The Diary Of Broken

Сегодня были похороны Лотти. Лучше бы я не шел туда, хотя я и не мог пропустить их. Просто они окончательно добили меня. В восемь утра мы поехали на кладбище. Там было так много родственников : дяди, тети, дедушки, бабушки и еще много кого. Были даже непонятно откуда взявшиеся подруги Лотти. А еще там был Гарри. Еще вчера ночью я решил позвать его. Мне кажется, что он уже немного связан с Лотти, еще с той ночи в морге, в день ее смерти. Поэтому я позвал его. Я проснулся поздно ночью, не знаю, сколько было времени. Мне не хотелось спать. Я воткнул наушники и стал размышлять о похоронах. Про то, как все пройдет. Тогда я опять заплакал. Больше от переутомления и всего этого давления на меня, чем от горя потери сестры. Но я не рыдал. Не было никакой истерики или взрыва, нет. Просто слезы текли из моих глаз, и я не мог их остановить. Тогда я вспомнил про Гарри. Я подумал, что я должен его пригласить. Я не знаю, чем я думал, но я набрал его посреди ночи и стал ждать ответа. Когда он взял трубку, я понял, что я идиот, и что я разбудил его. Я и совсем забыл, что была ночь. Он стал спрашивать меня, что случилось, а я пригласил его на похороны. Он сначала смутился, но потом согласился. Он спросил меня, плачу ли я. Я сказал, что да. Он попросил меня не плакать, потому что это делает ему больно. Я пообещал ему не плакать. Тогда он заставил меня улыбнуться. Он стал третьим человеком после Джейн и Лотти, который смог вызвать мою улыбку. И я рад этому. На самом деле для меня это было неким способом открыться ему. Если уж я не умею делать это по-нормальному, то буду делать это по-своему. Все похороны я боялся моего сна, когда Лотти встала из гроба, когда умер Гарри. Все похороны я ждал этого момента, хоть и знал, что этого не может быть, что это все лишь мои страхи. Но я никогда не мог с ними справляться, и почему я должен был справиться с ними сейчас? На самом деле похороны прошли ужасно. Все время я молчал, держась Гарри. Я ни с кем не разговаривал, только поздоровался с парой родственников. Когда все стали подходить к мертвой Лотти, я не смог. Я просто не смог. Я не могу видеть ее мертвой, просто не могу. Все время Гарри поддерживал меня. Он понимал, что мне сейчас нелегко и старался хоть немного подбодрить меня. И хоть это и не помогало, я все равно благодарен ему. Я попросил его положить Лотти в гроб ту самую фотографию с нашего Рождества. Еще давно я сделал ксерокопию этой фотографии, чтобы оставить ее себе, а на настоящем снимке написал "Я люблю тебя, Лотти. Я тебя никогда не забуду. Твой Мишка Бу хх". Может это и смешно, но я решил подписаться как Мишка Бу потому, что именно она еще в детстве придумала мне это прозвище. Оно меня всегда бесило, но теперь я бы отдал все, чтобы она назвала меня так еще раз. Все похороны я был сам не свой, а когда гроб стали погружать в яму, я и вовсе сорвался. Я схватил Гарри за руку и потащил его подальше от этого места. Я сам не знал, куда потащил его, мне просто нужно было уйти оттуда. Я дотащил его до его же машины, и мы сели в нее. Я был так подавлен. Я просто уставился в окно, не обращая внимания на Гарри. Он, похоже, совсем не знал, что ему со мной делать. Я и сам иногда не знаю. Мы еще долго сидели в тишине, когда он спросил "Это тяжело, да?". Я лишь кивнул ему. "Я тебя понимаю.". Я знал, что он понимает меня, но почему-то только после того, как он сказал это вслух, до меня дошел весь смысл этих слов. Я рвано выдохнул и выпрямился на сидении, откинув голову назад. Она, кстати, опять начала раскалываться. Это все идиотское кладбище. Он спросил, может ли он обнять меня. Я сказал, что конечно он может. Он обнял меня, прижав мою голову к своей груди, а я обхватил его руками. Мне так не хватало этого. Всей этой нежности и заботы. Я просто прижался к нему так сильно, как только мог. Слезы снова потекли с глаз. Всхлипы увеличились. Он просто гладил меня по спине и снова перебирал мои волосы. Мне так нравится, когда он делает это. Это расслабляет. Когда я более или менее успокоился Гарри спросил у меня, все ли в порядке. Я сказал, что у меня болит голова. Он предложил поехать домой. Я согласился. Он отвез меня домой. Все было как обычно. Мы просто попрощались, и я вышел из машины. На самом деле мы действительно начинаем ценить только тогда, когда потеряем. Все время я ненавидел, как Лотти называла меня глупыми прозвищами, все время избегал ее, потому что думал, что она слишком маленькая, чтобы помочь мне. Я закрывался от нее, когда мне было слишком плохо. И когда я начал понимать, как я ошибался, что она действительно не такая, какой я ее себе представлял, я потерял ее. Просто надо уметь ценить то, что у нас есть, потому что потом уже может быть слишком поздно.