Увидимся во сне

      В небольшую тёмную комнату практически не проникал никакой свет. Предметы мебели можно было разглядеть лишь с помощью разноцветной гирлянды, висящей над окном. Она освещала и диван. Большой белый диван. Тот самый, на котором ровно год назад Женя потерял часть себя. Он, как и тогда, сидел на краю, но сейчас некого было успокаивать. Диван был пуст. Как и сама комната. Как и та частичка сердца, которая навсегда теперь останется незаполненной.       Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянула Стелла. — Жень… – девушка неуверенно вошла внутрь и, тихонько ступая по ковру, подошла к молодому парню, бесчувственно смотрящему куда-то в пустоту. Она аккуратно села рядом и робко положила ладошку на его кисть, лежащую на белой обивке дивана. – Я Машу уложила. Пойдём тоже спать?       Брюнетка с надеждой заглянула в глаза любимому мужу. Женя, казалось, даже её не слышал, отчего девушка хотела повторить свой вопрос, но уже в следующую секунду блондин поднял на Стеллу взгляд, полный боли, страданий и нескончаемой любви к самому дорогому человеку, который был рядом в этот ужасный год. Парень даже слегка улыбнулся. — Спасибо.       Женя опустил взгляд, взяв в обе руки небольшую кисть жены, поднёс её к губам и нежно поцеловал. — За что? – улыбнувшись искренне и даже с лёгкой грустью, Стелла немного удивилась. — За всё, – продолжая крепко сжимать её тоненькую ручку в своих ладонях, Женя поднял на девушку взгляд, выражающий ту неземную любовь, которую он испытывает, но о которой так давно не говорил. – За то, что ты рядом. За то, что была всегда со мной и поддерживала. Я бы не справился без тебя… – он опустил взгляд и чуть мотнул головой, будто отгоняя от себя нахлынувшие воспоминания, которые пытается забыть уже целый год, но которые проскальзывают в его памяти каждый чёртов день. – Я очень тебя люблю.       Женя вновь поднял на Стеллу взгляд, полный боли и неземной любви. Взгляд, от которого по телу проходил разряд тока и от которого хотелось так сильно заплакать.       Девушка жалостливо поджала губы, улыбнувшись одновременно с сожалением и с той же нечеловеческой любовью, и аккуратно обняла мужа за плечи, уткнувшись носом ему в шею, обжигая кожу своим горячим дыханием. — Пойдём спать, – прошептала она, не убирая головы с его плеча. – Сегодня был тяжелый день.       Мильковский, бережно и с трепетом обнимая любимую за талию, тяжело вздохнул и только чуть кивнул в ответ.       Уже прошёл год. Ровно год с того самого дня, когда не стало частички «нервной» семьи. Год с того дня, как они стояли на похоронах, вместо того, чтобы отмечать их свадьбу. Ровно триста шестьдесят пять дней с того момента, как умерла маленькая, но самая счастливая семья.       Ани и Тоши нет уже триста шестьдесят пять дней, но даже за это, казалось бы, долгое время никто не смог свыкнуться с мыслью, что они остались одни. Без подруги. Без друга… Без сестры и брата. Тоша был не просто барабанщиком в их группе и хорошим приятелем, он был частью их души. За десять лет, что они были вместе, эти четверо настолько породнились друг с другом, что уже не представляли жизни по раздельности. Каждодневные репетиции, концерты, гастроли, где они практически двадцать четыре часа семь дней в неделю трутся бок о бок, совместный отдых, развлечения, празднования. Они настолько привыкли видеть друг друга каждый день, что другой распорядок дня выбивал их из колеи. Они могли не видеться с любимыми хоть несколько месяцев, но друг без друга не могли провести и несколько дней. Они слились друг с другом, словно сиамские близнецы. И потеря одного из них нанесла огромную рану каждому. Им будто всем отрезали руку. Руку, без которой они могут жить, но без которой они не могут делать практически ничего.       А Аня… Она была не просто девушкой Тоши, она никогда не была «а, это та блондинка, что постоянно с Тохой?» Она была лучшей подругой, сестрой. Она была их Аней. Она сумела стать частью их «нервной» семьи и засесть в их сердцах так сильно и так надолго, что её потеря обернулась слишком сильной болью для каждого. Тоша и Аня были как одно целое. Словно две половинки, которые сумели найти друг друга и соединиться. Они были настолько близки и за такое короткое время стали настолько родными, что иногда складывалось впечатление, будто они знают друг друга с самого детства. Их любовь никогда не была земной. Люди так не любят. Так искренне, так безвозмездно, так сильно. Так, как любят только дети. Говорят, что у детей до трёх лет нет ещё никаких грехов и они – это маленькие земные ангелы. Любовь Ани и Тоши тоже в какой-то степени была ангельской. Чистой, искренней и священной.       Группа «Нервы» прекратила своё существование ровно в ту минуту, когда в Женином телефоне разнёсся пробирающий до мурашек и убивающий голос: «Мы не успели спасти Вашего друга». Эта фраза по сей день эхом проносится в их сознании, разбивая вдребезги надежды на то, что это было всего лишь ужасным и самым кошмарным сном. Они не хотели даже думать о том, чтобы искать нового барабанщика. Ведь это глупо… Глупо искать нового брата. Его уже не вернуть. И так, как было прежде, уже никогда не будет…       Блондин лежал на большой, мягкой и уютной кровати. Рядом уже мирно посапывала любимая жена. Было очень темно и тихо. Наверное, шёл уже третий, а может, и четвёртый час ночи… А ему всё не спалось. Он закрывал глаза и видел его. Весёлого, радостного, живого… Он вспоминал все яркие моменты их жизни. Вот уже которую ночь подряд…       Глаза то и дело медленно опускались сами собой. Усталость всё-таки даёт о себе знать. Человеку нужно спать хотя бы немного. А будь гитарист вампиром, он вспоминал бы прошлое ночами напролёт, даже не пытаясь остановиться и не понимая, что это медленно разрушает его изнутри. — Жень…       Блондин слышал чей-то тихий шёпот. Но он был таким тихим и отдалённым, словно человек находился от него в нескольких метрах. — Же-еня-я…       Шёпот становился громче. — Же-е-еня-я-я-я-я-я…       Сдержанный смешок. А голос всё ближе и отчётливее. Он продолжал шептать, но уже чуть громче. — Жека!       Голоса различались. Но парень не мог узнать их. — Же-е-ень… — Мильковский!       Блондин сонно нахмурился и, закрыв рукой глаза, чуть приоткрыл их. Женя не сразу смог понять, что за фигуры сидят перед ним, но как только чёткое зрение к нему вернулось, он без труда сумел узнать их, буквально через считанные секунды подскочив на кровати и приняв сидячее положение. — Тихо-тихо, всё нормально, – по-доброму усмехнулся Тошик, смотря на ошеломлённого друга.       Женя переводил испуганный и непонимающий взгляд с Тоши на Аню и с Ани на Тошу, не до конца понимая, что они делают прямо перед ним? В его квартире?.. В его спальне… Такие живые и настоящие, словно ничего и не было… Словно всё это действительно было сном. — Я сплю? – глупо усмехнувшись, Женя никак не мог отойти от шока. Целый год не видеть их… Каждый день думать и вспоминать… С каждым днём начинать терять надежду увидеться с ними ещё хотя бы раз… А сейчас они сидят прямо напротив него и улыбаются.       Блондин перевёл ошарашенный взгляд на девушку. Та лишь слабо кивнула в ответ, чуть поджав губы. — И теперь я буду так же умирать, как и вы, да?       Его губы исказились в кривой улыбке. Кажется, он просто начинает сходить с ума… — Да нет, конечно, Жек, успокойся, – Тошик весело улыбнулся и по-дружески похлопал друга по плечу. – Мы просто пришли с тобой повидаться, – он перевёл счастливый взгляд на Аню и улыбнулся ещё шире. А затем снова посмотрел на Женю и, усмехнувшись, подмигнул. – Ты ведь хотел увидеться во сне.       Похоже, до Жени только сейчас начало доходить, что происходит… Он действительно каждый раз, смотря на фотографию друга, приходя на кладбище, прикасаясь к его вещам, мысленно произносил одну и ту же, уже давным-давно заученную фразу: «Увидимся во сне». Даже сегодня вечером, перед тем как пойти спать, он пролистывал в телефоне их старые совместные фотографии и напоследок произнёс те самые слова. А сейчас он просто спит. Спит и видится с ними во сне. Как хотел этого целый год.       Шок в его глазах начал пропадать, а улыбка на лице становилась всё более естественной и радостной. Он смотрел то на Аню, то на Тошу, и с каждым разом его взгляд становился всё счастливее. — Но почему вы не приходили раньше?       Женя до сих пор смотрел на них не верящим взглядом. Но не потому, что чего-то боялся или не понимал, а потому, что не мог до конца осознать, что перед ним действительно сидят два его лучших друга. Он боялся, что они исчезнут в любую секунду. Он боялся, что снова их потеряет. Так же внезапно и неожиданно. — У нас были некоторые дела… – отведя взгляд в сторону, загадочно произнесла Аня. Женя вопросительно на неё взглянул, а девушка, встретившись с его глазами, смущённо улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Мильковский непонимающе чуть нахмурился, а блондинка, неловко посмотрев на Тошу и уловив его чуть заметный кивок, вместе с ним отодвинулась в сторону, продолжая сидеть на большой кровати вместе с Женей. Мильковский переводил вопросительный взгляд с одного на другого, но как только Аня пересела, ему тут же приоткрылась завеса тайны.       Небольшая маленькая белая кроватка стояла прямо позади влюблённых. Женины глаза за считанные секунды увеличились до несуществующих размеров, и ровно в этот же момент он перестал видеть всё остальное. Только крохотная люлька и ещё более крошечная малютка, мирно спящая внутри.       Женя поднял на Аню одновременно ошарашенный и счастливый взгляд, затем перевёл его на Тошу и снова вернулся к девушке, чуть слышно произнеся: — Это он?..       На его лице сияла глупая улыбка счастья, а глаза были такими огромными и сверкающими, что в них без всякого сомнения можно было разглядеть безграничное счастье.       Аня, смущённо поджав губы, кивнула, опустив взгляд. — Вернее, она. Но… ты прав, это… тот ребёночек.       Ей трудно было говорить, когда она вспоминала прошлую жизнь. Вообще когда они вспоминали своё прошлое, было трудно понять, почему они все вместе. Они словно и не умирали. Будто они просто переехали в другую страну, где всё совсем по-другому.       Женя смотрел на неё, не отрываясь, и постепенно в его глазах начали проступать слёзы. Он прикрыл рот ладошкой, и единственное, что ему удалось произнести: «Этого не может быть». Блондин был удивлён не меньше, чем в тот день, когда Аня показала ему положительный тест. Но если тогда у него был шок вперемешку с безграничным счастьем, то сейчас это шок, в котором смешался многогранный спектр чувств: и удивление, и радость, и недоверие, и счастье, и даже страх, что это всё неправда. Он был настолько рад и счастлив, что боялся проснуться и понять, что всё это было лишь сном. Он боялся, что всё это ему только кажется. Он боялся, что сходит с ума… — Ей уже три месяца, – негромко произнёс Тошик, бережно держа руку на кроватке и смотря на Женю такой улыбкой, по которой можно было сказать лишь одно – человек по-настоящему счастлив.       Гитарист с трудом сглотнул слёзный ком, застрявший в горле, и влажными глазами взглянув на друга, чуть слышно спросил: — А как вы её назвали?       Бывший барабанщик загадочно улыбнулся и перевёл взгляд на любимую. Женя вопросительно взглянул на Аню. — Мы назвали её в честь тебя, – почти шёпотом произнесла она, умилённо смотря на то, как Женины глаза ещё сильнее заполняются слезами. – Ниженко Евгения Антоновна.       Блондин прикрыл рот двумя ладошками, чувствуя, как затряслись его губы, а через секунды он прикрывал уже всё лицо, пряча от друзей свои внезапно подступившие слёзы. Он с силой втянул в себя воздух и, убрав руки от лица, вытянул их вперёд, через мгновение прижав к себе двух родных и любимых людей. Аня и Тоша обняли его в ответ, и девушка, так же, как и Женя, пыталась скрыть свои слёзы, уткнувшись носом ему в шею. — Я так вас люблю, – прошептал он, с силой скрывая дрожь в голосе. Аня и Тоша ничего не ответили, они лишь сильнее сжали в своих объятиях лучшего друга. Слова были лишними сейчас, они не несли никакой смысловой нагрузки, в отличие от той дрожи во всём теле, что передавалась им каждому друг от друга. В отличие от тех глубоких вдохов, когда пытаешься унять слёзный поток. И в отличие от счастливых и самых искренних улыбок, которые освещали их лица. О самом главном не обязательно говорить. Это можно почувствовать.       Обнимая Аню и Тошу, Женя успел разглядеть маленькую частичку счастья, мирно спящую в кроватке. Маленький носик, точно как и у Ани. Большие глаза, и наверняка голубые. Женя был уверен, что они достались малышке от папы. Маленькие губки. Маленькие ручки и ножки. Всё было таким маленьким и крохотным. Словно игрушечным. Что в тысячный раз заставляло Женю думать, что это всё сон. Но даже при этом ему удалось почувствовать, каким невероятным спокойствием и умиротворением веет от этой малышки. Смотря на неё, ты забываешь обо всём ужасном, что происходило в твоей жизни. Теперь есть только ты и безграничное счастье, тихо сопящее рядышком.       Первым ослабил объятия Тоша, начав слегка отстраняться от друга. — Брат, прости, но нам пора уходить… – Тоша с сожалением вздохнул, чуть заметно пожав плечами. Аня, сев рядом с ним, посмотрела на Женю с грустью во взгляде.       Проведя рукой по влажным и чуть покрасневшим глазам, блондин понимающе кивнул головой. — Да, конечно…       Он тяжело вздохнул и, сглотнув, посмотрел на друзей, чтобы задать самый важный и самый интересующий вопрос, который беспокоил его на протяжении нескольких сотен дней. — Как вы хоть вообще? Всё хорошо?       Аня, переглянувшись с Тошей, улыбнулась. — У нас всё лучше всех. — Жек, ты просто не представляешь, насколько мы счастливы, – усмехнулся Тошик, с улыбкой посмотрев на девушку. Они аккуратно взялись за руки, а Женя невольно улыбнулся. – Здесь вообще всё по-другому. Здесь настолько нереально... Никаких проблем, никаких завистников, никаких уродов, никаких смертей, ссор и тревог, здесь вообще нет ничего, что могло бы помешать нашему счастью. Это какой-то совершенно другой мир. Это словно новый уровень игры, до которого не все доходят. Здесь настолько всё по-другому, что мне с трудом верится, что всё это сейчас говорю я.       Тоша снова переглянулся с Аней, и они одновременно улыбнулись друг другу. — Вы не представляете, как я за вас счастлив, – казалось бы, Женя готов разрыдаться в любую секунду, но он умело скрывал свои разбушевавшиеся чувства. Это всё, что его интересовало. Всё, что он хотел узнать в течение целого года – счастливы они или нет. И сейчас, когда он сам увидел, что они снова все вместе, что у них семья и что они счастливее даже большинства живых, он… Он просто был счастлив. Настолько счастлив, что даже не знал, как ему реагировать.       Умилённо улыбнувшись, Аня протянула руки вперёд и обвила шею лучшего друга руками. Женя крепко обнял её, и жадно втянул в себя запах её волос, словно пытаясь запомнить её напоследок. — Не скучай, Жень, ещё увидимся, – отстранившись от него, мило сказала блондинка и, встав рядом с Тошей, взяла мужа за руку. — Неправильно говоришь, – усмехнулся тот, взглянув на девушку. Он посмотрел на Женю и весело проговорил. – Увидимся во сне, Жек.       Тошик задорно подмигнул, а Женя, широко улыбаясь, чуть слышно лишь произнёс: — Да…       Брюнет, счастливо и весело улыбаясь, одной рукой обнял за плечи своё самое большое счастье, а другую положил на кроватку, в которой тихо посапывало его ещё одно крохотное счастье, и все вместе они постепенно начали растворяться в облаке огромного и безразмерного счастья, возвращаясь в свой счастливый мир, где они жили самой счастливой и беззаботной жизнью.       Он спал, а на его лице сияла чистая и искренняя улыбка. Такая улыбка, которая не озаряла его лицо триста шестьдесят восемь дней. Он спал, а его губы, расплывшиеся в счастливой улыбке, тихо прошептали одну короткую фразу: — Увидимся во сне…