Высокая цена

Почти всю ночь Клаус не спал из-за скрипичной музыки, терзавшей его воображение безумными фантазиями о том, что душа миссис Мориарти не обрела покой и вернулась сюда, чтобы найти его и покарать. Он изо всех сил натягивал на голову собственный пиджак, которым укрывался вместо одеяла, но это не помогало. На рассвете обессиленный шпион всё же впал в глубокий тяжёлый сон. Внезапно его разбудил какой-то громкий стук, будто неподалёку упало что-то тяжёлое. Однако вокруг всё было спокойно, входная дверь оставалась по-прежнему запертой, и даже музыка умолкла. Присмотревшись, Клаус увидел что-то белое на столе. Это оказался нотный лист с какой-то мелодией. Оглянувшись, блондин взял находку в руки – и в тот же момент поверх нотного текста стали проявляться красные, будто написанные кровью буквы, складывающиеся в слова. «Наконец-то я нашла тебя. Сегодня ночью я к тебе приду» – гласил текст. Клаус отшвырнул листок, чувствуя, как у него в голове что-то шумит и гудит. - Нет, это невозможно! – шептал он, дико озираясь по сторонам. – Так не бывает! Не бывает! В ответ ему вновь сладостно запела скрипка. У немца закружилась голова. Чрезвычайно утомлённый, он всё-таки постепенно снова заснул, сидя за столом и положив голову на распростёртые руки, и проспал весь день. Проснувшись ближе к вечеру, он удивился, что сегодня инспектор так и не вызвал его на очередной допрос. Также Клауса удивила наступившая тишина. Казалось бы, можно вздохнуть с облегчением – странное наваждение закончилось. Но в этой тишине ему мерещилось что-то зловещее. Стремительно темнело, и вскоре камера погрузилась в полумрак. Темноту рассеивал только тусклый свет уличного фонаря, проникавший сюда сквозь крохотное окошко. Где-то вдали протяжно завыла собака, следом за ней ещё одна, затем ещё. Вой становился ближе и громче. Всё замерло в ожидании, и сам Клаус, сидящий у стола, тоже неподвижно замер, пристально вглядываясь в очертания входной двери и напряжённо ожидая чего-то. Чего же именно он ждёт – немец и сам не мог понять. Вдруг Клаус снова услышал певучий звук скрипки, а в воздухе повеяло замогильным холодом, от которого мурашки побежали по всему телу. Почти что обезумевший шпион закрыл глаза и обхватил голову руками, зажимая уши. Кто-то дотронулся до его плеча. Сквозь довольно тонкую ткань рубашки Клаус отчётливо почувствовал, насколько ледяным было это прикосновение – точно сама смерть коснулась его. Оглянувшись, он отпрянул, дрожа от мистического страха и едва не опрокинув стол: в тусклом свете стояла покойница – призрачная девушка в белом платье и накидке, невероятно бледная и с потемневшими глазами. Контрастируя с мертвенной белизной кожи, её глаза сейчас казались чёрными, и в них мерцало холодное пламя ненависти и мстительности, неведомое ей в прежней жизни. Это, вне всякого сомнения, была именно она – Скарлетт Мориарти. Её сопровождал демонический чёрный кот с жёлтыми глазами – точно такой, который сопровождает в старинных преданиях ведьм. Когда Скарлетт вновь протянула к немцу свою длинную тонкую руку, то он бросился прочь, прижался спиной к двери и, заикаясь, забормотал: - Не…не…не подходи ко мне! Не прибли…бли…жайся, ведьма! - Ведьма? Ты веришь в сказки о ведьмах, Клаус? – насмешливо переспросила девушка и тихо рассмеялась. Внезапно прекратив смеяться и сверкнув глазами, она сделала шаг по направлению к нему и негромко, но внятно произнесла: – Как это глупо. Я, конечно, не ведьма, но возможно, что встречу с любой из них ты предпочёл бы встрече со мной. - Не подходи! – почти завизжал немец, изо всех сил налегая на дверь и пытаясь её выломать. – Оставь меня в покое! - В покое?! Пока ты жив, не будет тебе покоя! Я буду преследовать тебя повсюду, пока ты не умрёшь. Пришло время расплаты. Внешний облик призрачной Белой Леди, её взгляд и в особенности незнакомые пугающе-завораживающие интонации, которых Клаус прежде ни разу не слышал у этой девушки, внушали ему суеверный страх и ужас. Он уже был согласен на всё что угодно, даже взять на себя ответственность за все преступления, где-либо совершённые за время его жизни, лишь бы больше не видеть Скарлетт и не слышать её голоса. - Чего ты хочешь? – спросил он. – Хочешь денег, хочешь золота? Я тебе всё отдам, я расскажу, где все мои деньги, только оставь меня. - Вы уверены, что он ни о чём не догадается? – Ватсон уже в пятый раз шёпотом спрашивал об этом профессора, пока они вдвоём притаились за потайным входом в камеру, чтобы быстро открыть дверь, когда Скарлетт должна будет покинуть сцену. - Да, я уверен. Я сам с ней репетировал, сам её гримировал и закапывал ей в глаза специальные капли для расширения зрачков, – не без гордости ответил Джеймс. – Он скорее что-то заподозрит, если вы не прекратите болтать! - Ты думаешь, что всё в этом мире можно купить за деньги? – призрачная девушка презрительно расхохоталась. – Нет, Клаус, ты не подкупишь меня, как подкупил предателей в рядах сотрудников Скотланд-Ярда и министерства. С самого детства тебе сходили с рук все твои злодеяния, но на этот раз тебя ничто не спасёт от возмездия. - Дай мне последний шанс! У меня очень много денег. Завтра я пойду к инспектору и расскажу ему, где спрятаны мои сбережения, пусть их отдадут твоему мужу, или в министерство иностранных дел, или потратят на благотворительность – что угодно! - Этого мало. - Я сделаю всё, чего ты хочешь, только не прикасайся ко мне больше! - Ты согласишься абсолютно со всеми предъявленными обвинениями, Клаус. Без исключения. - Соглашусь. - И не станешь оспаривать свои признательные показания в суде. - Не стану. - И не предпримешь попыток к бегству. - Согласен. Но какие у меня гарантии? - Я могла бы дать тебе слово, но это излишне, – девушка лукаво приподняла брови. – Оно априори стоит дороже твоего, так что не торгуйся. Раздался какой-то хлопок, и камеру окутал густой белый туман. Немец закашлялся и почти что рухнул на свою кровать. Когда туман рассеялся, то шпион уже был вновь один. На столе лежала новая записка с кроваво-красными буквами: «Что ж, я прослежу за тем, как ты исполнишь свои обещания. Я приду послушать тебя на допросе. До встречи». Клаус едва дождался утра и стал требовать, чтобы его немедленно отвели на допрос. Через полчаса Лестрейд и Холмс-старший согласились его выслушать. В ответ на все рассказы немца о призраке, блуждающем по Скотланд-Ярду, инспектор потребовал прекратить разыгрывать сумасшедшего. - Неужели вы так настойчиво добивались нашей встречи, чтобы рассказывать мне подобный бред?! – Лестрейд явно был разочарован и недоволен. – Не думайте, что вам удастся одурачить меня. Не пытайтесь уйти от суда, притворяясь сумасшедшим! - Да, вы выбрали не самую лучшую тактику, сэр, – добавил Грегсон, отвлёкшись от своих бумаг. Дверь стала медленно отворяться, как от дуновения сквозняка. - Так-то ты верен своим обещаниям! – голос Скарлетт, появившейся на пороге, звучал разгневанно, и в нём явно слышались угрожающие стальные нотки. - Ааа! Это она! – закричал шпион, указывая пальцем на медленно приближающуюся к нему девушку в белом. – Смотрите же, это она! - Прекратите, что вы себе позволяете? Это Скотланд-Ярд, а не цирк, – проговорил Майкрофт, подходя к двери, и добавил, обращаясь уже к полицейским: – Ох уж эти сквозняки… Неуютно у вас в Скотланд-Ярде. Ещё и газовый рожок нуждается в ремонте как раз сегодня, когда на улице так пасмурно. - Радуйся, что сейчас день, хоть и сумрачный, – яростно прошипела Скарлетт, глядя на немца испепеляющим взором. – Но ничего, я дождусь полуночи. - Это она! Неужели вы не видите? – бормотал Клаус, обхватив руками голову и продолжая сидеть на полу. - Хватит! – Лестрейд стукнул кулаком по столу. – Мне это надоело. Макферсон, Хендс – уведите арестованного, он вздумал меня дразнить своими глупыми выходками! В камеру его! - Нет, инспектор, я не хочу в камеру! - Будете давать показания? – Грегсон схватил шпиона за воротник. - Буду! Поминутно оглядываясь на продолжающую стоять посреди кабинета Скарлетт, которую почему-то никто, кроме него, не видел, Клаус торопливо уселся и стал говорить. Оба инспектора едва поспевали записывать за ним, а Майкрофт Холмс иронически улыбнулся, наблюдая за происходящим. Спектакль можно было бы считать удавшимся, если бы не нелепая досадная случайность, которую даже Мориарти не смог предвидеть… Это оказалось маленькое серое существо, выбежавшее из тёмного угла и хорошо известное всем. Скарлетт закричала от страха и мгновенно бросилась искать спасения и защиты, уцепившись руками и ногами в Майкрофта. - Что случилось, миссис Мориарти? – встревожено воскликнул Грегсон, забыв про Клауса. - Мышь! Там мышь! - Где же Мейсон? Поди, спит, лентяй, – проворчал Лестрейд. Грегсон уже швырнул в негодного грызуна первым, что подвернулось под руку – чернильницей. Удивительно, но он даже точно попал в цель. От удара мышь перевернулась на спину в лужице чернил и теперь дёргала лапками и хвостом в предсмертных судорогах. Это была полная победа инспектора над мерзким существом. Но главная добыча – Клаус Вайс – отныне потерян. Он догадался, что всё это время его разыгрывали, и во время всеобщей суматохи бросился к двери, рассчитывая бежать, но тут же был пойман двумя констеблями. - Теперь вашим планам конец, – зловеще проговорил шпион, глядя на Майкрофта. – В суде вам особо не на что рассчитывать. Мой поверенный внесёт за меня залог, и я выйду отсюда. А уж потом… Он умолк, и можно было только догадываться, на что пойдёт Клаус, чтобы отомстить всем присутствующим. Майкрофт приглушённо вздохнул, понимая, что теперь на справедливый смертный приговор для немецкого шпиона рассчитывать не приходится. Через полчаса Скарлетт уже всхлипывала, прижавшись лбом к плечу мужа, и упрекала себя в случившемся. - Плохо же вы исполняете свои служебные обязанности, сэр, – укоризненно проговорил профессор в адрес сидевшего неподалёку Мейсона. – Не люблю разгильдяев. Из-за вас сорвался мой лучший спектакль! Кот виновато опустил голову, будто понимал каждое слово Джеймса. Конечно, Мориарти пообещал жене, что попытается что-нибудь придумать. Но вот уже наступил день суда – а никаких новых идей не было, профессор молчал. Во время судебного заседания Клаус вёл себя вызывающе и отказался почти от всех данных прежде показаний, утверждая, что они были у него получены незаконным путём. - Тебе ли рассуждать о законности? – проворчал Ватсон, сидя в зале рядом с кузиной и её супругом. В этот момент внимание Джона привлекла некая молодая дама, сидевшая в первом ряду. На ней было надето очень красивое и нарядное платье цвета ночной синевы и жемчужно-серый плащ, но не это обращало на себя внимание: лица незнакомки было совершенно невозможно разглядеть из-за того, что она не сняла свою изысканную шляпку с густой серой вуалью. Вуаль была настолько плотной, что, вероятно, сама женщина плохо видела сквозь неё. Теперь Ватсон вспомнил, что уже заметил эту таинственную леди раньше, когда они все только входили в зал суда. Тогда эта женщина споткнулась о ступеньку и могла упасть, если бы ей не помог сохранить равновесие сопровождавший её мужчина. Этот человек в чёрном пальто и чёрной широкополой шляпе, надвинутой низко на лоб, сейчас сидел рядом с дамой. Странно, но он тоже не снял в помещении ни шляпы, ни красного шарфа, скрывавшего нижнюю часть его лица. Загадочная пара, судя по всему, внимательно слушала процесс. Когда Клаус с усмешкой сказал, что за него будет внесён залог, и указал на своего поверенного, прибывшего на заседание, то мужчина в красном шарфе сказал по-немецки, что это его не спасёт. Шпион услышал и, очевидно, понял сказанные слова, но не заметил, кто произнёс их, и стал оглядываться по сторонам. Тем временем незнакомец встал в полный рост, снял шляпу и опустил ниже свой шарф. Черты его лица не были знакомы никому из присутствующих, а Клаус сразу узнал этого человека. - Ты? – несколько побледнев, спросил шпион. Дама в вуали тоже поднялась со своего места и решительно сбросила с себя шляпку. Зал погрузился в тишину от благоговения… и безмолвного ужаса. Молодая незнакомка была прекрасна и величественна, как ангел, и в то же время на неё нельзя было взглянуть без внутреннего содрогания. Золотистые волосы были убраны в причёску, но несколько коротких волнистых прядей обрамляли лицо женщины. Её черты были исполнены прелести и гармонии – и тонкие брови, и чистый высокий лоб, и нежно-розовые губы. Единственный голубой глаз прямо и смело смотрел на Клауса. Второй был скрыт чёрной повязкой, словно у бывалых военных, потерявших один из органов зрения в сражении. Незнакомка медленно подняла руку, а затем резким движением сорвала повязку. Взорам всех присутствующих открылось поистине ужасное зрелище. В тот же миг плащ соскользнул с её хрупких плеч – и стало очевидно, что у этой женщины только одна рука. Клаус сделал шаг назад и дрожащими губами прошептал: - Каролина. Молодая женщина сохраняла молчание и продолжала смотреть на подсудимого своим единственным сверкающим глазом. Никакими словами Ватсон, внимательно наблюдавший за происходящим, потом не мог описать в своих мемуарах этот взгляд, и наконец решил, что лучше всего сравнить его с яростным блеском морских волн во время шторма. Пожалуй, если бы она направила на Клауса заряженный револьвер, то и тогда не выглядела бы более грозно. Блондин не смел произнести ни слова. Внезапно он ловким ударом сшиб с ног полицейского констебля и бросился бежать. Мужчина, сопровождавший одноглазую незнакомку, преградил ему путь. Клаус бросился в сторону окна. Из-под кресла ему под ноги бросился чёрный кот. - Мейсон? – изумлённо проговорила Скарлетт. – Откуда ты здесь? На всём бегу шпион наступил коту на лапу – и тут же ему в ногу с силой вонзились острые зубы. Клаус выругался и упал на одно колено, корчась от боли. Полицейские тут же схватили его и надели наручники. Каролина сделала шаг в сторону Клауса. Он без всякой видимой причины захрипел и рухнул. Его тело судорожно выгнулось, он протянул руку к одноглазой блондинке. - Каролина… Прости меня, – сорвалось с его губ. Это оказались последние слова циничного немецкого шпиона – через секунду он был мёртв. В зале началась суматоха, но Ватсон успел заметить, что Мориарти, по-видимому, единственный, кто не удивлён произошедшим. Когда полицейским удалось восстановить порядок, оказалось, что неизвестная пара исчезла. Вскоре все герои данной драмы собрались в директорском кабинете Джеймса. Теперь все наконец чувствовали себя свободно и весело. В самый разгар обсуждений, когда Ватсон намеревался спросить о том, имеет ли профессор отношение к появлению в зале суда Вильгельма и Каролины (в том, что это были именно те Вильгельм и Каролина из старых записей о прошлом Клауса, Джон не сомневался) раздался стук в двери. - Господин директор, к вам посетители, – сказал вошедший служащий. – Некие Вильгельм и Кэролайн Виллард.