Отрывки из Дневника Отто Фердинанда Шварца (POV) часть 1
11 октября 2015 г. в 12:11
1872 год
28 сентября
Сегодняшний день был неожиданно промозглым и малоприятным. Яркое утреннее солнце вдруг сменилось бурей, холодом и предчувствием дождя. Я ужасно продрог, ожидая нового воспитанника, которого мне и фрау Шнайдер было поручено встретить. Когда экипаж показался из-за поворота, я готов был вздохнуть с облегчением, но что-то будто сдавило мне грудь – какое-то смутное неприятное предчувствие. Экипаж подъехал, и из него выскочил мальчик, одетый в какие-то обноски. В этот же миг раздался резкий раскат грома. Это несколько удивило меня: прежде я никогда не видел, чтобы гроза была не весной, не летом, а осенью. Новый ученик всецело захватил мои мысли, привлекая внимание своей необыкновенной красотой. Да, даже в грязных тряпках, чумазый и угрюмый, этот мальчуган был очарователен, словно маленький ангелочек. Его кудри будто излучали таинственный свет, черты лица были тонкими и даже аристократичными, а большие бирюзовые глаза просто поражали своей красотой и яркостью. Однако в тот момент, когда я встретился с ним взглядом, то мне показалось, что он смотрит не так, как обычные дети. В его глазах было какое-то странное выражение… Мне показалось, что на меня смотрит не десятилетний ребёнок и даже не человек, а… дикий зверь, приготовившийся к нападению! Меня невольно охватила внутренняя дрожь и необъяснимое отвращение. Однако в следующее мгновение неприятные ощущения исчезли, будто их и не было. Впрочем, тогда я не придал особенного значения этим чувствам и понимаю их смысл только теперь, когда записываю всё это перед сном. Тогда я просто видел красивого, но мрачного и нелюдимого на вид парнишку, вслед за которым из экипажа вышли почтенная пожилая дама и полицейский. Фрау Шнайдер повела Вайса – так фамилия этого новенького – в столовую, а я проводил полицейского и даму к директору приюта. Рассказ о прошлом прибывшего мальчика поразил и меня, и остальных. Трудно поверить в то, что этот худенький светловолосый ангелочек со сверкающими бирюзовыми глазами убил собственных брата и сестру, а затем попытался замести следы совершённого преступления. Однако это вполне соответствовало тому впечатлению, которое он на меня произвёл своим первым взглядом мне в глаза. Возможно, именно смутное ощущение чего-то злого тогда и вызвало у меня приступ подсознательной неприязни и страха по отношению к маленькому Вайсу. Бесспорно, о его преступлении невозможно слышать без содрогания, но также мы узнали о том, что этот мальчик с самого рождения был жертвой крайне жестокого обращения со стороны родителей. Хочется верить в то, что нам удастся обратить этого несчастного на верный путь добрым обращением, ведь здесь детей никто не бьёт и не унижает. Отвратить Вайса от зла необходимо, иначе он не остановится. Меня не покидает смутное предчувствие чего-то дурного. О, если бы мои опасения оказались напрасны и душа этого мальчика очистилась от былой скверны, чтобы он начал здесь новую жизнь! Нам необходимы терпение, тактичность и милосердие, так мы все вместе сможем помочь ему. Да поможет нам Бог!
30 сентября
Как я и предполагал, этот новенький – Вайс оказался весьма нелюдимым и замкнутым. Но, думаю, это поправимо, ведь просто прошло слишком мало времени с тех пор, как он здесь. Его образованием до этого явно никто не занимался, Клаус не умеет даже писать, а читает с трудом. Это создаёт определённые трудности, ведь другие дети уже знают гораздо больше. Я решил, что должен заниматься с ним дополнительно, чтобы он поскорее наверстал упущенное. К тому же, это даст мне прекрасную возможность повнимательнее понаблюдать за ним: он чрезвычайно меня интересует, в нём есть что-то таинственное. Вайс скрытен и молчалив, не склонен к играм и веселью, что неудивительно. В целом, его поведение вполне естественно, но что-то всё равно меня настораживает. Надеюсь, что он подружится хотя бы с Вильгельмом Лайднером – этот мальчик тоже здесь недавно и также подвергался жестокому обращению со стороны семьи. Сейчас и Лайднер, и Вайс одинаково замкнуты и держатся в стороне от большинства, посмотрю, что будет дальше.
15 октября
Мои наблюдения довольно занятны: оба воспитанника, которые вызывают у меня особый интерес, начинают постепенно меняться. Лайднер стал общительнее и чаще улыбается, он проявляет большой интерес к знаниям, попросил у меня почитать некоторые из моих книг. Мне стало любопытно узнать о нём побольше. При разговоре с фройляйн Шмидт, благодаря содействию которой мальчика удалось забрать сюда, выяснилось, что условия жизни Вильгельма Лайднера были почти такими же, как у Клауса Вайса – издевательства, побои и ругань. Но есть одно очень важное отличие: Вильгельм никогда не вымещал зло на ком-либо другом. Он сбегал из дома и прятался в городском парке, часами просиживая на скамейке, которая скрыта от посторонних глаз, и разговаривая с зябликом, свившим гнездо на соседнем дереве. Там, в этом парке, одинокого и почти что плачущего мальчика однажды и нашла фройляйн Шмидт. Эта девушка бедна и не имеет собственного жилья, поэтому ей не позволили усыновить Вильгельма, но она приложила все усилия, чтобы оградить его от агрессии со стороны родителей и поместить сюда. Она и сейчас иногда навещает Лайднера. У него обнаружился талант к рисованию, и мы с фройляйн Шмидт вдвоём решили подарить ему краски и кисточки. К счастью, у меня есть все основания полагать, что скоро жизнь и психическое состояние Вильгельма наладятся. А вот с Вайсом дело обстоит иначе: он не желает учиться и ни к чему не проявляет особого интереса, хотя я всеми силами стараюсь привить ему любовь к знаниям. Дружба с другими мальчиками у него тоже не ладится. Открытых конфликтов нет, но от этого ситуация не улучшается. Единственный ребёнок, который проявляет дружелюбное и нежное отношение к Клаусу – младшая дочка нашего директора, Каролина, которая часто приходит поиграть с воспитанниками приюта – как девочками, чья половина отделена невысоким забором с калиткой, так и с мальчиками. Этой малышке неведомы зло и жестокость, она мила, доверчива и ласкова, словно маленький ангелочек. Она угощает его конфетами, которые приносит с собой из дома, рассказывает сказки и учит играть. Вайс не отталкивает её, но, по-моему, особого дружелюбия и нежности сам не проявляет. Он по-прежнему избегает игр с другими ребятами и в свободное время где-то пропадает. Скорее всего, Вайс прячется в саду. Однажды я попытался за ним проследить, но это не увенчалось успехом. Он хитёр и сразу почуял слежку.
18 октября
Я вновь пытался проследить за Вайсом, и на этот раз мне больше повезло: я видел, что он скрывается на старой липе у ограды. Также я увидел нечто, что внушает мне опасения: Каролина сидела там с ним, и, по-видимому, подобное уже происходило не в первый раз. Мне совсем не понравилось то, как Клаус грубо дёргает Каролину за руку, будто она куколка на ниточках, игрушка, а не живой человек. С одной стороны, я, также как и все остальные преподаватели, не имею права разглашать другим детям прошлое Вайса, но… как же уберечь их от возможной опасности? Где гарантия, что Каролину или кого-то другого не постигнет участь младшей сестры и брата Клауса? Можем ли мы быть уверены, что он не причинит вреда беззащитной девочке, если она вдруг скажет или сделает что-то, что ему не понравится? Быть может, мне следует поговорить с господином директором и сказать ему, что Каролине лучше не приходить сюда? Да, её это, конечно, убережёт от возможного риска. Но ведь всех детей не спрячешь, к сожалению! Я тревожусь за малышку Каролину, ведь она так наивна и доверчива – даже больше, чем остальные дети такого возраста.
20 октября
Другие мальчишки мало общаются с Вайсом, так как он всех отпугивает своей мрачностью и склонностью к грубым и жестоким выходкам. А что касается девочек, то мне удалось сделать неприятное открытие: Клаус с лёгкостью перебирается через забор, отделяющий ту половину приютского двора, где обычно гуляют девочки, и уже разыграл со многими из них подлую и злую шутку – он находит незнакомую девочку, которая в данный момент одна, и с очаровательной улыбкой начинает просить разрешения поцеловать её. Поскольку Вайс хорош собой и умеет нравиться, если того захочет, то некоторые из них соглашаются закрыть глаза и позволить себя поцеловать. Но вместо этого мальчишка дёргает девочку за волосы изо всех сил или толкает её на землю и при этом мерзко смеётся. Я строго прикрикнул на него, увидев подобную сцену, и пригрозил, что запрещу ему общаться с Каролиной, если он впредь хоть раз позволит себе такую гадкую выходку. Затем я сказал, что немедленно расспрошу Каролину, как он ведёт себя с ней. Клаус смутился и глухо ответил, что никогда не делал подобного с Каролиной и не сделает. Хотелось бы, чтобы это было правдой.
23 октября
Сегодня произошло нечто, что мне совсем не нравится. Вчера маленький Лайднер, чрезвычайно радуясь подарку – краскам, кисточкам и небольшому мольберту, который я сделал сам специально под его рост, рисовал до самого вечера, так как я позволил ему пропустить один учебный день. Моё сердце радостно ликовало, когда я наконец увидел этого печального паренька, склонного к уединению и задумчивости, по-настоящему весёлым и счастливым. Его внешность и поведение вполне обычны, но когда я увидел, как сияют его глаза в процессе творчества, как он трогательно и нежно улыбается, благодаря за «чудесный дар» по его словам – это окончательно меня растрогало и убедило в правильности моего поступка. Я убеждён, что малыш Вильгельм – замечательный мальчик; невзирая на пережитые ужасы, он станет настоящим человеком – добрым, искренним и благородным. Уже сейчас он очень хорошо рисует и, если продолжит обучение, то скоро станет нашей общей гордостью, возможно, что он когда-нибудь станет знаменитым художником. Он нарисовал два пейзажа в приютском саду, а затем загорелся желанием нарисовать портрет Каролины. Я немного помог ему, но большую часть рисунка он выполнил сам. Портрет получился очень хорошо: Каролина, одетая в своё любимое розовое платьице и тёмно-синий плащ, улыбалась с картины также нежно и кротко, как в реальности. Светлые волосы девочки были завиты локонами, совсем как у взрослой барышни, и ярко контрастировали с вязаным чёрным беретиком, а в руках она держала букет жёлтых хризантем. Господин директор, увидев портрет дочки, пришёл в восторг и пообещал сделать всё возможное, чтобы Лайднер получил возможность учиться в городе. Малышка Каролина с благодарностью поцеловала Вильгельма в щёку и ушла домой с отцом, пообещав на следующий день придти вновь. Однако сегодня настроение маленького художника и его музы было омрачено странным и досадным происшествием: ночью кто-то сломал мольберт и испортил все рисунки. При этом пейзажные наброски были просто разорваны на несколько частей и разбросаны по комнате, а портрет Каролины оказался не только порванным на клочки, но и изуродованным – залитым красной и чёрной краской из баночек. Увидев это, девочка не выдержала и расплакалась. Лайднер, желая утешить Каролину, обнял её и пообещал, что обязательно нарисует её снова, ещё лучше, чем прежде. Но – что странно – Каролина опустила глаза в пол и приглушённо ответила: «Нет, Вилли, прошу тебя, не надо! Я не хочу», что очень удивило и меня, и фрау Шнайдер, которая тоже была там. Но в ответ на наши расспросы Каролина молчала и лишь плакала всё сильнее. Фрау Шнайдер пришлось поскорее отвести малышку домой.
24 октября
Я подозреваю, что во всём случившемся замешан Вайс: он, по-видимому, считает, что Каролина должна общаться только с ним. У меня нет никаких доказательств, но интуиция говорит: это он! Иначе он не смотрел бы на плачущую Каролину и растерянного Вилли со злорадством. Все остальные дети были удивлены, испуганы, но не он. Кажется, его губы на какое-то мгновение искривились отвратительной злобной усмешкой. Господи, дай мне сил разобраться во всём непредвзято! Может, Вайс невиновен, а моё воображение само придумывает признаки его виновности? Я не имею права на такую чудовищную ошибку.