Рисуя свободу

В клубе «Чёрная дверь» снова людно и шумно. Толпа ущербных, изрядно поредевшая после прокатившейся по городу эпидемии, но не утратившая стремления жить вопреки всему, беснуется на танцполе в такт пульсирующему музыкальному ритму. Мужчины и женщины, девушки и парни – они опрокидывают в себя стакан за стаканом, то ли отчаянно желая напиться, то ли хорошенько проспиртоваться от болезней на сто лет вперёд. Их выкрики и гул множества сплетающихся вместе голосов вибрируют в помещении и даже за пределами его стен: сидя в VIP-комнате, раздражённый и хмурый, Варг задумчиво пристукивает когтистым пальцем по бутылке пива всякий раз, когда пьяный ор достигает своего апогея. Этот звук чертовски действует на нервы, царапая изнутри, словно острым лезвием по стеклу, поэтому, не выдержав очередного взрыва под аккомпанемент музыкальных басов, блондин сменяет позу в кресле и угрюмо бросает Налу, развлекающемуся со шлюхой в противоположном углу: - Эй, принеси мне сигарет! Девушка на коленях ущербного перестаёт смеяться и испуганно притихает, пока сам Нал отстраняется от неё, взглянув из-за оголённого плеча на своего предводителя. - Каких? - Блять, любых! Зелёные глаза становятся пронзительными, волчьими, и подпиленные резцы, когда лицо искривляется оскалом, лишь дополняют образ ощерившегося животного. Варга искренне бесит удивление, промелькнувшее в чужом внимательном взгляде, но потом Нал понимает, что к чему, и шлепком просит шлюху подняться со своих колен. - Забери её тоже, пусть глаза не мозолит ожиданием тебя… - Идём… Быстро шепнув девушке на ухо, ущербный выскальзывает вместе с ней из комнаты, минует разветвление коридоров и попадает в гущу танцующих и орущих людей. Контраст относительной тишины и визга почти на ультразвуке заставляет его на мгновение растерянно остановиться, осмотреться по сторонам и облегчённо выдохнуть. - Я найду тебя позже, – Нал целует шлюху, подталкивая в сторону. – Иди, у меня ещё дело есть. Проводив взглядом соблазнительную фигуру, плотно обтянутую коротким дерзким платьем, он протискивается сквозь толпу к барной стойке, хлопает по плечу потягивающего виски Мельхара и подаёт бармену смятую купюру. - Сигарет, любых. А на сдачу то же, что и ему. - Опять что ли? В ответ Нал лишь вздыхает, молча благодарит за быстро предоставленный стакан и делает глоток, прежде чем ответить: - А чему ты удивляешься? - Да бесит просто, вот и всё, – пожимает плечами Мельхар, задумчиво нахмурив брови. – Этот мальчишка, конечно, всегда странно действовал на Варга… - Этот мальчишка, – с усмешкой перебивает Нал, повторяя фразу. – Помнится, за такие слова об Ибуне тебе щёку когтями вспахали. Хочешь, чтобы рука переместилась гораздо ниже и почесали уже там, как предупреждали? Ладонь, резко лёгшую на бедро, Мельхар быстро останавливает и скидывает прочь, совершенно не разделяя непонятного ему веселья друга. - Какого хрена?! Ты ж, блять, не по мальчикам, так что не трогай! - Удивительно, – заходится смехом Нал, – к тебе тут парень пристаёт, а ты против! - Ещё раз выкинешь такое, и дружбе конец, понял? Эй, я серьёзно! Мельхар толкает ущербного в плечо, но сразу же придерживает, чтобы тот не опрокинулся со стула к краю танцующей толпы. Нал, вцепившись в его руку, улыбается, правда, уже без вызова, а тепло и спокойно. - Понял я, понял. Трогать нельзя – придумаю что-нибудь другое. - Дурак… Бармен возвращается и оставляет на столешнице сигареты, протирает лакированную поверхность дерева тряпкой, прежде чем перейти к клиентам по соседству с двумя уже давным-давно знакомыми ему парнями. Нал прячет пачку в карман, облизывая после очередного глотка губы. - Почему? – Мельхар поворачивает голову и выгибает бровь, давая понять, что не понимает сути вопроса. – Почему именно мне нельзя подшутить над тобой по поводу, – он запинается, подбирая слова, и, в конечном итоге, неопределённо указывает рукой на друга, – всего этого? - Потому что по поводу всего этого, – передразнивает ущербный, – у тебя шутки тупые. Нал демонстративно вздыхает и закатывает глаза, ловко извернувшись на стуле лицом к танцующей толпе. Яркий свет прожекторов пляшет по ней, по волосам и одежде собравшихся, фрагментарно выхватывая из погружённого в полутьму помещения части человеческих тел. Где-то вдалеке мелькает знакомое дерзкое платье, и, ухмыльнувшись в предвкушении долгой ночи, Нал залпом допивает остатки из стакана, поднимается на ноги, но не делает ни шага. Напряжённо застыв, он заводит руку назад, нащупывая предплечье Мельхара и заставляя обернуться. - Эй, какого?… На Фили, осторожно спускающегося в клуб по винтовой лестнице, оба смотрят с одинаковым удивлённым выражением, коротко переглядываются меж собой и, не сговариваясь, плавно врезаются наперерез ему в искрящуюся эмоциями толпу. С уходом Нала напряжение, сковавшее мысли и тело, слегка распускает удушливое змеиное кольцо, но не настолько, чтобы вздохнуть полной грудью. Пива в бутылке осталось совсем немного, почти на самом донышке, а в горло не лезет ни капли. Сейчас бы закурить, конечно, но Нал был отослан прочь с явным намёком не беспокоить в ближайшее время, поэтому остаётся только разочарованно облизнуть пересохшие губы и невольно прислушаться к шуму, царящему в клубе и навевающему воспоминания. Ибун не любил находиться в самом центре толпы или гуще событий. Он предпочитал уединение, что ни коим образом не вязалось с жизнью самого Варга, хотя всегда держался рядом – немногословный, замкнутый, парнишка всем казался аутсайдером… Их встреча произошла, когда на улице лил сильный дождь. Под козырьком чёрного входа одного клуба Варг усердно пытался прикурить сигарету, как вдруг боковым зрением заприметил позади себя застывшую фигуру. Фигура не шелохнулась даже под дулом нацеленного прямо в лоб пистолета, и большие глаза одарили его отрешённым взглядом. - Ты кто такой?! Ответом вопросу, заданному дерзким подозрительным тоном, было молчание. Казалось, парнишку не испугала ни ужасающая внешность ущербного, ни направленное в лицо оружие, зажатое покрытой чёрной шерстью рукой. - Будешь так и дальше стоять – пристрелю, – Варг скользящим движением сдвинулся чуть в сторону и ткнул пистолетом уже в висок незнакомца. – Ну?! То, что произошло дальше, прояснило многое и отбило желание трясти оружием: парнишка просто закрыл глаза и задержал дыхание. Будто ждал, когда будет спущен курок и раздастся выстрел – последний звук, услышанный им в этой жизни. Он был напряжён, был готов умереть – это заставило ущербного опустить руку. - Нет, парень, так не пойдёт. Незнакомец вздрогнул и распахнул глаза, посмотрев удивлённо. Его влажный растерянный взгляд заметался от пистолета к чужому лицу. - Тебя как зовут, ненормальный? Парнишка настороженно застыл и покраснел. Он не обиделся, а, казалось, лишь смутился, тихо пробормотав: - Кевин… Тогда настала очередь Варга задумчиво округлить глаза. В первую встречу люди почти никогда не назывались своими настоящими именами, предпочитая открывать их либо близким, либо любимым. Это было своего рода высшей степенью доверия к человеку, точно такого же, как и первое занятие любовью. - Ты точно ненормальный, – расхохотался блондин, пряча за весельем недоумение. – Ущербный на голову что ли? Кевин шутки не понял, нахмурился и странно двинул подбородком к плечу, словно размышляя над чем-то. Когда он характерно всхлипнул, Варг тоже перестал скалиться, спрятал зажигалку в карман, пистолет заткнул за пояс и хлопнул парнишку по спине. - Ладно, пойдём. А то в придачу к ливню только твоих слёз мне и не хватает… - Ибун. - Чего? – ущербный склонил голову, но бегающий по сторонам взгляд Кевина перехватить было очень сложно. - Так меня зовут… - Ага, – неопределённо хмыкнул блондин, подталкивая того к распахнутой двери. – А меня Варгом кличут. Пошли уже, тут и без тебя достаточно сырости. Сделав глубокий вдох, он всё же допивает остатки пива, раздражённо цокнув языком и с ненавистью прищурившись. На кого сейчас нацелена эта горячая злоба, ущербный сам себе ответить не может, но от мерзкого колючего чувства подрагивают пальцы рук. Желание запустить пустую бутылку в противоположную стену так велико, что приходится с отчаянным стоном подняться с места, меряя комнату широкими шагами. Варг ни за что бы не признался, никому и никогда, но сейчас под его веками закипают слёзы – та самая сырость, которую он не мог терпеть ни в себе, ни в ком-то другом. Случайная встреча с Кевином, два года с ним бок о бок, до самой смерти последнего во время вспышки эпидемии в Дублине, оставили свой отпечаток в жестокой душе Варга. Многие считали их любовниками, но это не было правдой – его и Кевина роднило что-то иное, сведя вместе совершенно разных людей на столь короткий отрезок жизненного пути. И это «что-то» было чудовищно несправедливо, когда отобрало парнишку так же внезапно, как и столкнуло двоих у чёрного входа в клуб. Варг не плакал, когда Кевин умирал, потому что тот улыбался: у парнишки был синдром Аспергера, поэтому нет ничего удивительного в человеке, который сам по себе удивителен. В последние минуты даже не жизни, а существования, он тихо лежал на постели и смотрел то на плотно сжатые губы ущербного, то в его зелёные тоскливые глаза. И улыбался. Улыбался, когда медикаменты уже не могли если не спасти, то хотя бы отсрочить неминуемый конец… Смерть Кевина не стала для Варга призывом быть добрее и сердечнее. Вместе с ним в могилу ушла не только тайна, почему парнишка хотел умереть при первой их встрече, но и крохи светлых чувств, на которые ещё было способно сердце ущербного. Аутичный образ превратился в воспоминание, призрак прошлого, ненавистный и вместе с этим горячо любимый. - Варг, знаю, что ещё рано, однако это очень срочно, – голос Мельхара из-за двери раздаётся после короткого стука, после чего на пороге комнаты показывается он сам. – К тебе тут гости. Фили, вытолкнутый стоящим позади него Налом, недовольно поводит плечом и озирается кругом, прежде чем посмотреть в глаза этой мохнатой сволочи. Сквозь глубину зелёной бездны сквозит тоска, исчезнувшая, как только ресницы смыкаются друг с другом на короткое мгновение, и уступившая место привычной жестокой расчётливости. - Фили? – дождавшись, когда парни закроют за собой дверь и отрежут глупцу единственный путь для отступления, Варг медленно обходит гостя кругом. Разум подсказывает, что действовать нужно осторожно, так как без козыря в рукаве сунуться сюда мог лишь полный идиот после всего, что между ними случилось. – Какая приятная встреча. Ох, – ущербный картинно прикладывает мохнатую руку к груди, – прости мне мои манеры. Как поживает твой киборг? Кажется, в прошлый раз мы сделали в нём дырку и оставили без глаза… Полный тихого гнева взгляд Фили, брошенный назад поверх плеча, подтверждает догадки не только самого Варга, но и парней, застывших у двери. - А ведь кто-то грозился мне яйца оторвать, если притронусь, – Мельхар с ехидной улыбкой подпихивает осклабившегося Нала. – Эй, Фили, может, и со мной теперь трахнешься, или у вас с киборгом типа любовь? Рука Дина, вокруг запястья которой обвита несколько раз ничем не примечательная металлическая цепочка, сжимается в кулак. Он издаёт тихий рык, чем лишь ещё больше веселит парней. - А как давно гниёт в могиле Ибун? Смешки позади резко смолкают, и с настороженно вытянувшихся лиц Фили переводит взгляд на Варга. Конечно, тихий мальчишка, так сильно напоминавший ему Ори, не достоин этих слов, сказанных, чтобы поставить зарвавшихся на место, но фраза об отношениях с Кили на несколько секунд затуманила разум, позволив языку говорить то, что вздумается. - Зачем ты пришёл, Фили? – вкрадчиво осведомляется Варг голосом, похожим на шипение змеи. – Неужели за тем, чтобы я сердце тебе из груди вырвал? Интонация с тихого шёпота резко взвинчивается вверх, и Дин, не планировавший раскрывать карты так рано, нервно вскидывает кулак и разжимает пальцы. Цепочка скользит по запястью чуть ниже, отягощённая покачивающимся в воздухе кулоном, который он ловко перехватывает вновь. - Давай заключим сделку, – Фили тяжело дышит от напряжения, распространившегося по комнате словно густой липкий туман. – Я рассказываю тебе то, что узнал от киборга, а ты больше никогда, слышишь, никогда не посмеешь к нам двоим приблизиться. И к Ори тоже, – добавляет, мгновение подумав. - Иначе…? – Варг медленно растягивает слова, следя за подрагивающей в пространстве вещицей на конце цепочки и верно истолковывая её присутствие в качестве некоего гаранта безопасности. - Иначе, – Дин прикладывает большой палец к кулону, который дал ему Кили после их разговора, – одним лёгким нажатием я вызову сюда патруль киборгов. - Я могу успеть убраться. - Можешь, – соглашается Дин. – Можешь даже убить, но всё равно останется тот, кто знает тебя и твоих дружков в лицо, кто знает про этот клуб. Поверь, он будет рад отомстить не только за меня, но и за свой потерянный глаз. - И ты предлагаешь мне поверить твоим словам? – Варг разводит в стороны руки. – Всего лишь словам о тайнах киборгов и том, что один из них сейчас не ошивается возле клуба? - Другого выхода нет у каждого из нас, – с непонятной горечью отвечает ему Фили. – И, в отличии от тебя, в моей сделке всё по-честному… Надеюсь, в желании больше не видеть друг друга мы с тобой единодушны. Клацнув зубами, ущербный ещё раз задумчиво обходит кругом молодого человека, то пристально рассматривая его лицо, то кончик пальца, покоящегося на кулоне. Мельхар и Нал за спиной последнего непривычно бледны и ожидают разрешения возникшего конфликта. Варгу, не привыкшему уступать никому, тем более, на своей территории, оно даётся нелегко, но инстинкт самосохранения и уверенность в том, что Фили держит слово, толкают его на этот шаг. Шаг вперёд, навстречу. - Я, – он медлит всего мгновение, – согласен. Рассказывай! - Ну, как всё прошло? Киборга, распахнувшего дверь после первого же звонка, Дин со вздохом отодвигает в сторону рукой, стаскивает с себя сапоги, тёплую куртку и направляется в гостиную. Остановившись на её пороге, он поначалу вздрагивает, когда руки подошедшего сзади Кили обвиваются вокруг талии, а потом расслабляется и откидывает голову к чужому плечу. Напряжение, что тяжким грузом сковывало каждую мышцу тела, сейчас освобождает его из медвежьего объятия, однако след невидимой когтистой лапы оставляет такую же невидимую полосу на сердце. - Если бы он не согласился… – киборг крепче стискивает любовника, выдыхая воздух где-то у самого уха. – Как я вообще отпустил тебя к нему?! Губы быстрыми судорожными поцелуями принимаются покрывать открытую шею, и Дин откровенно рад тому, что жив и может ощущать их на своей коже. От Кили тянет стойким запахом сигарет, которые тот наверняка выкуривал одну за другой во время его отсутствия. - Дин, – собственное имя, сказанное чужим ртом, так прекрасно, что он в блаженстве прикрывает глаза, – может, всё же не стоит оставлять Варга в живых? Резко вывернувшись из рук и обернувшись, Фили возмущённо восклицает: - Нет, не смей! - Это было бы услугой многим, кто ещё может пострадать от его действий… - Заткнись, Эйд! Киборг вздрагивает и поджимает губы, приложив ладонь к пластине на виске. Оба знают, что сейчас в нём говорил не только разум, но и воля, продиктованная куском впаянного в плоть железа. И как раз по причине последнего, какой бы здравой мысль не была, нельзя предложенному дать воплотиться в жизнь. - Мы с тобой обо всём договорились, – Дин, приблизившись, отнимает от головы руку и переплетает их пальцы, – я обещал ему. И слово своё сдержу. Иди сюда… Поманив к дивану, он мягко толкает киборга на него и опускается следом, между ног. Время, что они провели вместе, научило Фили больше не стыдиться порывов и желаний. Эйдан – один сплошной оголённый нерв, прикасаясь к которому, сам превращаешься в импульс. Стремление успокоить его мечущееся сознание, унять волнение, донимавшее последние пару часов, становится для Дина высшей целью, приоритетом каждого движения губ, языка и рук. У него был хороший учитель, и сейчас он коротко отрывисто стонет, погружаясь во влажное тёплое горло. Единственное, что огорчает во всём этом – стерильность организма, уже скручиваемого лёгкими судорогами. У их обоюдного удовольствия лишь один вкус, который Фили знает слишком хорошо и слишком давно – свой собственный. Кили мог пахнуть чем угодно, сигаретами, гелем для душа, едой, которую ел, потом или парфюмом прошагавшего мимо человека, но наслаждение его всегда безлико. И жидкость, наполнившую рот, Дин проглатывает словно вязкую воду без запаха и вкуса. - Чёрт возьми, это я научил тебя такому? Улыбнувшись, Дин поднимается с колен, отгоняя невесёлые мысли прочь. Раскрасневшийся Эйдан, буквально растёкшийся по спинке дивана, лениво следит за тем, как любовник устраивается у него на бёдрах. Разноцветные глаза игриво прищурены, такие красивые, серо-голубой и синий, а губы, всё ещё влажные, призывно блестят. - Нет, – усмехается Фили, откидывая киборга обратно. – Нет, – фыркает чуть глуше, когда тот предпринимает очередную попытку податься вперёд. – Нет! – заливисто хохочет, подмятый под сильное тело. - Да-да-да! Эйдан передразнивает его, по-мальчишески показывает язык, а потом, хищно припав к губам, им же их и раздвигает, целует бесстыдно и мокро, прежде чем перевести дыхание: - Моя очередь… - Всем встать в строй! Строгим голосом, сдвинув брови, Дин вскидывает бёдра, после чего воздух из лёгких выдавливает обрушившееся на него от смеха тяжёлое тело киборга. Они ржут искренне, до слёз на глазах, а когда истерика прекращается, в движениях остаётся доверчивая нежность. - Кажется, твой диван нас уже тихо ненавидит, – Фили крепче обнимает обнажённого Кили и замирает в ожидании. - Наш диван, – шепчет Эйдан, затыкая больно разговорчивого в этот вечер любовника поцелуем. Баллимун всегда считался у киборгов неспокойным районом. Прогоняемые людьми из более благополучных мест, здесь собирались сливки криминального общества – убийцы, насильники, воры и прочая грязь. Они были хуже, много хуже пресловутого Варга, и концентрация их здесь заставляла даже киборгов усиливать свои патрули по этим занесённым мусором улицам. Пока представитель новейшей линейки безмолвно шагал впереди, остальные, выстроившись следом, тихо переговаривались друг с другом. - Не хочется признавать, – Кей скашивает губы в одну сторону и обращается к Оту, глазами неотрывно следя за проплывающими мимо оконными проёмами, – но райончик действительно жуть. - Да, – тот немногословен, чем раздражает рыжеволосого мальчишку. - Какой содержательный ответ… Кили, а ты что скажешь? Идущий впереди киборг вдруг останавливается и поднимает руку, заставляя всех замолчать. Локаторы, словно уши животного, поворачиваются на отголоски людских голосов, не слышимых для остальных членов патруля, а красные окуляры, ярко сверкнувшие в темноте, внимательно сканируют пространство кругом. - За нами следят. В механическом голосе киборга, как и в непринуждённом поведении, различимо одно лишь безразличие, тогда как другие его собратья, более человечные и впечатлительные, встают плотнее друг к другу. В такой момент Эйдана даже радует бок Ота рядом со своим боком и Кей, прижавшийся спиной к спине. - Люди посмеют на нас напасть? – недоверчиво спрашивает кто-то из машин, чьего имени Кили не знает. – Серьёзно? – киборг выразительным кивком головы указывает на представителя совершенной линейки во главе их группы. - А по-моему, – отвечает ему очередной для Эйдана незнакомец, – давно пора. Слишком уж долго длилось это затишье. Ведущий делает знак рукой, призывая двигаться вперёд, к выходу из района. Патруль знает, что он уже сообщил по своим хитроумным каналам связи о сложившейся ситуации, и сейчас у них одна задача – выбраться отсюда, продержаться до прибытия помощи. - Приготовьтесь. - К чему, блять? – надрывно произносит чей-то голос, и, прислушиваясь к дрожащей интонации, Кили засекает окуляром летящий из верхнего окна многоэтажки предмет. - Врассыпную! Киборги бросаются каждый в разные стороны, кто-то молниеносно, кто-то чуть медленнее, хотя в вооружённых стычках с людьми любая секунда может стоит тебе жизни. Взрыв, прогремевший позади, доносит до Эйдана лишь упругую волну мощности и жара, хотя одиноко зазвеневший в воздухе крик доказывает, что самодельная бомба всё же нашла свою жертву. Яростный стрёкот пуль знаменует начало крошечной битвы, развернувшейся на перекрестье нескольких улиц. Кольца блокады, конечно, жёстко фильтровали и пресекали серьёзные опасности для киборгов городов-призраков как для вида в целом, но отнюдь не уберегали от внутренних угроз. Расчётливый технический склад ума, подручные средства – и вот она, смерть, если не будешь внимателен и осторожен. Живые машины, конечно, чудовищно сильны, однако вовсе не бессмертны… Мысль, что ему дико, дико больно, рождается в мозгу почему-то раньше самого̍ чувства. Либо это помутившееся сознание путает их местами, затмевая всё кругом яркими слепящими искрами. Чей-то дикий, будто нечеловеческий ор разрывает душу, прежде чем Эйдан понимает – это звенит его собственный голос. В воздухе воняет закоротившей механикой и горелой плотью, ноги подкашиваются, безвольно обвисают вдоль дёргающегося тела руки – он падает на асфальт, краем глаза успевая заметить ладонь, судорожно вытаскивающую что-то из его груди. Боль становится совершенно невыносимой, пластина на виске громко пищит и вспышкой яркого света заливается сошедший с ума мир. Эйдан проваливается в пустоту, даже не успев осознать это. - Все живы? Потери есть? Пара военных медиков подбегают к группе одними из первых, пока остальные их собратья принимаются зачищать местность в строго указанном им радиусе, убивая всё, что движется или предпринимает попытку бегства. - Один тяжело ранен, а второй… За неимением медицинского образования киборг совершенной линейки пожимает плечами, подразумевая, что, скорее всего, второй мёртв. Но такая человеческая заминка в его механическом голосе цепляет внимание медиков: один устремляется к раненному бойцу, тогда как другой – к сбившимся в кучу оставшимся членам патруля. - Дайте взглянуть. Отодвинув всех руками, док опускается возле дымящегося на земле киборга. Окуляры собирают первичную информацию, фиксируя повреждения примерно девяноста процентов тела, если, конечно, не выше. - Блять… Кей, прошептав это, вновь переводит взгляд с медика на неподвижного Кили. Да, они откровенно не любили друг друга, но видеть то, что осталось от последнего, было… как-то… слишком. - Док, он жив? – даже От, и тот кажется слегка подавленным. - Ты ещё спрашиваешь?! – перепачканное гарью лицо рыжеволосого мальчишки поражённо вытягивается. – Посмотри! Кей тыкает вниз рукой, и все как по команде опускают взгляд к лежащему на асфальте собрату. Униформа почти полностью расплавилась на его и без того чудовищно сожжённом теле, бионические части которого теперь отчётливо видны сквозь лоскуты кожи и мышц. Кости челюсти местами белеют в кроваво-красном месиве, окуляр и височная пластина изредка озаряются искрами тока, чьи всполохи подчёркивают пустоту второй глазницы. - Он труп, мертвее некуда! Кили закоротили прямиком через разъём в груди, шансов нет! - Он жив, – возражает док, завершая сбор данных и быстро формируя из своей бионической конечности странное нечто, сплошь обвитое ампулами, – но имеет все шансы скончаться по дороге в госпиталь. - До госпиталя рукой подать, – неуверенно произносит кто-то. - До другого госпиталя, – жёстко перебивает медик, вкалывая в более-менее непоражённые участки тела иглы, одну за другой. – Эй, мне нужна помощь! Вместе со вторым доком они переносят киборга в машину, попутно отсылая командованию запрос на подачу лётного транспортного средства. Дальнейший их разговор заглушает резкий визг шин и звуки закашлявшихся от пыли членов патруля кроме одного единственного. - Я правильно понял, что… – Кей медленно растягивает слова. - Да. От кивает и вместе со всеми остальными переводит взгляд со стремительно отдаляющейся машины на киборга из новейшей линейки.