдавил Эйрид. Магией он поднял упавшую в снег винтовку, а затем посмотрел на Макса. — Не из приятных ощущение. — Не расслабляться. Это может быть ещё не всё. — Боец засунул в сумку пустую колбу и осмотрелся, хотя с их позиции смотреть было особо не на что. — Два-один-главный, я Альфа-главный, вы ещё живые? — затрещало в наушниках. Чертыхнувшись, Макс переключил тангенту в режим передачи. — Так точно. Мы оба целы, отходим. Какие у нас потери, приём? — Пока неясно, два-один, — отозвался Роберт. — Из моего отряда Райли ранили в голову, он потерял сознание. Шлем спас… Дью поймала пару осколков, но ничего, с чем бы не справились целебные зелья. Твоего пегаса я в небе видел. Что с остальными, отсюда непонятно, приём. — Сейчас разберёмся. Что по противникам в «зелёнке»? — Ночные Стражи их накрыли. Хейзельрота среди них не было, а вот сумка с документацией нашлась. — Хейзельрот сидел в брошенном «Хамви» с дыркой во лбу. — Даже так… Туда и дорога, значит. Только вот что это за финт с засадой был? — У их машины накрылся двигатель – из-под капота дым валил, в темноте издалека невидно. Видать, решили один из наших «Тигров» прихватизировать. По вам-то они из «граника» не палили. До пустыни отсюда ещё ехать и ехать. Хотя лучше бы они всё же уехали… — Принято, два-один. Собирай тогда своих, и отходите к нам. Если им навстречу кто-то двигался, то лучше нам здесь не задерживаться. — Понял. Макс махнул рукой Эйриду, и вместе они направились к тому, что осталось от их машины. Бронеавтомобиль пылал словно сожжённое на Масленицу чучело: бензина туда перед отъездом залили под завязку, и костёр вышел знатный. О судьбе Винсента мотострелку даже не хотелось думать. У рейнджера не было ни единого шанса выжить после взрыва. Дэрин и Темпест нашлись за вынесенным на берег реки бревном. Они слышали радиопереговоры и ждали возвращения разведгруппы. Единорожка отделалась парой осколочных и сильным испугом, в то время как пегас не просто остался полностью цел, но и умудрился зацепить из своей винтовки кого-то из нападавших. Бойцы переглянулись и все вместе посмотрели в сторону пылающего «Тигра». Конечно же, в голове у них всех крутилась одна и та же мысль. — Пошли, — выдержав минуту скорбного молчания, сказал Макс. — Надо возвращаться на «Рубикон». Никто не стал спорить или что-либо говорить: боевой дух отряда был подорван очередной потерей. И во второй раз это был рейнджер из отряда Хэмптона, весёлый парень с, казалось бы, просто феноменальным чувством на опасность… Почему солдатская интуиция подвела его именно сейчас? Хоронить там уже было нечего, и все это прекрасно понимали. К утру тело Кричинского навряд ли будет возможно отличить от куска сгоревшего пластика или горстки пыли. Но они обязательно помянут его стаканом чего-нибудь горячительного. Если, конечно же, сами доживут до рассвета… *** Майор Брандт сидел привязанным к складному стулу и молча буравил взгляд металлическую столешницу перед ним. Почему-то он знал, что всё закончится именно вот так. Ещё с того момента, как дал слабину и стал работать на наёмников, сливая им всевозможную информацию. Хотя у такого сценария всё равно было куда больше шансов на успех, чем у плана полковника. Так, по крайней мере, шанс выбраться из этого ада оставался хотя бы у тех, кто вовремя выбрал правильную сторону. Либо кто считал, что выбрал правильную… Однако теперь надеяться уже было не на что. На нём висело множество грехов, начиная с поражения под Эпплузой и Доджтауном, и заканчивая Клаудсдейлом. Весьма странно, что он до сих пор был жив. СКО должны были понимать, что наёмники не доверили бы майору и крупицы стратегически важной информации, да и какой сейчас толк от информации, когда всего-то через несколько часов ничего из этого уже не будет иметь значения? Война была окончена. Полог палатки одёрнулся, и перед Марком оказался майор Гайду, а вместе с ним и Принцесса Луна. Ими обоими овладевало чувство мрачного торжества, и пускай жизни сотен тысяч людей и пони было уже не вернуть, виновник всего этого кошмара сейчас находился прямо перед ними, связанный, подготовленный к свершению правосудия. — Ну, и нахрена вы меня сюда притащили? — первым спросил их Брандт. — Я не лучше ходячего мертвеца сейчас. К чему тянуть? — Всего один вопрос, — подала голос Принцесса Луна. — Гордишься тем, что натворил? — Вы должны меня понимать, — ответил ей Марк. — Может, вы и хотите тут все сдохнуть, а мне, в отличие от вас, есть, куда и к кому возвращаться. Все эти игры полковника в спасителя Эквестрии, рыцаря на белом коне, – всё это совершенно гиблое дело, понимаете? — Гиблое, да? — вклинился в разговор Вёрджил и упёр руки в стол, глядя на бывшего товарища. — Если бы не ты, мразь, мы бы задавили мерков ещё в южных пустынях, ты меня понял? Кто слил координаты артиллерийских батарей? Снайперские позиции? Кто пустил под откос наши поезда и помог наёмникам организовать грамотные засады на пути движения наших войск? Кто координировал действия вражеских агентов на нашей территории, а потом устроил грёбаное восстание прямо у нас под боком? Мы бы уже месяц как могли со всем этим покончить и разбираться с менее насущными проблемами. Не было бы ни Балтимейра, ни Клаудсдейла. Так что нет, нихрена мы тебя не понимаем. Уже и не надо, впрочем. — Офицер достал из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и положил на столе перед Луной. — Это ваше право, принцесса. — Какой смысл? — негромко спросила ночная принцесса и посмотрела на Гайду. — Это ничего не исправит, майор. — Мы это называем местью, принцесса, — ответил ей Вёрджил. — На этом человеке висят сотни тысяч жизней ваших верноподданных. Благодаря ему вся ваша страна лежит в руинах. И именно с его помощью мы проиграли эту войну. — Вы мне говорите, что я должна убить другое мыслящее живое существо потому, что оно совершало чудовищные поступки во имя своих собственных убеждений, — сказала Луна. — Существо, принёсшее в этот мир зло из-за собственных заблуждений, но не потому, что его целью являлись война и разрушение. Мы его схватили, майор. Он больше никому не навредит. Мне ни к чему ваша месть. Разве на этой войне погибло недостаточно что людей, что пони? — Она развернулась и, бросив последний взгляд на связанного пленного, направилась к выходу из палатки. — Делайте то, что считаете должным, майор. Я буду ждать снаружи. Когда принцесса покинула помещение, Гайду вздохнул и провёл по лицу рукой. Какие же эти эквестрийцы странные всё же, а? Он поднял со стола пистолет и задумчиво посмотрел на Брандта, молча ожидавшего свой приговор. Но решение уже давно было им принято. Майор привык доводить любое дело до конца. — Думаю, полковник захотел бы сделать это лично, — негромко сказал он. — Но в его отсутствие, боюсь, эту честь придётся иметь мне. — Ты уже больше не увидишь полковника, скорее всего, — покачал головой Брандт, не глядя на собеседника. — У «Беллфайер» есть всё. Вся информация. И их шпионы тоже уже давно среди вас. Они знают, где полковник. — О шпионах мы позаботились, — мрачно произнёс Вёрджил. — Жаль, взялись за это только сейчас… Выходит, тебе вообще плевать, да? Сколько из-за тебя погибло? — Толку мне такие вопросы теперь задавать? — резко вскинулся Марк. — Что ты получишь с этого? Уже ничего не вернуть, понял? Думаешь, я знал, что их тогда задавить можно было? Да и где гарантии, что они бы не вернулись? А потом они уже меня за яйца взяли. И что я должен был делать? Сказать, мол, ребята, извините, но всё это время кротом был я? — Клаудсдейла больше нет, сотни тысяч погибли, — сквозь зубы процедил Гайду. — Ответь сам на свой вопрос. И что ты с этого сам получил, а? — Ты собираешься меня грохнуть, или как? — отрезал Брандт и посмотрел на своего оппонента. — Или ты пытаешься выбить из меня какое-то признание? Хочешь, чтобы я раскаялся? — Мне уже всё равно, если честно. — Майор поднял руку с пистолетом и направил ствол в сторону предателя. — Увидимся в аду. — Передам привет полковнику, если он уже там, — усмехнулся Брандт, прежде чем Гайду вдавил спуск. Принцесса Луна находилась на улице в компании двух солдат СКО и молча любовалась звёздами в безоблачном ночном небе, когда до её ушей донёсся звук одиночного выстрела, быстро растворившийся в ночи угасающим эхо. Повелительница Ночи прикрыла глаза и склонила голову. Ей хотелось бы понять логику людей, их искажённое понимание таких вещей, как честь, верность и справедливость. Но всего её многовекового опыта не хватало для того, чтобы найти ключ к разгадке этой тайны. Месть? Чего ради? Искупить одну смерть другой смертью? Око за око, кровь за кровь, как они говорят. Ни к чему это не приведёт, думала Луна. Ни к чему, кроме слепоты мира. Майор покинул палатку, застёгивая свою кобуру. Лицо его не выражало ничего. — Что будем делать дальше, майор? — негромко спросила его принцесса. В голосе её таилась горечь. — Если война проиграна, то есть ли смысл бороться дальше? — Я отдам приказ начать немедленную эвакуацию мирного населения, — сказал Гайду. — Сначала в Кантерлот. Потом подземными тоннелями до скрытной точки эвакуации, и дальше в Кристальную Империю. Кого успеем и кого сможем. Я переношу штаб в столицу. Будем готовиться к обороне. За главного на «Рубиконе» остаётся майор Кондратьев. Хочу вам сразу сказать, Луна: Понивилль мы не удержим. Советую даже не пытаться оставлять здесь сколь-либо большой гарнизон. Наш приоритет – эвакуация, не более. Боюсь, встречать врагов придётся уже в столице. — Я понимаю, — кивнула ночная принцесса. — Вы говорили, они не смогут забросить в город свою тяжёлую бронетехнику? — Верно. Но она им и не понадобится. Танки в городских условиях – лёгкая мишень. Но для начала им придётся расчистить плацдарм для десанта. Они не двинутся по горной тропе – это я вам говорю наверняка. Впрочем, они найдут дорогу. Отбиваться нам уже практически нечем. — Майор… Скажите мне честно… — Принцесса помедлила, прежде чем продолжить. — Каковы наши шансы на успех? Вёрджил молчал некоторое время, хотя ответ на этот вопрос у него был готов уже давно. — Ноль из ста, принцесса, — наконец, ответил он. — Наша единственная надежда – отступить в Кристальную Империю и планировать наши действия уже оттуда. Нам придётся бросить здесь большую часть оружия, боеприпасов, топлива, провизии, техники… Опытных солдат не хватает катастрофически. Если к нам успеют подойти основные силы эквестрийской армии, что маловероятно, мы сможем дать отпор… какое-то время. В любом случае, за противником преимущество в воздухе. Нас разгромят. — Я практически уверена, что семьдесят лет назад моя сестра сказала то же самое, увидев впервые танки и самолёты. — Принцесса, прогресс не стоит на месте и, к вашему сожалению, за последний век человечество очень сильно поднаторело в развитии технологического прогресса. Вашим пегасам было что противопоставить поршневым истребителям и неповоротливым бомбардировщикам, а наша техника ещё не зависела так от электроники: ночные прицелы и системы управления огнём только-только собирались входить в обиход. Наука развивается всё быстрее и быстрее, а вы застряли на месте. Тогда магия превзошла технологию. Теперь всё будет немного наоборот… — Но не может быть такого, чтобы не было даже призрачной надежды на победу, — сказала Луна. — Мы ведь столько раз их перехитрили. А ваша техника стала крепче и лучше благодаря магии, разве не так? — Технике нужны люди, экипаж, — негромко ответил ей Гайду. — Обученный экипаж. И опять же, даже ваша магия – не панацея. Мы нанесём им огромный урон, будьте в этом уверены. Применим весь накопленный за месяц войны опыт. Но этого навряд ли будет достаточно. — В любом случае, майор, Эквестрия будет биться. — Принцесса перевела свой взгляд на офицера. — Проиграем мы или нет. Я не могу ожидать, что вы решите сражаться вместе с нами… — Нам некуда идти, в любом случае, — покачал головой Вёрджил. — Да и, думаю, полковник уже говорил вам, что для большинства в СКО сражаться с США здесь мало чем отличается от того, чем сражаться с США на родной планете. Мы с вами, принцесса. — Он замолчал, но затем добавил негромко, глядя в ту сторону от базы, где должен был располагаться Понивилль. — Куда ж мы нахрен денемся-то… *** Злейшему врагу бы Шаффл не пожелал оказаться под авианалётом: ничего страшнее в своей жизни ему ещё переживать не приходилось. Вот ты сидишь в окопе с лучшим другом, пулемётный расчёт, а между тобой и противником – мили выжженной, испещрённой воронками земли, утыканной противотанковыми ежами и измотанной колючей проволокой. Мины, противотанковые расчёты, окопавшиеся танки, поддержка артиллерии – у вас есть всё, чтобы не допустить противника за линию фронта, сколько бы их там ни было. Пусть хоть приведут целую армию – им придётся наступать через огромную открытую местность, простреливаемую из десятков танковых и сотен автоматных и пулемётных стволов. Сколько шансов у нападавших? Редко какое наступление обходится без артподготовки или авиаудара – это Шаффл понял, когда на их оборонительные позиции, будто стая стервятников, налетел настоящий рой из вражеских штурмовиков. «Тандерболты» – так их называли люди, и, кажется, земнопони теперь понимал, почему именно. От рёва автопушек и грохота взрывов закладывало уши, но это было ничем в сравнении с тем, что творилось вокруг. Шаффл словно попал в эпицентр землетрясения: огневую позицию, в которой он находился, которую они с другом усердно рыли и оборудовали, практически сразу же засыпало снегом и мёрзлой землёй. Рвущиеся на земле снаряды, бомбы и ракеты подняли в воздух такое количество дыма и снежной пыли, что видимость упала просто до нуля, но это и не было проблемой, потому что в этом кромешном аду никому бы и не пришла в голову мысль высунуться из укрытия и открыть ответный огонь. Страшно, неимоверно страшно было осознавать, что с неба на тебя рушится настоящий град из ракет и бомб, а ты жмёшься к стенке окопа, свернувшись в калачик, прекрасно понимая, что прямое попадание достанет тебя хоть здесь, хоть за каменной стеной, вне зависимости от того, насколько ты хорошо обучен или опытен. В один прекрасный момент рядом с тобой может упасть бомба, и это будет не более, чем воля случая или просто хреновая удача – тут уж кто во что верит. Молодого или старого, добродушного или злого, холостяка или семейного пони – она не пожалеет никого, и холодный механизм, приведённый в действие ударом об землю, запустит необратимый процесс, и затем пони, человека, или кого бы то ни было, убьёт на месте, разорвёт на куски, вывернет наизнанку и ошмётками окровавленного мяса разбросает по всему полю боя, смешает с грязью, снегом, оплавленным металлом, с землёй, проклятой и отравленной войной, и ничего больше не останется, кроме памяти, а, может быть, не станет и её. Нет. В этот раз обошлось, и стаи разъярённых хищников, собрав свою кровавую жатву, разошлись в стороны и взяли курс обратно на аэродром – на перезарядку и дозаправку. Только вот Шаффл этого не видел, и даже когда за пределами его огневой позиции стих грохот взрывов, а ему на голову перестала сыпаться земля вперемешку со льдом и снегом, земной пони продолжил, крепко зажмурившись, жаться к стенке окопа, намертво вцепившись в контейнер с боеприпасами к пулемёту. — Эй… Эй, ты как? — На самой границе зоны слышимости раздался голос Чири Липа, первого номера пулемётного расчёта. Затем Шаффла схватили и встряхнули хорошенько, засунули за шиворот пригоршню снега, и, как не странно, на заряжающего это подействовало более, чем отрезвляюще. — Ааа! — вскрикнул земной пони, дёрнувшись, и распахнул глаза, увидев заваленную землёй и снегом траншею, и своего лучшего друга, также земного пони, строго глядящего на него с ещё одним куском льда в передних копытах. — Холодно же! — возмутился он, хотя секунду спустя понял, что за чушь сморозил: они и так с копыт до ушей были в снегу. — Прекратилось уже. Давай пулемёт с ящиками раскапывать. Похоже, наступают. — Чири с трудом вытащил из-под горы снега МГ-42 с сошками и принялся споро проверять оружие на наличие неисправностей: если осколком перебило ствол или ещё что, выяснять это надо было сейчас, а не когда защитникам понадобится вся имеющаяся у них огневая мощь. Шаффл же принялся выкапывать ящики с патронами. Когда придёт время, он будет помогать Чири с перезарядкой и держать пулемётную ленту во избежание перекоса патрона при входе в патронник. На нём же был и поднос новых ящиков с патронами, если расчёту не хватит того, что имеется, хотя Шаффлу казалось, что имеющихся у них патронов с лихвой хватит, чтобы выкосить всю армию «Беллфайер» разом. На тот момент ему, ещё не принимавшему участие в военных действиях, и в голову прийти не могло, что на войне большая часть пуль улетает в никуда, и лишь одна пуля из тысячи поразит свою цель. Не говоря уже о том, что на пулемётные расчёты ложилась скорее задача по подавлению сил неприятеля, то есть безостановочно поливать свинцом поле боя полагалось даже если не было прямого зрительного контакта с силами противника. — Это не как в тренировочном лагере, — не понять к чему произнёс Чири. Жеребца била крупная дрожь, как и Шаффла, но оба старались сохранять спокойствие после авианалёта. Холод и забившийся во все щели снег были здесь вовсе не при чём – просто оба бойца прекрасно понимали, что разминулись со смертью, и бурлящий в их крови адреналин, не находя выхода, выливался в дрожь и психологическое состояние на грани истерики. Всё было готово к встрече, но приказ был открывать огонь только вместе с остальными. Шаффл даже не мог высунуть голову из траншеи и посмотреть, как близко к ним подошли силы неприятеля, и дело было даже не в том, что ему могли отстрелить голову – просто выемка для стрельбы в бруствере была только одна, и в неё сейчас выглядывал ствол пулемёта. Не найдя занятия лучше, Шаффл расчехлил сапёрную лопатку и принялся при её помощи вычищать лишний снег с огневой позиции. Это также помогло ему дать выход энергии, хоть и немного: тело требовало движения, испытания. Хотелось сорваться и бежать, что было бы верной смертью. Земной пони понимал это, и оттого старался работать усерднее, загребая на лопату снег вперемешку с мёрзлой землёй и выбрасывая из траншеи. — Я уже вижу их отсюда, — подал голос Лип. — Давай заряжать. Ох, и тьма их там… — Сколько? — Шаффл раскрыл первый контейнер и потянул оттуда звенящую патронами пулемётную ленту. — Танков – десятки… И эти… «буханки». С пехотой, наверное. — «Брэдли»? — Да, наверное. Тоже много. За танками прячутся… Отработанными движениями они зарядили в пулемёт свежую ленту. Из этой штуки они уже успели вдоволь настреляться во время обучения: скорострельность была бешеная, ствол грелся быстро, боезапас улетал в считанные секунды, но одна короткая очередь превращала любую незащищённую цель в решето. А короткими очередями из пулемётов стреляют редко… Чир лязгнул затвором «циркулярки» и тяжело вздохнул, гладя копытом крышку затвора. Всего через несколько минут ему придётся стрелять и убивать, а, может быть, и самому погибнуть от снайперской пули или вражеского снаряда. Шаффла одолевали те же самые мысли, правда, волновался он больше за друга, чем за себя самого. От него-то больше ничего и не требовалось, кроме как держать ленту, помогать в заряжании да подносить новые боеприпасы, а вот Лип постоянно рисковал, торча в амбразуре. Оператор пулемёта, ручного или станкового, в перестрелке был одной из самых приоритетных целей для вражеского огня. Такие бойцы делали огромный вклад в победу, но и сами имели немалый шанс погибнуть до окончания боя. — Надеюсь, наши артиллерийские расчёты уцелели… — произнёс Шаффл, не зная, что авиаудар наёмников был в первую очередь сконцентрирован именно на позиции артиллерийской батареи, прикрывающей оборонительный рубеж, и ничего, кроме обугленных обломков, там больше не осталось. В момент авианалёта земному пони казалось, что все бомбы и ракеты рушатся с небес именно на них… С оборонительных позиций, тут и там, загремели танковые орудия Т-72, «Абрамсов», «Леопардов», «Леклерков» – всего, что удалось собрать и обеспечить экипажем. Стреляли даже старые немецкие Pz.IV и «Штурмгешютцы» с наказом бить по лёгкой бронетехнике и гусеницам танков: на большее их слабые 75-мм орудия, не прошедшие зачарования, были и неспособны. — Что там? — встрепенулся Шаффл. Жеребец чувствовал, как земля под ним подрагивает от грохота выстрелов и разрывов снарядов. — Стреляют, — ответил ему Чири, напряжённо всматриваясь вдаль. — А мы почему нет? — Рано. Танки дальше бьют. С той стороны тоже отвечали – массивные металлические стержни, в обиходе называемые «ломами», разбивались о зачарованную броню окопавшихся танков, сбивались с курса комплексами активной защиты, падали рядом с целями, зарываясь в снег. Шаффл чувствовал себя жеребёнком, попавшим во взрослую перебранку: сейчас снаружи траншей переговаривались по-настоящему серьёзные орудия, а они, маленькие дети, сидели в траншеях либо в десантных отделениях БМП, гадая, чем же закончится эта «ссора». Как всё началось по-настоящему, Шаффл не помнил, да и не вёл он отчёт времени. Всё просто… началось. Затрещали пулемёты и автоматические винтовки, загремели автопушки, а вокруг траншей засвистели пули и разрывные снаряды вражеских «Бушмастеров». Чири сначала пытался экономить боезапас, стреляя на большую дистанцию не сказать, что совсем уж короткими, но экономными очередями, однако со временем перерывы в стрельбе он начал делать лишь для того, чтобы не дать стволу пулемёта перегреться слишком быстро и хотя бы немного растянуть боезапас. Шаффл не жаловался. Из них двоих ему выпала самая простая работа: держать копытами ленту и смотреть, чтобы на позиции оставались контейнеры с патронами. Он вспомнил, как они с Липом бегали от одной позиции к другой, обстреливая мишени, а ребята из другого отделения стреляли выше их голов либо сильно в сторону, изображая вражеский обстрел. Боевыми патронами стреляли, потому что холостым взяться было попросту неоткуда. Таким образом инструкторы старались создать обстановку, максимально приближенную к боевой, не подвергая будущих ополченцев лишнему риску. Как они сами говорили, солдат должен был привыкнуть к нахождению под обстрелом, привыкнуть к свисту пуль и грохоту стрельбы, чтобы, попав в настоящий бой, не поддаться панике. Отчасти это, конечно, помогало, только на манёврах по ним стреляли условно, а здесь – по-настоящему. Время на поле боя остановилось либо вовсе перестало существовать, растворившись в сотрясающим и землю, и воздух грохоте военных действий. Создавалось ощущение, что весь мир сжался лишь до этого жалкого, изрытого траншеями и воронками поля, а всё остальное было где-то совершенно вне зоны досягаемости, и они бились здесь с наёмниками не понять, за что, и не понять, зачем. Впереди были километры разорённых деревень и разрушенных укреплений, слева горел Вечнодикий лес, справа всё ещё чадили руины Клаудсдейла, а позади, всего в паре десятков километров, был Понивилль, к которому ни в коем случае нельзя было допускать неприятеля. Звенящая металлом пулемётная лента вырвалась из копыт земного пони и юркнула в приёмник «циркулярки». Ещё одна длинная очередь, и механизм оружия требовательно вхолостую щёлкнул ударником, запрашивая очередную порцию свинцовой смерти. — Это последний? — спросил Лип, когда Шаффл раскрыл новый контейнер и вытянул из него новую ленту. Заряжающий в ответ лишь энергично кивнул. — Заряжаем эту, и тащи новые. Я пока тут сам справлюсь. Совместными усилиями они зарядили в пулемёт свежую ленту, и Чир щёлкнул затвором, готовя оружие к бою. — Никогда не думал, что… — начал было стрелок, но договорить так и не успел: их позиция в одно мгновение обернулась натуральным водопадом огня, грязи, крови и рассекающих воздух осколков. Шаффл к этому моменту только собирался отправляться за боеприпасами, и этот шаг, сделанный в сторону основной траншеи, спас ему жизнь. Что произошло, земной пони так и не понял: взрывом его откинуло назад и с силой приложило о противоположную стенку траншеи. Упавшего на пол заряжающего тут же с головой накрыло землёй, снегом и чем-то обжигающе горячим и влажным. Казалось, в голове звенели разом все колокола мира, и это было самое отвратительное чувство, которое Шаффлу только приходилось испытывать в своей жизни. Кажется, он даже отключился несколько раз, пока лежал на дне траншеи, засыпанный землёй и снегом, ничего не соображающий и борющийся с желанием избавиться от своего сухого пайка. Взрывная волна от снаряда словно что-то сломала у него в голове: мысли исчезли, и сейчас всё, что слышал жеребец, так это безостановочный звон на грани с писком, настолько громкий и противный, что тянуло закрыть голову копытами, зарыться в снег и пролежать там хоть до конца этой Вендиго проклятой войны. Лишь неимоверное усилие воли помогло заряжающему дрожащими копытами вытянуть из изодранных седельных сумок пузырёк с целебным зельем и кое-как осушить его до дна. Постепенно боль и чувство тошноты начали отступать, а общее самочувствие Шаффла – неохотно, но улучшаться. Он выгреб себя из остатков огневой позиции и замер, понимая, что с ног до головы покрыт ещё тёплой кровью, ошмётками мяса и осколками костей того, кого ещё час назад знал, как своего лучшего друга. Чудовищный шок не давал земнопони ни сдвинуться, ни оторвать взгляда от того места, где вот только недавно располагалась пулемётная точка, а ныне зияла воронка, в которой, будто в каком-то ужасном котле, перемешались снег, земля, деревянные обломки от траншеи и кровь. Ещё не успев оправиться от близкого разрыва снаряда, Шаффл почувствовал ещё больший прилив адреналина. Его тело оцепенело, и рвущаяся наружу энергия вылилась в сильную тряску. А вместе с телом оцепенел и разум, и всё, что видел заряжающий перед своими глазами, так это тело лучшего друга, разрываемое в клочья фугасным эффектом и шрапнелью. Казалось бы, короткий момент перед тем, как его подхватила ударная волна и со всей силой приложила об стену, но именно это незаметное мгновение и отпечаталось в памяти пони сильнее всего. Кто-то пронёсся мимо него, остановился, потормошил за плечо. Шок начал постепенно проходить, и сквозь укутавшую сознание пелену до Шаффла начал доноситься грохот разрывов и стрёкот автоматных очередей. Бой был в самом разгаре и, судя по количеству столбов дыма, поднимающихся со стороны союзных позиций, исход близился далеко не в сторону обороняющихся. — Ты чего расселся? — громко спросил его боец СКО голосом, которому было уже, наверное, за сорок. Лица человека Шаффл не видел: его закрывала толстая шерстяная балаклава, оставляющая открытыми только недовольные карие глаза солдата. Ответить Шаффл не мог, даже если бы хотел: его била крупная дрожь, а слова так и застревали в горле, словно что-то не давало им вырваться наружу. Земнопони смотрел на человека непонимающим взглядом, как будто не мог приложить ума, какого Дискорда тот вообще здесь забыл. За что и получил отрезвляющую зуботычину, которая мгновенно вернула его в чувства. — Я… Мы… — Второй номер пулемётного расчёта не мог толком подобрать слова, которые максимально сжато и понятно описали бы его ситуацию. — Твоего первого номера убили? — моментально догадался человек. Шаффл сглотнул, всё ещё видя перед собой раздираемое на части тело Чири, а затем кивнул. — Пулемёт тоже просран? Пулемёт Шаффла сейчас волновал в последнюю очередь, но лишь одного взгляда на развороченную позицию хватило, чтобы получить ответ на этот вопрос. — Д-да, сэр… — Ты ранен? — На этот вопрос Шаффл покачал головой. — Хорошо. Тогда хватай свой ствол и дуй за мной. В темпе! Войне было плевать, что только что пережил Шаффл. Войне было всё равно, сколько времени ему требовалось для восстановления. На войне жизнь отдельного солдата ничего не значила, и то, что его лучшего друга пару минут назад разорвало на куски осколочным снарядом, было лишь очередной строчкой в статистике. Он потерял лучшего друга, но для тех, кто находился выше, это была потеря пулемётного расчёта. Первое, в отличие от второго, возместить было невозможно. Адреналин не дал земнопони раскиснуть или расслабиться. Круговерть безумия продолжалась, и гигантский маховик войны и не думал останавливаться лишь для того, чтобы кто-то мог оплакать потерю. На войне гибли десятками, сотнями, ежеминутно и ежесекундно. Попытайся осмыслить, сколько вот таких же, как он, кто потерял тех, кто им дорог, и сойдёшь с ума. Сейчас думать и что-то осмысливать не требовалось. Затянув потуже ремень винтовки, Шаффл припустил за солдатом СКО через засыпанные землёй и снегом окопы. Было жарко, несмотря на мороз. Всё гремело и взрывалось, снаряды не падали разве что только с неба, и того благодаря усилиям Ночной Стражи, хорошо прошедшейся по тылам наёмников. Трупов в траншеях было много: снайперы работали не только со стороны обороняющихся. Либо это были бойцы, убитые шальными пулями. Их товарищи оттаскивали тела с пути, чтобы те не мешали ещё живым, хотя куда их оттаскивать в узкой-то траншее? СКОшник шёл впереди, пригнувшись, и за весь их путь так ни разу и не обернулся, чтобы посмотреть, следует ли Шаффл за ним, либо забыл, либо был целиком уверен в том, что земной пони не отстаёт. Куда они идут, пони понимал мало. Для него траншея превратилась в бесконечный петляющий коридор из крови, грязи, гильз и окровавленных тел. Нет, похоже, всё же снайперы: шальные пули навряд ли бы убили так много народу… Что-то рвануло о бруствер над траншеей, и троим ополченцам на огневой позиции посносило головы осколками. Шаффл рефлекторно кинулся на землю и свернулся в комок, когда на него сверху посыпались камни, снег и конфетти из чьих-то внутренностей. А затем его схватили и рывком вернули на ноги. — Поднимайся давай! — крикнул ему СКОшник и выдал ему ещё несколько довольно сильных пощёчин. — Ублюдки совсем рядом! В гробу отлежишься! С точки зрения одного солдата было довольно тяжело следить за обстановкой на всей линии фронта, так что слова человека Шаффла как минимум взволновали. «Совсем близко»? Но ведь сколько танков и оружия было у обороняющихся? Как наёмники прорвались через такую защиту? Они пошли дальше, переступая и перепрыгивая через изувеченные осколками тела ополченцев с открытыми наружу внутренними органами. Земнопони старался на глядеть на них, хотя и сам уже от хвоста и до кончиков копыт и ушей был вымазан в крови и ошмётках мяса. Мозг благоразумно решил не напоминать ему об этом до поры до времени – голова была пустая, а тело словно бы действовало на автомате, делая то, что от него просят старшие по званию. Они прошли ещё несколько поворотов, прежде чем наверху, над траншеей, разворотив гусеницами бруствер, показался перед вражеского танка. Огромная стальная махина всем своим весом навалилась на укрытие, и с её грязных траков на голову бойцов посыпалась земля и налипший на них снег. Неистово ревя двигателем, танк перескочил через траншею и исчез на другом конце. Дистанционно управляемый пулемёт на его башне практически без перерывов отсчитывал длинные очереди по тем, до кого только мог дотянуться. Шаффл так и застыл на месте, переваривая только что увиденное. До этого танки он видел только издалека, и тогда они не казались ему такими огромными бронесараями. Навалится на тебя такая махина – размажет по земле и не заметит. Маленькие эквестрийские Т-3 и Т-4 на фоне этого монстра казались мирными тракторами. Разрыв в семьдесят лет технологического прогресса не оставлял защитникам Понивилля ни единого шанса на победу, и не могли помочь даже СКО с их техномагией. — Да что ж тебя коротит-то постоянно?! — СКОшник вновь схватил Шаффла и врезал ему пару раз хорошенько – не сказать, что прям от души, но приятного было мало. — Приходи в себя, конина! На учениях тоже в небо втыкал, что ли?! — Отстань! — как-то совершенно по-детски огрызнулся земнопони и отшатнулся от солдата, да вот только задние ноги его запнулись о чьё-то тело, и Шаффл полетел в объятия к нескольким мертвецам, развалившимся тут же. Закричав, он попытался отбиться, но, когда ты сплошь вымазан в крови, да ещё и кувыркаешься в чьих-то внутренностях, занятие это не из тривиальных. Запутавшись во всём, в чём только можно, начиная с ремня собственного карабина и заканчивая чужими мёртвыми конечностями, земнопони рисковал пробарахтаться так до конца боя, панически суча копытами и пытаясь выбраться из склизких объятий мертвецов. Впрочем, тут его ухватили за шиворот, как нашкодившего ребёнка, вытащили из ловушки и усадили у стены траншеи. Не обращая ни на что внимание, Шаффл свернулся в маленькую окровавленную кочку и разрыдался, подрагивая от страха и шока. Открывать глаза жутко не хотелось: ничего хорошего он там не увидит, и в этом жеребец был уверен. За что ему всё это? Что он сделал тем наёмникам, что они хотят его убить? Что им сделали те пони, которых пулями и осколками изувечило до неузнаваемости либо вовсе разорвало на части, как Липа? За что эти люди уже во второй раз приходят в Эквестрию и снова убивают невинных, давят на танках, сжигают в огне? Какая такая великая цель стоит такого количества крови, что они просто берут и взрывают целый город вместе со всеми его жителями? — Хорош хренью маяться, а! — сказал ему СКОшник и вновь попытался поставить Шаффла на ноги, но жеребец неожиданно для себя взбрыкнул и чуть не врезал своему союзнику копытом по лицу. — Отстань! — чуть ли не закричал пони. Как бы то ни было, невольно глаза открыть ему пришлось. Взор застилали слёзы, кругом были гильзы и мёртвые тела, в воздухе отчётливо чувствовался кислый привкус пороха, а небо закрывали столбы дыма. Никуда этот кошмар не делался, как бы того ни хотел Шаффл. Чир был мёртв, Эквестрия лежала в руинах, а надежды на победу уже не оставалось. И чего эти СКО по-прежнему сражались вместе с ними? — Н-да, пиздец, — коротко подытожил СКОшник, похоже, наконец, поняв, что боец из Шаффла сейчас никакой. — Ну, лежи тогда, хер с тобой, всё равно все сдохнем в течение получаса… — Н-нет, я иду… — Жеребец неуверенно поднялся на ноги, дрожа всем телом. И вновь не от холода: его разум балансировал на грани истерики, но после небольшой разрядки Шаффл вновь был готов вернуться в бой. По крайней мере, так он думал. Да и помирать ему в течение получаса никак не хотелось – хотелось прогнать наёмников с родной земли, а потом… Сёстры знают, что потом. Напиться или разрыдаться, уткнувшись мордой в подушку. Одно другому, впрочем, не помешает. Никакого шквального огня со стороны обороняющихся больше не было: защитники Понивилля сдавали свои позиции. Умолкли абсолютно все пулемётные точки, больше не гремели орудиями танки, а стрельба велась вялая и будто бы неохотная. Ни о какой организации не шло и речи – лучшее, на что могли надеяться ополченцы, так это на местных сержантов и, в лучшем случае, лейтенантов от СКО или, на худой конец, Нацгвардии. Некому было руководить обороной на месте, а «Рубикону» и своих проблем хватало с организацией эвакуации. Да и что бы сказали в «Рубиконе»? Держаться, ждать окончания эвакуации. Но это был смертный приговор. Наёмники прорвутся намного раньше. Их нужно было задержать – останавливать уже было нечем. В этот раз Шаффл старался держаться собраннее и хладнокровнее. Мозг устал от потрясений, глаза привыкли к царящей на поле боя смерти, а вот рефлексы… Рефлексы никуда не делись. Отбросив эмоции, земнопони воззвал к своим врождённым способностям чувствовать землю, каждый сантиметр этой изуродованной бомбами и снарядами земли. Обострённые адреналином чувства позволили ему будто бы чуять двигающиеся по полю танки и топчущие снег армейские ботинки. Наёмники были совсем рядом. Их бронетехника уже прорвала линию обороны и устремилась к Понивиллю, оставив зачистку траншей пехоте. Туда же отправилась и часть БМП для прикрытия, но львиная доля врагов осталась здесь: для «Беллфайер» было важно наголову разбить сопротивление СКО и ополчения здесь. Как известно, чем более сильное поражение нанесёшь противнику в этом бою, тем меньше сил он сможет задействовать в следующем. Земнопони как-то и не заметил момента, когда интенсивная перестрелка с применением тяжёлого вооружения затихла, и бой перешёл в фазу добития недобитков. Как, КАК наёмники прорвались? Несколько дней назад небольшая танковая группа в пух и прах разнесла их чуть ли не под самим Лас-Пегасом, а теперь в пух и прах разносят уже объединённые силы. В одном из оборудованных под арсенал блиндажей они прихватили себе пару гранатомётов и запаслись выстрелами к ним. Глядя на контейнеры с пулемётными лентами, Шаффл снова вспомнил про своего первого номера, но затем тряхнул головой, прогоняя наваждение. Чир погиб. А вот ему бы как-нибудь выжить надо. — Сейчас важно вывести из строя оставшуюся у наёмников бронетехнику. — СКОшник забросил на плечо сумку с командно-пусковым модулем FGM-148 «Джавелин» вместе со здоровенным тубусом с реактивным снарядом и сказал Шаффлу прихватить ещё один выстрел. Здоровая запечатанная труба с ракетой ощущалась как-то тяжелее, чем, например, пулемётный станок или пара цинков с патронами. Впрочем, ничего, с чем не справился бы жеребец. — А мы их пробьём? — с опаской спросил Шаффл, когда они, вооружившись, покинули блиндаж. Хотел было ещё спросить что-то вроде «Да и какой уже смысл?», но благоразумно решил промолчать. Может, был у них ещё шанс отбиться. Призрачный, исчезающе малый, но был. Незачем хоронить себя и своих товарищей раньше времени. — Шутишь? — удивился СКОшник. — Метр брони с уверенностью берёт – на любой «Абрамс» в любой проекции с запасом. У них корпус от М1А2, всё на систему активной защиты надеются… хотя бить не туда будем. Метр брони – звучало впечатляюще, тем более что, судя по словам этого солдата, это было действительно много. — А ракета обойдёт эти их… антенны? — Ты про КАЗ? Вполне. «Джавелин» может бить по навесной траектории. Прилетит в крышу башни – противник и не поймёт ничего. Нам главное потом побыстрее сменить позицию. Жаль, не утащить с собой много выстрелов для этой штуковины… Сказать честно, несмотря на то, что пусковая труба была размером чуть ли не с самого Шаффла, земнопони был уверен, что смог бы утащить на себе и больше выстрелов. Проблема была в том, что маневрировать по узким траншеям с этим здоровым тубусом было занятием не из простых, а уж если бы жеребец решил утащить с собой ещё больше… Хотя ширина траншеи была как раз наименьшей из проблем новопосвящённых охотников на танки. Веселее всего было пробираться через трупы, которые на большинстве позиций было уже некому оттаскивать к стенам. Пулемётные расчёты пустовали, на стрелковых позициях почти никого не осталось, а на месте ДЗОТов красовались обугленные руины – следствие прямого попадания осколочно-фугасного снаряда. Защитников было всё меньше, однако находились ещё те, кто не боялся огрызнуться на вражеский огонь парой одиночных выстрелов или короткой очередью. Раздавались и отрывистые хлопки выстрелов из реактивных гранатомётов. С той стороны им отвечал гулкий стук танковых орудий и треск автопушек. — Вот здесь. — СКОшник сдвинул в сторону обезображенный труп какого-то единорога, погибшего на одной из стрелковых позиций, и принялся расчехлять командно-пусковой модуль «Джавелина». Шаффл мало понимал из того, чем был занят человек. Как и раньше, его целью было просто быть на подхвате, когда надо, и таскать боеприпасы. Вернее, боеприпас – здоровую восьмикилограммовую трубу с «умной» ракетой, умеющей обходить системы активной защиты. — Сколько их там? — негромко спросил жеребец, когда СКОшник, не спеша заряжать оружие, осторожно выглянул через бруствер, чтобы оценить обстановку. — Ну и свалка… — протянул человек, пряча голову обратно за укрытие. — Полтора десятка «коробочек» точно подбили, половину – прям в мясо. Видимо, наши гауссы постарались. Только наших всё равно больше полегло… — А пехота? — Не знаю, не видел. Ждут чего-то, может… Ты сзади меня давай не стой, а то обратной струёй долбанёт – опухнешь в прямом смысле. С техникой людей Шаффл дело имел мало, но примерно понимал, чего стоит ожидать при пуске ракеты, поэтому сместился в сторону, не глядя перешагнув через тело убитого ополченца, которого человек сбросил с позиции минутой ранее. СКОшник снял предохранительные клапаны с пусковой трубы и подсоединил её к командному модулю, а Шаффл внимательно наблюдал за его действиями, гадая, как вся эта хитрая машинерия вообще работает на одном лишь электричестве. — Ну, с богом, наверное, — выдохнул боец и приник к прицелу, выбирая цель за полем зрения Шаффла. — Хотя бог нам тут не поможет… Что такое «бог» и почему оно должно им помогать, Шаффл спросить не успел: из заднего выхода пусковой трубы дыхнуло огнём и дымом, а выпрыгнувшая спереди ракета разложила свои крылья и, круто развернувшись прямо в воздухе, ушла вверх, вскоре исчезнув на фоне расчерченного столбами дыма ясного неба. — Делаем ноги. — СКОшник отбросил в сторону опустевшую дымящуюся после выстрела трубу и, держа в руках командно-пусковой модуль, кинулся мимо Шаффла дальше по траншее. И весьма вовремя! Жеребец успел пробежать всего несколько метров, прежде чем то место, где недавно находился СКОшник, приняло на себя попадание осколочно-фугасного снаряда, разворотившего бывшую пулемётную позицию. Шаффла швырнуло на землю, но жеребец, не поддаваясь панике, поднялся на ноги и последовал за своим новым товарищем, стремясь уйти подальше из зоны обстрела. — Ты попал? — крикнул пони в спину солдата. — Хрен знает! Можешь выглянуть и посмотреть! — бросил через плечо СКОшник. Шаффл уже было собрался последовать этому совету, но вовремя одёрнул себя. Не самой лучшей идеей было высовываться из укрытия рядом с тем местом, откуда минуту назад стреляли из ПТРК. Похоже, СКОшник просто пошутил. Разминувшись на одном из поворотов с парой солдат, спешащих в противоположном направлении, самопровозглашённый противотанковый расчёт выбрал новую позицию, и человек забрал у Шаффла вторую пусковую трубу, когда до ушей бойцов начал доноситься далёкий, но постепенно становящийся ближе рёв. Так выли реактивные двигатели. Шаффл слышал этот пробирающий до костей звук всего пару раз, но этого было достаточно, чтобы выработать рефлекс, требующий от жеребца немедленно найти нору поглубже и забиться в неё всем телом. Пока солдат СКО валандался с пусковой установкой, Шаффл вертел головой, пытаясь среди завесы из пыли и пороховых газов отыскать источник этого шума. Пара истребителей-бомбардировщиков заходила на оборонительные позиции объединённых сил с запада явно с не самыми дружелюбными намереньями. — Это они чего всего одной парой прилетели? — нахмурился СКОшник, но ответ не заставил себя долго ждать. Заходящие на цель самолёты резко задрали носы и разошлись в разные стороны, очевидно, избавившись от своей боевой нагрузки. Добрый десяток секунд ничего не происходило, хотя и человек, и пони застыли, прекрасно понимая, что совсем скоро рядом рванёт что-то очень нехорошее, и навряд ли это будет всего пара обычных фугасных бомб. И они не ошиблись. В сотне метров от них полыхнуло пламя, и здоровый участок траншей залило напалмом. В небо взвились жирные чёрно-оранжевые клубы огня и дыма, но все эти спецэффекты красиво смотрелись только со стороны: тем, кто попал под удар зажигательных бомб, было не позавидовать. Земнопони в который раз за последний час впал в ступор, глядя на гигантские языки пламени, зло ревущие на холодном зимнем воздухе. Огонь! Люди использовали чистый огонь в качестве оружия! Он не видел, как СКО применили белый фосфор против наёмников, казалось бы, целую вечность назад, поэтому не мог оценить всей иронии происходящей на поле боя ситуации. Впрочем, даже если бы ополченец присутствовал на штурме той лесопилки, то навряд ли бы сейчас его голова была занята мыслями о бое, который минул месяц тому назад. Сейчас ему хотелось одного – убраться подальше из траншей. Потому что если «Беллфайер» облили напалмом один участок, они навряд ли остановятся на этом. К тому же выводу, похоже, пришёл и его товарищ из СКО. — Всё. Пиздец, — заключил он, бросая «Джавелин» вместе с подсоединённой пусковой трубой. — Валим отсюда нахрен. Понивилль потерян. Спорить с ним не хотелось. Несясь за СКОшником по узким коридорам траншей, Шаффл вообще больше не думал ни о Понивилле, ни об Эквестрии, ни о Чире, который погиб прямо у него на глазах. «Я не хочу сгореть заживо» – вот всё, чем была занята голова жеребца на тот момент. Ему не хотелось корчиться в предсмертной агонии, пока его тело заживо пожирает бушующее химическое пламя. Хуже смерти и придумать было невозможно. Пусть его пристрелит издалека снайпер, пусть его разорвёт на куски танковым снарядом или авиабомбой – лишь бы не огонь, лишь бы не эти адские мучения, прежде чем его жизнь оборвётся. Рёв самолётов заглушил собой все остальные звуки, а затем сзади дыхнуло пламенем. Шаффл не обернулся: был занят тем, что нёсся со всех ног от страшной погибели. Они разминулись с огнём всего на пару десятков метров – горючая жидкость расползалась по траншеям, затекала в уцелевшие ДОТы и блиндажи, обрекая всех, кто не успел спастись, на агонию. То, что наёмники не применили напалм сразу, говорило о том, что защитники всё же смогли дать им должный отпор, только вот энтузиазма по этому поводу Шаффл испытывал мало. Одно хорошо: прежде чем зажигательная смесь полностью выгорит, навряд ли «Беллфайер» сунутся ближе. Это значит, что у СКО, Нацгвардии и ополчения будет небольшая фора по времени, прежде чем они вновь вступят в бой. При условии, что в тылу ещё остались силы, с которыми спасающиеся бегством защитники могли бы перегруппироваться и организовать вторую линию оборону. Потому что если нет, то и Шаффл, и его союзник уже всё равно, что мертвы… *** Какой-то жалкий месяц, а война уже из южных пустынь докатилась до столицы. Меньше сотни километров – вот такое расстояние отделяло наёмников от центра страны. Забавно. Казалось бы, они выигрывают, но раз за разом крупная победа оборачивалась ещё более страшным поражением, и если в одном бою размен шёл на один к десяти, то в следующем ситуация менялась в корне, и на одного убитого наёмника выходило по несколько десятков погибших ополченцев и солдат. Была ли в этом какая-то закономерность? Возможно. До этого победу Эквестрии приносили исключительно СКО, а эквестрийцы были так, на подхвате, по большей части затыкали своими телами дыры в обороне и латали технику людей. Теперь резервы СКО практически иссякли, и на место ветеранов приходили необстрелянные новобранцы из ополчения, Нацгвардии или Королевской Стражи. Они получали то же оружие, то же снаряжение, ту же технику, но уступали своим предшественникам в опыте и гибли сотнями. На место же наёмников приходили такие же ветераны «горячих точек» по всему миру, а если и не ветераны, то люди, прошедшие специальную подготовку и умеющие как минимум действовать в шаблонных боевых ситуациях. СКО же, имеющие отличный боевой потенциал в начале войны, теряли одно подразделение за другим, и теперь всё, что от них осталось, так это несколько сотен бойцов, раскиданных по линии обороны, и небольшой гарнизон, обосновавшийся в комплексе «Форпост-один», с которым уже несколько дней как не было никакой связи. Конечно, в тот момент Эмильену было далеко не до размышлений о том, почему они проиграли. Хотя бы потому, что голова бойца на тот момент была занята больше тошнотворным звоном от разрыва тысячекилограммовой бомбы, свалившейся на головы паникующей толпы. Наверное, этой толпе он и был обязан жизнью: основную порцию осколков и большую часть ударной волны поглотили собой тела тех несчастных, кому не повезло тогда оказаться близко к эпицентру взрыва. Из-за дыма и снежной пыли солдат не видел ничего дальше своего носа, но это как раз было не такой уж и большой проблемой в сравнении с контузией. Он мало помнил о том, что происходило после взрыва. Похоже, ударной волной его подкинуло в воздух и приложило о стену какого-то здания, а потом ещё и спереди что-то крупное прилетело – неясно, как рёбра целыми остались. Впрочем, рёбра рёбрами, а когда тебе отбивает всё тело разом – приятного мало. Ничего, чего нельзя поправить целебным зельем, но в таком состоянии найти и откупорить колбу ещё надо постараться. Пока лечебная магия потихоньку справлялась с последствиями контузии, Эмильен решил не терять времени и осмотрелся в поиске своих. Его рота содействовала местным силам правопорядка в эвакуации мирного населения, вот только что от этой роты теперь осталось? Бойца передёрнуло от открывшейся ему висцеральной картины. В дыму и пыли где неподвижно лежали, а где ещё корчились в агонии иссечённые осколками, изломанные цветные тела, вздувшиеся и сильно обгоревшие от жара и резких перепадов давления. То, что он увидел, напоминало натуральную мясорубку, незакопанную братскую могилу, кладбище отработанного биологического материала. Эмильену и раньше доводилось смотреть на трупы, – много трупов, со всеми возможными ранениями во всевозможных позах, с кишками внутри или снаружи, – но что происходит, когда мощная бомба взрывается в огромной толпе, он узнал только сейчас. Перетянув в руки FAMAS, боец двинулся через это кладбище, выискивая ребят из своего взвода. Ноги то и дело натыкались на оторванные конечности, обезображенные трупы и окровавленное месиво, оставшееся от тех, кто просто хотел спастись. Эмильен вспомнил, что перед сбросом бомб истребители наёмников для начала прошлись по толпе автопушками, как если бы давали всем этим несчастным лишние полминуты на то, чтобы убежать. Полминуты на то, чтобы убежать от тысячекилограммовой бомбы. Неясно, было ли это извращённым актом милосердия, или просто лётчики решили немного поиздеваться над теми, кто остался на земле, прежде чем прикончить их одним заходом. Землю ощутимо тряхнуло, и до ушей Эмильена донёсся грохот ещё одного взрыва. СКОшник не стал долго думать, по чему наёмники могли нанести следующий удар: скорее всего, бомба упала на вертолётные площадки, выкосив ещё с сотню пони. Тем, кто успел забраться в «Чинуки» и оторваться от земли, наверное, повезло не больше: тяжёлый транспортный вертолёт был довольно лёгкой добычей для реактивного истребителя, а шансы выжить при крушении близились к нулю. Солдат не останавливался, чтобы помочь кому-то из раненых: большая их часть была обречена на долгую и мучительную смерть, да и нечем ему было помочь этим несчастным. Разве что облегчить их страдания… Все усилия Эмильена были направлены на то, чтобы разыскать кого-то из своих и определиться, что делать дальше. Очевидно, эвакуация была сорвана, но в Понивилле и на «Рубиконе» ещё оставались боеспособные части СКО и эквестрийской армии. Отступать было некуда – оставалось лишь принять бой. Один из его сослуживцев обнаружился лежащим на земле без рук, ног и доброй половины черепа. В тусклом свете, просачивающемся через пылевое облако, блестели торчащие из мяса сломанные кости. Эмильен даже не понял, кто это был из его отряда. Перешагнув через тело, боец направился дальше, чувствуя, как растёт его отчаяние. Среди развороченных тел ходили и другие – израненные, но ещё как-то держащиеся на ногах пони. Кто-то искал выживших и пытался помочь тем, кому ещё можно было помочь. А кто-то, похоже, просто тронулся рассудком и ходил среди трупов с пустым взглядом, бормоча себе под нос какую-то околесицу. Все остальные бежали кто-куда: в город, в лес, к «Рубикону»… Лишь бы подальше из этого ада. И неясно, кто из них выбрал для себя наиболее милосердную смерть. Споткнувшись, боец еле успел сгруппироваться и остановить падение. Вокруг было слишком много дыма, слишком много трупов, слишком много плача, криков, выстрелов и взрывов. Эмильен осторожно опустился на землю, пытаясь восстановить не понять с чего сбившееся дыхание. Господи, где ж всех этих мертвецов потом хоронить-то? Как идентифицировать? У них же с собой ни паспортов, ни жетонов, а от самих-то ничего и не осталось почти. Эмильену сделалось дурно. Он зажмурился и постарался успокоиться, да вот только покой ему только снился. Запах дыма, пороховых газов и свежей крови дурманил сознание, а спрятаться от всего этого было некуда, совсем некуда. — Эй! Ты как, порядок? Боец открыл глаза и увидел перед собой лицо Виртанена, – капрала его отделения, – наверное, такое же испуганное, как и у него самого. Ну, ещё бы… — Жить буду, — откликнулся Эмильен, поднимаясь на ноги. — Где все? — Лейтенанта вместе с большей частью взвода на куски разнесло. Нашему сержанту повезло не больше, — ответил ему капрал. — Я нашёл троих, собрал у цветочного магазина. Ты точно не ранен? — Нет… Нет, всё в порядке, — качнул головой Эмильен. — Что… Что нам дальше-то делать? — Пошли к остальным, там разберёмся. От цветочного магазина за минувший день осталось лишь одно название: здание успело выгореть до каркаса, а взрыв авиабомбы и вовсе смёл хрупкий обгоревший скелет в гору золы и деревянных обломков. Похоже, та же участь скоро постигнет и все остальные здания в городе, и в следующий раз эквестрийцы подумают дважды, прежде чем тыкать кучу деревянных коттеджей впритык друг к другу… Это, конечно, при условии, что после всего этого город будут отстраивать. Рыжего окраса пегаску по имени Тоффи и миндального окраса земного пони по имени Алмонд боец знал мало, – эти поняши были из другого отделения, и прямое взаимодействие между ними происходило редко, – а вот Митчелла, коренастого уроженца Цинцинатти, США, он узнал почти сразу. Куда делись остальные ребята из их взвода, Эмильену даже думать не хотелось. — Что-то негусто нас выжило… — мрачно заметил Митчелл, когда Виртанен и Эмильен вернулись к руинам магазина. — Отвоевались, походу. Весь взвод одной бомбой… Эквестрийцы молчали, растерянно глядя на людей. Для того, чтобы воспринимать ситуацию хотя бы с некоторой долькой чёрного юмора, им явно не хватало цинизма, в отличие от солдат СКО. — И что теперь? — спросил Эмильен. — Нас тут пять рыл против целой армии. И неясно ещё, кто из наших выжил. — А что теперь… — горько повторил капрал. — А всё теперь. Собираем манатки и валим отсюда. Глядишь, и проскочим. — К-как валим? — испуганно спросил Алмонд. — Тут же… Тут столько пони… — Вот так и валим, вместе с остальными, — просто ответил ему Виртанен. — Тут ловить уже нечего. Если повезёт, добежим до Вечнодикого ещё до того, как сюда доберутся основные силы наёмников. — Бросим город умирать? — вскинулась Тоффи. — Вот всех этих пони? На растерзание тем монстрам? — Хочешь – оставайся, — сказал Виртанен и скинул с плеча свой противотанковый гранатомёт. — Я тебе даже свой АТ4 оставлю, один хрен только вес лишний. Может, заберёшь с собой пару тройку этих ублюдков, прежде чем они тебя прикончат. Пегаска с испугом смотрела на предложенное ей оружие – похоже, перспектива в одиночку бросить вызов танковым колоннам «Беллфайер» её не очень-то и радовала. — В лесу у нас будет шанс, — тем временем продолжил Виртанен. — Чтобы нас оттуда выкурить, у наёмников могут уйти недели, месяцы. А мы это место знаем, все наши секреты и базы. — И что мы там будем делать в этом лесу? — задал следующий вопрос Митчелл. — Рано или поздно они либо прочешут его весь, либо спалят к хренам собачьим, что наиболее вероятно. — Я предлагаю временное решение желающим сдохнуть не сейчас, а попозже, — ответил капрал. — Если кто-то хочет на тот свет вперёд меня – милости прошу, я туда всё равно не особо спешу. — Это дезертирство! — чуть ли не выкрикнула Тоффи и даже притопнула копытом для эффекта. — Это, — с нажимом ответил ей Виртанен, — тактическое отступление с целью перегруппировки. Но если тебя интересует этическая сторона вопроса, то твоему государству я на верность не присягал и обязательств ни перед ним, ни перед тобой никаких не имею. Capiche? — Я знала, что вам, людям, доверять – себе дороже, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Хорошо! Валите! Мы тут без вас разберёмся! — Удачи. Герои, мммать, — хмыкнул капрал, после чего поднялся и обратился уже к своим бойцам. — Времени в обрез, ребят. Так что ноги в руки. Дело было даже не в желании спорить со старшим по званию – просто слова Виртанена имели смысл. Бросать целый город на погибель – дело неблагородное, но, с другой стороны, что они могли сделать? Эмильену и Митчеллу ничего не оставалось, кроме как последовать за капралом. Они были уверены, что в лесу встретят множество других подразделений СКО и эквестрийской армии, так что этот бой навряд ли был их последним. Оставив растерянных эквестрийцев позади, трое бойцов углубились в горящий город. По-другому до выхода в лес было и не добраться, разве что делать здоровенный крюк, который ещё не факт, что себя оправдает. Улицы уже практически освободились от гражданских: все бежали кто-куда, не разбирая дороги, и опасность представляли разве что горящие здания, огонь с которых при такой плотной застройке распространялся не хуже лесного пожара. — Срежем через площадь у «Сахарного уголка». Не тормозим! — бросил через плечо Виртанен. Тормозить никто и не собирался: город доживал свои последние часы, и видеть его падения хотели немногие. По пути им встречались бегущие куда-то пони и солдаты, но в такой неразберихе ни у кого и мысли не возникло остановить трёх рвущихся невесть куда СКОшников. Похоже, связи со штабом либо не было, либо она была, но организовывать оборону уже не имело никакого смысла – каждый спасал себя сам, и немногие останавливались, чтобы помочь другим. Истребители частной военной компании при этом никуда не делись. Подобно коршунам, они звеньями кружили над горящим городом, время от времени делая пробеги бомбами и автопушками по улицам Понивилля, не нанося особого урона, но явно подливая масла как в бушующий в городе пожар, так и в пожар паники, охвативший выживших. Судя по количеству иссечённых осколками тел вокруг одной из воронок, метили они в места скопления толпы, не давая ни гражданским, ни защитникам города как-то организоваться. А больше бомбить тут было и нечего: все огневые позиции давно разметало по улицам, а одиночные цели трогать было незачем – только впустую боекомплект переводить. Почти у самой площади у «Сахарного уголка» бойцы наткнулись на искорёженный корпус «Чинука», успевшего только оторваться от земли, прежде чем его буквально перепилила пополам очередь вражеского «Вулкана». Своим падением тяжёлый транспортный вертолёт разворотил половину квартала, а оставшимся занялось пламя, дожирающее обломки и ещё нетронутые бомбами дома. Эмильен помнил, что «Чинук» был способен вместить в себя с полсотни душ, а с габаритами эквестрийцев, наверное, и ещё больше. Сколько ж там сейчас догорало невинных в объятом пламенем десантном отсеке?.. Пламя продолжало перекидываться с одной крыши ан другую, а улицы Понивилля пустели с каждой минутой. Бойцам пришлось заложить небольшой крюк, чтобы обойти объятый пламенем квартал, но скоро они вышли к «Сахарному уголку» и, не задерживаясь у стилизованного под пряничный домик кафе, вновь углубились в городскую застройку. Отсюда до Вечнодикого было рукой подать. Вот только бы успеть… — Эй!.. Эмильен на бегу обернулся, а после и вовсе затормозил, завидев на улице уже знакомые ему две ушастые морды. Алмонд и Тоффи галопом неслись вслед за ними, а на спине пегаски качался подаренный Виртаненом реактивный гранатомёт. Сам капрал вместе с Митчеллом вырвались чуть вперёд, но, быстро заметив отсутствие третьего члена группы, остановились и посмотрели назад. — Всё же передумали? — осведомился Эмильен, когда эквестрийцы оказались достаточно близко, чтобы ему не пришлось кричать, вдыхая при этом пропахший гарью и порохом воздух. — Город потерян, — немного отдышавшись, ответил земной пони. Тоффи, насупившись, промолчала, хотя и она признавала, что шансов выстоять у Понивилля нет. Причём неясно, что добьёт город быстрее: пожары или наёмники. Не считая того факта, что первое было вызвано вторым… — Тогда не отставайте! — наставил их Виртанен и, не теряя больше ни секунды, двинулся дальше по улице, увлекая за собой и остальных. Времени на разговоры не было – им нужно было бежать, и чем быстрее, тем лучше. Обогнув обломки рухнувшей часовой башни, бойцы быстро выбрались к реке. Кто-то уже успел перебросить через обломки моста несколько металлических платформ, по которым можно было перебраться на другую сторону, не рискуя упасть в ледяную воду. Странно, что наёмники ещё не сбросили сюда один из своих гостинцев. — Смотрите! — Тоффи зависла в нескольких метрах над мостом, указывая на небольшую полянку в стороне, у самой реки, где располагался домик Флаттершай. А посмотреть было на что: например, на то, как здоровенный танк сносит своим весом курятник, выкатываясь на огневую позицию. Бегущие из города люди и пони танкистов волновали мало – остановившись и развернув башню в сторону Понивилля, огромная боевая машина замерла на месте, похоже, ища цели для стрельбы. Но целей не было, – большая часть городского гарнизона либо погибла, либо оставила свои позиции, – и пропустившая всё интересное бронетехника наёмников была вынуждена разве что любоваться тем, что осталось от города. Задерживаться на месте было опасно: кто знает, не захотят ли наёмники пострелять по живым мишеням, пытающимся пересечь открытое пространство между рекой и опушкой леса? Пока бойцы со всех ног неслись прочь от города, домик Флаттершай как будто бы разбух, а затем одна из его стен словно взорвалась, выпуская наружу ещё один «Абрамс». Волоча за собой остатки коттеджа, танк остановился неподалёку от своего собрата и стволом своего орудия уставился на толпу пытающихся сбежать из города выживших, в которую и затесалась пятёрка солдат СКО. Эмильен ещё даже не успел понять, что сейчас будет, а его тело уже летело на землю, спасаясь от осколочно-фугасного снаряда, рванувшего в десятке метров впереди – рефлексы сработали вперёд разума. На голову посыпался снег и комья мёрзлой земли, но боец не обращал на них внимания, поудобнее перехватив винтовку и толкая своё тело вперёд через снег, стараясь держаться как можно ниже и незаметнее. Вслед за выстрелом по поляне прошлась длинная очередь из пулемёта, насильно уложившая на землю всех, кто не понял с первого раза. Эмильен замер, слушая, как зло свистят над головой пули, прекрасно понимая, что шансов на спасение в открытом поле против двух танков у него особо не было. До опушки леса оставалось метров пятьдесят, не больше, но эти пятьдесят метров простреливались, как минимум, из двух танковых артиллерийских орудий, подкреплённых огнём спаренных пулемётов, и ведь не исключено, что на развалинах домика Флаттершай уже орудует вражеская пехота. Обстрел прекратился и, выждав ещё минуту, СКОшник всё же рискнул двинуться вперёд. Продираясь через снег, через несколько метров он наткнулся на Виртанена… Вернее, на то, что осталось от него после попадания танкового фугаса. Правую ногу капрала оторвало начисто, левую – лишь по колено, но посетовать по данному поводу тот уже не мог: размотанные на несколько метров вокруг внутренние органы капрала, попутно изрубленные осколками в мелкий винегрет, не оставляли сомнений в том, что он погиб ещё в момент взрыва. — Чёрт, чёрт, чёрт… — Эмильен усерднее заработал конечностями, но вновь замер, услышав приближающийся рёв газотурбинного двигателя, а затем и сразу нескольких. «Абрамсы» обходили город вдоль реки, похоже, желая выйти на огневой рубеж перед «Рубиконом». Хорошо. Хорошо и плохо. Хорошо потому, что у Эмильена появился весьма неиллюзорный шанс свалить из этой мясорубки живым. Плохо… Плохо потому, что ребятам на «Рубиконе» скоро придётся очень несладко… если там вообще кто-то остался. Не поднимая головы выше снежного наста, француз, в конце концов, добрался до опушки, но подниматься и рвать со всех ног в чащу леса не спешил: саданут очередью – и поминай как звали. А ему-то жить хотелось, хоть немного. Неясно, правда, зачем. В конце концов, вспоминать хорошего из жизни было всё равно нечего… Забравшись за первое попавшееся ему достаточно толстое, чтобы скрыть фигуру человека, дерево, Эмильен неспешно поднялся и, привалившись к толстому, уродливому стволу спиной, попытался отдышаться. Со стороны Понивилля и «Рубикона» раздавалась беспорядочная стрельба, взрывы, рёв реактивных двигателей и вой газотурбинников. Наклонившись и обхватив голову руками, Эмильен попытался подавить истерику. Смеяться или плакать – ему было всё равно. Лишь бы дать выход адреналину, дать выход эмоциям. Всё тело трясло. Ох, и сигаретку бы сейчас… Стоп. Боец вытянул из кармашка разгрузки пачку с сигаретами, но, недолго думая, спрятал обратно. Не то время, не то место. Надо подниматься. Поднимать свою задницу с земли и идти дальше, в лес. Здесь небезопасно. Не ровен час, как кто-нибудь его заметит и решит дать пару очередей из крупнокалиберного пулемёта. На опушке леса мало какое дерево удержит такой удар. Так что рассиживать на месте без дела не стоит. Вроде бы отпустило немного. Эмильен аккуратно высунул голову из-за ствола дерева и окинул взором небольшое поле, по которому ещё совсем недавно толпа гражданских и выживших солдат бежала в сторону леса. Нескольких осколочно-фугасных снарядов с лихвой хватило, чтобы раскидать большинство беженцев по этому самому полю, преимущественно по частям, а пара пулемётных очередей скосила всех, кого не достали осколки, но кто оказался недостаточно сообразительным или расторопным, чтобы лечь в снег. Кто-то из них даже до сих пор был жив… От моста в Понивилль осталось лишь название да груды каменных глыб, наваленные по обе стороны от берега. Сами танки наёмников, попрактиковавшись в стрельбе на более лёгких мишенях, ушли вперёд, чтобы поддержать наступление своих сил на «Рубикон», где сейчас творилось чёрт те что. А Понивилль… На Понивилль было жалко смотреть. В покинутом городе бушевал огненный смерч – столб пламени поднимался всё выше и выше, начиная походить на торнадо. На этом этапе пожара бороться с огнём было уже бесполезно – Понивилль выгорит дотла ещё до вечера. С трудом оторвав взгляд от бушующего огненного урагана, Эмильен заметил движение на изрытом воронками поле у моста. Честно, боец не представлял, кого он ожидал там увидеть, но уж точно не того, кто тащился к нему со скоростью улитки. Иссечённый осколками, но ещё живой Алмонд, ухватив зубами ручку разгрузки своей подруги, Тоффи, медленно ковылял к чаще леса. Похоже, Эмильена эта парочка ещё не заметила. А вот куда делся Митчелл, СКОшник так и не понял. Наверное, так и остался лежать там же, где сложил свою голову Виртанен. Блядство. Не война, а блядство. Ещё раз внимательно осмотревшись на предмет наличия неприятеля, Эмильен кинулся навстречу паре эквестрийцев, после чего помог Алмонду затащить пегаску в укрытие. Жеребец внезапному появлению знакомого удивился, но ничего говорить не стал: были у них дела и понасущнее. Выглядела Тоффи плохо, но, по крайней мере, осталась при всех конечностях. Униформу кобылки насквозь пропитала кровь, но это бесформенное тряпьё, изрядно потрёпанное осколками от снарядов, уже сложно было назвать экипировкой. — Она без сознания? — Эмильен проверил седельные сумки пегаски и, убедившись, что целебные зелья в них приказали долго жить, вытащил свои. — Н-не знаю, — испуганно отозвался Алмонд, стоя рядом и искренне не понимая, что ему делать дальше. Дальше, впрочем, ничего и не требовалось: если Тоффи не спасут зелья, то её не спасёт уже ничего. Жалко было зелья, конечно, – всё же самому Эмильену они тоже могли бы пригодиться в будущем, – но оставлять кого-то умирать, когда имеешь все необходимые ресурсы для того, чтобы помочь, было как-то неправильно в представлении стрелка. — Хвала небесам, что не надо вытаскивать осколки, а то бы она отдала богу душу, сколько ты в неё этой чудо-воды не вливай, — заметил Эмильен, напаивая пегаску целебными зельями. В ход пошли обе имеющиеся у него склянки, а затем ещё и третья из аптечки Алмонда, чтоб наверняка. Вроде как раны начали затягиваться, а организм, черпая силы из лечебной магии, – бороться с попавшими в него инородными объектами. — Митча не видели? — оставив Тоффи в покое, спросил СКОшник и посмотрел на Алмонда. — Чего? — моргнув, переспросил его жеребец. — Не чего, а кого, — поправил его Эмильен. — Нас пятеро было, помнишь? Земной пони либо сам по себе был тормозом, либо испытывал последствия контузии, что немудрено после того, как по нему отработало сразу три танка. В любом случае, на обдумывание ответа у него ушло несколько секунд. — Я… Нет. — Алмонд поёжился. — Там было слишком много трупов… — Да уж… — легко согласился с ним француз. — Повезло же мне… во второй раз… Уточнять, в чём же ему аж дважды так повезло, Эмильен не стал. Выглянув из-за дерева и вновь удостоверившись, что наёмников поблизости нет, боец посмотрел на раненую пегаску. — В общем… — Боец прервался, когда со стороны Понивилля донёсся мощный взрыв – неясно, что там рвануло, но в этот момент над городом взметнулось быстро разворачивающееся облако пламени, на несколько секунд перекрывшее собой зарево огромного пожара. — Что это было? — испуганно спросил Алмонд. — Нас это уже не касается, — отрезал Эмильен и кивнул на пегаску. — Давай её к себе на спину и пошли отсюда подобру-поздорову. — А мы не заблудимся? — Жеребец повернул голову и устремил свой взгляд в практически непроглядную чащу Вечнодикого леса. — Да и опасно там… — Мантикору в пару стволов уработать можно. А вот танк – нет, — сказал француз, и на это эквестрийцу возразить было нечего. Он сунул нос под рыжий бок пегаски, не боясь испачкаться в крови, и быстрым движением перебросил ту себе на спину, похоже, даже не почувствовав лишнего веса. Эмильену оставалось забрать её винтовку, седельные сумки и гранатомёт Виртанена, чтобы не спихивать всю работу на Алмонда. В последний раз выглянув из-за дерева, француз поманил за собой земного пони, и они оба углубились в чащу леса, оставив за собой горящий город и обречённую военную базу за ним… *** Сегодня они собрали хорошую жатву, но никакой радости по этому поводу Юрген не испытывал. Сколько людей он и его экипаж уже отправили на тот свет за этот месяц? Высаживаясь в Гамбурге в тот день, когда он и его взвод попали в портальный шторм, офицер подумал, что пора было открывать счёт. Он был рад, что эта идея всплыла в его голове именно сейчас. Сказать по правде, ему не хотелось бы знать, бремя скольких душ он осмелился взвалить себе на спину. Один подбитый «Абрамс» – это уже четверо убитых либо смертельно раненых. А за одно только сегодняшнее утро «Крестоносец» записал на свой счёт как минимум десяток. Так сколько же их всего?.. Поморщившись, Юрген разлепил глаза. Как он оказался в этой траншее? Танкист повертел головой, – медленно и осторожно, предполагая, что он пережил контузию, – и взгляд его мгновенно наткнулся на Эдмунда, заряжающего его «Леопарда», осторожно выглядывающего через окно в бруствере со штатным МП-7 в руках. — Очнулся? — В поле зрения возникло лицо Райнхольда. У обер-лейтенанта ушло несколько секунд на то, чтобы заметить явно свежий шрам, тянущийся через висок наводчика. — Как-то дохрена холодно для ада… — выдал первое, что пришло в голову, Юрген. В танке-то не замёрзнешь, а тут… Чёрт, как они тут вообще оказались? И где Штеффен? — Штеффен погиб, — явно прочитав немой вопрос на лице командира, мрачно сказал Райнхольд. — Сами чудом из горящего танка выбрались. Капут «Крестоносцу», Юрген… — Капут… — негромко повторил за ним обер-лейтенант, вновь пробуя на вкус это уже успевшее стать чужим слово. Ни Штеффена теперь, ни «Крестоносца»… — А остальной взвод? — Юрген посмотрел на своего наводчика, но по его взгляду быстро понял, что ответ ему не понравится. — Как? — Ублюдки решили, что чем терять танки в прямых стычках, проще нас бомбами закидать, — ответил ему наводчик и фыркнул. — Трусливые свиньи… — и сплюнул на пол траншеи. — Даже щиты не спасли… Они замолчали, каждый со своими мыслями. Юргену нужно было прийти в себя и решить, что делать дальше. Эдмунд караулил наёмников. Ну и Райнхольд… Райнхольд сидел, привалившись спиной к стенке траншеи, и, похоже, проклинал весь мир. — Эдди, что там? — Обер-лейтенант не спешил подниматься, но, подтянув за ремень свой пистолет-пулемёт, проверил магазин и дослал патрон в ствол. — Они сбросили напалм, герр обер-лейтенант, — доложил заряжающий. — Передние линии траншей… Они горят. — Это сколько я в отключке провалялся? — Минут двадцать, не больше, — ответил Райнхольд. — Наёмники прорвали нашу линию обороны. Полагаю, их танки уже у Понивилля. «Рубикон» молчит, мы без связи. — Что будем делать? — спросил Эдмунд, оторвавшись от созерцания горящих траншей. В глазах танкиста читался испуг, но внешне он старался выглядеть максимально собранным и спокойным. Юргену и самому было страшно. Но лишь немного. Он не помнил, когда перестал бояться смерти. — Нашего взвода точно больше нет? — Юрген поднялся на ноги, опёршись о стену траншеи, и, убедившись, что ноги его ещё держат, выпрямился. — Когда тебя из горящего танка вытаскивали, особо приглядываться к другим танкам смысла не было. — Райнхольд тоже поднялся, глядя куда-то в сторону. — Кругом такой ад был… Может, кто-то и выжил. Но я точно видел, что одному из наших взрывом оторвало башню. Не знаю, повезло ли другим спастись… — Надо проверить, — решился Юрген и жестом приказал Эдмунду спуститься обратно в траншею. — Хочешь пойти туда? — Райнхольд посмотрел на своего командира как на сумасшедшего. — Туда – это куда? — спросил обер-лейтенант, забираясь на прежнюю позицию Эдмунда. И тогда он увидел, во что превратилась линия обороны СКО. Океан огня – наиболее точное описание. Стена из пламени и чёрного, как смоль, дыма бушевала в сотне метров от их позиции, от одного края горизонта до другого, словно неотвратимо надвигающийся конец всему живому. Они ни за что не пройдут через этот ад. Не стоило даже и пытаться искать лазейку в этом океане химического пламени. Юрген скатился обратно в траншею и сел рядом с остальными, переваривая увиденное. — Выходит… нет больше никаких СКО? — наконец, спросил он не то себя, не то подчинённых. — Сам-то как думаешь? — мрачно ответил ему наводчик. — Если кто-то и остался, так это в «Рубиконе». А туда прорвался, как минимум, десяток вражеских танков с пехотой. Имея превосходство в воздухе, наёмники там всё с землёй сравняют. — Ни вперёд, ни назад… — негромко заключил обер-лейтенант и провёл рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от накатывающего чувства отчаяния. — Уходить надо. В лес. Там хоть какие-то шансы. — На своих двоих мы далеко не уйдём, — вздохнув, сказал наводчик. — Как вариант, перегруппироваться с кем-нибудь из своих… Не может же такого быть, что мы единственные, кто спасся. — Может, и не может, — согласился с ним Юрген. — Полевой штаб располагается на месте того противорадиационного центра, что мы охраняли. Логичнее места для перегруппировки и придумать невозможно. — Ну, так что… Идём? — Эдмунд окинул своих товарищей вопросительным взглядом. Ответить ему никто не успел: в разговор вклинился постепенно нарастающий рокот вертолётных винтов. Не одного и не двух – десятков. Может быть, даже доброй сотни. И, Юрген вынужден был признаться, этот звук был самым страшным, что когда-либо слышал в своей жизни. — С запада идут… — негромко сказал Райнхольд, как будто боялся, что его голос привлечёт внимание вражеских лётчиков. А в том, что они вражеские, никаких сомнений и быть не могло. Очень скоро рокот винтов заполнил собой всё пространство. Три танкисты задрали головы, силясь в дыму и снежной пыли разглядеть проходящую над ними вертолётную армаду. Чёткими боевыми порядками над траншеями проходили «Блэкхоки» и «Чинуки», прикрываемые «Апачами» и «Вайперами». Выглядело это зрелище устрашающе и грандиозно одновременно: никогда в жизни обер-лейтенант ещё не видел столько воздушной техники, сконцентрированной в одном месте. И шло всё это, несомненно, к «Рубикону». А больше и некуда. Путь к Понивиллю был отрезан окончательно. — Вот и всё, — произнёс Эдмунд. Просто, словно подвёл итог. Лицо его при этом оставалось совершенно равнодушным: он был настолько же эмоционально вымотан, как и остальные. — Пошли. — Юрген поднялся с места. — Повоюем ещё немного. Просто чтобы не думали, что мы так просто сдадимся… Воодушевляющая реплика вышла такой себе, но вариант просто пойти к наёмникам и сдаться почему-то не улыбался никому из танкистов. В один момент они стали солдатами без армии и государства, и эта неопределённость сильно подрывала их боевой дух. Наверное, так же их предки чувствовали себя в далёком 1945-м, когда пал Берлин вместе с центральным командованием, и выжившие солдаты, не имея ни наступательного потенциала, ни шанса отступить, просто массово погибали либо сдавались в плен наступающими частями Красной Армии или сил Союзников. Поражение… Очень скверное чувство. Такое сложно было принять. Пусто и тихо, как на кладбище. Недалеко от реальности, впрочем. Оставив позади ревущее пламя, отряд остался наедине с гулом вертолётных винтов, а затем, когда небесная армада наёмников ушла дальше на восток – с воющим ветром, разносящим над полем боя дым и запахи минувшего боя. Жаловаться на холод особо не приходилось. Сказать по правде, замёрзнуть насмерть танкистам навряд ли светило: они не менее десятка раз успеют погибнуть, прежде чем это случится. Из-за воя ветра и звуков собственных шагов они и не расслышали, как кто-то нагоняет их сзади. — Эй! — окликнул их голос. Юрген было спохватился, но быстро убедил себя, что будь это наёмники, положили бы всех сразу. Танкист обернулся. Сзади их догонял необычный дуэт: солдат СКО, а сразу за ним – сиреневый земной пони, выглядящий так, словно только что выбрался со скотобойни или фильма ужасов про ходячих мертвецов. Разве что свои внутренние органы за собой по земле не тащил… — Танкисты… Ну, хоть кто-то. — Пехотинец опустился на одно колено, восстанавливая дыхание. Судя по всему, бежали они долго, хотя земной пони, с виду, даже не запыхался. Просто с интересом и даже каким-то облегчением смотрел на танкистов. Было бы, чему радоваться… — Угу, — мрачно промычал Райнхольд. — Танкисты без танка… и мехвода. — Всё моё отделение тоже слегло, — кивнул пехотинец. — Вот, только вот этого парня увести успел, — посмотрел он на окровавленного земного пони. — Ополченец? — спросил уже Юрген, глядя на эквестрийца. — Д-да, сэр, — неуверенно откликнулся пони. — Меня зовут Шаффл. Я был вторым номером пулемётного расчёта. До того как… Да… — Знатный тормоз, — усмехнулся его товарищ. — Но быстро осваивается. Меня Дейвом звать можете, кстати. — Я Юрген, — представился обер-лейтенант и, чтобы не тратить слишком много времени, решил назвать имена и своих подчинённых. — Это Райнхольд и Эдмунд. Был ещё и четвёртый, но… — Понимаю, — сочувственно кивнул Дейв. — Мы двигались к полевому штабу СКО после того, как наёмники залили напалмом передний край обороны. После той вертолётной армады… даже не знаю, имеет ли теперь смысл. — Они не снижались, — заметил наводчик. — Значит, все ушли к Понивиллю. Иначе бы мы заметили. — Нам всё равно больше некуда идти, — покачал головой Юрген. — Рванём к лесу – положат на открытой местности. Про северное направление и говорить ничего не буду. Клайдсдейл. У нас должны были быть какие-то резервы на случай, если наёмники прорвутся. Если кто-то и выжил, то они там, организуют вторую линию обороны. Либо так, либо все уже давно мертвы. — Значит, план прежний, — вздохнув, согласился с ним Дейв. — Хотя какую бы оборону они там ни строили, наёмникам даже не понадобится подводить к ней свои танки. «Уортхоги» превратят её в лунный пейзаж за секунды. — Как сказал Юрген, альтернатив у нас особо нет, — сказал Райнхольд. — Если не станем обороняться, то хотя бы найдём транспорт, чтобы отступить в Вечнодикий. А там уже посмотрим. — Напалм скоро выгорит, — напомнил им Дейв. — Если всё решили, то давайте уже двигать к штабу. Не хотелось бы застрять в траншеях, когда это место будет кишеть наёмниками. Спорить с ним желающих не нашлось. Полевой штаб объединённых сил располагался всего в паре километров от линии обороны, за небольшим леском, в котором стояла замаскированной пятёрка танков. Когда бойцы выбрались из траншей, им лишь нужно было как можно скорее добраться до своих по хорошо наезженному тракту. Когда выгорит напалм, наёмники потратят немного времени на то, чтобы осмотреть траншеи и убедиться, что путь чист. Может быть, даже подавить оставшиеся очаги сопротивления. Иными словами, небольшая фора у выживших была. Тем более, что есть пара километров для группы физически здоровых и обученных солдат? Ну, а Шаффл… Он бы и все пять километров, наверное, пробежал и не почувствовал. Место, где они планировали перегруппироваться с оставшимися выжившими, выглядело… потрёпанным, и это было ещё мягко сказано. От складов и артиллерийских позиций «Тандерболты» не оставили и живого места, зенитно-ракетные комплексы были уничтожены вражеским авианалётом ещё до начала штурма, а противорадиационной центр, переоборудованный под штаб, зиял прорехами и воронками. Среди выживших были преимущественно эквестрийцы из ополчения и Национальной гвардии, отчаянно возводящие укрепления из мешков с песком и земляные насыпи, которым было суждено продержаться разве что до первого прицельного танкового выстрела. А что же до самих танков… Похоже, в распоряжении выживших был лишь десяток полусовременных машин: несколько «Абрамсов» М1А2, пара «Леопардов» 2А5 и целый взвод из Т-72Б3 – уж этого добра у СКО всегда было навалом. Спихивали их, правда, преимущественно пони, которым старались не доверять ничего, кроме как роли пушечного мяса. — Надо валить, — негромко подытожил увиденное Райнхольд. — Рвать отсюда когти. Они обречены. Похожие мысли были написаны и на мордах эквестрийцев, занимающихся возведением оборонительных сооружений. Вот только им бежать было некуда: позади Кантерлот. — Можно угнать грузовик или внедорожник, — подал голос Дейв. — Думаю, у них будут дела поважнее, чем нас преследовать… «Вот так вот» — промелькнула в голове Юргена мысль. — «Вчера друг за друга стеной, а сегодня всё, каждый сам за себя» — Где майор Кондратьев? — спросил обер-лейтенант, остановив одного из ополченцев, тащившего на своей спине несколько мешков с песком. — Что? — Эквестриец уставился на танкиста в недоумении. — Майор где? Кто командует? — Й-я не знаю, мне сказали нести мешки вон туда… — Валяй, — махнул рукой Юрген, отпуская бойца. — So’n Mist, если тут всё на младшем офицерском составе держится, то лучше нам действительно уйти по-тихому. — Эй, вы! — Со стороны сильно повреждённого противорадиационного центра к ним бежал один из солдат СКО. — Вы с передовой? — С передовой, — кивнул Юрген. — Кто командует? — Майор Кондратьев командует, — фыркнув, отозвался боец. — Вернее, пытается… Он сильно ранен, но госпитализировать себя не даёт. Полбашки в бинтах… Короче, давайте за мной, по пути всё расскажу. Переглянувшись, бойцы последовали за солдатом в сторону того, что осталось от противорадиационного центра. — Вот и свалили, — пробормотал Райнхольд, но, благо, никто, кроме него самого, это не услышал. — Мы хотим вывезти раненых и наши припасы в Вечнодикий, — тем временем продолжил СКОшник. — Катастрофически не хватает опытных водителей и… Да всех не хватает, чёрт возьми. — Они прошли через раскрытую настежь дегазационную камеру и направились в одном лишь этому бойцу известном направлении, минуя пустые помещения, в которых ещё несколько дней назад невозможно было и ноги поставить так, чтобы не задеть очередного страдающего от лучевой болезни. Теперь тут были лишь солдаты да ополченцы. Те, что были снаружи, готовились к обороне, а те, что внутри, – к эвакуации. — Колонну бронетехники уничтожат с воздуха ещё на полпути к лесу, — высказал свои опасения Дейв. — Конечно, это при условии, что танковые войска «Беллфайер» не прорвутся сюда раньше. — Сколько надо, ополченцы и Нацгвардия их задержат. — А сами? — А что сами? — Вы бросите их там? — не веря своим ушам, переспросил Шаффл. — Как они вообще согласились остаться на верную смерть? — Я понятия не имею. Мне вообще кажется, что они побегут, едва завидев вражеские танки. Но на этот случай мы заминировали подходы. Использовали большую часть оставшейся у нас взрывчатки. Задержит наёмников ненадолго… или, может, надолго, если у них нет с собой сапёрных команд… в чём я сомневаюсь, конечно. — А что насчёт угрозы с воздуха? — продолжил стоять на своём Дейв. — Нашей ПВО больше нет. Или камнями отбиваться от их самолётов будем? — Снежки кидать, — хмыкнул Райнхольд. — ПЗРК у нас пока никто не отбирал, — ответил боец. — Хоть какая-то защита. Всяко лучше, чем сидеть тут и ждать, когда и на нас сбросят напалм, не находите? С этим аргументом поспорить было сложно. Через пару минут они вышли не то во двор, не то на стоянку, под завязку заставленную грузовыми автомобилями, в которые загружали тяжелораненых и припасы – всё, что могли забрать с собой при отступлении. «Всего одна бомба» — подумалось Юргену, когда он смотрел на это скопление людей, пони и техники. — «Всего одна бомба, и этот пункт эвакуации разметает по всей долине» — Вам вон туда. — СКошник остановился и указал рукой в сторону импровизированного полевого штаба, спрятанного под камуфлированным тентом, чуть в стороне от творящегося у грузовиков действа. — Майор вас определит куда-нибудь. На это всё было сказано. Не прощаясь, их провожатый развернулся и направился обратно, видимо, чтобы ловить очередной отряд выживших с передовой и отправлять сюда же, чтобы их куда-нибудь пристроили. Юрген отметил, что здесь людей было не в пример больше, чем снаружи: в большинстве случаев они командовали погрузкой раненых и припасов либо играли роль водителей грузовиков. А снаружи умирать остались эквестрийцы. Прям Ноев ковчег современной войны. Спасутся лишь избранные... Пятёрка бойцов прошла под штабной тент, где развернули свою деятельность офицеры связи и командующие обороной и эвакуацией. Хотя командующий тут, по сути, был только один – майор Кондратьев. Выглядел офицер бледно, голова его была перемотана окровавленными бинтами, которые хорошо было бы уже менять, но, похоже, то ли квалифицированного медика рядом не было, то ли майор считал, что медицинская помощь ему без надобности. — Старший лейтенант Фарбер? — Кондратьев точно узнал Юргена в лицо: «Картель», можно сказать, был первым танковым взводом в составе СКО, тем более что обер-лейтенант часто лично являлся к майору на доклад. — Хоть один толковый экипаж… Я уже думал, что ничего, кроме этих раздолбаев из Нацгвардии, уже и не осталось. — Было бы, чему радоваться, сэр, — мрачно ответил ему Юрген. — «Картеля» больше нет. Других взводов, надо полагать, тоже. А без механика-водителя мы не экипаж, а полукомбатанты какие-то… — Да, мы потеряли уже много хороших бойцов, — вздохнув, согласился с ним майор. — Пожалуй, даже слишком много. У меня нет связи ни с «Молотами», ни с «Вуалью», ни с «Корветами». Может быть, просто наёмники глушат нашу связь… но я уже ни на что не надеюсь. — Офицер замолчал, глядя куда-то в сторону. — Обходимся тем, что есть. В любом случае, если прорвёмся в лес, то танки нам там не понадобятся особо… скорее всего. — Так чем мы можем помочь? — решив перейти к делу, спросил Юрген. — Помочь… — Кондратьев хмыкнул. — Да чем нам уже поможешь-то… Но лишние руки лишними не будут, простите за каламбур. Достану я вам мехвода. И танк тоже. Стоит у нас пара «Леопардов» 2А6 с новыми стволами. Всё не хотел Нацгвардии отдавать… Вижу, и не придётся. Не ваши 2А7, конечно… но лучше, чем ничего. — С нами ещё двое, — сказал обер-лейтенант, вспомнив про примкнувших к ним недавно Дейва и Шаффла. — Они не танкисты. — Я найду им применение, — кивнул майор, окинув двух выживших взглядом. — Танки сразу за этой стоянкой, у пункта дегазации транспортных средств… того, что от него осталось. Мимо не пройдёте. Мехвод вам скоро будет. Потом подойдёте ко мне, получите позывные. — Ну, помирать – так в танке, — не слишком воодушевлённо проговорил Юрген и посмотрел на Дейва, а затем на Шаффла. — Даст бог – свидимся. — Удачи на манёврах, — хмыкнув, ответил Дейв. — Удачи, — улыбнувшись, повторил пожелания Шаффл. Танки за стоянкой они действительно нашли. Полностью боеготовные, с залитыми чуть ли не под крышку баками и полностью заполненным боекомплектом, слегка побитые минувшими боями, но прошедшие технический осмотр и подготовленные как к перегонке на новое место, так и к бою. Несколько «Леопардов» и «Абрамсов» последних модификаций притулилось рядом с противорадиационным центром – все с уже знакомыми металлическими кольцами, наваренными поверх орудий с равными промежутками и, надо полагать, с запитанными талисманами защитного поля. — Красить времени не будет, — негромко произнёс Юрген, осматривая первый попавшийся им «Леопард». Как и ожидалось, на месте балкенкройца Бундесвера на борту башни давно красовался опознавательный знак эквестрийской армии. — Да и где сейчас искать эту краску… Недолго думая, он сноровисто забрался на башню, распахнул командирский люк и занял положенное ему место. Юрген помнил этот танк. На 2А6 они катались в учебке, пока им не повезло испытать в бою его следующую модификацию. Различия между ними были не сказать, что такие уж существенные – 2А6 по-прежнему оставался современным танком с современным орудием, использующим современные боеприпасы, которые посылались точно в цель при помощи современной системы управления огнём. И, что наиболее важно, экипаж «Картеля» мог им управлять. Райнхольд и Эдмунд также забрались в башню. Несмотря на то, что боевое отделение танка было им хорошо знакомо, двигались бойцы как-то скованно, словно видели всё это впервые. Неудивительно, ведь это был не их танк. Это не был «Крестоносец». Иные скажут – бред. И будут правы… но в то же время и ошибутся. У человека есть свойство привязываться не только к людям, но и к объектам, в частности к оружию, и это даже поощрялось в разных армиях мира. И когда экипаж «Крестоносца» получил в свои руки новый танк, они не ощутили связи, как бы странно это ни звучало. Это был чужой «Леопард». — Последний крестоносец, а? — хмыкнув, спросил Эдмунд. — Где ж на нём крест-то… — вздохнув, пробормотал в ответ наводчик. — Давайте хоть системы проверим, пока ждём. Чёрт, паскудное такое настроение… Обер-лейтенант мог его понять и лучшего описания этому душевному состоянию навряд ли бы дал. Лично для него всё усугублялось тем, что он не видел смерти ни Штеффена, ни Винтерса, ни других экипажей его взвода. Они все погибли, пока он лежал где-то без сознания. Вот они живы, а спустя мгновение удар, вспышка, он приходит в себя в траншее… и никого больше нет. Ни экипажей, ни танков. И только они… счастливчики. Хотя разве назовёшь такое везением? Экипаж выбрался из машины и, собравшись у бронированного борта танка, все дружно закурили. Неторопливо, молча, прекрасно понимая, что, забравшись в нутро боевого отделения танка, скорее всего, обратно уже не выберется никто. Говорить было не о чем, спешить – некуда. Они просто наслаждались последними минутами спокойствия, ни о чём не думая, не разговаривая. Потому что говорить уже было не о чем, а места для мыслей в их головах уже просто не осталось. Вскоре со стороны стоянки для грузовиков показался танкист в перепачканной униформе Бундесвера, разве что с новыми нашивками, солнца и луны – символа погибающего государства. Боец быстро отыскал взглядом свой новый экипаж и направился в его сторону. На вид ему было чуть больше двадцати, почти ровесник Юргена, но по взгляду обер-лейтенант понял – их новый мехвод был далеко не новобранцем. — Норберт Зауэр, механик-водитель, — коротко представился им боец. Без лишней армейской мишуры и стойки смирно. Похоже, понимал, что это будет излишне. — Юрген Фарбер, командир экипажа, — так же кратко ответил ему обер-лейтенант. — Это Райнхольд Диттмар, наводчик. И Эдмунд Баумхауэр, заряжающий. — Сколько ты в Бундесвере, Норберт? — Райнхольд протянул мехводу открытую пачку с сигаретами, и тот, благодарно кивнув, вытянул оттуда одну. Наводчик же предложил ему зажигалку. — Недолго. Почти сразу после учебки сюда принесло, — ответил Норберт, по очереди оглядывая новый товарищей по боевому отделению. — Шли в колонне, а тут такое. Танк вывалило прямо на край какого-то оврага, я себе тогда чуть шею не свернул. Сделали кувырок и встали прямо на гусеницы, вся броня в земле, траве и ветках. Командир ругался на чём свет стоит: с башни снесло все антенны, прицелы и КАЗ. Хоть на ходу остались, тем более что у меня и наводчика прицелы-то целые. — Танкист рассмеялся негромко. Сейчас события месячной давности казались такими далёкими, но преисполненными ностальгией. — Нас вообще в болото выкинуло, — хмыкнув, сказал Райнхольд. — Четыре танка. Юргена при этом от нас отшвырнуло, наверное, на километр. Его какая-то грибница там подобрала или кто это был… — Честно, я так ни разу и не спросил, что в тот день Крим забыла в Вечнодиком, — задумчиво произнёс обер-лейтенант. — Сейчас уже и не узнаю, наверное. Тогда Вечнодикий лес не был огорожен даже хлипким заборчиком – любой желающий мог пойти и благополучно сдохнуть в пасти у мантикоры. — Или от непонятных магических аномалий, происхождение которых даже сами эквестрийцы объяснить не могут, — кивнул Райнхольд. — Ну, это уж как повезёт, — хохотнув, согласился Норберт. — Мы на второй день остановили танк на небольшой поляне для ночёвки. Можете мне не верить, но, когда на часах было уже где-то под семь утра, в лесу стояла глубокая ночь. Сидели там и куковали где-то до девяти, пока не решили продолжить путь. И оказалось, что как мы на ту поляну заехали поздним вечером, так поздним вечером её и покинули. Словно время на ней для нас остановилось, и мы на восемь часов просто вывалились из реальности. — Жуть какая-то, — хмуро пробормотал Эдмунд. — Ага, — протянул Райнхольд. — Уже ничему не удивляюсь. Запиши всю эту нашу войну с наёмниками текстом – бред бредом. — Как почитаешь современную научную фантастику – там и не такие сюжеты находятся, — хмыкнул Юрген. — Ну, там фантастика, а тут… — Мехвод посмотрел на сильно потрёпанный ракетами и бомбами противорадиационный центр. — Вот такие вот дела. Время до выдвижения для экипажа «Леопарда» прошло незаметно. Танкисты получили из штаба новые частоты с позывными, ещё раз перепроверили боеготовность танка и в нужный момент заняли место в охранении колонны, покидающей противорадиационный центр. Четырнадцать грузовиков, доверху набитых припасами, оружием, личным составом и ранеными – сколько из них доберётся до точки эвакуации? «Леопард» Юргена и ещё пара «Абрамсов» вырулили со стоянки танков и возглавили колонну. Ещё два «Леопарда» и один Т-90А сопровождали движущуюся технику с восточного направления, откуда и ожидался подход основных сил противника. Оставшийся конвой составляли боевые машины «Пиранья», «Брэдли», «Пума» и российские БТР-82, абсолютно бесполезные против систем активной защиты вражеских «Абрамсов», но способные дать бой пехоте и низколетящим воздушным целям. Вражеские «Тандерболты» вернулись, стоило колонне отойти от противорадиационного центра на пару километров. Несколько звеньев, будто коршуны, пикировало на оборонительные позиции эквестрийцев, и с неба на землю посыпался град бомб, ракет и снарядов. В небо поднялись клубы дыма и пламени, взвились яркие линии трассеров и иглы противовоздушных ракет. Штурмовики выбросили в воздух ложные тепловые цели и разбили строй, спасаясь от ответного огня. Одновременно с этим с земли застучали танковые орудия и застрекотали автоматные и пулемётные очереди – наёмники нащупали безопасную тропинку к оборонительным позициям эквестрийцев и пошли в наступление. Но они поторопились… Никто из охранения колонны этого не видел вблизи, но каждый примерно понимал, что произошло в тот момент. Через несколько минут беспорядочной стрельбы в бой вклинилась серия по-настоящему мощных взрывов – пришли в действие заложенные на предполагаемых маршрутах следования противника фугасные заряды, спрятанные вместе с боеприпасами, которые отступающие защитники Понивилля не смогли унести с собой. Над полем сражения развернулось несколько здоровых облаков дыма, и взрывы продолжали сотрясать землю ещё некоторое время, разнося снег и обломки деревьев во все стороны. Майор Кондратьев остался командовать обороной. Он должен был уйти вместе с колонной, но не захотел. Аргументировал это тем, что, если никто не останется командовать на передовой, защитники разбегутся, и тогда наёмники просто расстреляют колонну на открытой местности с безопасного расстояния. Он и ещё несколько добровольцев из личного и командного состава взялись за организацию оставшихся в подчинении подразделений ополчения и Нацгвардии. Можно было не сомневаться – они заберут с собой так много наёмников, как только смогут, прежде чем численно превосходящий противник смешает их с землёй и снегом. Одно из звеньев «Уортхогов», перестроившись, пошло на новый заход, метя прямо в удирающую в лес колонну. По общему каналу связи прозвучала команда, и грузовики с бронетехникой метнулись в разные стороны, уходя с тракта. Застрекотали автопушки бронемашин, стараясь попасть по стремительно надвигающимся штурмовикам, но их быстро заглушил рёв сразу пяти семиствольных GAU-8, которым устанавливаемые на бронемашинах орудия было попросту не ровней. Заградительный огонь заставил «Тандерболты» рассеяться и сильно сбил прицел лётчикам. Первая линейка разрывных снарядов прошлась левее колонны, вспоров снег и не нанеся технике никакого урона, зато вторая зацепила грузовик с боеприпасами, и этой пары-тройки шальных снарядов хватило, чтобы машина разлетелась на части в каскаде рвущегося во все стороны пламени. Ещё одна очередь из «Эвенджера» буквально разорвала пополам один из БТР-82 и разворотила кабину очередному грузовику, не успевшему уйти с линии обстрела. Остальные залпы из автопушек разнесли в клочья ещё три грузовика, оставив их полыхать на обочине искорёженными остовами, зато защитники колонны всё же смогли достать один из «Тандерболтов», перебив тому крыло осколочно-фугасным снарядом. Подбитая машина, утеряв балансировку, моментально сорвалась в штопор и, растеряв скорость, впилась носом в снег в полукилометре от колонны. Смотреть на взметнувшийся в небо огненный шар от взрыва тогда было некогда. «Тандерболты» выбросили тепловые ловушки и разошлись в стороны, но в этот раз уйти безнаказанными им никто не дал. К тому моменту защитники колонны уже успели развернуть ПЗРК и пустить самолётам вдогонку несколько ракет. «Раптор» от такой атаки уйти ещё мог, а вот допотопные «Уортхоги», мало опережающие в скорости поршневые истребители прошлого столетия, могли разве что провести манёвр уклонения и понадеяться, что этого хватит, чтобы обмануть ракеты. Не хватило. Три цели из четырёх были поражены стопроцентно. Рассыпавшись огненным дождём, два штурмовика упали в Вечнодикий. Третьему повезло чуть больше: ракета сдетонировала о ложную тепловую цель, повредив левый двигатель самолёта и сильно ободрав левый борт. Пилот успел катапультироваться, а сам штурмовик, стремительно теряя высоту, последовал за своими собратьями, разорвавшись глубоко в зарослях Вечнодикого. Из звена ушла всего одна машина. Времени подсчитывать потери не было – перестроившись, колонна продолжила движение, оставив позади пять безвозвратно утерянных грузовиков и один БТР. Хороший размен – так бы сказал Юрген, если бы их с наёмниками силы были равны. Но в текущих реалиях даже один утерянный БТР с экипажем для СКО стоил как целая военная база. — Как думаете, майор выживет? — негромко спросил Эдмунд. Он первым нарушил молчание с того момента, когда колонна покинула полевой лагерь СКО, не считая Юргена, время от времени отдающего команды членам экипажа. — У мужика стальные яйца, — хмыкнул Райнхольд, но быстро помрачнел. — Без шансов. Мне кажется, он специально там остался. Чтобы погибнуть. — Зачем? — Да кто его знает… Он же офицер. В смысле, реальный офицер. У этих ребят мозг по-другому работает. — Это как? — А вот так. Для таких отступление или сдача в плен может сойти за личное оскорбление. Типа… ну, хрен знает, как объяснить. Короче, правильный он человек… был, уже скорее всего. Слева и справа от колонны мимо поплыли редкие деревца и кустарники – Вечнодикий лес был всего в нескольких минутах езды. Неприступная стена из толстых древесных стволов и дремучих зарослей виднелась в нескольких километрах впереди. Оставалось лишь совершить последний рывок, и там их уже никто не будет искать. — Надеюсь, капитан Моро знает, что нам делать дальше, — невесть кому сказал обер-лейтенант, упомянув имя офицера, назначенного командовать колонной. В решении майора выбрать именно этого офицера Юрген не сомневался, но сам он капитана Лионеля Моро знал плохо, а потому их будущее видел не слишком-то оптимистичным. Ведь, если подумать, то куда этот офицер их может завести? Как бы то ни было, его реплика осталась проигнорированной остальными членами экипажа. Танкисты были вымотаны и морально подавлены. Некоторое время им предстояло ехать в тишине, слушая приглушённый гул двигателя и не отрывая взгляда от прицелов. Корма последнего замыкающего колонну танка скрылась в спящей под снегом чаще Вечнодикого леса, а в Эквестрию тем временем приходил новый день – один из последних дней раздираемого на части государства… *** Тем же вечером… Огни Мейнхэттена на фоне иссиня-чёрного зимнего неба Эквестрии выглядели маняще, если не захватывающе. Всего один раз за всю свою жизнь Харви наблюдал такую картину – когда пересекал на пароме залив Аппер Бей в Нью-Йорке. Трудно было описать словами, какой вид ему тогда открылся. Словно огромная стена из движущихся огней – от земли и до самого неба. Здесь он чувствовал нечто подобное. Восхищение, граничащее почти что с детским восторгом. Торресу хотелось пройтись по улицам этого города, посетить каждую его достопримечательность и даже забраться на смотровую площадку в голове Статуи Свободы… хотя здесь, она, наверное, называлась Статуей Дружбы: это ж пони, как-никак. Одним словом, Харви хотелось окунуться в жизнь этого мегаполиса, его душа лежала к большим и шумным местам, к кафе и ресторанам, к паркам и аттракционам… а эквестрийцы любили сладости и развлечения. Прям как дети, забывшие вырасти. К сожалению, Харви и его отряд были здесь не для осмотра достопримечательностей. Наёмники забрались довольно глубоко на вражескую территорию. Несколько дней они изучали обстановку, связывались с агентами в рядах противника и ждали отмашки со стороны командования, хотя их цель маячила тут уже далеко не первые сутки. А охотились наёмники на довольно крупную добычу, любящую пастись в больших стадах. Эквестрийских флот. Хотя, по большей части, это были десантные баржи с подкреплениями для СКО и Нацгвардии. По-настоящему больших боевых кораблей у Эквестрии не было, а основную ударную силу ВМФ составляли корабли не тяжелее того, что человек, разбирающийся в корабельной тематике, с натяжечкой назвал бы эсминцем. Выгрузка десанта уже шла который день: Мейнхэттэнский порт просто не мог одновременно принять столько кораблей, а выгруженную технику ещё предстояло по улицам города доставить в воинские части, не говоря уже о том, что свежие подразделения эквестрийской армии требовалось как можно быстрее собрать и отправить на фронт, пока не пал Кантерлот, а за ним – и вся остальная Эквестрия. Так что большая часть кораблей всё ещё стояла в заливе, ожидая своей очереди на разгрузку, и это был идеальный момент для удара. Вот только приказ действовать пришёл только сейчас. — Вас понял, конец связи. — Торрес отжал тангенту рации и посмотрел через плечо на своих подчинённых, залёгших на наблюдательной позиции. Хорошо их помотало по лесам и горам в последнее время. Даже несмотря на экзоскелет, мастер-сержант чувствовал накопившуюся в конечностях усталость, и был уверен, что его бойцы чувствуют себя не лучше. — Я ждал этого грёбаного момента, — буркнул старший сержант Диаз. Любви командира к городской романтике он не разделял, шуму городских улиц предпочитая если и не единение с природой, то хотя бы тишину и покой. К сожалению, его работа имела мало общего с тишиной и уж точно покоем. Риверс и Финли на этот счёт решили ничего не говорить: экономили силы для очередного забега по горам и сопкам. А бежать им придётся быстро и долго, если, конечно, они не хотели столкнуться с Ночной Стражей, которая нагрянет сразу после того, что они тут натворят. Стражи были опасными противниками даже для закованных в броню оперативников «Акулы» – просто за счёт их способности обращаться в туман и появляться прямо у тебя за спиной с острым клинком наготове. Может, по качеству обучения они и уступали оперативникам «Акулы», но их магия прощала эквестрийцам много, слишком много ошибок… — Давай сюда… — Торрес принял у одного из своих бойцов мощный военный лазерный дальномер на треноге и принялся раскладывать его так, чтобы между ним и центром вражеской флотилии не было никаких препятствий. Препятствий, впрочем, и быть не могло: не зря они тут всё исходили ногами и исползали на брюхе в поисках хорошей наблюдательной позиции. Небольшая скальная гряда, возвышающаяся над берегом и поросшая деревьями и кустарником, так и просилась на эту роль. Десяток-полтора километров для хорошего дальномера – не проблема, тем более в ночное время и зимой, когда количество рассеивающих лазер факторов сводится практически к нулю. Харви установил дальномер на треногу и проверил работоспособность лазерного излучателя и оптики. Десантные баржи в заливе были у него как на ладони, как и сам остров Мейнхэттен, который тоже, скорее всего, попадёт под удар. Похоже, схожие мысли пришли и в голову старшего сержанта. — А нас волной-то не накроет? — спросил Диаз. — Не должно, — ответил ему Харви. — Мы далеко и на порядочной высоте. А вот городу может достаться. Снова заперхало в наушниках. Готовность пять минут, истребители были уже на подходе, хотя у них уже давно всё было готово. В нужный момент диверсионные команды выведут из строя вражеские системы ПВО и радары вокруг города. Остальное сделает гостинец, который прилетит сразу с борта «Раптора» прямо в центр залива, где его с нетерпением ждали сотни тысяч эквестрийских солдат, вернувшихся с миротворческой миссии, чтобы увидеть свою разорванную на части страну. Интересно, что они чувствовали, когда командование сообщило им, что неизвестные подошли уже к самой столице? Навряд ли эта новость вселила в них много оптимизма. Харви вздохнул и вновь перевёл свой взгляд на остров. Почти что человеческий город, родной Нью-Йорк, только раза в три-четыре меньше и раз эдак в десять спокойнее. Но всё такой же живой, процветающий, не знающий отдыха и сна, сверкающий в ночи тысячами неоновых вывесок и уличных фонарей. Вот такое оно, эквестрийское Большое Яблоко. Кстати, пони вроде как любят яблоки? Одна минута. Харви включил лазер и развернул дальномер прямо лучом в сторону эквестрийского флота. Яркая белая линия на прицеле ночного видения рассекла подсвеченное зелёным марево и упёрлась в металлический борт одной из десантных барж, ожидающих свою очередь на разгрузку. — Кластер-один-один, это Хоузер-четыре-один, звено Ф-22, — зашипело в наушниках. — Вижу вашу метку, цель подтверждена, начинаю заход. Сейчас будет жарко. Отбой. В последнем мастер-сержант не сомневался. «Рапторы» заходили на цель с довольно большой высоты, но даже на таком расстоянии Торрес услышал рёв реактивных двигателей, а потому поспешил вместе с отрядом укрыться за скальной грядой. Секунда, другая… а затем залив озарила настолько яркая вспышка, что на несколько коротких мгновений мир вокруг стал состоять целиком из чёрного и белого, словно из него высосали все остальные краски. Ландшафт, деревья, кусты, камни – свет от взрыва огромной мощности достал каждую неровность, каждую шероховатость, каждую песчинку, заставив их отбрасывать кошмарные контрастные тени, в то время как всё остальное сияло белизной, от которой резало глаза даже за оснащённым светофильтром забралом шлема. За вспышкой почти сразу пришёл грохот. Адский грохот, рёв из самой преисподней, от которого подгибались ноги и дрожала сама земля, ещё не знавшая оружия подобной мощи. Ударная волна пронеслась над скальной грядой, обдав отряд горячим воздухом, пылью и каменным крошевом, взбаламутив снег и спящие под ним деревья, опрокинув лазерный дальномер и чуть не сбив мастера-сержанта с ног. — Ох, ёб твою… — только и прошипел наёмник, когда ударная волна миновала их позицию, но это было ещё не всё. Не успел Харви выглянуть в сторону залива, как в гряду врезалась здоровая волна воды, едва не хлестанувшая через край. Оперативников обдало брызгами, и, честно, Торресу не хотелось думать о том, как бы быстро его обварило, если бы на нём не было герметичного скафандра с экзоскелетом. Ядерная бомба, – пускай и не самая мощная, – рванувшая в водоёме, высвобождает колоссальное количество тепловой энергии, в сотни тысяч раз превышающей температуру кипения воды, и пускай точные цифры наёмнику были неизвестны, но он примерно представлял, в какой котёл сейчас превратился Мейнхэттэнский залив. — Проверить электронику! — резко приказал мастер-сержант и первым же запустил диагностику всех систем бронекостюма. Продвинутая система экранирования должна была отразить электромагнитные волны, но это только в теории – в условиях реального ядерного взрыва эти системы ещё ни разу не тестировались. — Порядок! — откликнулся Диаз. Спустя секунды доклады последовали и от Ривза с Финли. Не обманули учёные. Теперь бы побольше таких костюмчиков, и война превратится в сплошное удовольствие. Естественно, для гордых обладателей этого терминаторского наряда. Мысленно приготовившись к тому, что он там может увидеть, Торрес всё же рискнул выглянуть за скальную гряду. Никаких больше огней он там не увидел – лишь чернильный мрак, озаряемый заревом сотен пожаров. — Fucking hell… — прошептал Харви. Другого описания он дать и не мог. Большинство эквестрийских судов ударной волной либо опрокинуло в воду, либо вовсе разорвало на части, и даже если кому-то повезло выжить, то он или она были обречены на долгую и весьма мучительную смерть во вскипевшей морской воде, среди грохота взрывов и стонущего, разрываемого на части металла. Самому городу тоже досталось, и не только от мощной ударной волны, повышибавшей все окна в домах. От ядерного взрыва остров не защищало ни расстояние, ни высокая скальная гряда, и тысячи тонн кипятка, захлестнув порт вместе с оставшимися баржами, хлынули на улицы Мейнхэттэна, днём и ночью переполненные пони и военными колоннами. От воды не было спасения нигде – она заливала дороги и пешеходные переходы, врывалась в лишённые стёкол окна, затапливала подуровни и подвалы, убивая всех, до кого только могла добраться, не разбирая между кобылами и жеребцами, стариками и жеребятами – каждого ждала агония. — Мне кажется, мы тут гражданских в несколько раз больше, чем военных, положили, — негромко произнёс Диаз. И у него были хорошие основания на то, чтобы так считать. Старший сержант перевёл свой взгляд на исполинских размеров фонтан, поднятый в воздух силой взрыва. Сотни и тысячи тонн воды рушились сверху на горящие обломки десантных барж, на опалённые вспышкой взрыва здания, на обратившиеся в реки улицы города. — Пошли отсюда, — негромко произнёс Торрес. Неприятно ему было смотреть на всё это. Неприятно было думать о том, сколько душ отправилось на тот свет благодаря им. И сколько ещё живых существ погибнет в последующие дни, недели, месяцы лишь из-за этой атаки. Но не ему было оспаривать приказы. И не за то ему платили, чтобы он задавался вопросами морали. Была работа – работу нужно было выполнить. А свою работу наёмники привыкли выполнять на «отлично».