Высокая цена

- Пусть войдут, пригласите их, – ответил Джеймс. Через минуту дверь снова отворилась, и в кабинет вошла та самая пара, чьё появление на предшествующем заседании суда вызвало столь неожиданный для всех поворот событий. - Здравствуйте, леди, – Вильгельм Виллард галантно склонился перед миссис Мориарти и поцеловал ей руку, а затем лёгким поклоном приветствовал остальных. – Добрый день, джентльмены. - Здравствуйте, – произнесла блондинка и сделала элегантный книксен по всем правилам этикета. «Она словно из свиты королевы» – подумала Скарлетт и на мгновение удивлённо приподняла брови: суфражистка была абсолютно уверена, что даже этот неглубокий короткий поклон, когда-то сменивший собой вычурный реверанс, скоро уйдёт в прошлое и останется лишь в качестве забавной церемонии при встрече с монархами. Тем временем профессор указал гостям на свободные места за столом, приглашая их принять участие в общем обсуждении дела. Джон торопливо вскочил, чтобы придвинуть стул Кэролайн, чьё место оказалось рядом с ним. - Благодарю вас, сэр, – вежливо проговорила она, слегка кивнув. – Вы очень внимательны. Кэролайн двигалась удивительно грациозно и плавно, не делая не одного лишнего или суетливого движения, и сидела очень прямо, несмотря на то, что была калекой. Запястье её единственной руки, аристократически тонкой, с длинными пальцами, было украшено витым серебряным браслетом с лазуритами. Наброшенный на плечи палантин визуально несколько скрадывал отсутствие второй руки. Блондинка говорила по-английски с лёгким акцентом, всё же выдававшим в ней иностранку, но это ничуть не портило восприятие её голоса – негромкого, но очень мелодичного и приятного. Эта загадочная девушка, скрывающая лицо за плотной вуалью, произвела на Ватсона неизгладимое впечатление. «Она словно сама королева» – подумал он. - Мы весьма признательны вам за то, что согласились встретиться с нами, – произнёс Вильгельм. – И за то, что сообщили о судебном заседании. - Я был уверен, что вы захотите присутствовать при оглашении приговора Клаусу Вайсу, поэтому и написал вам письмо, – ответил Мориарти. – Но такого результата я не предполагал. Я по натуре не мистик, поэтому до сегодняшнего дня не верил, что взглядом можно убить. Извините, миссис Виллард, но со стороны это выглядело именно так. - Да, я знаю, поэтому ваши слова для меня нисколько не обидны. Но Клаус сам напророчил себе такую смерть, – спокойно ответила Кэролайн. - Сам?! – вмешалась Скарлетт. – Но ведь Клаус не из тех, кто способен расстаться с жизнью добровольно. Неужели он хотел вот так умереть? - Думаю, я должна рассказать вам всем кое-что, чего вы не знаете, хотя не люблю об этом вспоминать. Думаю, раз вам известна настоящая фамилия Клауса – Вайс, то вы знаете о том, что мы с ним впервые встретились в приюте, где мой отец долгие годы был директором. - Да, я получил эту информацию от мистера Шварца, и история из детских лет Вайса теперь уже известна здесь всем, – ответил девушке Холмс. - Прошу меня извинить, но я на некоторое время сниму вуаль. Она так близко к моему лицу, что во время разговора мне иногда начинает не хватать воздуха, – Кэролайн сняла шляпку и положила её себе на колени. – После того, как я напоролась лицом на ветку, убегая от Клауса, я лишена одного глаза, и мне приходится изо дня в день прятать этот отвратительный изъян моей внешности. Но в остальном я абсолютно счастливый человек и научилась смотреть на мир сквозь вуаль. Наша с Вильгельмом жизнь с самой свадьбы была мирной и безоблачной. Вскоре у нас появились дети. Когда нашим дочерям уже исполнилось два года, мы собирались открыть в Берлине мастерскую и собственную галерею. И вот, Вильгельму понадобилось на пару дней съездить туда – он хотел купить кое-что из мебели и хоть немного привести в порядок дом перед тем, как приеду я с детьми. Как только мой муж уехал, я осталась одна. Дети спали, и в доме было тихо. Я читала. Внезапно тишину нарушил стук в окно моей комнаты. Я подняла голову и замерла – за окном стоял он, Клаус. Я сразу же узнала его, хотя он очень изменился. Книга выскользнула из моих рук на пол. Конечно, я не впустила его в дом и сказала сквозь приотворённое окно, что позову на помощь соседей, если он не уйдёт. Но Клаус был таким милым и вежливым, что я мысленно упрекнула себя в излишней грубости. Он говорил, что хочет помириться и со мной, и с Вильгельмом, попросить прощения за всё зло, что он когда-то причинил нам, и, понимая мои опасения, предложил сначала встретиться завтра где-нибудь в городе, в людном месте, где я точно не буду его бояться. Если бы я тогда знала, чем закончится эта встреча… Мы встретились на городской площади, и Клаус предложил мне пойти с ним в ресторан. Там я отказалась от алкоголя и заказала себе только кофе и пирожное с клубникой. Клаус рассказывал о том, что получил прекрасную должность, благодаря которой стал близок многим членам правительства и разбогател. Я чувствовала, что он пытается меня очаровать и сбить с толку – а он умел быть очаровательным, если ему это требовалось. Дамы из-за соседних столиков поглядывали на него с интересом, Это неудивительно, ведь Клаус Вайс всегда был красив. Но что-то мне подсказывало, что нельзя доверять всем его словам, и я сохраняла холодность. Вскоре меня стало клонить ко сну, закружилась голова. Я догадалась: в мой кофе чего-то подмешали. Об этом красноречиво сказала и злорадная улыбка моего собеседника. Я решила уйти, пока хоть как-то могу двигаться, но было поздно; я начинала терять контроль над своим телом и постепенно погрузилась в темноту. Когда я пришла в себя, то вокруг по-прежнему был мрак – из-за чёрной повязки, которой мне завязали всю верхнюю часть лица. Мои руки и ноги тоже были связаны. Я сидела в экипаже, меня куда-то везли. Наконец мы остановились. Меня выволокли из экипажа и развязали, сняли повязку. Я увидела, что стою на огромном мосту, сооружённым над несколькими железнодорожными ветками и с одной стороны частично разобранным. Там, вероятно, часто ходили поезда, и для безопасности пешеходов был сооружён этот мост. В багровых лучах заката передо мной стоял Клаус. В его бирюзовых глазах я прочла какую-то неумолимую жестокую решимость. По обе стороны моста стояли его люди, готовые схватить меня, если я попытаюсь сбежать. Далеко внизу простирались рельсы. Нигде в округе не было ничего похожего на жилище. Помощи ждать неоткуда. Я оказалась в ловушке… *** Когда Каролина увидела, к чему привела её наивность и доверчивость, то с трудом сдерживала слёзы горя и обиды. - Куда ты притащил меня? – проговорила она. - Я не люблю лишних свидетелей, Кэрлин. - Прекрати называть меня так фамильярно. Зачем ты всё это сделал? - Неужели тебе бы больше понравилось, если бы мои люди перестреляли всех до единого посетителей ресторана и весь персонал, чтобы мы могли поговорить там? – вальяжным тоном отозвался светловолосый мужчина с бирюзовыми глазами, стоящий перед ней в нескольких шагах. – Я же говорил тебе, что нам надо кое-что обсудить. - Обсуждать нечего. Я всё равно больше не поверю ни одному твоему слову! Ты…ты такой же, каким и был – лицемер и убийца! - Не бойся, я не собираюсь тебя убивать, Каролина. Во всяком случае, пока не собираюсь, – Клаус склонил голову набок, демонстративно рассматривая девушку, и молчал, а затем произнёс: – Да, я недаром не мог забыть тебя все эти годы. Молодая блондинка в голубом платье, стоявшая неподвижно, нервно сжимала пальцами края тонкого шёлкового шарфа и кусала губы от досады. Мысленно проклиная своё глупое согласие встретиться с этим человеком, она воскликнула: - А я рада была бы тебя забыть. Лучше бы я тебя никогда и не знала! - Превосходно, Каролина, ты ещё более хороша, когда злишься! Во всей Европе, думаю, не найти больше такого милого личика, такого невинно-нежного румянца и таких сладострастно-соблазнительных губ, – словно не заметив её последних слов, задумчиво продолжал циничный служитель немецкой разведки, по-прежнему разглядывая свою жертву, и затем мерзко рассмеялся: – Даже с этой повязкой, как у адмирала Нельсона, ты непозволительно хороша, словно легендарная златокудрая фея Лорелея. Поэтому я и не хочу убивать тебя. У меня несколько иные намерения, более приятные для нас обоих. Он медленно двинулся в её сторону. - И каковы же твои намерения? – девушка инстинктивно отступила назад, когда Клаус стал приближаться к ней. - Если ты на этот раз поведёшь себя правильным образом, то ничего плохого с тобой не случится. Один раз ты уже сделала глупость, не повторяй её снова. - Что же тебе нужно от меня? - Не притворяйся, что не понимаешь. Щёки блондинки мгновенно вспыхнули ярким румянцем стыда и гнева. - Вижу, догадалась, – мужчина заметил её реакцию на свои слова. – Звать на помощь бессмысленно. Я выбрал хорошее место – на несколько миль вокруг нет ни одного жилища. Этим мостом сейчас никто не пользуется. Бежать некуда. Ты выслушаешь меня до конца. - Так говори наконец! Похоже, у меня нет выбора, и придётся тебя слушать. - Разумное решение. Видишь ли, дорогая, я и не предлагаю тебе выбор. Я просто ставлю тебя перед фактом: ты должна быть моей. - А если я не хочу? – опустив голову, спросила Каролина, уже догадываясь, каким будет ответ. - Ты думаешь, меня это интересует? – расхохотался её собеседник. – Ты по-прежнему наивна, как дитя, Каролина. Для меня имеют смысл только мои желания. Сейчас моё желание – ты, вот и всё. - Но я не люблю тебя, Клаус. Неужели ты всерьёз думаешь, что моей любви можно добиться угрозами и «постановкой перед фактом»? На что тебе я, если я тебя не люблю и никогда уже не смогу полюбить после того, что ты сделал? - А мне вовсе не нужно, чтобы ты меня любила. Меня всегда пленяла в тебе эта прелестная глупость, – он усмехнулся и, положив ладони на плечи девушки, развернул её спиной к себе. – Ты всё ещё веришь в любовь, Каролина? Ты всегда обожала такие милые романтичные сказки. Но теперь забудь их. Он явно испытывал удовольствие, чувствуя, как Каролина вздрагивает и сжимается в его сильных руках, пытаясь отстраниться от него. От природы склонный к жестокости, Клаус наслаждался беспомощностью и страхом дрожащей девушки и только теснее прижимал её к себе. - В таком случае, мне жаль тебя, – неожиданно проговорила блондинка и смело повернулась лицом к нему. - Что? – ошеломлённо переспросил мужчина. - Тебя никто никогда не любил, Клаус. Даже сейчас, в столь страшную минуту, сердце Каролины не ожесточилось. Она действительно пожалела своего мучителя, который никогда не знал добрых чувств. Он никогда не знал любви – откуда же появиться этому чувству в его искалеченной с самого детства душе?.. Хотя Клаус смотрел на блондинку довольно угрожающе и сжимал своими цепкими пальцами её руки чуть повыше локтей, сейчас она смотрела на него с сочувствием. В уголке единственного глаза Каролины сверкнула слеза. Блондинка мягко освободила одну руку и коснулась щеки мужчины так нежно и ласково, что это должно было вызвать священный трепет в любом, даже самом озлобленном человеческом сердце, и прошептала: - Клаус… - Прекрати! Меня не прельстить этими нежностями, – грубо прикрикнул он, отталкивая её ладонь от своего лица. – Я тебе не кающийся грешник, а ты – не ангел, призванный спасти меня от зла. Ты – вещь, которой я хочу владеть! Времени на раздумья я тебе не даю: или ты моя, или больше ничья. Разве я не ясно высказался? - Ничья больше… Если я откажусь принадлежать тебе, то ты убьёшь меня? – плача, спросила девушка. - Нет. Я отпущу тебя. Ты получишь свободу и сможешь жить, как захочешь, – ответил Клаус с полной серьёзностью и, увидев удивление на лице Каролины, добавил: – Да, конечно, я тебя отпущу. Но не раньше, чем убью всю твою семью. Я медленно, чтобы было как можно больнее, перережу горло твоему неженке-мечтателю и брошу его мёртвую голову к твоим ногам! Ваше потомство ждёт та же участь! Твой путь к свободе пролегает по трупам тех, кого ты любишь, и не иначе, Каролина. Охваченная ужасом, блондинка едва не потеряла сознание. С её губ сорвался лишь приглушённый стон и шёпот: - Ты… ты этого не сделаешь… Нет! - Сделаю, – хладнокровно ответил садист. – С нескрываемым удовольствием сделаю. Причём не только в случае твоего отказа, а в любом случае. Они все умрут, независимо от твоего решения. Так ты пойдёшь со мной? - Тогда лучше убей меня. Прямо сейчас. Они тебе ничего плохого не сделали, а я тебя ненавижу! Чудовище! Изверг! Грязный мерзавец! – блондинка яростно ударила его в грудь кулаком. – Убей же меня за то, что я тебя ненавижу! - Умереть – это слишком просто, дорогая. Жить в муках – гораздо больнее, – страстным шёпотом ответил ей мужчина, хватая её за руки и лишая возможности сопротивляться. – Поверь мне, я знаю, что говорю. - Да, ты прав! Лучше умереть, чем быть твоей, – обессиленная Каролина дёргалась в руках своего мучителя. – Я скорее под поезд брошусь, чем в твои объятия! - Ты и так уже в моих объятиях, милая. Но если ты предпочитаешь поезд… - Клаус сделал многозначительную паузу. – То я тебе предоставлю такую возможность. Под нами железная дорога, там часто ходят поезда. Дождись момента – и прыгай! Но я же вижу, что ты не сможешь. Ты этого не сделаешь, Каролина. - Сделаю! – с вызовом ответила блондинка. В глазах Клауса стояло выражение недоверия и непреклонности. Он не верил, что хрупкая, наивная и чувствительная Каролина может так рисковать жизнью. Мужчина выпустил свою жертву из рук. Каролина подбежала к перилам, торопливо перелезла через них и встала на узенькой полоске за ними, опираясь на перила спиной и держась за них руками. От глубокой пропасти несчастную девушку отделяло лишь крохотное пространство, на котором даже ступни полностью не помещались. Вокруг стремительно сгущалась темнота. Вдали послышался звук приближающегося паровоза. Глубоко внизу чернели очертания рельс. Девушка беззвучно плакала, глотая слёзы и вздрагивая. Всё её хрупкое тело сотрясалось от мелкой дрожи. Она не хотела умирать, ей было безумно страшно. Поезд приближался, с каждой секундой грохот его тяжёлых колёс был всё ближе. В лицо Каролине дохнул холодный ночной ветер. Клаус подошёл к ней сзади так близко, что практически касался лицом её светлых волос. Она почувствовала его горячее дыхание на своей шее и поёжилась. Его пальцы легко коснулись её плеч. Блондинка нервно вздрогнула и ещё сильнее сжалась, опустив голову. - Ну же, Каролина, прекрати это. Ты боишься, ты не хочешь умирать. Всё равно ведь не прыгнешь, так что перелезай обратно. - А если прыгну? - Что за глупый вопрос? Тогда ты или разобьёшь голову о рельсы и сразу умрёшь, или останешься жива после падения, но тебя сразу раздавит поезд. - А если я выживу? Что тогда? - Тогда… – раздражённо воскликнул Клаус. – Тогда пусть меня черти возьмут при нашей следующей встрече! -Ты меня всегда упрекал в том, что я тебе не подчиняюсь. Но я исправлю свою ошибку, – произнесла Каролина, повернув голову к нему, и улыбнулась. Логично было бы предположить, что она передумала прыгать и соглашается стать содержанкой Клауса. Именно так он и подумал в то мгновение и самодовольно усмехнулся. Но девушка гордо вскинула подбородок и добавила: – Пусть же будет, как ты хочешь! «Господи, спаси мою душу и прости меня!» – подумала блондинка и бросилась вниз, под самый паровоз, ехавший на максимальной своей скорости. Клаус не успел удержать её, и она полетела вниз, в чёрную пропасть, где зловеще грохотал поезд. На какую-то секунду мужчина замер, и его губы даже слегка приоткрылись от удивления. Он действительно не предполагал, что Каролина прыгнет. - Живо туда! – скомандовал он своим прислужникам. – Двое пускай догоняют поезд, её тело могло зацепиться за паровоз. Остальные со мной, искать здесь повсюду! После такого падения она, если и выжила, то не могла далеко уйти. Если найдёте эту дрянь раньше меня – пристрелить! Но я хочу увидеть её труп своими глазами. Но ни его люди, ни он сам так и не нашли на железнодорожных колеях раздавленное тела Каролины, которое ожидали увидеть. В это время блондинка, тяжело раненная, но живая, притаилась в роще неподалёку, среди старых массивных дубов. Она упала перед самым паровозом и, сумев каким-то чудом удачно сгруппироваться, успела отпрянуть от смертоносных колёс. Тело девушки откатилось за рельсы, но её левая рука, зацепившаяся за что-то рукавом, всё же побывала под колёсами. Из раны неудержимо текла кровь, но Каролина этого будто не замечала. Она была настолько взволнована, что сначала даже не чувствовала ужасной боли, пронзавшей всё её тело. Под покровом темноты она вскочила и бросилась бежать, не обращая внимания на кровоточащую руку. В роще девушка остановилась перевести дух и прислушалась. Её опасения оправдались: Клаус уже разыскивал её. Каролина удачно смогла перевязать руку шарфом так, чтобы кровь не текла рекой из разорванной артерии, и, превозмогая усиливавшуюся боль, побежала дальше. Она не раз падала, спотыкаясь, но поднималась и бежала, словно сумасшедшая. Бедная девушка любой ценой хотела добраться до дома и успеть спрятать детей прежде, чем туда ворвётся разъярённый Клаус со своими приспешниками. Поистине небесные силы хранили Каролину. Если бы она прыгнула секундой позже – её смерть была бы неизбежна. Если не считать травмы руки, то её головокружительный прыжок обошёлся сравнительно легко – она получила много ушибов, но ни одного перелома. Каролина выбежала на ближайшую просёлочную дорогу и успела остановить какой-то запоздалый дилижанс прежде, чем попалась на глаза Клаусу. Пассажиры были перепуганы появлением девушки в окровавленной одежде, с растрёпанными волосами и обезумевшим от боли выражением лица, но не оставили её, беспомощную, на дороге. Возница стеганул лошадей, чтобы поскорее отвезти раненную в город к врачу. Но она отказалась идти в госпиталь и сошла в центре. Каролина почти бежала по тёмным улицам домой, думая лишь о том, чтобы успеть. В доме она внезапно столкнулась с мужем: он вернулся гораздо раньше предполагаемого и, услышав от соседей, что к ним приходил красивый кудрявый блондин с бирюзовыми глазами, догадался, что произошло. Вильгельм и Каролина забрали детей и сбежали. Они остались живы, но потом девушке пришлось ампутировать повреждённую руку. Незадолго до трагических событий Вильгельму посчастливилось познакомиться с аристократом, заинтересовавшимся его живописью – бароном фон Краузе. Барон имел репутацию не только тонкого ценителя искусства, но и человека, связанного с криминальными кругами. Он помог художнику и его семье уйти от преследования. В доме был организован пожар, а фальшивые свидетели распространили информацию, будто Вильгельм Лайднер, вернувшись и не найдя жену, закурил сигару, заснул с ней и погиб во время пожара, так же как и дети, спавшие в соседней комнате. С этого дня официально семья Лайднер исчезла. Барон фон Краузе также помог им перебраться в Лондон и через своего знакомого снабдил новыми документами. Так Вильгельм и Каролина Лайднер превратились в Вильгельма и Кэролайн Виллард. *** Пока миссис Виллард рассказывала, Ватсон то и дело перебивал её рассказ довольно громкими, но совершенно справедливыми нелицеприятными эпитетами в адрес Клауса. - Я не проклинала его ни раньше, ни сейчас. В глубине души мне его по-прежнему немного жаль. Но его смерть принесла нам с Вильгельмом облегчение. Теперь мы можем жить, не опасаясь, что он вот-вот появится поблизости снова, – подытожила блондинка. – Как видите, Клаус сам тогда сказал «пусть меня черти возьмут при нашей следующей встрече», и похоже, что во время судебного заседания произошло именно это. Всё не случайно. Говорят, каждый получает то, что заслуживает. Я понесла суровое наказание за свою чрезмерную доверчивость и упрямое желание видеть в людях только хорошее. - О, теперь я кое-что вспоминаю, – проговорил Холмс, выслушав рассказ Кэролайн. – Об этом даже писали в газетах – что молодой, но талантливый немецкий художник по фамилии Лайднер погиб во время пожара. Журналисты наперебой гадали, был ли это несчастный случай или самоубийство. - А это была инсценировка, – Кэролайн улыбнулась. - И притом совершенно секретная, – вмешался Вильгельм и обратился к профессору. – Поэтому всё-таки позвольте поинтересоваться, сэр, как же вы нас нашли? Если уж даже сам Клаус не смог найти, то как это удалось вам и в такой короткий срок? Ведь у нас были фальшивые документы. Вы тоже работаете в разведке? - Нет. Но профессиональные секреты есть не только у разведчиков, – ответил Мориарти. – Дело в том, что я знал, кого мне искать. - Знали? – изумилась Кэролайн. - Ваш благодетель фон Краузе снабдил вас новыми документами с моей помощью. У нас тогда были кое-какие общие дела… это он попросил меня помочь ему устроить тайный переезд в Англию своих знакомых. Недавно, ознакомившись с информацией, которую предоставил мистер Шварц, я сопоставил факты. - Общие дела с фон Краузе?! – Вильгельм тут же пожалел о своей бестактности и смущённо умолк. - Он организовывал гастроли моих знакомых артистов в Германии, – с самым честным и невинным выражением лица произнёс Джеймс. – Меня всегда тянуло к искусству. Поэтому я сам не только директор этого театра, но и актёр. Буду рад видеть вас на завтрашнем спектакле. Джон в безмолвном ужасе закатил глаза, представляя, что это были за гастроли (скорее всего, парочка гастролирующих киллеров на выезд), но ничего не сказал.