Выше истины земной

Наруто ушел одновременно расстроенным и довольным. Мито оказалась его крови. Из того же селения, где родилась Кушина, до того как покинула его. Он сам не унаследовал их внешность, будучи похожим на отца, но дар видеть точно был от Узумаки. А встретив ее, получил какое-то утешение, что судьба не была жестока ко всем, кого он когда-то знал. Но его угнетало шаткое будущее молодой госпожи и маловероятное благополучное рождение в клане Сенжу ребенка айну. Как он будет жить? А ведь еще было нависшее над замком проклятье. И с ним она справлялась в одиночку, без помощи Итамы, скорее всего, не догадывающегося об истинной личности своей невестки и об ее способностях. Он мог бы помочь, но для Митсуко слишком рискованно раскрыться даже ему. Правда, подобная этой, выплывает на суд людей в самом неприглядном и отталкивающем виде. Навряд ли Хашираме простят столь неосторожный выбор супруги, он сам попадет под удар, лишившись возможности защищать ее. Эта тайна навсегда должна остаться таковой. Ключница встретила его на улице. Ее занимало, о чем могли говорить хозяйка и таинственный добытчик, но спросить не могла. Не кухарка же она какая-нибудь с языком без костей? - Тебе очень повезло. - Тока задумчиво оглядела паренька. - В чем? Самая большая удача - не вляпаться в еще большие неприятности. - Ты будешь жить в одной из частей замка, находящейся сейчас в распоряжении клана Учиха. Это было, по меньшей мере, неожиданно. Он полагал, ему выделят одну из крохотных комнатушек в жилых помещениях для прислуги, возможно, ту же самую, в которой отлеживался в прошлый раз. И радовался бы роскоши единолично обосноваться в ней. - Почему там? - Мне передали такие указания. Я не задаю вопросы, почему и кто так решил, - отчеканила она, явно кривя душой. - Ты принесешь мне что-нибудь поесть? - осторожно спросил Наруто, не представляя, на что может рассчитывать в доме Сенжу после того, как он посетил Мито, которая его пригласила и уже лучшим образом отблагодарила. Чей он все-таки гость? Девушка замялась, потупила взгляд и, точно борясь сама с собой, вымолвила: - Я проведу тебя на кухню, и ты сам выберешь, что захочешь. Что может быть заманчивее? - Только никаких глупостей, – серьезно потребовала она. О каких глупостях шла речь, было не понятно, возможно, в этот список входила необходимость не привлекать к себе внимание и не создавать проблемы, что в последнее время выходило крайне плохо, но он кивнул. - Буду вести себя хорошо. Есть хотелось до одури. Не исключено, что ему бы удалось пройти запутанный лабиринт внутреннего двора, ориентируясь лишь по запаху. Молодую служанку в Белом замке, похоже, все уважали. Многие дворовые заговаривали с ней о не связанных с работой вещах. Пару раз приставали с просьбами прикрыть их отсутствие. И та покровительственно соглашалась, тихонько приговаривая о необходимости вернуться до закрытия ворот и об оплате за ее доброту. Одним взглядом она пресекала любопытные вопросы насчет своей неожиданной компании. - Старая повариха меня вырастила. Она даст все, что я попрошу. Так и оказалось. Тока ни капли не преувеличила. Голодный юнец откусил сразу от двух рисовых шариков - весьма скромный выбор - благодарно кланяясь пухлой женщине с румяными щеками и глубокими морщинками вокруг добрых глаз. Взять больше ему не позволила совесть. Девушка скрыла улыбку за ладошкой. Почему-то ей показалось крайне забавно смотреть, как паренек краснеет и пыхтит, пытаясь переживать все разом. Даже решилась в следующий раз попросить у поварихи пирожное. Наверняка, этот симпатичный скиталец ни в жизнь не пробовал ничего подобного. Ей тоже есть, чем удивить его, хоть она и обычная служанка. Наруто не желал проводить остаток дня, запертый с Учихами, о чем сердито пробурчал, когда они покидали кухню. - Я покажу тебе хорошее место, куда иногда прихожу, чтобы отдохнуть ото всех. Постоянно находясь среди людей, начинаешь ценить одиночество, - проговорила ключница, поворачивая к западной стене. Совсем по-девичьи, занимая внимание добытчика собой, беспечно забывала обо всем остальном. Она привела его к высоким и пышным ивам, роняющим в высыхающий пруд свои тонкие листья-слезинки. Оседая в воде, они вызывали едва заметную рябь на поверхности, почти не тревожа собой мнимую гладь. - Здесь так спокойно, - юноша отодвинул длинные красноватые ветви и нырнул в тень, вслед за резвой проводницей. - Я же говорила. Усталость, накапливающаяся в нем со вчерашнего дня, умноженная на несколько часов в седле, буквально придавила его к земле. Он лег на траву, блаженно вытягиваясь. Тока встала рядом и, скромно сцепив пальцы перед собой, наблюдала за игрой ветра в кроне тихо и будто печально скрипящего дерева. Ей было жаль и даже немного стыдно за то, что она угрожала уничтожить поклажу этого бесхитростного странника в первую встречу. Да и вела себя, как колючка. Тогда все были на взводе. Но она сочувствовала ему. - Ты хромаешь. Я заметила это еще в тот раз. Что с тобой случилось? - Ничего серьезного, скоро все заживет, - отоврался он, но в его голове оглушительно и настойчиво зазвучали слова Мадары: «Ты никогда не сможешь нормально ходить». - Тебе нравиться здесь жить? – пришлось сменить тему. - Да, наверное. Точнее, я хочу сказать, родители бросили меня, а здесь я всему научилась, у меня есть кров и работа. Все благодаря Буцума-сама. Наруто дернулся, надеясь, что это осталось незамеченным. Ненависть к этому человеку ни капли не притупилась. А для этой девушки он – добрый благодетель. - Меня могли прогнать, но господин сжалился и оставил, как и многих других слуг. Им некуда было идти. Клан Сенжу всегда заботится о своих. Теперь я его часть. «Однажды они предадут тебя, так же, как и твоя семья». Но слишком бессердечно сказать нечто подобное. - Если бы только Буцума-сама не был хладнокровно убит, - с болью и какой-то долей застарелого гнева, проговорила Тока, не подозревая, какое вызвала удивление. Ходили слухи: старик мирно умер во сне, на шелковых простынях, в тепле и сытости, как того не был достоин. - Как это произошло? Служанка поняла, что ляпнула лишнее, и отвернулась. Наруто же был слишком заинтригован, чтобы так просто позволить ей отмолчаться. - Кому я могу рассказать? Я всего лишь бродяга и ворую у ёкай. Таких, как я, сторонятся. Он встал, заглядывая ей в лицо, придвинулся ближе и будто ненароком дотронулся до ее собранных в хвостик темных волос. На ощупь они оказались более гладкими, чем он думал. Тока задержала дыхание. О том, что она сегодня гуляла с добытчиком редкостей, тем самым, что принес волшебные плоды госпоже Мито, будут еще долго судачить. А она – гордиться этим. И теперь ей будет, чем похвастаться и чуточку преувеличить. Отчего-то юноше показалось, что ключница сама готова проговориться, ее следовало только подтолкнуть. - Наверное, он совершил что-то по-настоящему ужасное, потому заслужил такую смерть. - Это не так! - вскрикнула она и смолкла на мгновение. – Его убила дикарка. Наруто ошеломленно отступил. - Это было на войне? - Нет. Она была его последней женой. Все. Больше из нее и слова не вытащить. Но это было и не нужно. Он сумел уловить самое главное в ее безмолвии. Разрозненные события из прошлого сложились в единую картину. Война. Разорение. Свободная женщина, попавшая в руки жестокого правителя, и ставшая его невольной женой. Несчастное замужество – тот же плен. Нежеланные дети… Что, если Итама-доно – ее сын? Родителей не выбирают. Но мы все виновны в том, кто мы есть. Изгнанный принц, так Мадара назвал шамана. Появилось бы хорошее объяснение странной тяги младшего Сенжу заботиться об айну. Буцума, Хаширама, Итама - поразительная семейная одержимость коснулась их всех. Вопреки ожиданию, девушка, перейдя на едва слышный шепот, заговорила вновь: - Я ненавижу ее. Никто не говорит об этом. Почти никто не знает. Долгие годы она жила там, за стеной, в саду вишневых и абрикосовых деревьев, утопая в красоте и достатке. Хранители врат все это время следили за ней. Неизвестно, как ей удалось проникнуть в покои повелителя, но там ее и нашли его сыновья. Босую, грязную, стоящую в крови мужа и совершенно безумную. Зачем она это сделала? Он хорошо к ней относился, любил ее. Возможно, она устала тонуть. - Но знаешь, что самое плохое? Тока сохраняла твердость, но теперь была больше похожа на обиженную девочку. Юноша не считал бывшего главу клана жертвой, скорее, восторжествовала справедливость в лице айнской женщины, заслуживающей отмщения. - После его смерти все изменилось. Раньше я радовалась, что живу здесь. Сейчас мне никогда не бывает так страшно, как ночью в Белом замке. Рассказчица умолкла. Возникла неловкая пауза, и только, чтобы избежать ее, добытчик, проговорил: - Я хочу отблагодарить тебя за обед. Он опустился на корточки и взял немного земли, потом под недоумевающим взглядом, завернул ее в оторванный лист ивы. - Подержи это, - протянул странную поделку и накрыл руки девушки своими. – Подумай об этом месте и о том, как тебе здесь хорошо. Ну же, давай. Она послушалась. - Теперь всегда, когда тебе будет страшно, сжимай это и проси защитить тебя. Я обещаю, оно поможет. На раскрытых ладонях лежал маленький амулет в виде туго согнутой спиральки. - Спасибо, - искренне, от всего сердца. Наруто вздохнул. Всего лишь безделушка. Но тот, кто умеет верить, способен превратить даже бестолковую щепку в оберег. В этом и есть суть шаманской силы, которой ему всегда не хватало. - Мне пора возвращаться к работе. Пойдем, я провожу тебя до покоев, - предложила Тока, пряча свой подарок за воротником, как самую большую драгоценность в мире. Всю дорогу она не умолкала. Ее многое интересовало. И откуда у него такая сила, и у кого учился, с какими монстрами встречался, приходя в восторг от одной возможности просто спрашивать. Ей впервые не хотелось никуда спешить. А идти так, будто все время принадлежит ей, прогуливаться и болтать. Ключница провела его в замок. Они поднялись по деревянной лестнице, оставляя обувь у ее основания, оказываясь в одном из длинных коридоров, с белыми стенами и полом, устланном татами. - Здесь все довольно скромно. Хаширама-сама не любит бессмысленной рос… Она не договорила, неожиданно возвращая себе присущую строгость. - Менма? – в глубоком голосе смешались тревога и раздражение. Наруто столкнулся взглядом с хмурым Мадарой. Его сопровождали несколько сурового вида людей. Один из них, молодой мужчина, лишенный намека на эмоции, отстраненно спросил: - Это он, дядя? - Да, это добытчик, что так дорог шаману. Отправляйся к брату, поставь его в известность. Сделайте так, чтобы даже Ооцуцуки узнали обо всем, - и жестом отослал всех, включая племянника, посмотревшего на паренька перед собой с сомнением в том, кому именно он дорог. Похоже, Хаширама получил свой ответ, и решение о свадьбе было принято. Теперь оба клана готовились к предстоящим изменениям. Наруто ощутил непринятие, скручивающееся в тугой комок волнения в районе солнечного сплетения. Фрагменты эмоций и недодуманных мыслей выползали оттуда, куда они были загнаны ранее, пытаясь обрести значение и волю, чтобы заявить о себе. Но их существование обречено. Учиха даже не взглянул в сторону склонившейся Токи. - Уйди. Девушка поспешила выполнить приказ, хотя один раз обеспокоено оглянулась на добытчика. - Ты все это время шатался по двору со служанкой Сенжу, находясь под моей ответственностью? - металлические нотки вызвали жгучее чувство сожаления. Его ребяческий поступок теперь казался сущей глупостью. - Простите. Я не знал. - Постарайся воздержаться от прогулок, пока ты здесь. Солнце садилось, и в помещении становилось темно, но хищные глаза продолжали ярко выделяться на бледном лице главы клана. - Мне, правда, жаль. - Идем. Пройдя по пустынным коридорам в самую глубь крыла, отданного в распоряжение Учиха, они остановились около одной из комнат. Мадара зашел первым, закрывая за перевертышем перегородку. - Как твои раны? – сухо спросил он. Не зная, куда следует смотреть, и каким образом надлежит вести себя, Наруто опустил голову и честно ответил: - Они меня больше не беспокоят, - должен ли он сказать что-то еще, отблагодарить за честь оказаться в покоях господ? Тонкости общения ему явно не давались. Аромат курительной смеси отвлекал его. Он начинал дышать коротко и неглубоко, не позволяя запаху поселиться внутри себя. Послышалось задумчивое хмыканье. - Ты не врешь… – расстояние между ними стало на шаг меньше. – Но ими уже второй день никто не занимался, - складывая руки на груди. Наруто раскрыл рот, чтобы оправдаться, и тут же захлопнул его. Он не мог рассказать о Мито и ее даре целителя. - Мне не нужна помощь, - отказ прозвучал резче, чем нужно было. - Сначала научись ее принимать, а потом отказывайся. И перестань считать свои долги. Ты никому ничего не должен. Вспыливший Учиха показался грозным незнакомцем, захотелось поежиться, как от предчувствия чего-то плохого. - Да подними же ты голову! Юноша вскинулся от требовательного тона, повинуясь благородному, и начал щелкать ногтями, буравя пустоту перед собой. Он и так уже совершенно бессовестно принимает его помощь. Будто ребенок какой-то или нахлебник. Никогда раньше ему не приходилось зависеть от решений и воли совершенно посторонних людей. Но лишившись вещей и денег, ослабев, сам себя не узнавал, в очередной раз доверяясь этому горделивому лорду. Мадара из-за простой человеческой жалости, а такая есть даже у него, брал на себя обязанности по заботе о непутевом бродяге, который, при взгляде со стороны, только пренебрегал чужой добротой и чинил неприятности. Выдох и разочарованное цоканье. Мужчина отвернулся к стене, но не спешил уходить. - Мой жалкий вид тебе претит? Тебе противно, что был со мной? – не щадя самого себя, Наруто решился на этот вопрос. - Нет, - ложь прозвучала через несколько томительных секунд. – Покажи мне свои раны, не упрямься. Добытчик заволновался. И всерьез допустил бредовую мысль, что сердитый Учиха, явно не привыкший к отказам в чем-либо, сорвет с него одежду, чтобы убедиться лично. - Но со мной все в порядке. Честно, - попытка улыбнуться, но Мадара так и не обернулся. Молчание продолжалось, становясь невыносимым. Но все больше именно таким абсолютным и монолитным, что начать говорить было страшнее, чем так и не сделать этого. Казалось, связки непременно подведут, а слова получатся либо слишком громкими, либо тихими, и все равно окажутся не теми, что от него ждут, а потому ненужными. - Пока мой брат не вернет Итаму, ты останешься здесь. Не покидай это крыло. В замке много людей, желающих зла как мне, так и Хашираме. А значит, и ты в опасности. - Я буду здесь. *** Наруто уснул еще до заката, укрываясь с головой – так он не видел теней, даже если они видели его. Во сне он был то человеком, то превращался в зверя. Он даже ощущал когти вместо ногтей, и исходящее из груди рычание. Но картинка сменилась, и теперь его окружали чудовища. Они будто присматривались к нему, а он – к ним, не чувствуя страха. А потом понял, что его кожа пылающими лоскутами отрывается от него и поджигает все вокруг, оставляя после себя непроницаемую черноту и гарь. Проснулся он, когда день уступил место темноте и серости, ползущей по небу, предвещая новые туманы и холод. Прислушался к себе и окружающему. Рядом должны были быть люди. Их разговоры вполголоса убаюкали его ранее. А сейчас все стихло. Будто помещения разом опустели. Кто-то прошел по коридору, приостановившись напротив его комнаты, будто убеждаясь в его наличии, и удалился. Было ли это распоряжение Мадары следить за ним? Наруто поджал ноги, сопротивляясь ознобу, резко охватившему его. Не сразу, но он понял, что было не так. За ним наблюдали. Опять. Совсем рядом. Принеся с собой тот самый запах сгоревшей плоти из снов. «Оно. Источник проклятья», - нахмурился добытчик. - Кто ты? – спросил, вместо того, чтобы начать читать мантры. – Я помогу тебе. Что-то вдруг пошевелилось под ним. Он широко распахнул глаза – и без секунды промедления перекатился в сторону. Через футон прорвались белоснежные кисти рук, словно диковинные цветы с длинными лепестками. Тонкие пальцы неистово сжались в попытке поймать беглеца. - Ксо! Не было сомнений, они могли переломать кости. - Кто ты? - повторил он с нажимом. «Призрак жены»? Ему необходимо было знать точно. Но потустороннее присутствие пропало, словно к чужаку потеряли интерес. А через мгновение дух, вырвавшись из стены, врезался в него, подбрасывая вверх. Юноша увальнем упал на живот. Из разбитой губы потекла кровь, которую он мог использовать, чтобы прогнать призрака, но не стал. Чтобы избавиться от него навсегда, необходимо узнать причину его превращения в ёкай и цель существования в таком виде. - Покажись. Я помогу. Но тревога начала отступать, стало теплее. Беспокойная душа исчезла вместе со своими секретами. Наруто вывалился из комнаты, не желая там оставаться. Он не таился, но шаги его были бесшумными и легкими, выйти наружу удалось, оставшись незамеченным. Свежесть взбодрила его. Прицепившаяся к нему скверная аура рассеивалась, оставляя его разум в покое. Насколько должно быть страшно Токе в замке, если даже ему, привыкшему к нечисти, стало, как никогда, паршиво после встречи с мононокэ. Безветренная ночь была полна звуков. Слуги еще не спали – у них всегда много работы - доносились их голоса и даже смех. Слышалось фырканье лошадей с конюшни. И самое удивительное: ко всему этому незаметно примешались переливы очаровывающей музыки. Когда ему все же удалось осознать, что он делает, то уже нарушил обещание, данное Мадаре. Но возвращаться, так и не послушав игру на кото и флейтах, не было резона. Наруто спустился по каменным ступеням к открытой площадке, на которой установили сцену, и притаился за одним из навесов наподобие шатра. Внутри расположились гости, увлеченные не представлением, а разговором между собой. Сидя в укромном месте, будто мышонок в норе, высунувший нос, он, не отрываясь, смотрел на чудо, созданное из ярких красок, звучания струн и обычных предметов, обретших новую жизнь среди декораций. Целая вселенная, сотканная из безобидной лжи и выдумки, создаваемая на скоротечный час. Многократно повторяющийся фарс, как в действительности, но красивее, притягательнее и чуточку честнее. Наряженные фигуры крутились на помосте, притворяясь то богами, то людьми, буйствовали и застывали, своими жестами изображая грусть, любовь и незатейливое счастье, гнев и несправедливость. Утром актеров уже не будет на территории замка, как и никому не нужных сказок о добре и зле. Люди не любят, когда их поучают. Добытчик решил, что должен уходить, пока его никто не заметил. Собираясь уже прокрасться обратно, он услышал за колышущейся тканью взволновавшие его слова. - Говорят, они все еще сильны. Север кишит ими. Они нарушают границы и грабят мирных жителей. Если на них нападают, то скрываются в траве, как призраки, если преследуют — взбираются в горы, словно обезьяны, - в полтона делился сведениями один из гостей. - И прячут стрелы в волосах, а клинки привязывают под одеждой. Прекрасные вести. Племя Рай еще живо и они сопротивляются. - Это обычные бандиты. И поступать с ними нужно соответствующе. И не стоит приписывать им несуществующие качества, - другой не разделял беспокойства первого мужчины. - О несуществующих качествах вы можете поговорить с теми беднягами, что лежат с простреленными животами, Какузу-доно. Наруто узнал у одного из говорящих наречие южного жителя. Им были неведомы сражения с айну и другими коренными народами. - Лорд Хагоромо, а что вы скажете? Это же рядом с вашими территориями. - Выдумка скучающих простолюдинов. Только недалекий человек поверит в эту пустую болтовню, - ответ третьего участника обсуждения прозвучал довольно спокойно, но заставил остальных почтительно затихнуть. Наруто не понравился этот голос. Он принадлежал старику, но в нем было слишком много того, что можно было описать словом «сила», она, резонируя, прошлась сквозь грудь добытчика, неприятно отзываясь не страхом, а агрессией. Имя, мысленно повторенное им, всколыхнуло воспоминания. Хагоромо Ооцуцуки – убийца. - К тому же не осталось больше сильных родов дикарей, способных противостоять нам. Наши друзья Сенжу и мы уничтожили все четыре племени много лет назад. Те, кто остался жив, скоро исчезнут сами. Айну злорадно усмехнулся. Всего было пять великих племен. Остались еще Рай – они неуловимы как молнии и столь же опасны. Реши кто-то поймать их, тот глупец будет безжалостно убит. Ни Ооцуцуки, ни Сенжу вместе взятым не одолеть их. Однажды они отвоюют все покоренные земли. В искусстве владения мечом и умении перемещаться с невероятной быстротой им нет равных. Этот Хагоромо либо отрицает очевидное, пытаясь выставить себя в выгодном свете, либо ничего не знает. - И вас совсем не волнует, что ваши друзья вскоре породнятся с Учихами? Кажется, об этом уже знают все. - Предстоящая свадьба – лучший повод вновь нам всем собраться. А что волнует вас? – с явной язвительностью. - Достигнутые ныне договоренности. Они куда менее сомнительны, когда подкреплены хоть чем-нибудь, кроме устных заверений и красивых печатей на бумаге, которая так легко сгорает. - Предлагаете и мне женить своего сына на какой-нибудь девчонке Сенжу, чтобы вы стали увереннее? Или мне жениться самому? - Торговля – это тонкое искусство, - ушел от ответа мужчина с южным говором. - Стабильный доход зависит от стабильности вокруг. А ваш клан, прошу меня простить, утерял былую надежность. Я серьезно пострадаю, если вдруг Сенжу и Учиха перестанут нуждаться в моих услугах, если вы с ними что-нибудь не поделите. - Вы забываете, Какузу-доно, кто на самом деле нуждается в ваших услугах. Народ. А он не полагается на брачные союзы своих господ. В этом ключе и продолжалась беседа, хотя сам Наруто назвал бы это обменом пикировками. О Рай больше не говорили. Да и он услышал все, что хотел. - Молчи и делай, что скажу. В шею юноши уткнулось холодное лезвие. Он сглотнул, но не мог даже пошевелиться, не порезавшись, чтобы оглянуться на человека за спиной. - Иди. Его развернули, толкая вперед. В горле пересохло. Но, что странно, боялся он реакции Мадары, когда тот узнает об очередной выходке опекаемого перевертыша. Его разочарования. Они отошли от шатров так далеко, куда даже свет от факелов не дотягивался. И остановились в глухом тупике двора-лабиринта. – Кто ты, маленький паразит? Наруто пихнули на стену. Он чуть не разбил нос, успев выставить ладони, как щит, моментально поворачиваясь к неизвестному, намереваясь драться, если придется. Оказалось, их было двое. Седовласый старик и черноволосый мужчина. Каждая черточка их лиц была невысказанной угрозой, леденящей кровь. Они будто могли убивать взглядом, и айну готов был поклясться, его сердце на мгновение остановилось, прежде чем продолжить биться со скоростью барабанной дроби. Спохватившись, Наруто покорно склонил голову, забубнив: - Я всего лишь хотел посмотреть представление. Простите меня. Мне не следовало этого делать. От волнения не все слова ему удалось произнести правильно. Колючие глаза господ отражали предельную степень недоверия к пойманному «крысенку» в жутких лохмотьях не по размеру. Смог ли они уловить айнский акцент в словах? - Но ты подслушивал. Это очень глупый поступок. Мне стоит выбить из тебя правду. Кто ты? - опасно тихо сказал молодой, прищуриваясь. Старик же хранил молчание, казавшееся гораздо опаснее. Ситуация парадоксальным образом напоминала ему случившее недавно. Тогда он задавал вопросы неуспокоенному духу. Но в его случае, он не мог просто раствориться в воздухе. Наруто весь сжался, его замутило. В этом замке он притягивает неприятности, или они тянутся к нему? - Ты знаешь, что делать, - сказал старший, уходя. Его участие не требовалось. Попался всего лишь какой-то мальчишка. - Пожалуйста, поверьте. Я не подслушивал, - запаниковал юноша, старательно контролируя свою речь. - Почему? – удивленно начал черноволосый. – Почему ты не просишь меня на коленях? Жар вспыхнул на щеках Наруто. Кровь в его теле воспламенилась от услышанного. Он забыл, как должно вести себя черни перед благородными. Но не мог упасть кому-то в ноги. Непростительная крайность, рубеж отчаяния, переступив который признаешь себя рабом. Хребет свободного человека будет сломан и еще не раз привычно прогнется перед захватчиками. - Позвольте мне уйти, - продолжал лепетать, отступая назад. Вдруг над ним сжалятся? – Прошу вас. - Как твое имя? Кому ты служишь? Ему не спастись. Не имеет значения, что он скажет, в чем признается. Его убьют, потому что услышал то, что не должен был. - Ашура, оставь в покое этого юношу. Наруто узнал голос человека, заступившегося за него. Сердце сжалось от болезненного предчувствия. А еще он понял, кем был пойман. Мадара, спокойно покуривая свою трубку, прошел мимо того, кого назвал Ашурой. Добытчику стало стыдно за то, что Учиха увидел его таким... слабым, рядом с тем, кто участвовал в уничтожении его народа, окрасившим чистую реку в алый. Страх уступил место гневу. Но чужая рука, мягко опустившаяся на его плечо, утихомирила зарождающуюся бурю. - Мадара, – в одном слове были и неприязнь, и настороженность. – Этот наглец смел подслушивать. Его стоит наказать. - Это мне решать. Он находится под моей защитой. - Учиха встал так, что почти полностью закрыл собой тяжело дышащего Наруто. Мужчина был тем, кто мог на равных противостоять даже Ооцуцуки и навязывать свою волю. - Так значит, это твой шпион был столь неосмотрителен. – Ашура считал приемлемым говорить без намека на уважение. – Я преподам ему урок, - пообещал, крепче сжимая рукоять клинка. В лорде Учиха появилось что-то пугающее и темное, и та самая плотоядная улыбка, из-за которой айну позволил себе соблазниться провести с ним ночь, растянула губы. - Шпион? Он мне не нужен, чтобы знать о тебе все, потомок демоницы. - Ты тоже живешь с оскверненной душой. - Ооцуцуки сдерживал себя, но злоба жаром разливалась от него. Он был полностью сосредоточен на Мадаре. - Когда-нибудь я напьюсь твоей крови и крови твоего братца. - Время придет, Ашура, и ты пожалеешь о своих словах. Она не придется тебе по вкусу, - и потянул превратившегося в колючего ежа Наруто за собой, в полумрак. - Не знал, что ты предпочитаешь таких оборванцев! – с брезгливостью брошено вслед. Мадара остановился, медленно поднял трубку и очень глубоко затянулся, прикрывая глаза. Юноша захотел отшатнуться от лорда, от которого повеяло жаждой убийства, такой сходной с чистой яростью ёкай, без примесей милосердия, сожаления или раздумий. Выдох – и Учиха, вновь владеет собой, словно с дымом улетучилось то зло, что так рвалось наружу. Они просто ушли. Негодующий юнец все ожидал справедливого приказа немедленно покинуть дворец. Но этого не случилось, хотя выяснения причин происшедшего было не избежать, судя по тому, как Мадара решительно направлялся к своим покоям, не намереваясь отпускать оболтуса, волею судьбы оказавшегося под его крылом. - Заходи. Айну послушно переступил порог, настроенный принять любое заслуженное наказание. Но банальное любопытство пошатнуло его сосредоточенность. Он с интересом разглядывал уже кем-то зажженные фонарики, свет от которых немного дрожал, будто созданный светлячками, пытающимися вырваться наружу из красивой бумажной ловушки. Из-за чего рисунок на внешней стороне обретал объем и оживал. Восхитился ширмой с прекрасным изображением нежного цветения вишни, скрывающей постель у дальней стены. Приметил несколько деревянных сундуков, обитых металлом, кажущихся неприступными. И удивился тому, как тягучая аура замка, сливаясь с временно привнесенной сюда, более подвижной и странной, преображалась в почти уютную атмосферу, создавая впечатление защищенности. Словно он снова оказался у шамана. Явно не обошлось без необычных способностей хозяина. Наруто вернул себе виноватое выражение лица и опустил взгляд в пол. - Простите, - почти неслышно. До какой степени он еще может играть оказанным ему доверием? У всего есть предел. - Тебе незачем извиняться, - фраза была произнесена так, что наводила на противоположные выводы. Учиха положил еще дымящуюся кисэру на маленький столик в центре комнаты и, вопреки ожиданию, обернулся, не собираясь садиться за него. Иной лорд не утруждал бы себя стоянием на ногах при разговоре с кем-либо, особенно с каким-то непутевым воришкой. - Вы спасли меня. Спасибо, - низкий поклон в знак благодарности он мог себе позволить. – Я покину замок с рассветом. И дождусь Итаму-доно в Убежище. Мадара подступил к склоненному добытчику, молча созерцая покорность того. – Как ты можешь быть таким? Мне казалось, ты другой, - черты лица Учихи заострились. Другой… не тот, кто безропотно исполняет волю монстров, крадет для них чудеса, боится и прячется? - У меня нет выбора. - Но будь у тебя возможность, ты бы оборвал никчемную жизнь Ашуры? В воображении юноши всплыли картинки того, как он выхватывает спрятанный под бинтами на поврежденной ноге запасной нож и одним быстрым движением рассекает сонную артерию Ашуры – слабого и медленного. Наследник клана Ооцуцуки был силен только в стрельбе из лука. Не замечая попавшей на лицо крови, он догнал бы и воткнул испачканное лезвие в грудь чахлого старика Хагоромо, и не один раз. Пока не убедился бы, что его гнилая душа навсегда покинула тело. Опасная фантазия. Воплощение которой – явная глупость, ставшая бы последней, совершенной им. - То, что вы говорите, невыполнимо. Такова его реальность. Наруто как-то разом ослаб. Все пережитое чугунным грузом навалилось на него, подкашивая. Он стал выглядеть еще более побитым. - Но ты бы хотел, чтобы они поплатились? И смерть настигла их, когда они меньше всего этого ждут? – Мадара, подобно демону, соблазнял загадать роковое желание. - Я видел твои небесные глаза. Таких, как ты, нельзя подчинить, обременить и заставить примириться с врагом. Это лучшее, что есть в тебе, - будто пытаясь пробудить безрассудство, всколыхнуть ярость. И зачем ему это? - Я просто хочу жить. Не месть его вела все эти годы, а желание начать новую жизнь. И сохранившаяся спесь была лишь препятствием. Даже если поверить в вероятность осуществления желанного, и задуманное непременно сбудется, стоит ли призывать именно смерть? Есть куда более достойные мечты. Мадаре ответ явно не понравился. - Завтра ты получишь все необходимое, чтобы тебя никто не узнал. Ягоды и корни. Постарайся больше не беспокой меня. Надеюсь, по возвращении Итамы наши пути, в конце концов, разойдутся. Все стало отрезвляюще прозаичным. Добытчик испытал неловкость из-за того, что принимал вынужденную опеку за искреннюю. Благородный и простолюдин – забавный сюжет из театральной постановки путешествующих актеров. - На этом все. Да, все уже было сказано в лесу. Они никто друг другу. Его не хотели. С ним баловались. А он не оправдывал ожидания. Размазня, придумавший, что смог забрать себе крупицу каменного сердца аристократа, и расклеившийся, лишь испытав толику заботы. Но на смену мямле пришел стойкий айну. Он не станет хвататься за рукав богатого красавца, лишь бы получить хоть каплю внимания. Спина стала прямая, как доска. С губ сорвалось цоканье и ироничные слова: - Какая щедрость! В прошлый раз, чтобы заслужить подарок, мне пришлось развлекать вас целую ночь. В одно мгновение сам Учиха изменился, глаза сверкнули обещанием чего-то. Его крепкая рука накрыла юношеское запястье, притягивая к себе. Они оказались прижаты друг к другу так плотно, что не было возможности свободно дышать. Если бы у бродяги сохранилось хоть какое-то имущество, он непременно бы поставил все на убеждение - его обнимают. И почти с жадностью ловил момент, готовый к тому, что тот вот-вот испарится. Воздух вокруг буквально стал горячее и гуще, обжигая горло и вызывая румянец. Ощущения обострились. Наруто неожиданно испытал всю силу, неистовый поток эмоций мужчины, смотрящего на него с желанием, почти восхищением, природа которого была до конца непонятна, но очень приятна. А сам он был упрям и горделив, и ему доставляло несравненное удовольствие быть таким – самим собой. Он втянул одурманивающий запах курительной смеси и самого Мадары. Перед глазами запрыгали темные пятна. Как убедиться, что столь любимый им сладковатый аромат леса не почудился? И прикусил губу, боясь из вредности ляпнуть что-то о необходимости соблюдать положенную дистанцию или еще какую глупость. Юноша порывисто вздохнул, почувствовав изучающие прикосновения под воротом. Сопротивляться не было смысла. Некоторые люди всегда добиваются своего. - Их больше нет, - сказал он, потому что Учиха как раз осторожно дотронулся до места, где не осталось и следа от паучьего шипа. - И ты не скажешь, как это случилось? - Я не могу. - Ты самый настоящий лис, - почти ворчливо, сквозь усмешку. Поглаживания стали настойчивее. Руки опускались все ниже, проводя по напряженным мышцам, отодвигая края одежды. Из истерзанной зубами губы, едва поджившей после удара о пол, потекла кровь. Мадара остановил свой взгляд на открывшейся ранке. Наруто уловил этот интерес, но все равно оказался не готов к следующему шагу мужчины. Учиха наклонился и медленно слизал алую каплю, словно лакомство. Через секунду он повторил это движение, но уже намеренно вызывая боль прикусывая нежную кожицу. Добытчик дернулся, отчего чужие ногти мгновенно впились в кожу. Молодой лорд плотоядно прищурился, и небрежно потянул добытчика за волосы, заставляя тем самым подставить шею. - Мне это не нравится, - юноша еще надеялся, что его слова подействуют, пока не осознал природу происходящего. И здесь не было речи о страсти. Пальцы лишь крепче сжались на его волосах и плече, удерживая на месте. Странная аура Мадары стремительно изменялась, становясь агрессивной и угнетающей. Действуя на голых инстинктах, Наруто со всей силы оттолкнул от себя хищника, чтобы тут же осесть в трусливом оцепенении. Алые глаза, цвета ярости, напугали его до дрожи, когда гневно рыкнувший мужчина навис над ним, собираясь разорвать на части. - Чтоб тебя, Мадара! Приди в себя! На лице Учихи отразилось ожесточение и одновременно мучение. Через томительные мгновения усилием воли он вернул себе естественный облик, победив в противостоянии с чем-то неведомым в нем. Маленькая опрометчивость, лишившая самоконтроля, позволила этому нечто прорваться наружу. - Ты одержим? - потрясенно прошептал юноша. Не в полной мере овладевший собой Мадара поднялся и отступил. Но безопасного расстояния рядом с ним не могло быть. И они оба это понимали. - Мне следовало прислушаться к брату. Он советовал сторониться тебя с самого начала. Но бороться с соблазном оказалось почти невозможно. Особенно, когда до него можно дотянутся рукой, - правитель тяжело посмотрел на сжавшегося юношу и отвернулся. - Я чуть не убил тебя, не понимая, на что меня подговаривает демон, пробудившийся всего от капли твоей необычной крови. Наруто растерянно слушал человека перед ним, в одно мгновение ставшего тенью себя прежнего. Хотелось сказать ему хоть что-нибудь в ответ. Ведь сейчас это не зверь и не аякаши с неприкрытой горечью говорит о своей одержимости. Но ничего подходящего на ум не приходило. Какое-то смятение внутри, еще не обретшее однозначное значение мешало раскрыть рот. Сбежать или нет? Сейчас все зависит от его выбора. Интуитивно он ощущал странную двойственность в Мадаре. Один всегда на виду – своевольный, его не заботят ограничения, созданные для других, в его улыбке коварный, обольстительный призыв отбросить сдержанность, как отягощающее ярмо. Второй – ненасытное, истребляющее пекло. Перемешиваясь, две эти грани проявлялись в той или иной степени. Но «второй» оказался не частью характера, а заточенным демоном. По этой причине Учиха отталкивал его. Парнишка встал и настороженно шагнул вперед. Убегать он точно передумал, хотя все еще не понимал зачем ему оставаться. - Не боишься? – почти с издевкой спросил Мадара. Он хотел отпугнуть дуралея, определенно, не понимающего всей опасности, но наоборот спровоцировал его действовать решительнее. - Не боюсь, - отозвался врун, протягивая ладонь к чужому теплому лицу, хотя его все еще терзало сомнение, правильно ли он поступает. Неожиданная благодарность во взгляде убедила его в верности сделанного выбора. И молниеносной вспышкой ему открылась истина, тщательно скрываемая за слоями миражей. Боль была оглушительной и такой, когда истошный крик уже сменяется жалостными стенаниями, без надежды на избавление от нее. А его прикосновения забирали ее, совсем немного, но облегчали мучения. Наруто долго просто стоял, прислушиваясь к новым, не своим чувствам, впервые понимая – в нем нуждаются. Это осознание буквально огорошило его, но он был счастлив. Красная нить, оборванная десять лет назад, натянулась, окрепла и надежно привязалась к другой. Зыбкие пески под ногами обрели твердость почвы. Но его настойчиво отстранили. - Я был неосторожен и заставил тебя заблуждаться, - жестко проговорил Мадара. – Это опасно. Для тебя. Безумец покачал головой. Уж теперь-то он не отступит. Жгучие упрямство взыграло, побуждая к импульсивным решениям. - Я сам решу, что для меня лучше. - Ты дурак, Менма. Часть меня жаждет подчинить тебя, сломать и овладеть без остатка. А потом поживиться твоими жизнью и сломленным духом. Ты не представляешь, какая тонкая грань отделяет меня от этого животного состояния. Выметайся! Губы юноши растянулись в грустной улыбке. Он бросился к Мадаре и обнял его, зарываясь пальцами в черные волосы, отчетливо слыша или улавливая внутренним чутьем нездоровое, слишком медленное биение его сердца, пронзенного когтями аякаши внутри. Целую минуту, тягостную и полную колебаний, ничего не происходило. Бездвижный Мадара все же медленно поднял руки и, складывая их на спине добытчика, ревностно сжал. Его грудная клетка приподнялась, он коротко вздохнул, через мгновение глубже, увереннее, снова и снова, пока дыхание не стало ровным. Тиски в нем разжимались. - Может, я и дурак. Но уверен, что поступаю правильно. - И мне тебя не остановить? - Позволь помочь. - Разве я могу тебе что-то запретить? Ты же не слушаешь меня. Лукавый тон заставил айну усмехнуться. - Хочу остаться с тобой, - с легкостью сказал он, хотя еще совсем недавно произнести нечто подобное казалось смехотворным. - Оставайся, - сдался Учиха. Наруто даже не корил себя за то, что собирался совершить глупость, которую поклялся никогда не делать. Но что есть слово бродяги и обманщика? *** Мадара отчетливо видел счастье на вдруг помолодевшем лице Хаширамы и наблюдал за ним с долей снисхождения. Сейчас грозный правитель был всего лишь взволнованным будущим отцом. Столько суеты из-за еще не родившегося ребенка. - Моя жена уверена, что это будет сын. Но даже если родится девочка, я не стану пренебрегать ей. - Можешь не сомневаться, это будет наследник. - Ты тоже веришь в эту чушь про чудесные персики? - Я знаю, что есть что-то непостижимое людьми, но властное над ними. Учиха не стал напоминать другу, что тот ради этих плодов едва не загнал до смерти мальчишку-добытчика, по прихоти своей новоявленной супруги. - Когда отбывают Ооцуцуки? - Через день или два. Когда скупят в городе все, что можно, - отмахнулся обманчиво веселый Сенжу и вдруг стал серьезнее. Он присмотрелся к старому знакомому. - Ты почти не куришь, - проницательно подметил он. – О чем или о ком ты думаешь? Мадара, и правда, забыл про трубку, держа ее в руках по привычке, и это происходило уже не впервые. Пришлось демонстративно затянуться, кривя губы в ухмылке. Хотя кидзами в чаше уже почти весь выгорел. У этой рассеянности была причина, сейчас сонно разваливавшаяся в его покоях. - Обсудим дальнейшие дела, когда Изуна вернется. - Учиха традиционно проигнорировал личный вопрос и поднялся. - Мне точно не стоит послать и своих солдат? - Только если среди них еще один шаман. - Я должен быть уверен, что демоны будут сдержаны. - Ты можешь презирать Итаму, но твой брат достаточно силен, чтобы выиграть время для всех нас. Мадара покинул Хашираму, хорошо скрывающего свой страх и неуверенность за непринужденностью и напускным спокойствием. Правитель Химэдзи сомневался в союзниках и во врагах. А будущее представлялось определенно мрачным. Существовала вероятность, что удалось поддержать мир, но стоило ожидать и вероломного нападения со стороны Ооцуцуки. Самой большой сложностью было оценить боеготовность нечестивых потомков Кагуи. Их силы были разделены, часть провинций истощены бунтом, сама правящая семья подверглась раздору. Однако Хагоромо оставался дьявольски холоден и непредсказуем. Сенжу чрезмерно осторожничал, чем крайне раздражал своего друга. Не раз предлагавшего покончить с ненавистным родом здесь и сейчас. Но Хаширама на что-то надеялся, тянул время, разыгрывая гостеприимство и раздавая обещания поддержки, заключая спешные сделки. Учиха прикрыл глаза. Браки. Попытка подружиться со всеми и сразу. Больше похожая на мечту мальчишки, который когда-то думал, что может изменить людей. От мыслей о тягостном уговоре отвлекла солнечного цвета аура, просочившаяся сквозь него. Чудовище, запертое внутри, предвкушающее заурчало, но его клетка была укреплена этим светом, как металл, закаленный в огне. В клане нового увлечения господина не одобряли. Для них это представлялось чем-то проблемным, если не опасным. Менма не благородных кровей, случайный человек. Он мог быть кем угодно. Даже послан врагами. Мадара готов был начать казнить подчиненных за дерзость. Он их повелитель, а не очарованный глупец. В его праве выбирать себе окружение. Но больше всех высказывался разбалованный благосклонностью правителя старший племянник, наследник, имеющий право голоса. Тот, как назло, проявлял неподобающий интерес, заинтригованный тем, что же привлекло претензионного дядю в такой заурядности. Это не могло не волновать. И оттого все сложнее позволять юнцу вообще покидать покои. Скорее бы Изуна вернул шамана. Одной проблемой меньше. Учиха, как тень, проскользнул в комнату, заходя за ширму и наслаждаясь перевертышем в своей постели, едва прикрытым шелковой простыней. Менма еще спал, крепко и безмятежно. Под присмотром и в безопасности. Длинные ноги буквально напрашивались на ласки и щекотание, как и крепкая спина, покрытая шрамами, а соблазнительные ямочки на пояснице лишали контроля. Он весь словно создан, чтобы принадлежать ему. Мадара потянулся к рубцам, обводя каждый с невероятной бережностью, будто они едва начали заживать. Его касания остались незамеченными. Как бы ему хотелось сбросить с добытчика этот маскарад и любоваться его истинным обликом. Он бы многое отдал, лишь бы запустить пальцы в светлые непослушные волосы, заглянуть в голубые глаза, без сомнения, меняющие оттенок от насыщенно синего до небесно-голубого. А важнее всего, не пускать того в лес, полный аякаши, падких на редкую духовную силу. И излечить его раны, ничего не потребовав взамен. Если бы такое было возможно. Он всерьез полагал, что сможет держаться от этого создания на расстоянии и не разу не попытаться тронуть его. Планы, обреченные на провал с самого начала. Изуна, знающий наперед, как все обернется, еще обязательно язвительно напомнит ему о его наивности. Лорд, позабыв о своем статусе, пристроился рядом, ложась прямо на татами, заслушиваясь тихим дыханием. Так спокойно. Впервые за долгие годы, залитые багрянцем, он мог вновь переживать события по-человечески глубоко. Хотя в этом было что-то обезоруживающее. Он стал сдержаннее, вспомнил, что ужимки этикета не столь бесполезная вещь, а риск, к которому регулярно подбивал Хашираму, может быть безрассудным. Слабости делали его осмотрительнее. И он четко осознал, что управление кланом больше не единственный смысл его существования. Он мог оставить все это еще очень давно, в день, когда его душа была осквернена. Отказаться от прежней жизни, как и призывал брат. «Почему ты появился так поздно?» Мальчишка заерзал под боком задремавшего Мадары. - Проснулся, наконец, - смотря через полуприкрытые веки, будто сытый тигр. Но взгляд изменился, стоило ему заметить глубокие синяки под сонными глазами бледного добытчика. Демоническая сущность медленно убивала айну, так безоглядно соприкасающегося с ней. *** Рассвет вступал в свои права тяжелой сумеречной серостью, спугивая густую черноту ночи. И наполняя проклятый замок пением птиц и стрекотанием насекомых, заглушая скрип старых деревянных перегородок и завывание сквозняка под половицами. Наруто беспокойно наклонился над Мадарой, который метался на простынях, терзаемый кошмарами, и провел ладонью по скованному напряжением лицу, нашептывая что-то успокаивающее. Но ничего не изменилось. Раньше это помогало. Немного растерянно юноша подобрался ближе, нервничая и кусая губы. Неожиданно тело мужчины пронзила судорога, и в тот же миг он резко поднялся, опрокидывая добытчика на пол. Нож, всегда находящийся рядом с хозяином на случай нападения, сейчас был использован без причины. Правая рука легла поперек узкой груди, приставляя лезвие к подрагивающему кадыку, пыльцы левой с силой оттягивали волосы болезненно зашипевшего паренька. Дело было плохо. Мадара почти лежал на своей жертве, пресекая любое движение, слепо смотря в пустоту. - Пожалуйста, проснись. Острие чуть дрогнуло и отодвинулось. Этого было достаточно, чтобы резко перевернуться и броситься к выходу. Едва поднявшись, Наруто упал, схваченный за лодыжку больной ноги. Его тянули обратно. Он брыкался и вертелся, как уж на сковороде, но молчал. Нельзя было привлекать внимание. В попытке схватиться за что-нибудь, сбил прекрасную ширму, с шумом упавшую на несколько фонариков. Сначала он решил, что устроил пожар, приняв стайку вспорхнувших светлячков-ёкай за разлившееся по стенам пламя. Освобожденные твареныши размытыми шариками мелькали там и тут, ища путь наружу, создавая безумное свечение и мерзкий звук трепыханием сотен крылышек. Тени и огоньки метались, будто в погоне друг за другом. Казалось, само пространство закачалось и вот-вот перевернется вверх дном. Дыхание сбилось. - Хватит! Сверкнул металл, и нож воткнулся в пол совсем рядом с прижатыми к нему руками закричавшего юноши. Ёкай блеснули и юркнули в открытый сундук, затихая в его глубине. - Господин? – раздался взволнованный голос за перегородкой. Повелитель был не один, но шум, напугавший стражу, был мало похож на любовные утехи. - Разве я вас звал? – хрипловато-недовольно выкрикнул Мадара, все еще придавливая собой перепуганного айну. – Убирайтесь. - Простите, господин. С той стороны послышались шаги и стало тихо. Учиха сел на футон. Ничего не говоря, запустил пальцы в растрепавшиеся волосы, словно пытаясь сбросить опутавшую его черную сеть. Несколько раз порывисто вздохнув, Наруто поднялся. Проглотив ком во рту, подполз к молчаливому Мадаре, прислоняясь лбом к его голове. Ловя всполохи эмоций и туша их в себе. Убедившись, что его не отталкивают, прильнул ближе, садясь на бедра, чтобы иметь возможность прижаться вплотную. - Все хорошо. Слышишь? Мечта о море померкла, все его естество теперь стремилось помочь одержимому. Ему было плевать, что весной лорд обзаведется супругой, что уже вскоре вернется в свои владения. Он последует за ним, займет любое место, но не позволит больше демону пытать этого человека. В кое-то веки в голове стало яснее, чем когда-либо. Везение или несчастный случай, но что-то свело их, как это не назови. Мадара с самого начала понял, они необходимы друг другу. И причину их взаимного влечения. Не потому ли добытчик так долго шел к побережью, но так и не достиг его, все надеясь, что будет остановлен? И ему не придется притворяться никем в новых землях, искать мнимую цель, наполнять смыслами пустоту. Или прятаться здесь, ломая себя в податливую фигурку. Обретенная им истина выше этой мелочной возни. Он нужен. По-настоящему и навсегда. - Обманщик. Хитрый лис. Все не хорошо. Мужчина притянул к себе стройное тело. Первые неспешные поцелуи обожгли кожу открытой шеи, приманенные трепыханием голубой венки. Его не гонят. Они оба и так были почти обнажены, но сбросить лишнее не составило труда. Кровь, жидким жаром текшая в них, распаляла, прогоняя любые остатки сонливости. Каждым своим касанием Наруто хотел убедить: не случилось ничего страшного, он ни в чем его не винит. И, что бы ни ожидало их, не отступится. Обещая стать увереннее, смелее и сильнее. Таким, каким он рожден. Быть для него надежной поддержкой. Юношу опустили на футон. Мгновенно завладевшее им возбуждение свинцом налилось в паху. И он без ранее одолевавшего его смущения раздвинул ноги, сгибая одну в клене. Блаженствуя от ощущения проскользившей по ней чуть шероховатой ладони, нырнувшей под поясницу. Сходил с ума из-за игры чужого языка с его затвердевшими сосками, ощущая покрытой мурашками кожей все так явственно и ярко, что впору было захмелеть от избытка чувств. Единственное, о чем он жалел, что не мог целовать Мадару в губы, и вынужден был сдерживать себя. Прижимая ладонь к своему рту, добытчик подавался навстречу, позволяя завладевать собой, сладостно замирая, от ощущения полностью заполнившей его плоти. Секунды промедления или наслаждения единением – и первый толчок все же вырывает стон из Наруто, обхватившего своего жадного демона руками. - Скажи – и я остановлюсь. - Никогда. Учиха, тем не менее, был бережен. Они никуда не спешат, и можно до полуденного пекла нежиться в объятьях, отрекаясь от обыденности. Он желал этого юного пройдоху. Хотел испробовать с ним все. Но осторожно подсаживал его, меняя позу, давал привыкнуть и не срывался на бешеный ритм, превращая занятие любовью в продолжительную негу. Во время которой можно увидеть, как подрагивают ресницы заходящегося от удовольствия партнера, его удивление от неожиданной реакции на простое поглаживание ложбинки за ухом, угадать уязвимые места и беспощадно воспользоваться этим знанием. Бесстыдство и похоть, никогда ранее не сдерживаемые, бунтовали в нем. Но сейчас они были под запретом, уступая ласкам и неспешному познанию друг друга. Все было немного иначе. Сладостнее, интереснее. Это больше не выглядело, как отчаянное хватание друг за друга, а как связь, подходящая любовникам. Утро успело незаметно начаться и легкой поступью пройти мимо двоих увлеченных страстью людей. *** - Менма, вставай. Наруто просыпался с шальной от счастья улыбкой и потянулся к Мадаре, но рука нащупала пустоту остывающей постели. Он распахнул глаза, приподнимаясь. У ширмы стоял черноволосый мужчина, пристально разглядывающий обстановку и главное действующее лицо в ней. Начиная забавляться чужим недоумением, он спросил: - Что, я не тот, кого ты ищешь? – с нескрываемой насмешкой. - Изуна-доно? - Паршиво выглядишь. Слова, как проклятье. Юноша, долгое время беспечно пренебрегавший не лучшим состоянием своего тела, в полной мере ощутил его слабость именно сейчас. Да что с ним? - Я и мой брат уезжаем. А ты отправляешься в Убежище, сейчас же. - Что?.. – Наруто был сбит с толку. Он ничего не понимал. – Где Мадара? Я хочу увидеть его. «Не мог же он просто бросить меня?» Младший Учиха тяжело вздохнул. Для него внутренние метания не остались незамеченными. - Послушай меня, добытчик. Если повезет, ты еще увидишь его. Но сейчас делай так, как я скажу тебе. Приведи себя в порядок, дождись, когда суета в крыле стихнет, и иди к северным воротам. Хранительница Таюя уже предупреждена, она пропустит тебя. Чтобы не потеряться в лабиринте, ориентируйся по вмонтированным в дорожки овальным камням, они указывают на север. В лесу ты не заблудишься, но до заката постарайся добраться до Убежища. Итама уже там. Изуна замолчал, отмечая про себя неизбежность произошедших событий. Нет ничего удивительного в том, что брат сорвался. Мальчишка был хорош, в нем не было ни грамма пошлости, открытый, непокорный, хотя не на его вкус. А Наруто опустошенно смотрел на свои пальцы, щелкая ногтями. Он так крепко спал. И ничего не заметил. До чего же неприятное повторение ситуации. И предстояло посмотреть в глаза шаману, наверняка, уже узнающему неприглядную правду о своем нечестном госте. - Ты играешь с огнем. И у тебя уже была возможность в этом убедиться. Ты еще слишком юн и слаб, чтобы укрощать его. Поверь мне, он ушел ради тебя. Прощай. - Учиха торопился, еще предстояло рассказать обо всем происходящем в лесу Хашираме. Юному айну не нужны были никакие жертвы, ему нужен был Мадара. Он имел право хотя бы последний раз поговорить с ним. Не для того, чтобы напрашиваться уехать вместе, и уж точно не ради ужасно-нелепой сцены прощания, он сам не знал, для чего, но ему это было важно. Растерянность затягивалась пеленой гнева. Он схватил и бросил в стену пустой фонарик. Тот сломался и упал переломанными прутиками и изорванной бумагой. А легче не стало. Подниматься все равно пришлось. В смежной комнате уже стояла вода и приготовлена свежая одежда, чтобы он мог принять ванную и переодеться в чистое. Юноша взял ковш и набрал его до краев, но не смог поднять, пока не вылил половину. Осознание собственной слабости ошеломило его. Он взглянул на себя в неспокойное отражение. Не нужно было зеркала, чтобы понять: еще немного – и его можно было бы принять за тяжело больного. Понять побег Мадары показалось почти возможным. За него в самом деле переживали. Когда клан покинул свое временное пристанище, Наруто вышел из покоев, захватив немногие свои вещи, включая обещанные ягоды и корни. Под обычной одеждой его согревало чудесное косоде, частичка Учихи, оставленная для того, чтобы беречь. Ну, что за человек?! Айну раздраженно сжал ткань в кулак. Ничего, они еще увидятся и тогда… Слуги тянулись в сторону южных ворот, чтобы, выстроившись там во дворе, проводить надлежащим образом гостей. Наруто не горел желанием видеть никого из них, но все равно задержался, ища одного-единственного мужчину. Он узнал седлающих своих коней Хашираму и Тобираму, собирающихся лично проводить «друзей», а точнее убедиться, что они покинули владения Сенжу. Вокруг них столпилась немалая свита. Не было только братьев Учиха. Конечно, ведь Мадара избегал его. Что-то заставило Наруто крутануть головой. Ашура, сидящий верхом на пламенной кобыле, гарцующей под ним, испытывающе посмотрел на него. Наследник несколько раз осек свою лошадь, усмиряя ее, и направил в сторону напряженного паренька, которому вдруг захотелось иметь одну из способностей ёкай - моментально исчезать. Ооцуцуки вплотную остановился рядом с айну, поднимая пыль. Наклонился чуть вперед, пряди у висков, собранные в тонкие хвостики, качнулись вслед. Не произнося ни слова, вгляделся в обескровленное лицо юноши. Хотел в чем-то убедиться или узнать. Он выглядел слишком сдержанным, от него веяло зимним холодом: колючим, пробирающимся в кости, смертоносным. Наруто не дрогнул. Продолжал неподвижно стоять, вскинув подбородок. Но червячок беспокойства и предчувствия неприятностей грыз его сознание. - И все же я не понимаю, что он в тебе нашел? - проговорил мужчина негромко и задумчиво. – Ты обычный. Ашура вытянул руку и коснулся щеки добытчика, неприязненно поморщившегося и отступившего. - Я не разрешал вам касаться меня, - кипя от злости. Совершенно неестественная, мертвенная улыбка, растянула губы Ооцуцуки. Он увидел то, что хотел. - Я убил бы тебя только потому, что твоя жизнь имеет значение для Мадары. Но, пожалуй, я дождусь, когда смогу сделать это у него на глазах. И я знаю, у меня будет такая возможность, - он порывисто развернул свою кобылу и вновь присоединился к каравану. Старик Хагоромо и его сын надменно взирали на суматошных слуг. Тобирама голосом, будто выкованным из железа, раздавал приказы, пока его брат, величественный и жестокий, пришпоривал своего коня, чтобы возглавить процессию. Вот они - чудовища, которых надо бояться. Их не отогнать печатями и мантрами. И живут они среди людей и притворяются ими.