Sotto la minaccia di...

Помириться с Хоши не было какой-то уж большой и противной проблемой, которую можно было каждый раз откладывать в долгий ящик. Я ни капли не удивился, услышав длинную тираду извинений от рыжего при первой встрече после произошедшего и, конечно же, я ни единому слову его не поверил. Хоши был тем человеком, который признает свою ошибку на словах, но всё равно останется при своём мнении, что бы ты не делал. Однако, мои мысли были заняты другим, и на фальшивое извинение рыжего я не заострял внимание. Скорее всего, записку оставил и совершил этот непотребный поступок, мужчина из той компании в мансарде. Подозрения падали, на того, что был с бокалом в руке, но железной уверенности не было. Разглядывая себя в зеркале рядом с входной дверью, я не мог понять, как можно было принять меня за особу женского пола. За пару лет я немного вытянулся, тело принимало уже мужские очертания, пропадали детские щёки, делая лицо более вытянутым, выделяя угол челюсти. Конечно, будь у меня чуть больше мышечной массы, я бы менее походил на девушку, однако, как сложилось генетически, жилистость преобладала в моей конституции. Будь неладен ночной гость, но его визит сподвиг меня на мысль об использовании данной мне от природы внешности. Пускай, маскировка не идеальна, но если отращивать волосы и использовать какую-то косметику, вполне можно сойти за угловатую девушку. Конечно, при наличии ломающегося голоса, лучшим вариантом будет молчать и вообще не отсвечивать. Я заглянул себе в глаза, моргнул пару раз и осознал насколько отвратительная мысль вбрела мне в голову. Притворяться девушкой, будучи парнем – это же извращение. Я знал, что с психикой у меня в последнее время не ладилось, но такие мысли, заставляли задуматься, а точно ли моё состояние стабильное и не катится ли оно вниз по наклонной со скоростью локомотива без тормозов. У меня никогда не было предрассудков по поводу меньшинств, как их называют в этом времени, но сам факт того, что я примерил на себя этот образ, вызывал смешанные чувства. Одновременно казалось, что эта идея гениальна, и как я раньше об этом не додумался, но с другой стороны вызывала какое-то давящее отвержение всей моей сущностью. Ещё немного помучившись перед зеркалом, я решил отложить эту мысль, как самый последний и нежелательный запасной план побега. — Увидел что-то новое? В зеркале отразился заинтересованный Хоши, выходящий из кухни, принося с собой запах свежего кофе. Время близилось к полудню, и солнечные лучи, падающие ещё косо относительно земного шара, словно запутывались в рыжей шевелюре парня, подсвечивая её будто изнутри, напоминая ярко горящее пламя неба. — Думал о том, что из меня вышел бы неплохой трансвестит. Хоши задумчиво, выглянул из-за моего плеча. — Вообще, тут сложно поспорить, но с чего вдруг такие мысли? Я вытащил из кармана записку и передал её через плечо. Не прошло и минуты, как по квартире разнёсся гомерический хохот рыжего. — Нет… ну… ха-ха-ха… вообще… идея… хорошая. Парень не мог никак нормально отдышаться от смеха и сказать предложение неотдельными словами. И всё же, спустя небольшое количество времени, он смог продолжить. — Красавица ты моя, – начал он гладить меня по волосам, игнорируя мое недовольное лицо в отражении. — Идея хороша, но оставим её на самый чёрный день. Не хочу ломать твою детскую и неокрепшую психику ещё больше. — Мне кажется, после столь длительного общения с тобой мне уже абсолютно нечего ломать. — Ну, у тебя есть ещё примерно двести шесть костей, – задумчиво протянул он, за что сразу же получил ощутимый тычок под рёбра.

***

В аудитории было откровенно душно, не спасали даже кондиционеры, установленные во всём здании университета. Вторая неделя учёбы давалась так же трудно, как и первая. Я из всех сил пытался не выделяться, дабы не словить вопросы от профессоров, которые искренне считали меня самым настоящим студентом, переведённым из Токио. Облегчало мою студенческую жизнь, пожалуй, только пара вещей – знание языка, пускай и полученное при помощи читкодов от Судьбы, и ребята, взявшие меня под крыло. Помимо меня в группе я не был единственным азиатом, и мои сородичи, узнав, что в их группу перевёлся студент из их этнической группы, сразу же затащили меня в свою компанию. Так что на парах, я всегда старался сидеть рядом с ними, надеясь на то, что преподаватели, как в самом известном стереотипе, не смогут отличить одного азиата от другого. Поразительно, но эта теория работала и, когда мои новоприобретенные друзья видели, что я не знаю ответа на вопрос, отвечали вместо меня. Приходилось тяжко, особенно из-за того, что приходилось навёрстывать программу школы и первого курса, на котором я якобы отучился ещё в Японии. К сожалению, за эти две несчастные недели у меня не было и минуты, которую я мог посвятить поиску Шоичи. Хоши тем временем блистал знаниями на факультете биотехнологий и не чувствовал никаких стеснений в учёбе, кто знает, возможно дело было в иной физиологии его мозга и организма в целом, а может этот засранец жил слишком долго, чтобы знать всё, чего даже не знают его профессора. — Тсуназино!* Твою же… — Хоши, не обязательно кричать через всю столовую моё имя, тем более в такой дурацкой форме. Меня безумно раздражала эта кличка, что мне придумал Хоши в первые дни нахождения в университете. Возможно, так он пытался показать окружающим, что мы с ним закадычные друзья, но дурацкая кличка прицепилась как банный лист и одногруппники начинали так же использовать её по отношению ко мне в издевательской форме. — Ну, тунцовый носик, не обижайся, я не виноват, что всем так понравилась именно эта форма имени. — Если бы не ты, то меня бы не выделяли из азиатской компашки, возможно, даже бы не заметили пополнения в ней. — Прости, но я слишком люблю привлекать к себе внимание, – он пару секунд замолчал, — и видимо к тем, кто находится рядом со мной. Рыжий рассмеялся, прекрасно видя, что я не разделяю его веселья. Настроение немного упало. Да, Хоши говорил, что в стенах учебного заведения нам нечего опасаться, аргументируя это тем, что никому не сдались студенты, которых по стране тысячи, но интуиция, которая возможно была ещё жива где-то глубоко внутри меня, лениво ворочалась и скребла по черепу изнутри, намекая, что ближайшее будущее будет не столько радужным, как его представляет рыжий. Стоя в очереди в столовой, я в очередной раз улетал куда-то в облака, но, к сожалению, не в ванильные мечты о сладком сне, а тяжёлые, прямо как грозовые тучи, заполненные планами и систематизациями распорядка сегодняшнего вечера. В конце концов, я же пытаюсь грызть гранит науки и в ближайшие две недели познать все ужасы, что скрываются за словом «сессия», ведь рождественские праздники уже не за горами. — Кстати, слышал последние слухи? — Не имею привычки прислушиваться к ним. Возмущение, что так ярко отразилось на его лице, также проскочило и в словах. — Да об этом каждая собака сейчас говорит! Тебе надо быть более социальным. — Если бы мне не надо было навёрстывать программу за четыре года, я, может быть, и что-нибудь заметил, кроме лекций, конспектов и сверхурочной домашней работы. Я попытался вложить как можно больше яда в слова. — Да уж, твои мешки под глазами грозятся вырасти настолько, что закроют не только глаза, но и всё лицо. Но сейчас не об этом! Я перевел скептический взгляд на парня. — Весь деканат на ушах стоит из-за приезда каких-то важных шишек, мол, каждые пару лет они приезжают и отбирают талантливых студентов, заключая с ними договора на дальнейшее сотрудничество. Я заинтересовано приподнял бровь, не забыв продвинуться в очереди. — А университету какая разница, если всё устроено для студентов? Впереди стоящая девушка, видимо подслушивающая нас, обернулась. — Эти, как вы обозвали их, шишки, если выбирают тебя, оплачивают всё твоё обучение с процентами, чтобы и деканат и преподаватели, приложили больше сил к твоему обучению. По мне, так это всё равно что вытащить золотой билет, – она мечтательно вздохнула, устремляя взгляд куда-то в потолок. О, сегодня у них есть ризотто, надо бы взять, давненько риса не было. Я протянул руку за тарелкой с моим сегодняшним обедом. — Значит, если мне предложат, я могу отказаться, ведь моё обучение уже проплачено до конца. Девушка поспешила, опровергнуть мои слова. — К сожалению, тут есть и тёмная сторона – ты не можешь отказаться. Мы с Хоши синхронно устремили взгляд на студентку, в которой проглядывались индийский корни. — Несколько лет назад, парень с химфака отказал им, мотивируя тем, что не желает ввязываться во всё это и больше ценит свободу выбора, и спустя месяц его, круглого отличника, отчисляют без суда и следствия. Не знаю, что с ним случилось после, но больше о нем никто ничего не слышал. Мы приблизились к кассе. — Больше смахивает на университетские байки, – с сомнением протянул Хоши, мучаясь с выбором газировки. — Одногруппники этого парня сейчас учатся на последнем курсе, группа Chi(L)4-1, можете найти их и расспросить, если не верите. Оплатив обед, девушка развернулась и скрылась в глубине столовой. Сидя за столиком и поедая невероятно вкусный ризотто, я размышлял над словами студентки. Всё это было похоже на что-то, куда нам не стоило втягиваться ни при любых обстоятельствах. — Тебе тоже кажется, что всё это смахивает на деятельность одной нам знакомой организации? Кусочек лазаньи, что был насажен на вилку рыжего, от резкого движения руки в мою сторону, слетел, попадая мне чётко в середину лба, после приземляясь в тарелку с рисом. Аккуратно вытерев остатки соуса на лбу, я тяжело вздохнул. Беспокойство от грядущей сессии улетучилось, давая пространство для новой, ещё более страшной и опасной проблемы.