Sotto la minaccia di...

— Ты чего на полу расселся? – в комнату зашёл Хоши. Капельки воды падали с кончиков, тёмных от влаги волос, на белоснежную рубашку, которая была явно не по размеру рыжему. Я озадачено поднял взгляд от фотографии. Видимо я просидел достаточно долго, если парень успел принять душ. — Что это у тебя? – он протянул руку и забрал у меня фотографию. Приглядевшись, он протянул «У-у-у-у», которое своей интонацией описывало наше с ним положение. Казалось бы, всего лишь растянутая гласная, но эмоциональный оттенок в ней задавал настроение. Мне стало смешно от нелепости ситуации, ведь просто не бывает таких идиотских ситуаций и совпадений. Нормальные люди не связываются с мафиози и непонятными существами, не путешествуют во времени, не застревают в параллельной вселенной и уж точно не крадут помидоры с огорода матери самого опасного киллера итальянской мафии. Хоть Реборн и был моим репетитором и наставником, между нами не сложилось тёплых отношений ученик-учитель. Аркобалено солнца откровенно пугал не столько своей силой, заключённой в детском теле, сколько своим тяжёлым характером. Реборн был очень предан Вонголе, а в частности Тимотео, и на любые колкие высказывания со стороны Занзаса во время Конфликта Колец реагировал достаточно резко. Страшно было представить, как он отреагирует хотя бы на мнимую угрозу своей матери. Я начинал жалеть, что ввязался во всю эту авантюру и то, что решил послушать эти пафосные речи Хоши о сохранении Вселенной и мира во всем мире. Сейчас уже становилось плевать на весь свет, просто хотелось остаться живым. Если обстоятельства сложатся так, что Симона неправильно подберёт слова, если будет созваниваться с Реборном, то мы с Хоши перестанем существовать. Если Симона позвонит, если Реборн узнает, если мы в этом мире с Реборном не знакомы, если мы в плохих отношениях, если-если-если… — Слушай, такое процентное соотношение тумана и неба в тебе делает из тебя какого-то параноика. — С чего ты это взял? – неожиданно для себя, резко ответил я. Мы замолчали. Я, потому что сам начал осознавать, что Хоши прав, а он просто смерил меня взглядом «ну я ж говорил». — Мелкий, просто успокойся и плыви по течению. Сейчас наша цель предельно ясна и чиста – найти Шоичи. Ты и сам прекрасно понимаешь, зачем нам твой старый друг. — Да. В том будущем, что ты писал – именно Шо-кун был оператором той машины. Думаешь, в этом мире мы с ним были друзьями? Хоши сел рядом со мной, приобнимая. — Честно, не знаю, – тихо сказал он, – я тоже, как и ты, в растерянности, мне тоже страшно. Я впервые в своей жизни не знаю, что будет дальше, к чему приведут мои действия. Я словно рыба, что выкинули на сушу из воды и есть только два пути – задохнуться и помереть или отрастить лапы и лёгкие для насыщенного кислородом воздуха и начать ползти дальше. Тсуна, нам надо стать амфибиями, иначе мы просто задохнёмся в этой Вселенной. В моих глазах начинала накапливаться влага, от еще большего осознания нашего положения. Хоши взял мою голову, повернул к себе и уверенно сказал, глядя в мои глаза. — Тсуна, мы должны выжить! У нас просто нет выбора, чтобы ни случилось. —Ой, – воскликнула заглянувшая в комнату Симона, – простите что помешала, просто хотела проверить как вы тут. —Ничего, всё в порядке. Хоши поднялся и встал перед растерянной от решительного взгляда хозяйкой. — Донна Симона, есть кое-что, немного странное, что мне хотелось бы вам рассказать. Только рыжий собирался продолжить свою речь, я прервал его тихим «подожди». Что-то в этой женщине было не так. Интуиция где-то на задворках сознания тихо шептала о каком-то подвохе. Я не знал, доверять ли своему шестому чувству. Стоило бы проверить её на предмет пламени, и после тренировок в межпространстве, у меня должно было получиться. Взгляды Симоны и Хоши были обращены на меня, пока я пытался пламенем тумана прощупать то, что не давало мне покоя. Я был уверен, что Хоши видит тот небольшой поток, видимый только другому иллюзионисту, пламени, который я выпускал. К сожалению, даже после тренировок, я не смог добиться полного контроля и пальцы всё равно, хоть и немного, мёрзли. По связи пламени между мной и Симоной я почувствовал, то о чем говорила интуиция: жаркое, буквально горящее пламя солнца. Его яркое тепло шло к моим рукам по связи, согревая их. Женщина была обладательницей пламени посмертной воли, это было абсолютно очевидно, но что-то не давало ему вырваться, словно барьер небесного пламени Тимотео, который когда-то сковывал и мою внутреннюю силу. Я направил чуть больше тумана и пальцы резко обожгло холодом, по рукам ударил более мощный туман, который принадлежал не мне. Я уже ощущал его раньше, но не мог вспомнить, кому оно принадлежало. За мою короткую жизнь я встретил только трёх иллюзионистов и Мукуро с Хром отпадали, оставался только один человек – офицер Варии, Мармон, или как его всё время называл Реборн, Вайпер. Единственное что связывало милую женщину в возрасте Симону и аркобалено Тумана – другой Аркобалено. Его имя, конечно же, было Реборн, судя по всему урождённый Ренато. Но зачем ему накладывать на собственную мать иллюзию, и достаточно мощную, судя по рикошету. Для чего вообще используют туман? Ответ ведь лежит на поверхности. Для того чтобы изменить восприятие человека, игры с разумом. Я бросил быстрый взгляд на Хоши и решил проверить свои быстрые рассуждения. — Мы прибыли из параллельной вселенной, где человеческая раса сосуществует с древними шаманами, которые поддерживают Три-Ни-Сетте, как с равными. Хоши один из них, а Десятый Босс Вонголы, то есть я, обладатель колец, которые входят в эту систему, и держат наш мир наплаву, – сказал я устало, поднимаясь с пола. — Нам нужно найти Ирие Шоичи, который должен сейчас иметь доступ к машине времени и пространства или я не знаю, как её назвать правильно, чтобы вернуться в прошлое, чтобы снова отправиться в будущее и спасти мир. Рыжий смотрел на меня как на сумасшедшего. Видимо моя полу-ложь совсем не совпадала с его планом. — Он фантастику любит? Симона будто проигнорировала мои слова, обратившись к Судьбе. Во время моей речи, по связи я почувствовал усиление тумана в женщине, словно он что-то изменял в её восприятии. Значит ли это, что она что-то знала про мафию, но блок Вайпера мешал ей. — Вы знаете Вонголу? – решил продолжить я, чтобы понять как работает эта система. — Да, моя подруга юности Даниэла, владела рестораном с таким названием. Помню, спросила её, почему она выбрала такое название, но она отшутилась, что это всего лишь дань традициям, – женщина ударилась в воспоминания, рассказывая как они, ещё молодые веселились по молодости, как почти одновременно вышли замуж и как, дружа семьями, растили своих сыновей словно братьев. В это время я сосредоточено разбирал на каких словах туман активировался сильнее. — Ну, хватит слов и воспоминаний, целый день впереди. Как отдохнете – спускайтесь, будем наводить порядок в саду. Симона уже развернулась, чтобы удалиться, но её окрикнул Хоши. — Донна, если не секрет, сколько вам лет? — Немножко за восемьдесят, – кокетливо подмигнула она и скрылась за дверью.

***

Я лежал на мягчайшей перине, наслаждаясь прохладой каменного дома и мягкостью кровати. На улице стоял летний зной, а в голове была ещё большая каша, чем раньше. В доме Симоны мы сидели уже несколько дней, помогая ей по саду и походами в магазины, часть которых открылась уже к вечеру нашего первого дня нахождения здесь. После того случая с фотографией Реборна и разговора с Симоной меня не отпускало предчувствие чего-то глобального, сложно было понять насколько эти события затронут наш путешественнический дуэт. Ещё больше вносило мешанины в мои мысли то, что Симона была в прошлом связана с мафией. Даниэла, её подруга молодости, с которой, как она рассказывала, прошла огонь, воду и медные трубы, была Восьмым боссом Вонголы, и сын, который рос вместе с Реборном, был никто иной, как Девятый. Как пояснил Хоши, обладатели пламени солнца всегда выглядели моложе своего возраста из-за особенности регенерации. Солнце являлось своеобразным коконом, защищающим структуру ДНК во время деления клеток, тем самым не давая своему носителю стареть так же быстро, как обычные люди. Заканчивалась первая неделя Феррагосто и большинство служб потихоньку начинало работу. Нам стоило отправиться в путь на поиски Шоичи, который хотя бы должен был предполагать, как отправить нас обратно в своё прошлое. Загвоздка заключалась в том, что даже если он отправит нас в прошлое, мы с бóльшей вероятностью попадём к Тсуне из этой Вселенной. Никто не знает что произойдет, если встретятся два двойника из разных Вселенных. И тут уже стоило подключить Бьякурана, который мог то ли перемещаться между Вселенными, то ли только смотреть на другие миры посредством медитаций. Спрашивать Хоши было бесполезно, никто из Джессо никогда не был его подопечным, и сам дьявол ногу сломит, пока попытается разобраться как работает их семейный дар без дополнительной информации. От размышлений оторвала рука Хоши, обхватывая меня поперек туловища и прижимая к полуобнажённому телу рыжего. Мерное обжигающее дыхание приходилось куда-то в район височной кости, чуть выше уха. Теплый воздух, попадая на кожу, посылал за собой волну мурашек. Я повернулся на бок для более успешной попытки слезть с кровати, не разбудив рыжего. Попытка так называемого побега была предотвращена путем прижимания меня к груди длинными загребущими руками. Медленно, но верно мне становилось неловко. Ощущать тепло чужого тела кожа к коже, чувствовать горячее дыхание в шею и как сильные тонкие руки прижимают к себе ближе; было горячо. Казалось, температура в комнате стала выше, мне становилось жарко, и ветерок из открытого окна переставал спасать. Предприняв новую попытку вырваться из захвата, я попытался вылезти, проскальзывая из кольца рук. Хоши сильнее прижал меня, возвращая в исходное положение. Рука, обхватывающая сверху заскользила по моей груди, дыхание парня сбилось, он начинал просыпаться. — Сури… – сонно пробормотал он, зарываясь носом в мои волосы. Рука его продолжала водить по моей грудной клетке, задевая уже затвердевшие соски. Я резко дернулся, когда губы рыжего прикоснулись у основания шеи, начиная покрывать кожу короткими сухими поцелуями. В моих штанах слабо дёрнулся член, посылая волну возбуждения по всему телу. Когнитивный диссонанс заставил меня впасть в подобие ступора. Мне хотелось прекратить это, но пубертатный период просил об обратном: хотелось поддаться телом назад, прижаться теснее к горячей груди, ощутить чужие руки на всём теле. Ленивые поцелуи прервал мой тихий стон от вонзившихся в шею зубов. За спиной Хоши резко сел, потянув меня за плечо тем самым переворачивая на спину. Он сидел сгорбившись, положив ноги по-турецки, закрывая глаза рукой, поставив локоть на колено. Даже через простыню, прикрывающую нижнюю часть тела, было заметно, что у парня сильный стояк. Рыжие волосы находились в сильном беспорядке, примятые с одной стороны подушкой, с другой образовывали подобие птичьего гнезда. Мученическое выражение лица проглядывалось даже за пальцами. — Блять, – сказал он громким шепотом, слегка растягивая гласную. Пройдясь ладонью по волосам, он встал, стягивая пододеяльник с кровати. Накинув его на плечи, словно плащ, он молча вышел из комнаты. Спустя минуту из коридора донёсся звук открываемой воды в ванной. Я лежал в кровати пялясь на потолок в попытке осознать только что произошедшее. Хоши просто обознался, что было очевидно. Я не знал кто такой или такая Сури, ведь именно это имя он прошептал мне. Реакция моего тела была логична, если верить всем этим статьям про подростковый возраст, которые я читал, после первого пробуждения со стояком. Хоть в Японии возраст согласия начинался с тринадцати лет, я в свои шестнадцать ходил гордым девственником, имеющим в партнерах только свои руки. Но даже в самых смелых фантазиях я не представлял себя с кем-то своего пола, однако, полученный сегодня, пускай и достаточно неожиданный, опыт заставлял задуматься. Да, мысли о сексе двух мужчин вызывали неопределенные мысли, больше направленные на неприятие данного союза, но противная мысль, подобно червяку, который прогрызает яблоко, как бы невзначай напоминала о только что произошедшем. Мне понравилось, мне хотелось еще, и если бы не мой стон, Хоши мог зайти немного дальше, я бы просто не стал сопротивляться, этого я уже не мог отрицать. Я пытался успокоить свое тело, но возникающие перед глазами образы возможного продолжения сегодняшнего утра посылали все мои попытки далеко и надолго. Как бы сильно я не пытался выкинуть это из головы, мысли всё равно возвращались в прежнее русло. Я всё ещё ощущал на шее фантомное дыхание и крепкие руки на моей груди. Я постарался продолжить думать о нашем дальнейшем плане по поиску Шоичи, но снова потерпел неудачу. Стоило сходить в душ и снять напряжение любым доступным способом, будь то холодная вода или собственная рука. Шум воды затих, и я поднялся с кровати, направляясь в коридор, где столкнулся с рыжим, только вышедшим из душа в плотно замотанной ткани на манер греческой тоги. Влажное тело и волосы пропитали водой пододеяльник, и через натянутую ткань на некоторых местах просвечивала кожа. Взгляд невольно метнулся ниже живота. Задержав внимание на едва угадываемом очертании члена, я быстро сорвался с места в смущении, закрываясь в ванной, не увидев сожалеющего взгляда, которым меня проводил Судьба. Захлопнув дверь, я медленно сполз на пол по стенке. — Твою-то ма-а-ать. Надо было успокоиться. Ведь по сути ничего страшного за последние полчаса не произошло. Да, не стандартная ситуация, такое не каждый день бывает. Со всей этой Вонголой и неустанно блюдящим за мной Реборном, навалившихся в последний год, не было возможности почаще оставаться наедине с собой. Я осмотрелся в ванной, следуя привычке, привитой репетитором-садистом, который любил появиться из неоткуда в самый неподходящий момент, хоть сейчас и понимал, что появиться он здесь просто не может физически. Раздевшись, я залез в кабинку и включил воду, не посмотрев на смеситель. Меня окатило ледяной водой, дыхание резко сперло. От шока я не сразу смог выключить поток воды. Судорожно дыша, я начал растирать грудь и живот, куда пришлась холодная вода. Ну, хотя бы эрекция прошла, и на том спасибо. Повернув ручку смесителя в центральное положение, я снова открыл кран, прижимаясь к стенке, чтобы вода не сразу попала на меня, так, на всякий случай. Выйдя из душа я направился обратно в комнату. Заходить в спальню не хотелось. Свежие воспоминания и смущение брали верх. Я стоял и мялся на пороге, не зная, что мне говорить рыжему, хотелось вообще избежать разговора. — Хватит мяться за дверью, как школьница нежного возраста, – прозвучало из-за двери. — Я и есть школьник, – я всё-таки решился открыть дверь, – и в самом что ни на есть нежном возрасте. Хоши сидел уже переодетый в свою одежду на краю кровати, со скрещёнными руками на коленях. — Нам надо сваливать отсюда, через пару дней здесь будет Реборн, – резко сменил он тему, нахмуривая брови. — Одевайся в свои шмотки, я уже договорился с Симоной. Её сосед сегодня собирается в Маццео, где мы с тобой пересядем на поезд до Катáнии. Новость о приезде Реборна была как снег на голову, и совсем не этого я ожидал выходя из душа. С другой стороны, неловкий разговор, который рано или поздно должен произойти, откладывается на неопределённое время.