Увидимся во сне

      Тонкий луч света, проникающий в тёмную комнату сквозь небольшую щель между плотных штор, освещал небольшую женскую фигурку. Поджав к себе ноги, девушка сидела на диване, обхватив коленки руками и положив на них подбородок. Впервые за последние несколько дней её глаза были сухими, а на душе необычное спокойствие. Она просто сидела и смотрела в одну точку, а её сознание само прокручивало в голове плёнку с фильмом её счастливой жизни. Будто она была зрителем, единственным заинтересованным зрителем, что просматривал фильм малоизвестного режиссера. Она наблюдала за каждой картиной со стороны. Будто это была не её собственная жизнь, а чья-то чужая. Будто её самой больше нет…       Три года назад. Клуб. Громкая музыка разрывает барабанные перепонки. Тысячи людей зажигают на танцполе, а блондинка одиноко сидит за барной стойкой. — Привет, а у меня сегодня День Рождения, – на высокий стульчик рядом с милой девушкой со светлыми волосами сел темноволосый парень со множеством виднеющихся татуировок на руках и запястьях. – Можно мне угостить тебя чем-нибудь?       Блондинка обернулась и, смущённо улыбнувшись, убрала прядь волос за ухо. — Правда День Рождения? – она неловко усмехнулась, заглянув в эти добрые серо-голубые глаза. — Правда, – гордо улыбнулся тот, придвинувшись к девушке чуть ближе. Из-за громкой музыки было очень плохо слышно её и без того негромкий голос. – Могу паспорт показать. — Ладно, верю, – тихо рассмеялась она. – Тогда сколько тебе исполнилось? — Двадцать три года, а тебе? – он игриво вскинул брови. — А тебе не кажется, что спрашивать такое у незнакомой девушки совсем неприлично? — Ладно, прости, – парень смущённо рассмеялся, опустив взгляд. Затем он снова посмотрел на блондинку, успев за считанные секунды оценить её необычную красоту. – А имя твоё хотя бы узнать можно? — Можно, – смущённо усмехнулась она. – Меня зовут Аня. — А меня Тоша.       На опухших и потрескавшихся губах появилась лёгкая, слабая улыбка.       Большая зелёная поляна, вокруг гуляют люди, а двое влюблённых лежат на траве, держатся за руки и беспечно смотрят в небо. — Ань. — Что? — А знаешь что? – спросил Тошик, рассматривая облака. — Что? – улыбнулась девушка, усмехнувшись. — Знаешь что? — Что? – вздохнула она и с улыбкой повернула голову к Тоше. — Я люблю тебя.       Кажется, это было так давно… Больше двух лет назад, больше тысячи дней назад… Но она всё ещё помнит этот день, как будто он был вчера. А ведь тогда казалось, что ещё столько много времени… И ни один из них даже подумать не мог, что ждёт их в недалёком будущем. Казалось, ещё столько дней впереди. Ещё столько всего можно успеть сделать…       Но… мы так устроены. Мы начинаем ценить лишь тогда, когда теряем. Если бы мы только умели ценить каждую секунду своей жизни, каждый момент, каждого любимого человека, наша жизнь была бы гораздо лучше. Если бы мы только умели… — Тош, подожди, – девушка неуверенно остановилась перед самой дверью, дёрнув парня за руку. Они стояли в тёмном коридоре, прямо около базы, на которой барабанщик проводит всё своё время. – Мне страшно. — Ну чего ты боишься, Ань? – улыбнулся парень, вздохнув. — А вдруг я им не понравлюсь? — Аня-я, я тебе уже тысячу раз говорил, что они самые крутые ребята, и ты обязательно им понравишься! – сказал Тошик, взяв девушку за руки. – В конце концов, должен ведь я, наконец, их познакомить с человеком, который сумел заменить мне музыку.       Блондинка усмехнулась, смущённо посмотрев парню в глаза. Тяжело вздохнув, она опустила голову вниз и, пересилив себя, всё-таки переступила через порог, что отделял её от будущей семьи. — Эй, пацаны! – крикнул Тошик, как только они с Аней, держась за руки, зашли внутрь. Гитаристы, перестав играть, повернулись к двери. – Вот, знакомьтесь, – он широко улыбнулся и обнял девушку за талию. – Это Аня. Моя любимая девушка...       Тот день… Он поменял многое в её жизни. Новое знакомство, новые друзья, новая семья… Если бы в тот самый день ей сказали, что эти четверо ненормальных заменят ей семью, которую девушка потеряла слишком рано, что эти ненормальные напрочно засядут в её сердце, что именно эти ребята будут теми самыми людьми, за которыми и с которыми она готова пойти хоть на край света, она бы… Она бы всё равно поверила, потому что уже с первых минут поняла, что эти парни – самые лучшие люди, которых ей удалось встретить в своей, казалось бы, совсем короткой жизни.       Ведь что такое двадцать два года? Это даже не четверть века… Всего лишь два десятка. Да подавляющее большинство в этом возрасте даже институт не заканчивает. В двадцать два года даже настоящая жизнь ещё не началась. Но нам ведь кажется, что это целая вечность. Мы прожили Целых двадцать два года! Мы знаем всё! Мы умнее всех! Но каким смешным это кажется уже через десять лет. Но если бы мы только могли это понять вовремя… Если бы мы только могли научиться относиться к жизни не как к чему-то естественному, а как к чему-то невероятному… Всё было бы иначе… Не было бы этого юношеского максимализма, который губит множество жизней и судеб. Но, к сожалению, мы начинаем понимать это лишь тогда, когда становимся более взрослыми. Более мудрыми, как нам кажется. Но… не у каждого есть шанс понять это. Жизнь штука непредсказуемая. Мы строим планы на несколько лет вперёд, даже не думая о том, что у судьбы могут быть совершенно другие планы на наш счёт. Мы думаем, что времени ещё так много. Мы обязательно всё успеем. Купить машину, квартиру, загородный дом. Создать семью и завести собаку. Мы обязательно помиримся с любимым человеком, с которым поссорились пару минут назад. Когда-нибудь обязательно помиримся, но только не сейчас. В душе слишком много зла и ненависти к этому человеку, и всё это подпитывается спокойствием, что он никуда не денется, мы никуда не денемся. В любом случае всё будет прекрасно, и мы снова помиримся. Мы обязательно позвоним маме, но только не сегодня. Впереди ещё столько дней, когда-нибудь мы непременно ей позвоним. Когда-нибудь мы обязательно уйдём с ненавистной работы или наоборот устроимся, чтобы начать покупать то, что хочется, а не то, на что хватает. Когда-нибудь мы обязательно слетаем за границу, съездим на море, спрыгнем с парашюта, покатаемся на яхте. Когда-нибудь мы обязательно сделаем то, о чём мечтаем. То, что мы должны сделать. Когда-нибудь мы обязательно это сделаем. Но только не сегодня... Может быть, завтра или послезавтра… А может и через пару дней или через пару лет. Ведь любимый человек, с которым мы поругались, никуда не денется. Мама подождёт нашего звонка. С работы мы уволимся, но как-нибудь в следующий раз. А на новую устроимся чуть позже, ведь, пока есть время, нужно жить. Граница, море, парашют, яхта… Всё это подождёт. Ведь оно никуда не денется. Столько лет никуда не девалось, что с ним может случиться следующие несколько лет? И мы живём с полной уверенностью в завтрашнем дне. Мы ставим будильник на утро, составляем план, готовим еду на несколько дней вперёд. Мы всегда думаем о будущем, но мы никогда не думаем о том, что будущее может закончиться в любую секунду.       Мы слишком мало времени уделяем тому, что действительно важно, думая о том, что впереди ещё так много дней. Мы слишком сильно недооцениваем возможности нашей очень непредсказуемой судьбы…       Ведь ни один из нас не может с абсолютной уверенностью сказать, что проснётся завтра утром. Но зато каждый ставит будильник на следующее утро. — Ну, например… – Тошик задумался, начав переводить взгляд с одного предмета на другой и держа поднятый палец над столом. В одну секунду его словно осенило, и он вдохновлено посмотрел на девушку. – Например, я, – он сделал один удар по столу, – тебя, – два удара, – люблю, – и ещё два удара. Затем он повторил это чуть быстрее. – Я. Тебя. Люблю.       Аня, смотря на его палец с прищуром, неожиданно поняла, что эти удары и вправду не являются бездумным стуком. — Круто ведь, – усмехнулся Тошик, самодовольно улыбнувшись и гордо посмотрев на блондинку. – Мы сможем разговаривать так где угодно, и никто даже не будет знать, о чём мы говорим. — Тогда предлагаю ещё кое-что, – девушка улыбнулась, как заговорщица. – Каждый удар – буква в алфавите. Например, а, – удар, – б, – удар, – в, – удар. – Сколько ударов, такая и буква. То есть, я ударяю, а ты про себя проговариваешь алфавит. Так мы сможем говорить друг другу всё что угодно. Только очень долго, – она тихо рассмеялась. — Зато теперь у нас есть свой маленький секрет, – улыбнулся Тоша и, взяв Анины руки в свои, поднёс их к своим губам...       Тоненький пальчик чуть заметно отбил знакомый до мурашек ритм. Удар. Два удара. Два удара.       Это был их маленький личный секрет. О нём больше никто не знал. Только он и она. Это создаёт необычное ощущение в глубине души, ощущение, отличающееся от других. То самое чувство, когда ты знаешь то, чего не знает никто. И есть только два человека во всей вселенной, которым известна эта глубокая тайна. Тайна, которую они готовы хранить всю свою жизнь.       Он выполнил данное обещание… Он унёс эту тайну с собой в могилу. И теперь, мысль о том, что она одна знает то, чего не знает больше никто, не приносила прежней радости. Теперь от этого становилось только больнее.       А ведь Аня стала первой девушкой, с которой у Тоши были какие-то тайны. С которой, а не ОТ которой. С Аней у него вообще было всё иначе. Он словно родился заново. Он стал другим. Совершенно другим. И поначалу он этого даже не замечал, изредка думая о том, что эта милая блондинка рано или поздно уйдёт, и на её место придёт любая другая красотка. Но чем сильнее Тошик утопал в Ане, тем меньше было лишних мыслей в его голове. В его голове в принципе было мало мыслей. Он просто в какой-то момент перестал думать о будущем и начал наслаждаться чувством влюблённости, которое прежде было ему неизвестно. Он просто получал удовольствие от отношений, не размышляя об их будущем. По правде говоря, Тошик подумать даже не мог о том, что через каких-то два года захочет, чтобы эта блондинка с очаровательными голубыми глазами стала его женой.       В просторной гостиной было весьма темно. Только свет от телевизора освещал комнату и лица двух влюблённых, сидящих на диване перед ним. Аня с интересом смотрела какую-то передачу, а Тошик с интересом смотрел на Аню. Нащупав руками поблизости пульт, он вытянул его к телевизору и нажал на кнопку «выкл». — Эй! – возмутилась Аня, недовольно посмотрев на Тошу. Но в комнате было настолько темно, что её гневный взгляд никто не заметил. — Анют… – мило и тихо проговорил Тоша, на ощупь найдя её руки. – А знаешь что?       Девушка, улыбнувшись, выдохнула. От её злости не осталось и следа. — Я люблю тебя.       Аня счастливо улыбнулась, впервые так свободно и спокойно. Тошик не видит её красных щёк и взволнованных глаз. Несмотря на то, что они уже больше двух лет вместе, она всё ещё краснеет и чувствует смущение от любого его нежного и милого слова или признания. — Ань. — М? — А выходи за меня.       Он сказал это не подумав. Не готовя речь, не покупая кольцо. Просыпаясь сегодня с утра, он не думал о том, что уже сегодня вечером будет делать предложение своей любимой девушке. Он сказал не подумав. Но это было именно то, что он хотел сейчас сказать...       Не переставая смотреть стеклянным взглядом в одну точку, Аня провела тоненьким пальчиком по безымянному пальцу правой руки. Серебряное колечко с небольшим голубым сапфиром, который идеально подходит к Аниным небесным глазам. Тот день стал для неё одновременно самым счастливым и самым ужасным. Она одновременно и любила его, и ненавидела. Ведь если бы не этот день, если бы не это кольцо, если бы не это предложение, возможно, всё было бы совсем иначе. Макс не стал бы стирать им память, он не превратился бы в сумасшедшего безумца, и уж точно он никогда бы не совершил ограбление, которое… Нет. Нет, нет, нет. Хватит. Хватит об этом думать. Пожалуйста.       Ведь ты уже всё решила…       На Анином лице постепенно начала появляться безумная и, в какой-то степени, пугающая улыбка от новых воспоминаний.       Тот самый день в больнице. Тот день, когда их отношения пережили второй День Рождения.       Они отстранились друг от друга на несколько миллиметров. Его холодные пальцы по-прежнему были спрятаны в её волосах, а её руки лежали на его шее и щеках. Они аккуратно соприкоснулись лбами, смотря друг на друга не верящими глазами. — Аня… – прошептал Тоша, глупо, но счастливо усмехнувшись. Его глаза блестели от слёз, а в душе с каждой секундой разрасталось такое приятное и давно забытое тепло. — Тоша… – по её щеке скатилась одинокая слеза. Она поджала губы, чтобы не разреветься прямо здесь. — Маленькая моя, – ещё тише сказал Тошик и прижал голову девушки к себе, зарывшись лицом в её волосах, стараясь спрятать ото всех, и даже от самого себя, собственные слёзы счастья, что так беспощадно рвались наружу.       В тот день всё казалось таким прекрасным. Хотелось кричать, петь, плясать. Хотелось поделиться своим счастьем с каждым человеком на планете Земля. В тот день не хотелось даже думать о том, к чему всё это может привести. А сейчас, когда все мысли на девяносто девять процентов заняты только этим, невольно задумываешься. А что было бы лучше? Не вспоминать ничего, надеясь на то, что сны прекратятся и убьют их, или вспомнить всё, о чём забыл мозг, и прожить последний месяц с любимым человеком, чувствуя себя самой счастливой? Что лучше? Жить с нелюбимым, не причинив боль любимому, или жить с любимым, который умрёт из-за твоей вины? Каждый из нас вправе сам решать, как ему лучше. И Аня для себя давно всё решила. Даже если бы ей позволили вернуться в прошлое и не встречаться с Тошей в больнице, она бы всё равно, несмотря ни на что, пошла. Лучше прожить месяц с любимым человеком, чем всю жизнь с нелюбимым. — Ань, – Тошик посмотрел на девушку загоревшимися глазами. – А полетели в Киев? — Что?.. – слегка нахмурившись, переспросила блондинка. — Вместе с нами. Завтра. Во сколько у вас самолёт? — В час. — А аэропорт? Ты помнишь? — Да, «Домодедово»… — Жень, из «Шереметьево» летают самолёты до Киева? – повернувшись к блондину, спросил барабанщик. — Ну, конечно. Наверняка, – пожал плечами тот. — Ань, полетели с нами в Киев. Завтра, часов в десять, одиннадцать. Сумки у тебя собраны, Максу ты ничего не скажешь. Ты просто возьмёшь вещи и поедешь в другой аэропорт, откуда вместе с нами улетишь домой. — Но… где я буду жить? – растерянно нахмурившись, ничего не понимая, спросила она. — У меня. В моей старой квартире. Он, конечно, знает её адрес, но пару дней можно и перекантоваться. А потом снимем какую-нибудь другую, и он нас не найдёт. — А работа? — Вернёшься в банк, где ты работала раньше, – воодушевлённо, как маленький ребёнок, он посмотрел на блондинку и нежно взял её руки в свои, поднеся их к губам. – Анечка, родная, это единственный способ вылезти из этой ямы. Прошу тебя, полетели.       Тоша всё это время не спускал с девушки выжидающего и взволнованного взгляда. Сердце колотилось, словно бешеное, пытаясь вырваться наружу. Он боялся её ответа, боялся, что она откажет. И с невыносимой тревогой ожидал от неё ответа, всей душой мечтая оттянуть этот момент как можно дальше. — Хорошо… – неуверенно прошептала она, смотря прямо в глаза Тоше и чувствуя невыносимо быстрое сердцебиение. — Хорошо?.. – засияв, как лучик солнца после дождя, он неверящими глазами посмотрел на неё. — Хорошо, – уверенно повторила она и так же счастливо улыбнулась, чувствуя в глубине души разрастающееся тепло и ту чистую, безразмерную любовь. — Хорошо… – прошептал Тоша и как маленький ребёнок уткнулся носом в чуть поднятые Анины кисти, которые крепко сжимал в своих руках, смотря на неё безумно счастливыми глазами, полными самым искренним и светлым чувством на всём белом свете и чувствуя, как улыбка счастья медленно, но уверенно расплывается на его лице.       На губах девушки появилось слабое подобие усмешки. Кажется, это был так давно. Тайны, побеги, секретные планы. Опасность и экстрим. В какой-то мере их это даже объединило. Сделало их любовь ещё крепче.       Небольшая спальня. Свечи расставлены по всему её периметру. Маленькое пламя каждой свечи завораживало своей красотой, а темнота во всей комнате придавала атмосфере некую таинственность и необычную красоту. Улыбка медленно озарила милое личико, а в глазах заблестела куча огоньков. Так не хотелось отрывать от этой красоты взгляда… — Ань…       Тоша осторожно встал напротив девушки, аккуратно взяв её руки в свои, и, взволнованно, словно впервые, заглянул ей в глаза. — Я очень сильно тебя люблю.       Аня, осторожно отпустив руки Тоши, аккуратно положила ладошки на его щетинистые щёки и, не сказав ни единого слова, медленно приблизилась к его губам. Вновь это тепло захлестнуло их с головой. Тепло… Такое родное и любимое. Тепло, которого им обоим так не хватало.       Тошик отстранился буквально на несколько миллиметров и, заглянув в её голубые блестящие глаза, тихо прошептал: — Ты не представляешь, как я долго этого ждал…       Следующие воспоминания пронеслись за считанные секунды. Несколько часов за несколько секунд. Как быстрый клип. Где множество кадров, сменяющих друг друга.       Страстный поцелуй, уверенные движения, одежда летит на пол одна за другой. Острые ноготки впиваются в мускулистую спину. Сильные руки с силой сжимают самые сексуальные части тела. Крики, вздохи, скрип кровати. Той ночью они жили по-настоящему. Так, как должны были проживать каждый день своей жизни. Так, словно всё это происходит первый и последний раз. И именно эта ночь отпечаталась в их памяти навечно.       Они сидели в парке. Мимо проходили влюблённые пары, молодые мамочки и маленькие забавные дети, которые бегали туда-сюда. — Слушай, Ань, – сглотнув, неуверенно произнёс Тоша, начав накручивать на палец левой руки светлую прядь волос. – А… когда бы ты хотела завести ребёнка?       Девушка растерянно улыбнулась и, не поворачиваясь к любимому, начала быстро перебегать глазами с предмета на предмет. — А что такое?.. — Ну, мне просто интересно. — Ну… – она растерянно отвела взгляд в сторону. – Я не знаю даже… – и рассеяно усмехнулась. – Как-то не задумывалась насчёт этого. — Неправда. Ты ведь женщина, вы постоянно только о свадьбе да о детях думаете.       Аня хитро улыбнулась, прикусив нижнюю губу, и, приподняв голову, с усмешкой во взгляде посмотрела на шатена. — А ты почему вдруг о них подумал?       Тошик лишь беспечно пожал плечами, поджав губы и устремив взгляд куда-то вперёд, смотря на проходящих мимо людей. — Да просто Машку сегодня увидел, да и сейчас вот парочка детей пробежала мимо… Вот и подумалось что-то… — М-м-м… – с хитрой улыбкой на лице, довольно протянула блондинка, слегка покачав головой. – Ну ладно. — Да и вообще, – вскинув брови, Тоша уверенно посмотрел на девушку, встретившись взглядом с её ухмыляющимися глазами, – у нас ведь свадьба скоро, вот и пора уже задумываться о детях. — Ну да. — Да и дети это так круто. Такие маленькие хорошенькие. Бегают такие миниатюрные твои копии, смеются, радуются. Никаких забот, проблем, обязательств. Живи и получай удовольствие. А вообще знаешь, что в детях самое офигенное? – Тошик вопросительно взглянул на Аню, которая всё это время внимательно на него смотрела и слушала. – Они любят тебя так, как никто другой больше не полюбит. Всем сердцем и душой, самой чистой и искренней любовью.       Опустив взгляд, девушка чуть смущённо улыбнулась и задумалась. Она вновь положила голову на Тошину грудь и аккуратно провела пальчиком по его ладони. Удар. Два удара. Два удара. «Я. Тебя. Люблю». — Ань.       Чуть касаясь пальчиком его руки, девушка выводила какие-то узорчики. Она слышала через ветровку, как заколотилось его сердце. — М? — А роди мне ребёночка. Свою маленькую копию, – негромко произнёс Тоша, аккуратно взяв девушку за дрожащую руку. – И я буду любить вас обеих так, как не любил ещё никого. — Я… – она растерянно усмехнулась. – Я даже не знаю, что ответить. — Ничего не отвечай, – Тоша быстро поменял положение на скамейке, и теперь они сидели друг напротив другу, и он мог видеть её лицо. Её встревоженные глаза, чуть порозовевшие щёки и дрожащие губы. Он сжал её обе руки в своих и уверенно посмотрел в её опущенные глаза. – Просто сделай меня самым счастливым папой на свете.       «Самым счастливым папой на свете»…       На глаза начали наворачиваться слёзы. Одновременно слёзы грусти и счастья. Она боялась, что потеряла их навсегда. Но совсем скоро они снова будут вместе. И в этот раз их счастью никто не помешает… — «Увидимся во сне»? – изогнув бровь, Аня вопросительно взглянула на Тошу, улыбаясь. — Да стоило один раз пошутить, как Милько теперь каждый раз мне на прощанье говорит эту фразу, – махнув рукой, усмехнулся тот. — То есть, днём ты со мной, а ночью к Жене уходишь, да? – скрестив руки на груди и наигранно-удивлённо вскинув брови, воскликнула Аня. Улыбка с её лица не сходила ни на секунду.       Тошик негромко рассмеялся и, подойдя к любимой, аккуратно обнял её за талию. — Ну конечно же нет. Я всегда с тобой. И днём, и ночью. И даже утром, и вечером.       Он мило улыбнулся и поцеловал блондинку в кончик носа, отчего та его забавно наморщила и так же улыбнулась, обвив её шею руками. — Никому тебя не отдам, – отрицательно мотнув головой, с улыбкой сказала она, уверенно и счастливо смотря Тоше в глаза. – Никому, никогда и ни за что. — Никому-никому?       Тошик улыбнулся ещё шире, а Аня замотала головой быстрее. — Никому-никому. Пусть только сунутся. Ты только мой. Лакомый кусочек.       Она негромко захихикала, а барабанщик, рассмеявшись, приблизился к лицу любимой и ласково поцеловал её в губы. — Даже им никогда тебя не отдам, – Аня чуть приподняла голову и посмотрела наверх. – Так крепко-крепко обниму и не пущу.       Прижавшись к Тоше, она обняла его со всей силы, как маленькие дети, которым говорят: «Покажи, как ты меня любишь». И они обнимают. Крепко-крепко. — Будем с тобой бессмертными? – усмехнулся Тошик, посмотрев на любимую. — Ну… нет, – хитро улыбнувшись, блондинка отвела взгляд в сторону. – Мы проживём долгую-долгую жизнь, состаримся и умрём в один день. — Прям в один? — Прям в один, – кивнув, ответила она. – Если кто-то из нас уйдёт отсюда раньше, я тут же уйду за ним следом. Что мне тут без тебя делать? — А если на меня, например, завтра упадёт кирпич, ты тоже пойдёшь за мной?       Тошик по-доброму усмехнулся, а Аня тут же обиженно нахмурилась, надув губки и скрестив руки на груди. — Дурак, что ли? — Эй, чего ты обзываешься? – тихо рассмеявшись, весело спросил шатен. — А чего ты всякую ерунду говоришь, – продолжая обиженно стоять в Тошиных объятиях, Аня демонстративно на него даже не смотрела. — Ну, прости, я пошутил, – улыбнувшись, он поцеловал её в лоб, прижав к себе сильнее. – Просто хотел удостовериться в правоте твоих слов.       Аня недоверчиво посмотрела на Тошика, на что тот улыбнулся ещё милее и очаровательнее. Блондинка не смогла больше притворяться и, с улыбкой выдохнув, ловко обвила его шею руками. — Да я в любой момент готова уйти за тобой, хоть сейчас.       И всё-таки она сдержала своё обещание. С небольшим опозданием, но всё-таки она сделает так, как когда-то пообещала ему.       Зайдя на кухню, парень услышал чёткий запах чего-то горелого и, негромко выругавшись, тут же подскочил к плите. — Блин, яичница сгорела.       Подойдя к Тоше и положив руку на его плечи, Аня улыбнулась, посмотрев на три чёрных разбитых яйца. — Ну… Почему сразу пригорела? Просто у тебя получилась афроамериканская яичница.       И, поцеловав погрустневшего парня в щёку, она рассмеялась, отойдя от него. Подойдя к шкафчику с посудой, девушка достала оттуда две глубоких тарелки и поставила их на стол. — Лучше бы сэндвичи сделал, – обиженно выдохнул Тошик, нахмурившись и бросив в яичницу лопатку. Отойдя от плиты, он сел на пуфик рядом с малышкой. — Не бухти, сейчас поешь хлопья с молоком, а вечером мы обязательно приготовим твои любимые сэндвичи, – поставив перед ним и перед Машей две тарелки с завтраком, Аня поцеловала Тошика в макушку и села на пуфик рядом с ними. – Договорились? — Ага, – вздохнул тот.       И ни один из них не знал, что сегодняшнего запланированного вечера у них никогда не будет… — Да ладно??? – глупо и широко улыбаясь, воскликнул Женя.       Аня, опустив голову ещё ниже, смущённо и счастливо улыбнулась, поджав губы и продолжая перебирать края рукавов. — А Тоха знает? — Нет ещё, – негромко ответила она, чуть мотнув головой. Женя продолжал шокировано смотреть на неё и раскрывать рот от удивления всё шире и шире. Подняв на него сияющий взгляд, Аня неловко усмехнулась. – Я боюсь. — Чего? – улыбнувшись ещё шире, спросил Женя. – Он так будет рад, ведь он так детей хочет. — Да я знаю, – вновь опустив голову и улыбнувшись ещё счастливее, проговорила девушка. – Просто всё так быстро и неожиданно. Мы только вчера говорили с ним о детях, а сегодня вот это… — Видимо, чувствовали, раз заговорили, – улыбнулся Женя. Аккуратно положив руку на Анину чуть дрожащую кисть, он постарался заглянуть ей в глаза, тихо спросив: – Когда ты ему хочешь рассказать? — Сегодня вечером, – негромко ответила Аня, посмотрев на него исподлобья. – Приготовлю ему что-нибудь и расскажу. — Он будет счастлив, – почти шёпотом сказал Женя. Улыбнувшись, девушка опустила взгляда, и осторожно приблизилась к блондину, прикоснувшись к его лбу виском.       Столько планов было возложено на этот вечер. На вечер, до которого один из них даже не дожил. Но они об этом даже не думали. Они, как и всегда, были абсолютно уверены, что впереди у них ещё полно дней и таких вечеров, когда они будут есть Тошины фирменные сэндвичи и рассказывать друг другу тайны.       Никто из нас не знает, что ждёт его завтра. Никто не может с уверенностью сказать, будет ли вообще это «завтра». Но каждый всё равно вечером ставит будильник на семь утра и ложится спать, не имея ни малейшего понятия о том, пригодится ли он. Никто не знает, когда всё это закончится. Может быть, через десять лет или через год. Может, через сорок восемь лет или тридцать девять. А может и уже завтра или даже сегодня, так и не дожив до этого самого «завтра», которое никогда больше не наступит. Мы так усердно и добросовестно готовимся к какому-то событию, даже не думая и не предполагая того, что это событие может вообще не случиться в нашей жизни. Мы не знаем, что может произойти с нами через неделю, через несколько дней, через час и в следующую секунду, но мы точно знаем, что ждёт нас в следующий четверг и завтра утром. Это всё есть в наших планах, в наших расписаниях, в головах. Мы уверены, что всё это обязательно произойдёт, и поэтому без каких-либо ненужных мыслей готовимся к тому или иному событию, к встрече, к мероприятию. Ведь оно запланировано. Запланировано нами, нашими головами. Но не нашими судьбами…       Впервые за последнее время день прошёл так быстро. До этого они длились бесконечно долго, один день – словно целый год. Казалось, это никогда не кончится. И нечеловеческая боль так и будет разъедать тебя изнутри с непрерывной силой.       Но только не сегодня…       В Аниной душе впервые за последние дни было всё спокойно. Тишина, спокойствие. Пустота. Там больше ничего нет. Её душа давно умерла и находится сейчас где-то рядом с Тошей и их малышом. Или малышкой…       И скоро они будут все вместе...

***

      Проходя мимо спальни, Аня неуверенно заглянула внутрь, где на широкой кровати, задумавшись, сидели Женя и Стелла. Заметив блондинку, Мильковский с грустной радостью улыбнулся. — Хей, привет.       Стелла повернулась к двери и, увидев подругу, смущённо входящую внутрь, так же улыбнулась. — Привет, – опустив взгляд и тихонько вздохнув, ответила Аня, скрестив пальцы рук в замок. Женя и Стелла неуверенно встали с кровати. Для них это было неожиданно. Неожиданно, что Аня вышла из комнаты. Неожиданно, что она не плачет. И самое неожиданное, что она улыбается. Пусть с грустью, со скрываемой болью, но всё-таки улыбается. — Мы договорились о похоронах… – неуверенно проговорила Стелла, поджав губы. – Завтра в одиннадцать.       Она с опаской взглянула на Аню, боясь ухудшить её состояние, которое наконец-то начало приходить в норму. — Спасибо, – тихо проговорила та, чуть кивнув головой. Поджав губы, она опустила взгляд в пол и, сделав глубокий вздох, посмотрела на лучших друзей. – Спасибо вам за всё. Я не представляю, что делала бы без вас. — Анют, это всё… — Нет, правда, – она улыбнулась чуть шире, перебив Стеллу. – Вы не представляете, как много вы для меня сделали. Я… Я очень вас люблю. — И мы тебя тоже любим.       Умилённо улыбнувшись, брюнетка вытянула руки вперёд и сделала небольшой шаг к Ане. То же самое сделал и Женя, и блондинка, обхватив их обоих руками и прижав к себе, прикрыла глаза, с грустью улыбнувшись. — Я очень сильно вас люблю, – прошептала она, незаметно сглотнув и прижав друзей к себе ещё сильнее. Аня чуть повернула голову к Жене и очень тихо, чтобы услышал только он, сказала на ухо: – Передай Владу и Роме, что я тоже их очень люблю. Вы заменили мне семью.       Она почувствовала, как рука солиста, которой он обнимал её за талию, постепенно начала ослабевать.       Девушка отстранилась от Стеллы и Жени и улыбнулась так, будто всё прекрасно. — Ну ладно… – на выдохе произнесла она, поджав губы и неуверенно скрестив руки в замок. – Я пойду… А то голова болит, и спать хочется…       Она сглотнула, не переставая натянуто улыбаться, и перевела беглый взгляд на Женю. Он смотрел на неё одновременно испуганно и непонимающе. Словно он всё понял, но боялся себе в этом признаться. Он смотрел на неё, как на приведение. Не в силах произнести ни звука. — Да, иди, конечно, – улыбнулась Стелла, понимающе кивнув головой. – Спокойной ночи. — Спокойной ночи, – негромко произнесла блондинка и, последний раз взглянув на друзей, развернулась, чтобы уйти. — А, Анют… – она обернулась на голос подруги и беспечно заглянула ей в глаза. – Во сколько тебя завтра разбудить?       На Анином лице появилась улыбка. Настоящая. Искренняя. Свободная. — Не надо меня будить.       Она ещё раз кинула беглый взгляд на Мильковского, в глазах которого по-прежнему был немой вопрос и испуг, и быстро добавила: — Спокойной ночи.       Не сказав больше ни слова, она уверенно вышла из спальни.       Сегодняшняя ночь отличается от множества предыдущих. Она отличается даже от тех ночей, что предшествуют День Рождения или какой-то особенный день. Эта ночь была той, которая больше никогда не повторится. Она была особенной. Эта ночь была последней.       Аня всё решила. Ещё утром. Когда предложила Тоше, чтобы он забрал её. Она уверена, что поступает правильно. Два любящих человека должны быть вместе. Где бы они ни находились, рано или поздно они должны быть снова вместе. Там, где они будут счастливы, там, где их счастью больше никто не помешает. И если Тоша не может прийти к Ане, значит, она сама придёт к нему. И плевать, что ей придётся для этого сделать.       Если два человека любят друг друга, они будут вместе. Несмотря ни на что.       Положив голову на подушку и укрывшись одеялом, Аня сделала глубокий вздох, не спеша закрывать глаза. Она понимала, что проживает последние минуты своей жизни. Последние минуты, которые больше никогда не повторятся. И только сейчас, когда её жизнь заканчивается, Аня осознала, как она коротка и быстротечна. Но было уже поздно. Она закрыла глаза.       А когда открыла, перед ней уже стоял Тоша. Всё в той же куртке и в тех же синих джинсах, в каких был в последний день своей жизни. Он стоял рядом с диваном, спиной к девушке, и даже не заметил, как она подошла к нему. В белой осенней курточке, в чёрных джинсах и даже с той же причёской, что была у неё в тот самый день. Пусть всё будет так, словно она ушла вместе с ним. Сразу же. Как и обещала… — Ты всё-таки не передумала… – негромко произнёс он, осмотрев её и заглянув в любимые голубые глаза. — Не о чем думать, – улыбнулась она, пожав плечами. В душе было такое невероятное спокойствие и тепло, что возвращаться обратно в мир боли и ужаса совершенно не хотелось. – Я ведь обещала. Если кто-то из нас уйдёт отсюда раньше, я тут же уйду за ним следом. Помнишь?       Она не спускала с него уверенного и любящего взгляда. Её было не переубедить. Она давно всё решила. Заведомо до того, как всё это случилось.       Тошик лишь грустно усмехнулся, опустив взгляд и вспомнив тот вечер. — Я выполняю своё обещание. Я ухожу за тобой следом.       Тоша снова посмотрел ей в глаза, и в его взгляде больше не было боли. В нём была любовь. Безграничная любовь к этому человеку. К человеку, который готов умереть ради того, кого любит. Пожалуй, он понял только сейчас, насколько сильно ему повезло. И те слова, которые он говорил Ане, чтобы она забыла его и начала жить новой жизнью, – это самый глупый бред, который он только мог сказать. Аня только его. Только его она так любит, только с ним она готова пойти куда угодно. И потерять её было бы самой глупой ошибкой в его, казалось бы, закончившейся жизни.       Он осторожно вытянул руки вперёд ладошками наверх. Аня неуверенно опустила на них взгляд. — Доверься мне.       Она подняла взгляд на Тошины глаза. И, сглотнув, уверенно улыбнулась. — Я уже давно тебе доверилась.       Когда их ладони соприкоснулись, всё вокруг постепенно стало исчезать. Комната уже мало напоминала ту гостиную, где Аня находилась последние дни. Всё словно отдалялось. Темнело. Испарялось. А затем всё будто вспыхнуло. И кроме белой яркой вспышки они не видели ничего.       После ухода Ани, Женя не сказал ни слова. Он так и смотрел стеклянным задумчивым взглядом куда-то в пустоту, совершенно не слушая того, что говорит его любимая жена. Он боялся. Он не знал, что ему делать. С каждой минутой он всё сильнее убеждался в своих самых сильных страхах, но ничего не мог с этим поделать. Что-то внутри. Что-то мешало ему пойти и остановить её. Он боялся. Но так и не мог понять чего. — Жень, ты меня вообще слушаешь? – сдвинув брови к переносице, недовольно спросила Стелла, дёрнув блондина за плечо. Тот лишь растерянно повернул к ней голову. Он наконец-то выпал из транса. — Мне нужно отойти, – всё, что он смог сказать.       Девушка с ещё большим непониманием и недовольством уставилась на мужа, но тот уже уверенно встал с кровати и менее уверенно подошёл к Аниной комнате. Сердце бешено колотилось. Руки тряслись. Мозг отказывался соображать. А сердце разрывало на части от противоположных чувств.       Словно робот, не понимая своих действий, он дотронулся до ручки и чуть приоткрыл дверь. Его взгляд тут же устремился на Аню, лежащую под одеялом с закрытыми глазами. Её грудь медленно вздымается.       Женя сглотнул.       Она дышит.       А грудь вздымается всё медленнее. И медленнее. Медленнее…       И замирает...       Hавсегда.