Рисуя свободу

Клуб «Чёрная дверь» забит сегодня до предела. Океан людских тел, содрогающихся в такт рокочущим раскатам электрических басов, волнуется и неистово бьётся в мешающиеся на его пути преграды. От грохочущей музыки, кажется, вибрируют даже стены и пол под ногами – Варг задумчиво морщит лоб и, затушив в пепельнице сигарету, тянется за новой. Сумасшедшая оживлённость ущербных на танцполе, их перехлёстывающие через край эмоции – всё это не что иное, как пляска смерти. Смерть подкрадывается к Дублину, и прокажённые, чувствуя её приход, отбирают то, что положено им жизнью. День за днём, словно в последний раз, они смеются, напиваются, безобразничают, любят друг друга. Совершают глупости, о которых, возможно, уже никогда не будут сожалеть: потому что умрут, сожранные изголодавшейся по теплу и крови эпидемией. - … с киборгом?! Удивлённый возглас Мельхара, с интересом подавшегося вперёд в своём кресле, врывается в мрачные мысли Варга ярким раздражающим солнечным лучом. Блондин щурит зелёные глаза, переводя внимательный взгляд с него на Нала: выработанная с годами привычка уметь слушать даже сквозь глубокую задумчивость не подводит и сейчас. - Ты меня не слышал разве? – Нал якобы недовольно передёргивает плечами, а самого аж распирает, что нужно повторить эту впечатляющую новость. – По-моему, Фили связался с киборгом! И довольно тесно! - С этого момента конкретнее, – приказывает Варг. - Я, как ты и велел, время от времени следил за ним, – Нал обводит всех блестящим взглядом, еле сдерживая возбуждение и кипящий в крови азарт. – Вроде бы ничего необычного для парня, проникающего за кольца блокады, но только не в этот раз, – хмыкнув, он продолжает. – Когда я подошёл к дому Фили, тот уже находился в квартире – в окнах виднелся слабый свет. В общем, было довольно скучно до тех пор, пока из подъезда не вылетел мрачный и злой как чёрт киборг. Вы представляете? – восклицает Нал, потрясённо улыбаясь. – Киборг, у которого на лице написана целая гамма человеческих эмоций! - Что-то не пойму, – подкалывает друга Мельхар, задорно оскалившись, – тебя так впечатлил киборг или всё же наш, оказывается, скрытный Фили? Перепалку и пассажи из неприличных жестов, складываемых пальцами, Варг прерывает, коротко прикрикнув на распоясавшихся парней. Ибун, привычно молчаливый и застенчивый, заинтересованно хмурится и нервно покусывает губы. - Может такое быть, что киборг этот приходил не к Фили? - Не знаю, – поразмыслив пару секунд, отвечает Нал. – Но ведь тогда вполне логично будет объяснить то, что блондинчик зачастил ошиваться возле района с этими машинами, где я вечно терял его из виду. - Вот же сучёныш, – вдруг вклинивается в их беседу Мельхар, беззлобно рассмеявшись. – Варг, а ты не думаешь, что… - Думаю, – опережает тот его мысль словом. – Кажется, Фили решил играть в нашу игру по своим правилам… Наконец-то. - Наконец-то? Парни недоумённо переглядываются меж собой, и только Ибун вдруг коротко и смущённо улыбается, словно давным-давно догадывался о чём-то подобном. - А почему, думаете, я спокойно отпустил его, когда тот пошёл на попятную? – Варг щёлкает зажигалкой, прикуривая сигарету. - То есть, ты догадывался, что он всё же решится, пусть и в одиночку? - Надеялся на это, дав ему немного времени. Иначе пришлось бы убрать парня, владеющего такой информацией и ничего не предпринимающего для реализации нашей затеи. Музыка, вибрирующая в комнате невидимым сгустком энергии, внезапно затихает. С каждой секундой тишина, повисшая в клубе, становится всё более неуютной и напряжённой. Гул людских голосов, тихий, похожий на ленивый шелест ветра в кронах деревьев, сухо скребётся в стены. - Ибун, сходи и узнай, что там такое. Парнишка молча выскальзывает из своего тёмного угла, приоткрыв дверь и тихо шмыгнув за неё. В распахнувшуюся щель, словно яд, просачивается волнение, охватившее толпу. Оно щекочет по-звериному раздувшиеся ноздри Варга, заставляя сердце биться чаще и сильнее в предвкушении борьбы. За свою жизнь. - Слушай, – Нал, воспользовавшись гнетущей тишиной, беспокойно подступает к лидеру, – так что насчёт киборга? Ты вроде говорил, что уже видел таких… - Каких таких? Взгляд зелёных глаз, холодный и острый, впившийся колючкой под кожу, парень едва выдерживает. Иногда Варг умеет так смотреть, дико, жестоко, как животное, готовое наброситься в любой момент, но пока что внимательно изучающее тебя. - В общем, мне показалось, что киборг тот был какой-то… не такой, – облизнув пересохшие от волнения губы, вкрадчиво поясняет Нал. – В основном из-за пластины на виске. Она полыхала так часто и сильно, что даже почудилось, будто это эмоции его пульсируют в металлической впайке, понимаешь? Мельхар, подошедший ближе, чтобы слышать их разговор, тоже глядит на Варга с интересом в ожидании ответа. - Видел, – кивает блондин, притупляя во взгляде жестокость. – Ущербные киборги. Дефективная модель, в которой зашкаливают человеческие эмоции. - Ух ты! – присвистнув, выдыхает Нал. – Их, наверное, собратья не жалуют. Как и люди – нас. Выговорившись и помолчав мгновение, обдумав сказанное, парень вдруг округляет глаза. Хитрая ухмылка Варга подтверждает зародившуюся в голове мысль. - Выходит, Фили неспроста к нему клинья подбивает? Именно из-за этого, да? - Думаю, что так. - Чёрт возьми, а вот это уже интересно! – Мельхар подступает ещё ближе, переводя взгляд с Нала на Варга. – Хотелось бы узнать, как далеко он сможет зайти. - С этого момента оба будете следить за нашей странной парочкой. Только с киборгом осторожней: в крайнем случае, всё внимание переключайте на Фили. Всё равно через него косвенно узнаем и о втором. В комнату к самому концу разговора просачивается Ибун. Его бледное лицо, вымазанное нервным страхом, не сулит ничего хорошего. Паренёк спешно подбегает к Варгу, чуть ли не жмётся к нему, время от времени оглядываясь назад. Худое тело сотрясает мелкая дрожь. - Там кто-то умер, – свистящий шёпот и большие испуганные глаза делают молоденького Ибуна совсем мальчишкой. – Кажется, там кто-то кровью захлебнулся… - Началось, – цедит сквозь зубы Мельхар, а Нал шумно втягивает в себя воздух. - Быстро собирайтесь и на выход, незачем нам тут больше торчать, – коротко кидает Варг парням и подталкивает будто застывшего на одном месте Ибуна. – Давай, шевелись, ну же! Тот поднимает на блондина влажный взгляд, шмыгнув носом: губы уже дрожат, заалев от прихлынувшей к лицу крови. В груди что-то перещёлкивает, и Варг, не в пример себе бережно и нежно, кладёт покрытую чёрной шерстью руку ему на плечо, тихо позвав: - Кевин*… Ибун дёргается в сторону, покраснев, но пальцы, лёгшие на жёсткий ёжик волос у основания шеи, заставляют податься вперёд, навстречу мягкому взгляду зелёных глаз. - Кевин, хватай сумку и следуй за Мельхаром и Налом. В сторону танцпола не смотри и, тем более, не вздумай туда сунуться, хорошо? – Варг снова подталкивает его, на этот раз легко и осторожно. – Ждите меня на улице. Проводив взглядом торопливо засуетившегося и выскочившего за дверь парнишку, блондин хмуро сдвигает брови, будто всего секунду назад и не было в его лице того тепла, с которым он смотрел на Кевина. Собравшись с сосредоточенной задумчивостью и стиснув зубы так, что на скулах проступают напряжённые мышцы, Варг перекидывает через плечо сумку и тоже покидает комнату. Винтовая лестница наверх, ведущая к выходу, заходится жалобным металлическим стоном, когда кто-то не выдерживает и срывается с шага на бег в попытке как можно быстрее прорваться за пределы клуба. Но охрана работает слаженно и чётко, сурово окрикивая нарушителей и выпуская людей небольшими группами. Татуированный мужчина, внимательно отслеживающий волнующуюся толпу внизу и заприметивший блондина, коротко свистит и машет рукой, но Варг в ответном жесте вскидывает ладонь, требуя себе ещё пару минут. Она лежит на полу лицом вниз, раскинувшись в бордовом пятне. К ней боятся подходить и, кажется, даже дышать рядом: парни отворачивают головы, а девушки зажимают пальцами рот и часть носа, не смея вдохнуть. Спешащие к выходу люди, толкаясь, цепляются друг за друга, страшатся вывалиться в очерченный ими же негласный круг, в центре которого лежит мёртвое тело. - Варг, не стоял бы ты тут. От греха подальше, – мужчина, свистевший ему, оказывается рядом и кивает в сторону выхода. – Идём, проведу тебя. Блондин, перед тем как последовать совету, всё же оборачивается назад: измученный взгляд мёртвых глаз на выбеленном причудливыми пятнами лице стелется вдоль пола, и люди, спотыкающиеся кругом, будто запинаются именно об него. От этой аналогии по телу проходит дрожь, вздымая дыбом чёрную шерсть по всей левой половине. - Значит, началось… Мужчина, уже открывший было дверь, замешкавшись, всё же распахивает её до конца. И когда Варг выскальзывает в ночную прохладу, сурово шепчет вослед, подтверждая самую страшную из догадок: - Началось. Солнце, закатывающееся за горизонт, окрашивает небо яркими кровавыми разводами. Дублинская Игла чернеет на фоне этого марева и стремится проткнуть остриём разукрашенные последними лучами облака. Природная невинность вечера так нежна, что Фили, делая очередной шаг по направлению к району киборгов, всё же останавливается и зло поджимает губы – настолько красота заката неприятно резонирует с уродством его души. Стремительно надвигающаяся на город эпидемия виной тому, что Дин решается на отчаянный шаг, ненавидя и тихо презирая себя. Времени остаётся мало, поэтому медлить нельзя, тратя драгоценные мгновения на ходьбу вокруг да около. Ведь если он сумеет выжить, то оправляться от болезни будет мучительно и долго – лучше провести это время, обдумывая добытую информацию. Сейчас же у Фили нет ни единой зацепки, а возиться со смертельно больным ущербным вряд ли покажется Кили заманчивой затеей при всём её довольно неэстетичном виде. Вдруг ещё сам заразится – а оно киборгу надо? Впрочем, странности этой машины не только злят Дина, но и забавляют: всё чаще он обнаруживает припрятанные в расщелинах каменной кладки возле своей двери медикаменты: таблетки, бинты и другие медицинские ухищрения. Возможно, Кили догадывается, что вещественные знаки его внимания переходят в чужие руки, – к праведному возмущению Ори – но упорно продолжает их оказывать. Как-то глубокой ночью Фили даже удалось подсторожить киборга, и, осторожно выскользнув в коридор, он слушал, как тот почти бесшумно возился по ту сторону стен, маскируя свои сомнительные дары. Проходящий мимо патруль заставляет Дина дёрнуться в сторону, но не отвести взгляда, прикованного к вышагивающей впереди остальных машине. Другие прохожие тоже замирают, вжавшись в дома по обе стороны дороги и не смея шелохнуться. Благоговейный страх, кажется, сковал всё живое на улице, погружая её в тишину. Шаги киборга почему-то не отдают оглушительным грохотом по мостовой, он движется вперёд уверенно и плавно. Чёрная матовая броня покрывает его с головы до пят без единого выступа, не считая странных удлинённых локаторов на голове, которыми киборг шевелит, будто животное – ушами. У него нет ни глаз, ни волос, ни заметных участков кожи – ничего естественного, ничего живого. Сплошь механические детали, их заменяющие. Но при этом киборг безумно походит на человека – это и пугает больше всего, поднимая в груди волну безотчётной паники. Какая-то женщина сдавленно ахает, и машина, неспешно повернув голову, впивается в неё тёмно-красными выпуклыми окулярами. Рта и носа тоже нет. Каменная кладка неприятно холодит плечо, однако Дин, по-прежнему вжимаясь в стену, провожает взглядом удаляющийся патруль. От волнения сердце бьётся быстрее обычного, и в груди тугой пружиной скручивается напряжение. Глубоко вдохнув пару раз, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, Фили опасливо отстраняется от холодного камня. Вечерний сумрак уже успел наползти на город – повсюду зажглись огни, а он этого даже не заметил. - Господи… Неподалёку испуганно всхлипывает девушка, закрыв лицо руками. Какой-то парень прижимает её к себе, крепко обнимая и поглаживая по растрёпанным ветром волосам. На несколько секунд они с Дином пересекаются взглядами, после чего незнакомец склоняется и нежно целует свою любимую в висок, принимаясь успокаивать. До дома Кили Фили добирается быстрым шагом, каждый раз перед тем, как свернуть на другую улицу, выглядывая из-за угла. Встретиться с кем-то, подобным тому киборгу, ему вовсе не хочется, и от волнения даже стук в дверь выходит немного нервным. Когда она распахивается и Кили возникает на пороге, Дин, засунув руки в карманы джинсов, поднимает на него взгляд и немного приподнимает брови, будто спрашивает, можно ли ему войти. Киборг хмурится, но всё же сдвигается в сторону, уступая дорогу. Он следует по пятам до порога гостиной, где застывает, пока Фили зачарованно идёт дальше, плохо скрывая удивление. Что-то изменилось в ней сегодня, и это что-то Дин никак не может определить, тщетно пытаясь отыскать ответ в глубине комнаты. Кажется, будто ловец снов по-иному качает пёрышками на шерстяных нитях, будто свет от торшера по-иному ложится на стены и пол, будто песня… Вздрогнув, Фили резко останавливается, уставившись на подсвеченный голубым дисплей музыкального центра. Мелодия звучит совсем тихо и почти неразборчиво, но звуки её нежны и мягки, полны тоски и грусти. Не выдержав, Дин оборачивается к киборгу, но тот уже оказывается рядом, поспешно нажимая на кнопку и погружая гостиную в привычную ей тишину. - Что это сейчас играло? - Какая разница? – Кили скорее огрызается, а не отвечает, и, бездумно поправив стопку дисков, поднимает на парня взгляд. – Зачем ты пришёл? - Исключительно из-за тебя. Брови киборга недоумённо сходятся на переносице, и двадцатилетний мальчишка выкарабкивается откуда-то из глубины души, отражаясь в удивлённо распахнувшихся раскосых глазах. - Из-за меня? – как-то не слишком уверенно переспрашивает Кили, сжав в кулак и разжав пальцы бионической руки. - Я же, кажется, ясно попросил – никаких медикаментов, – Дин глядит в упор, решительно и строго. – Никаких таблеток и прочего. Мне ничего от тебя не нужно. Быть может, ты прекратишь, если я скажу, что всё притащенное тобой отдаю другим? На лице киборга проступает выражение разочарования и обиды, пластина судорожно вспыхивает пару раз и затихает. Кили заливается румянцем, трогательно покраснев, словно маленький мальчик, но когда поднимает глаза, в них, кроме злости, читается ещё и тихая мольба. - Фили, – он произносит имя настойчиво и мягко, заставив Дина содрогнуться в глубине души, – эпидемия уже началась. - Это и без тебя понятно, – раздражённо откликается парень. – Хотя бы потому, что меня кровью начало выворачивать с некоторых пор. - Ты меня не слушаешь? – Киборг повышает тон, сделав шаг в его сторону. – Эпидемия уже началась, Фили. Несколько дней назад нами был зафиксирован смертельный исход, тело девушки нашли на дальней окраине. Вероятно, её спрятали там, чтобы раньше времени не пугать обычных людей, – немного подумав, Кили добавляет, понизив голос почти до шёпота. – Я не должен об этом говорить, но в другой части Ирландии эпидемия уже в самом разгаре. Погибли тысячи, и столько же ещё погибнет. Ужас в глазах Дина, перехлестнув через край, накрывает Эйдана с головой. Парень подступает почти вплотную, вскинув голову, чтобы видеть лицо киборга, бледный и напряжённый. Губы его, подрагивающие от гнева, сжаты в тонкую полоску. - Ты хочешь сказать, – он говорит медленно и чётко, отделяя слова друг от друга, – что вы всегда знаете о том, когда и где начинается эпидемия? - Знают те, в чьи обязанности это входит, – заминается Кили. – До остальных доходят лишь слухи. - Лишь слухи?! – голос Фили вибрирует от гнева, высоко прозвенев в тишине комнаты. – Вы же столько жизней можете спасти, хотя бы предупредив об этом! Так какого же хера вы…! Запнувшись, не в силах выговорить ни слова лишнего от ярости, Дин молча прожигает киборга взглядом. В его глазах столько отвращения и горького человеческого разочарования, что Кили чувствует себя последней сволочью. Стыд обжигает лицо и шею, даже во рту пересыхает от волнения – он так и продолжает стоять перед Фили, всем своим естеством выражая вину и отчаяние. Когда под ресницами становится горячо и мокро, Дин осознаёт, что за игру затеял на самом деле и с кем. Напряжение, неделями нарастающее внутри, вдруг лопается мыльным пузырём, брызнув наружу позорными слезами. Чуть ли не до крови закусив нижнюю губу, он поспешно отворачивается от киборга, не смея поднять руку у того на глазах и вытереть щёки. Молчаливое рыдание клокочет в груди и в горле, сдавливая их спазмами. Слишком больно. И слишком стыдно эту боль показать именно ему. То, как в руке успевает оказаться стакан с водой, Фили не понимает. Лишь удивлённо скашивает глаза вниз, после чего заторможено поднимает подбородок. Кили, стоя напротив, смотрит на него таким же измученным взглядом – Дин словно заглядывает в зеркало и видит в глубине чужого отражения свою боль. - Я не могу помочь всем, Фили! – глаза киборга подозрительно блестят в слабом свете зажженного торшера. – Как бы я ни хотел этого! Поэтому, пожалуйста, хоть ты не отвергай мою помощь! Пластина неистовствует, полыхая красным и скручивая тело коконом боли – Кили дорогого сто́ит усилие держаться на ногах, а не бухнуться на колени, уткнувшись мордой в пол. Парень не сводит с него удивлённых глаз, стиснув побелевшими пальцами стакан, и самую малость кажется, что удивление это всё же затмевает отвращение в его взгляде. Меньше всего киборгу хочется, чтобы Фили видел в нём лишь чудовище, минуя человеческое сострадание и ранимость, спрятавшиеся в дальних закоулках души. - Прости, но принять её от тебя я всё же не могу… А вот за воду – спасибо. Сморгнув пару раз, Кили подозрительно склоняет голову набок, наблюдая, как парень, поднеся к губам стакан, делает несколько крошечных глотков. Он не улыбается, однако в разноцветных глазах больше нет той глубокой неприязни – или же она просто менее заметна из-за спокойного интереса, с которым Фили вдруг глядит на него. Полтора часа пролетают за одно мгновение. Начав с ничего не значащих вопросов, прощупывая ими почву для дальнейшего разговора, оба, шаг за шагом, продвигаются вперёд. Они не знают, что ждёт их в конце, но, поборов первые минуты неуклюжих попыток диалога, Фили и Кили становятся увереннее, впрочем, всё равно продолжая осторожничать. Когда Дин в очередной раз облизывает губы, киборг, спохватившись, оглядывается в сторону кухни и робко предлагает: - Может, чаю? Или ещё воды? Я принесу, ты только скажи. - От чая я бы не отказался, – пожимает плечами Фили. - Хорошо, – кротко улыбается киборг, поднимаясь с места. – Если хочешь, можешь осмотреться в гостиной. Я ненадолго. Эйдан покидает комнату, загремев посудой где-то в глубине первого этажа. Дин ещё несколько секунд сидит не двигаясь и, удостоверившись, что Кили действительно возится на кухне, стремительно выскальзывает из кресла. Гостиную он обшаривает быстро и аккуратно, заглядывая в каждый угол и осматривая сантиметр за сантиметром, но ничего интересного или стоящего не находит. Разочарованно скривившись, Фили недовольно шлёпает ладонью по свисающим с ловца снов перьям, после чего протягивает руку и уже задумчиво принимается перебирать их, лаская пальцами. Выйти за пределы гостиной или подняться на второй этаж сейчас слишком рискованно: Дин продолжает задумчиво блуждать взглядом кругом себя, когда его внимание вдруг привлекает музыкальный центр. Бросив теребить несчастные перья, Фили приближается к нему, коснувшись пальцами. Аккуратные стопочки дисков возвышаются башенками по бокам, и, перебрав несколько, парень осторожно выуживает один, повертев во все стороны. Эту группу, чьё название написано чёрным маркером от руки, Дин никогда не слышал. Прозрачная коробочка пустует, наверное, мелодия, тихо игравшая, была именно с этого диска. Повозившись с дисплеем и подкорректировав громкость, Фили облокачивается на стойку музыкального центра, ожидая, когда первые звуки музыки нарушат звяканье кухонной посуды и редкие чертыханья киборга. Облизнув песок, шелестит прибой, что он бьётся в берег волна за волной. И что кроме победы, знает каждый игрок, азартным положен удел и иной. Я бесстрашен, но если вдруг это обман? И я сам для себя говорил в пустоту, Одинокий всю жизнь, содрогаясь, как лист на холодном зимнем ветру? Если каждый своею дорогой пойдёт, то как же, то как же нам быть? Я без тебя никак не смогу против течения плыть! Любая дворняга посмеет скулить, что мы упустили любовь. И хватит ли смелости нам оседлать волну прибоя вновь? Знает каждый моряк: за бортом вода – это друг, способный на месть врага. Знает каждый, нашедший покой на дне, каково это – жить без родного тепла. Мне казалось, что я исполняю приказ, но молитва твоя отняла вдруг покой. Ты уверил меня, что пенной волны я могу коснуться живой рукой. Если каждый своею дорогой пойдёт, то как же, то как же нам быть? Я без тебя никак не смогу против течения плыть! Любая дворняга посмеет скулить, что мы упустили любовь. И хватит ли смелости нам оседлать волну прибоя вновь? Коли мне суждено посреди морей обрести на гряде острых скал покой, Моё сердце по-прежнему будет биться бок о бок с твоим. И рядом с тобой. Мы всю жизнь боимся шагнуть вперёд, мы боимся глупости вместе творить. И поэтому делаем шаг назад, не решаясь попробовать и полюбить. Если каждый своею дорогой пойдёт, то как же, то как же нам быть? Я без тебя никак не смогу против течения плыть! Любая дворняга посмеет скулить, что мы упустили любовь. И хватит ли смелости нам оседлать волну прибоя вновь?** - Тебе понравилось? Вздрогнув, Фили выныривает из зачарованного оцепенения. Кили подпирает плечом дверной косяк, держа в руках кружки с горячим чаем и глядя на него в ожидании ответа. Он улыбается одними лишь глазами, неожиданно тепло и мягко – видно, ему очень нравится эта песня, секунду назад звучавшая шорохом волны, набегающей на песчаный берег. - Да, – нисколько не покривив душой, отвечает Дин. – Очень. Киборг подходит к столу и, поставив на него кружки, возвращается к Фили, постучав бионическим пальцем по коробочке из-под диска. - Это ирландская рок-группа. Дублинская, если ещё точнее… Была ею когда-то. - Распалась? – осторожно предполагает Дин. - Как и мир по кускам. Немного замешкавшись, Кили достаёт из музыкального центра диск, осторожно возвращая его в коробочку. От близости Фили и волнения он проделывает это левой бионической рукой, которой управляться с такими маленькими и тонкими предметами весьма неудобно. Смутившись собственной неуклюжести, киборг уже хочет переложить диск в живую правую руку, когда Дин аккуратно отнимает его и возвращает на законное место. Какое-то время Кили так и продолжает стоять, опустив взгляд себе под ноги и стыдливо кусая губы. Часть тела, изящная, смертоносная, мощная, вдруг оказывается такой бессильной и беспомощной в самом обыкновенном действии. Из-за этого киборг и себя чувствует таким же – не годным ни на что, кроме как причинять другим боль. - Спасибо… Он наконец-то поднимает взгляд, неуверенно посмотрев на стоящего перед собой парня. Фили привычно пожимает в ответ плечами, не сводя с него глаз, а потом они, скользнув по лицу, застывают на искусанных киборгом губах. Щёки Кили обжигает румянец, кровь, вытолкнутая мощным ударом сердца, разливается под кожей огнём. Он смущённо отворачивается, не желая больше обманывать сам себя, но когда оборачивается вновь, парень по-прежнему не сводит с него разноцветного взгляда. Фили смотрит так, словно ждёт чего-то, вцепившись в стойку музыкального центра. Синий и голубой глаза блуждают по лицу киборга, каждый раз неизменно возвращаясь к его губам. Прежде чем в Кили просыпается недоверие, он всё же успевает сделать шаг вперёд, сократив до неприличия расстояние между собой и Фили. Парень не отступает и не отшатывается, вскинув чуть выше подбородок, чтобы иметь возможность смотреть глаза в глаза. Его молчаливое ожидание слишком красноречиво и вызывающе, чтобы медлить хотя бы секунду. Но Кили медлит, болезненно дёрнув головой и спросив, справившись с приступом пластины: - Ты же не гей, Фили… Зачем ты это делаешь? Хриплый шёпот, низкий и дрожащий от тихой страсти, резонирует в душе Дина с тем, о чём он думает на самом деле. По лицу пробегает заметная дрожь, и, чтобы замаскировать отвращение, Фили действительно стыдливо опускает глаза вниз, начиная свою давно выдуманную историю. - А, может, я всегда хотел попробовать это с парнем. Вот только люди боятся меня. Кто захочет трахаться с ущербным, если узнает? - Ты мог бы снять проститута. Мог бы найти кого-то из своих… - Ты за шлюху меня считаешь? – вдруг зло спрашивает Дин, вскинув голову. - Я киборг, Фили. И я тебя изнасиловал. Разве это не кажется более странным выбором? - Жестокости хватает в каждом: в людях, в ущербных, в киборгах. Мы готовы друг другу глотки перегрызть, как врагу, так и собрату. В своей жизни я знаю лишь троих, кто относился ко мне по-человечески. И, как ни странно, в тебе это тоже есть, – следующие слова даются Фили с трудом. – А после того, что ты со мной сделал... начинать будет не так стыдно. Дин смолкает, решительный и дерзкий в своей речи, а у Кили такое чувство, будто сердце сейчас пробьёт дыру в грудной клетке. Он долго мечтал, ночами грезил ещё хоть раз прикоснуться к телу Фили, но вот он, момент, и – киборга что-то удерживает, какая-то смутная тревога, неправильность происходящего, нереальность. А соблазн так велик… Поддавшись искушению и склонившись, Кили осторожно касается бионической рукой чужой шеи, зарывается пальцами в золотистые вихры на затылке и припадает к ней губами с другой стороны. Он чувствует, как под кожей бьётся пульс, как Фили запрокидывает голову немного назад, открывшись ему и судорожно вздохнув. Оторваться от парня подобно пытке, но киборг отстраняется, положив на влажный след своих губ тёплую ладонь. Дин чуть опускает подбородок, столкнувшись взором удивительных разноцветных глаз с потемневшим от желания взглядом Кили. Его рот слегка приоткрыт, и киборг, клятвенно пообещав сам себе, что никому Фили не отдаст – даже в костлявые лапы эпидемии – приникает к тёплым сухим губам осторожным поцелуем.