Рисуя свободу

Дин долго пытался понять, с чего всё началось. Он рос одиноким и замкнутым, не считая одного единственного друга, Адама, к геям относился крайне негативно, на дух их не переносил и всегда находил девушек привлекательными – Эйдан же умудрился в клочья порвать шаблоны, нарушив целостность системы и заставив Фили усомниться в самом себе. Разве может совершенно внезапно понравиться парень? Парень-киборг, что и без того усложняет довольно непростую ситуацию. Разве можно повестись на красоту не женского – мужского тела, тем более, напичканного механическими частями? Однако хуже всего было другое. Возможно, для кого-то действительно привлекательность партнёра являлась первой и последней причиной влечения. Дин по себе знал это, когда выбирал в полутёмном пространстве баров девушек для быстрого перепиха или, возможно, даже целой ночи в чужих объятиях. Но с Эйданом всё было не так… Выбранный им в качестве средства достижения личной цели, киборг вдруг раскрылся со стороны, с которой никто не знал живых машин – он раскрылся для Фили как человек. Забота и внимание Кили по отношению к нему не имели, казалось, границ. Это подкупало, особенно того, кто десять лет втайне ото всех мечтал вновь ощутить себя горячо любимым. Внезапная смерть матери лишила Дина подобного чувства, защитного барьера, за которым он мог позволить себе быть слабым, уставшим, расстроенным неудачами и обидами, следующими по пятам за подростком с разноцветным взглядом. Эйдан, конечно, не в силах был заменить утрату, но он очень старался стать для Фили кем-то важным, значимым. И, чёрт возьми, у него это получалось. - А каково любить девушек и вдруг перейти на парней? Дин, оторвавшись от задумчивого созерцания алкогольного содержимого стакана, удивлённо вскидывает брови. Сидящий напротив Кили смущённо переталкивает по столешнице бутылку пива, из ладони в ладонь, не решаясь в открытую посмотреть на него. Вокруг них переговариваются и смеются киборги, но Фили уже научился вести себя правильно в обществе живых машин, коротающих вечера в пабах, и пропускал мимо ушей обидные шутки по поводу обслуживания других клиентов помимо своего спутника. - Я не переходил на парней, – хмурится Дин, провожая взглядом двух вызывающе одетых девушек в компании пары мужчин. - Но я ведь парень. - Вот именно. Парень, – Фили подчёркивает раздражённым тоном сказанное в единственном числе слово и отпивает виски, чуть сморщившись. Озорную улыбку, прямо-таки до неприличия растянувшую губы ирландца, он чувствует в раздавшемся смешливом выдохе. Бутылка, елозившая по столешнице, застывает на месте – видно, ответ более чем удовлетворяет киборга. - Аккуратней, а то треснешь сейчас по швам, – предупреждает Дин, допивая залпом остатки содержимого, отставляя в сторону пустой стакан и пресекая попытку Кили подозвать девушку, снующую между столиками посетителей. - А всё же, Фили, ответь пожалуйста, – тихий приятный смех, мягко оборвавшийся перед фразой, можно слушать вечно. – Мне интересно. Правда, – тихо просит Эйдан и облизывает губы перед тем, как глотнуть пива из горлышка бутылки. - Странно это. Неправильно, – Дин начинает неуверенно, нехотя, почему-то пытаясь подобрать более безболезненные для киборга слова, и искренне сожалеет, когда его весёлое лицо задумчиво вытягивается. – Я будто сам себя узнаю заново, при этом не с лучшей стороны… - Ошибаешься, – Эйдан перебивает мягко, но всё равно видно, как задевает его сказанное. – В отношениях лучшую и худшую стороны создают сами люди. Только это, а вовсе не их принадлежность к одному конкретному полу. Киборг, нервно двинув головой, отводит взгляд и хмурится. Полыхающую пластину он успокаивает быстрым прикосновением руки – как человек, у которого простреливает неожиданной болью висок. Дрогнувшие уголки поджавшихся губ выдают затаенные в глубине души обиду и разочарование. Кили очень старается их скрывать, понимая, что Фили ни в чём не виноват, но всё ясно и без слов. - Эйд, – тихо вздыхает Дин, – надеюсь, ты сейчас не ищешь своей вины в моём ответе? Хочу думать, что нет, – добавляет спустя мгновение, – потому что себя виноватым я тоже не считаю. Они оба замолкают, переваривая каждый своё, а вслед за ними ненадолго притихает целый паб, когда в распахнувшуюся дверь заходят трое киборгов. Их собратья, сидящие внутри, вскорости отводят взгляды, возвращаясь к разговорам и выпивке, но люди настороженно, искоса продолжают следить за новыми посетителями. И Дин – вместе с ними. - Они что тут забыли? - Захотели – и пришли. Что в этом такого? – пожимает плечами Кили, внезапно ощущая навалившуюся на него усталость. Не столько после рабочего дня, сколько после их короткого с Фили разговора. - У них же даже ртов нет! – продолжает с благоговейным страхом в голосе шептать Дин. – Что они вообще такое? Ирландец сдаётся и с тихим вздохом оглядывает назад, находя глазами троицу киборгов. Те, расположившись за одним из столиков, явно переговариваются между собой на ультразвуке или же инфразвуке – пластина Кили улавливает импульсы, но, за неимением специальной механической начинки в теле своего носителя, идентифицировать колебания не может. А вся информация о новейших моделях строго засекречена. «Хотя, не вся», – думает он, вспомнив сказанные ему как-то слова Оина. - Они – конечная точка в жизненном цикле живых машин, – не отводя от троицы взгляда, сообщает Эйдан. – Вершина нашей эволюции. Киборг, что слева, вдруг медленно перенастраивает один из локаторов* в сторону ирландца и так же медленно поворачивает голову. Изумрудного цвета окуляры внимательно принимаются изучать его – Кили поспорить готов, что сейчас киборг сканирует своего ущербного собрата, считывая показатели механических частей и биометрию. А пока чужой взгляд бесцеремонно идентифицирует модель и параметры, Эйдану вдруг вновь вспоминаются слова Оина о том, что даже эти, казалось бы, беспристрастные машины способны чувствовать. Так способны ли? Сердце отчего-то начинает чаще биться в груди, и от волнения становится влажной ладонь. Пластина болезненно вгрызается металлическими краями в висок, засев там внезапно отчётливо ощущаемым раскалённым куском железа. Кили внезапно решается с вызовом посмотреть на киборга и гордо поднимает подбородок. Он взбешён, зол, что собрат копается в нём взглядом, будто руками, и этой злости нисколько не скрывает. Однако выражение лица, покрытого матово-чёрной бронёй, остаётся неизменным – оно в принципе не способно ничего выражать, и киборг отворачивается обратно к тем, с кем пришёл. - Эйдан? Эйд? – взволнованный шёпот Фили доносится до него будто сквозь толщу ставшего вдруг плотным воздуха. – Эй?! Кили не чувствует тепла руки, дотронувшейся до бионической конечности, но ощущает сам факт этого касания. Ладонь всё ещё покоится на серебристой металлической поверхности, и он заторможено переводит взгляд обратно на Дина. - Эйд, пойдём отсюда! Пойдём домой! Блондин шепчет слишком быстро, и в его разноцветном взгляде отчётливо виден страх. Кили почти бездумно оставляет на столешнице деньги и слепо следует за Фили к выходу, пока на улице к сознанию снова не возвращается ясность. Такое чувство, будто в тёмной комнате кто-то внезапно включает свет, и от резко очерченной реальности ты вдруг понимаешь, в каком беспросветном мраке находился до этого. - Фили? Эйдан хватает его за руку, останавливая прямо посреди дороги. Тот вздрагивает, оглядывается, подмечает испуганно вытянувшееся лицо позади себя и выдыхает с таким облегчением, что Кили становится страшно. - Эй, чего тут встали? Вас пододвинуть, или вы сами? Киборг, которому они перегородили вход в паб, кажется не слишком терпеливым, но прежде чем Фили успевает что-либо предпринять, Эйдан первым отступает в сторону и тянет парня за собой вниз по узкой улочке, подальше от оживлённой ночной суматохи. А, затолкнув в крошечный тупик неподалёку, с волнением повторяет его имя: - Фили? На лице Кили читается растерянность, в голосе звучит немой вопрос. И, судя по тому, как он осматривается кругом, хмуря брови, догадка Дина перерастает в полную уверенность. - Там, в пабе. Твоя пластина, твой взгляд. Совсем как тогда, когда к тебе дом завалились двое киборгов. Ещё бы чуть-чуть, и… Теперь Эйдану становится понятным всё: страх в глазах парня, собственная дезориентация во времени и пространстве. Ответ прост – он почти поддался наглому куску железа в виске, попытавшемуся взять вверх над эмоциональным человеческим разумом. Чуть было не слетел с катушек, зациклившись на том киборге. Отсюда и это странное восприятие реальности, будто бы свалившейся на него с неба. - Испугался? - Не думай, что за тебя, дурак. В нагловатом грубом тоне Дин пытается скрыть облегчение. Облегчение, что с ирландцем снова всё в порядке. Но, кажется, его не так-то просто обмануть: Кили тепло улыбается, смотрит прямо в глаза, и непонятно, чего во взгляде больше – хитрости или нежности. Через порог дома Фили переступает с тихим выдохом. За этими стенами он чувствует себя в безопасности, защищённым от мира киборгов, ведь район Ратгар – это их район. Днём там, несмотря на присутствие мирных жителей, царит напряжённая рабочая атмосфера живых машин, а вечерами и ночами бывает необычайно раскованно и шумно. Лишь здесь, в обители ирландца Дин ощущает умиротворение, покой и то, что он не одинок. Кстати об этом… - Эйдан? - М-м-м? – доносится невнятно с кухни, где проголодавшийся киборг соображает на двоих что-нибудь перекусить перед сном. - Мне нужно домой. Ненадолго, – добавляет Дин, как только фигура до зловещего медленно показывается в дверном проёме. - Домой? – недоверчиво щурится Кили и задумчиво хмурится. – Объяснись. - А должен ли? – с раздражением огрызается тот, вцепившись пальцами в подушку под рукой. Киборг, поняв, что мог произнести слова категоричным или обязывающим ответить тоном, несколько смягчается и делает пару шагов вперёд, стараясь не спугнуть доверия напрягшегося на диване парня ни голосом, ни движениями. - Я не знаю, как назвать наши с тобой отношения. Но дружеские они или любовные – сути это не меняет. Мы что-то значим друг для друга, верно же? А раз так, то что плохого в моём беспокойстве? - Тебе незачем беспокоиться, – гораздо сдержаннее возражает Дин, потупившись и безуспешно постаравшись скрыть покрасневшие щёки. - Неужели? – Эйдан складывает руки на груди и выразительно выгибает бровь. А потом вдруг, несколько смутившись, теряется. – Фили, послушай, я не умею читать чужие мысли. Но если это как-то из-за меня, то… - Блять, да нет же! – недовольно восклицает Дин и трёт руками лицо. – Ох, мать твою… – Он выглядит смущённым и жутко злым одновременно. – У меня закончились все деньги, те, что я забрал из дома. Совсем закончились, понимаешь, Эйд? На лице киборга расплывается мальчишеская улыбка. Кили фыркает, заметно расслабившись и беззаботно пожав плечами: - И из-за этой ерунды ты переживаешь? Мне платят достаточно, поэтому… Под холодным взглядом он осекается и замолкает, с непониманием нахмурившись. Фили смотрит так, будто Эйдан только что смертельно его оскорбил. - Ерунды? – переспрашивает язвительно, медленно поднимаясь с дивана и гордо выпрямляясь. – Мне почти двадцать шесть, и я не намерен взгромождаться на чужую шею, свесив с неё ноги. Я не твоя содержанка, Кили! Киборг вздрагивает и обидчиво поджимает губы. В раскосых тёмных глазах разливается чернота, а на подозрительно заполыхавшую багровым пластину Дин старается и вовсе не смотреть: гордость, возродившись словно феникс из пепла, расправляет в груди свои огненные крылья. - Быть может, ты не заметил, – продолжает он зло, не обращая внимания на протестующе вскинувшегося Кили, – но я никогда не позволял тебе полностью платить за нас. Часть денег всегда была моя. А после сегодняшнего похода в паб они закончились. Совсем… Мне нужны деньги, Эйдан. И заработаю я их сам. - Заработаешь чем? Тем, что каждый раз, рискуя жизнью, выбираешься за пределы города? – побледневшее и упрямо вытянувшееся лицо киборга нависает прямо над Дином. – Такая же у тебя работа, наёмник, да?! А как же Варг – про него ты тоже забыл?! Гнев, волной прокатившись по телу Фили, яростью выплёскивается во взгляде. Разномастная синева становится холодной и колючей, будто бы в неё бросили пригоршню острых мелких льдинок. - Быть может, ты напомнишь мне, чьи блокадные кольца окружают наши города? – он начинает почти шёпотом, и каждое слово сочится ненавистью и ядом. – Кому мы обязаны смертью хоть за малейший шанс обрести свободу, за попытку выжить любым способом? Думаешь, ты чем-то лучше остальных?! – голос Дина становится всё громче и глубже, звеня от напряжения и боли. – Сейчас возможно! Но однажды и ты ничем не будешь отличаться от киборгов, которых вы все называете вершиной эволюции! Что такое важное вы прячете от нас, если с лёгкостью размениваетесь людскими жизнями, а?! Кили с рычанием сшибает Фили и заваливает на диван, вжимая ладони по бокам от его тела. В лицо киборгу страшно взглянуть, но Дин смотрит в упор, напрягшись и в любой момент приготовившись оказать сопротивление. - Я могу прямо сейчас за такие вопросы сдать тебя начальству, дрянь. От милого улыбчивого ирландца не остаётся и следа. Он распластывается над парнем будто хищник над жертвой. Порог, за который Эйдан чуть было не перешагнул в пабе, был только что пройден им. Но и для Фили это уже слишком. - Так сдай, – шипит он прямо в лицо киборгу, подавшись вперёд. – А ещё лучше сразу убей. И изнасиловать не забудь напоследок. Ведь тебе же нравится моё тело – пользуйся, пока оно ещё тёплое. Глаза Кили широко распахиваются. Он отшатывается назад, поражённо уставившись на парня и, кажется, начиная приходить в себя. Однако это уже ничего не меняет: Дин перемахивает одним плавным движением через спинку дивана и, на бегу содрав с крючка в коридоре свою куртку, вылетает за дверь. Неровная брусчатая поверхность дороги больно впивается в ноги, защищённые от неё одними лишь тонкими носками, но Фили стремглав бежит вперёд, не останавливаясь. Эйдан снова напугал его, заставил балансировать на грани, а дважды испытывать на прочность выдержку ущербного киборга, которого переклинило, мог лишь глупец. Днём и ночью открытую негласную границу между районом Ратгар и остальной частью Дублина Дин пересекает стрелой. Живые машины, стоящие на страже, молчат, когда парень спотыкается и со всего размаха расстилается на асфальте, хрипло вскрикнув. Начинают смеяться лишь после слов системы оповещения, что в человеке угрозы не обнаружено. Фили с трудом поднимается с колен. Ощущение, будто тело насквозь прошили невидимые глазам руки, обыскивающие даже изнутри, вызывает резкую тошноту: его выворачивает наизнанку, а щёки щекочут слёзы. - Эй, парень, в следующий раз тормози! – окликает один из киборгов, оскалившись. – Иначе так легко можешь и не отделаться! - Интересно, чего это он так нёсся? – задумчиво обращается второй к остальным своим собратьям. Услышав невзначай брошенный вопрос, Дин как можно скорее подбирает куртку и, прихрамывая, направляется дальше. Вокруг всё кажется родным и знакомым – даже воздух, наполненный запахом нечистот. Страх, рукой вцепившийся в горло, наконец-то ослабляет хватку. В какой-то момент Фили не выдерживает. Приваливается плечом к кирпичной стене и, вдоль неё, проскальзывает до ближайшей подворотни, где плавно оседает на землю. Ночной холод подбирается к босым ступням, виднеющимся в прорехах носков, но на такую мелочь Дин не обращает внимания: телу после стремительного бега слишком жарко. Дрожащей рукой он утирает капли пота со лба и слёзы, невесть почему навернувшиеся на ресницы, тянется к заднему карману и вытягивает коммуникатор. Крошечный металлический шарик покоится на ладони, и на него Фили взирает с нерешительностью. Не только одни лишь деньги были причиной, по которой Дин хотел ненадолго попасть домой – то, как расстались они с Ори, терзало куда сильнее. Ему было жизненно необходимо вживую увидеться с ним и поговорить так, как он не мог поговорить с Эйданом. Вот только сделать первый шаг невероятно трудно. - Так-так-так, кто это тут у нас? Дин резко сжимает ладонь в кулак, пряча коммуникатор, и поворачивается всем корпусом ко входу в подворотню. В ночной темноте фигуру невозможно было бы узнать, но вот голос – его Фили уже слышал. - Мне тут напели, что видели парня, очень похожего на нашего разноглазого блондинчика. И бежал он так, что аж пятки сверкали. Не образно говоря. - Варг велел следить за мной, да, Мельхар? Скорее всего, с первой же нашей встречи с ним, да? - Не совсем, – уклончиво отвечает тот, наблюдая, как парень поднимается на ноги. - И что теперь? Убьёшь меня? – угрюмо осведомляется Дин. – Закончишь то, что не вышло закончить в тот раз? - Могу. Только если ты меня не переубедишь. Мельхар не двигается с места, однако Фили нисколько не сомневается, что от слов, которые он сейчас произнесёт, во многом будет зависеть его жизнь. Один раз убить они уже попытались – дважды совершить ту же ошибку непростительно для таких как Варг. - Кили что-то знает… - Конечно знает, придурок, – лениво прерывает Мельхар. – Он же киборг. Дин прищуривается и закусывает губу, прежде чем ответить. В голове всплывает образ Эйдана, потерявшего над собой контроль, и вопрос, который стал катализатором этой реакции. - Я попытался узнать больше, но Кили слетел с катушек. Вытянуть из него информацию не так уж и просто. Мне нужно больше времени. Столько, сколько потребуется. - Ставишь свои условия, парень? – усмехается Мельхар и подступает ближе, чтобы видеть лицо собеседника. - Думаешь, я вру? Что мне вдруг взбрело в голову, и я от нечего делать в таком виде бежал по ночным улицам? Дин разводит в стороны руки, словно предлагает рассмотреть себя целиком – что Мельхар и делает, сканируя придирчивым взглядом каждую деталь. - Слетел с катушек, говоришь? – наконец разлепляет губы, заинтересованно дёрнув подбородком. - Он из дефективной линейки моделей. Он киборг, который всё ещё борется за свою человечность. И я ему нравлюсь. Мне нужно время, – упрямо повторяет Фили, тяжело дыша. - Хорошо, – после минутного раздумья откликается Мельхар. – Я передам наш с тобой разговор Варгу. Где нас найти, ты знаешь. Но учти, Фили, мы следим за тобой. Просто помни это, если решишь переиграть карты. Фигура, отступив назад, растворяется во мраке. Звук лёгких шагов затихает почти мгновенно, и Дин без сил прикладывается затылком к кирпичной стене, устало привалившись к ней всем телом. Первая встреча с Варгом вспоминается вдруг отчётливо и ясно. - Хочу предложить тебе кое-что. - То, о чём ты говоришь, мне не интересно. И не будет. … - Он мой лучший друг, и если ты, мразь, хоть пальцем его тронешь…! - Тогда тем более я настаиваю, чтобы ты выслушал моё предложение. - Ну и? Фили заходится тихим истеричным смехом, словно кровь заклокотавшем в горле. Он с самого начала был пешкой в чужой игре, разменной монетой. И то, что игра эта по невероятной случайности совпала с его мечтой, тайным желанием – всего лишь случайность. Роковая случайность, из-за которой теперь нет пути назад. Он мог отказаться, у него был крошечный шанс избежать этого дерьма, пока Варг ещё не выложил в открытую свои карты. Но страх, что ущербный не просто так припоминал Ори, подтолкнул Дина к беспечному призыву продолжить дальше. Быть может, это был блеф. Быть может… Адам распахивает дверь с такой силой, что жалобно всхлипывают петли. Молчаливо застывшего на пороге друга, на котором лица нет, он без лишних слов затаскивает внутрь, крикнув Грэму, чтобы тот вскипятил воду для ванны. Пока мужчина ставит на плиту вёдра, Ори помогает Дину избавиться от разорванной верхней одежды и накидывает на обнажённые плечи плед, игнорируя следы рассасывающихся засосов на шее. - Надеюсь, это не он тебя так, – произносит тихо, обрабатывая перекисью раны на коленях и ладонях. - Я сам… Упал, когда бежал… Адам поджимает губы и, странно вздохнув, возвращается к своему занятию. Как только закипает на плите вода, он провожает друга до ванны, уходит, но потом возвращается и присаживается на край ржавого бортика, вспенив в руках кусок мыла. - Лежи, – надавливает на плечо парня, заставляя опуститься обратно, – отмокай. На тебе лица нет. Ловкие пальцы принимаются перебирать мокрые пряди, ненавязчиво лаская виски и затылок. Со слипшихся стрелочками ресниц стекает вода или слёзы – Дин не знает. - Адам, – голос его дрожит как натянутая струна. – Адам, я в полной жопе. По уши в дерьме… Они сидят втроём на кухне, вокруг стола: Грэм задумчиво мусолит губами тлеющую сигарету, Ори мешает ложкой голый чай в чашке, а Фили к своему даже не притронулся. Между ними не осталось больше секретов, обидных недомолвок, но легче Дину не стало. Хотя, быть может, лишь самую малость. - Да уж, парень, – наконец весомо изрекает Двалин, потушив окурок в пепельнице. – Да уж. Если даже он не находит, что сказать, значит, совсем всё плохо: Фили дёргает бровью и облизывает сухие губы, стараясь не смотреть им в глаза. Однако, когда изящная ладонь накрывает подрагивающие от волнения пальцы, руки Дин не убирает. - У меня остались деньги, которые ты отдавал со своих заказов, – Адам склоняется ближе, заглядывая другу в лицо. – Немного, но осталось. Забирай их и возвращайся к Кили. Фили удивлённо вскидывается, смотрит так, будто впервые видит Ори. - Дин, послушай… С ним ты будешь в безопасности. Варг и его компания в район киборгов сунуться не посмеют, им жизнь дорога. Я знаю, что не смогу удержать тебя, когда закончатся и эти деньги, но сейчас, пожалуйста, возвращайся обратно. - Если ты думаешь, что киборги найдут Варга быстрее, чем я – информацию у Кили, то ты ошибаешься, Адам. И потом, я не знаю, насколько длинные у этой мрази руки. Я нигде не буду в безопасности. - Не будешь, – соглашается Ори, доверчиво заглядывая в разноцветные глаза. – Но для Варга ты лишь способ достижения цели. Один из способов. А кто ты для Кили? Грэм сбоку смотрит на Фили так же пытливо, как и его молодой любовник. Дину даже нет резона опускать голову, чтобы попытаться скрыть смущение и стыд, наползающие на щёки: они всё равно увидят. - И кто Кили для тебя? Адам решается закончить фразу и потому нисколько не задерживает друга, вырвавшего из пальцев ладонь. Он знает Дина с самого их детства, так что такая реакция вполне естественна и ожидаема. - Я не гей и никогда им не был! Ори открывает рот, чтобы осторожно возразить, но Двалин, дотронувшись до любовника, тихо качает головой. Наблюдающему за ними Фили он улыбается лишь глазами и пожимает плечами: - Не был так не был. Никто не собирается переубеждать тебя, парень. Но Адама послушай – возвращайся к киборгу. Хотя бы на время, пока Мельхар не передаст ваш с ним разговор Варгу и тот не поутихнет. Кстати, держи, – мужчина достаёт из кармана ключ и оставляет на столешнице. – От твоей квартиры. Дверь мы поменяли. Не был так не был. Никто не собирается переубеждать тебя, парень. Заскочив домой и переодевшись, Дин задумчиво и неспешно бредёт по району Ратгар. Обратно. К Кили. На границе сменился патруль, поэтому ни один из киборгов больше не смеялся над ним – лишь глазами проводили и так же молча отвернулись обратно после оповещения системы. До рассвета остаётся всего ничего. Равно как и до дома Эйдана. На последней ступеньке предательская дрожь в коленях и фраза Двалина, вновь крутанувшаяся в голове, заставляют остановиться и перевести дыхание. Стук по дереву кажется оглушительно громким. Киборг застывает прямо по ту сторону закрытой двери: Дин слышит его шаги и то, как они затихают возле самого порога. Он не хочет открывать, потому что боится. Вчера мы оба зашли слишком далеко. - Не впустишь меня? Эйдан? Боже, за эти несколько часов я даже словно успел позабыть, как выглядит его лицо. Когда дверь открывается, Дин, задержав взгляд, отводит его и проходит внутрь, стащив с плеч новую куртку и стянув обувь с ног. - Я был… – он прочищает горло, вынужденный замолчать на несколько секунд, – был у Адама и Грэма. Забрал часть денег, которые оставлял для Ори. И домой заскочил. Переоделся… Подошедший сзади киборг, слишком тихо и незаметно, обвивает руками за талию, ткнувшись лбом в вихрастый русый затылок. Напряжённо застывшему Фили он шепчет, крепче прижимая к себе: - Ты не должен был возвращаться. После всего… Я почти отпустил тебя. Почти отпустил… От слов, сказанным болезненным глубоким голосом, Дин впервые чувствует желание, шевельнувшееся в нижней части тела. От фразы, предназначенной вовсе не для того, чтобы заставить его возбудиться. Но дыхание уже сбилось к чёртовой матери, а сердце, отяжелев и пропитавшись горячей кровью, тяжело стучит в груди. Он приникает к чужим губам стыдливо и жадно, успевая поймать испуганный росчерк карего глаза и красного окуляра, прежде чем смежить веки. Смотреть сейчас в лицо киборга невыносимо. И ничуть не легче – ориентироваться в кромешной тьме на собственные ощущения, предающие разум и разжигающие желание. От обиды хочется заплакать, поэтому Дин зло прикусывает губы Эйдана, насладившись его удивлённым болезненным стоном. До кровати на втором этаже им не добраться, лишь до дивана в гостиной, на который они падают, избавляя друг друга от одежды. После ванны у Адама Фили чувствует себя слишком чистым, настолько чистым, что сам собой отпадает привычный ему стыд, извечно преследующий при подготовке к самому процессу. Кили, кажется, тоже понимает это, целуя шею и втягивая носом запах дешёвого мыла, оставшийся после купания на коже. - Подожди, – Дин вдруг останавливает киборга рукой, не веря в то, что делает. – Тебе же в патруль, разве нет? – ему, как ни странно, не хочется быть использованным впопыхах и оставленном на диване в одиночестве, как оставляют шлюх в борделях клиенты. - Я заступаю в ночь. У нас целый день впереди… У нас. Фили нравится это слово. Оно действительно спаивает их в единое целое, намертво друг к другу. Сказанное голосом Эйдана, оно значит гораздо больше, чем есть на самом деле. И это пугает. Поначалу киборг осторожничает: они не часто занимались любовью, чтобы с первых же движений Кили мог войти в нужный им обоим темп. Но, минуя порог, остановиться почти невозможно, даже если всё ещё непривычно или больно… Как включаются в работу тела бионические мышцы, Фили тоже чувствует впервые. Он удивлённо распахивает глаза, тихо охнув и запустив в разъёмы киборга кончики пальцев. Сильнее и глубже – ему казалось, что они с Эйданом однажды нашли свой предел, но вот эта нежная грубость доказывает обратное. Нежная, потому что Дин, ощущая чужие поцелуи, знает: Кили способен на большее и сейчас щадит его. Ох как щадит… Собственные судороги – это последнее, что в принципе чувствует Фили. Тело будто гудит, но где находятся руки, где ноги понять он не может. Киборг, вжавшись сбоку, вспотевший и мокрый ничуть не меньше, тяжело переводит дыхание. Им надо бы подняться, бросить – снова – в стирку перепачканный плед, однако сил совсем не осталось. - Чувствую себя затраханным до смерти, – с трудом произносит Кили и скашивает глаза вниз, на Дина, слабо задёргавшегося от усталого смеха. – Что? - Сразу видно, что ты стопроцентный ирландец, – выдавливает тот. – Мне кажется, англичанин бы так не сказал. - Если честно, – задумчиво отвечает киборг, – я ирландец лишь наполовину. По маминой линии. Отец и вся его родня были родом из Англии. Сюда он приехал по подконтрольному киборгам торговому пути в Дублин… Бабка отца не любила. - Не любила? - Говорила маме, мол, что за чопорного тихоню она себе выбрала в мужья, – продолжает вспоминать Эйдан, поглаживая пальцами обнажённое плечо Фили, – что если был бы жив мой дед, он бы такого не допустил… Поэтому все мои детские шалости и проказы, даже вполне серьёзные, покрывались этой старой женщиной. Чувствуя улыбку в голосе киборга, Дин выворачивает голову так, чтобы посмотреть на него. Кили и правда улыбается, замечает чужой взгляд и опускает подбородок. Их губы совсем рядом друг с другом, и поцелуй, конечно же, не заставляет себя долго ждать. - Почему ты вернулся, Фили? – вдруг тихо спрашивает Эйдан. – Ты же помнишь свой вопрос, верно? То, что он окончательно сделал со мной. И помнишь мой ответ… Я никогда тебя не выдам. Но обещай, что больше не будешь спрашивать у меня про это. Ради твоей же безопасности. - Если понял, что нет никаких зацепок к твоему прошлому, то что ты до сих пор делал в доме Кили? – спрашивает Адам, провожая друга и останавливая у самого порога. Дин, как и тогда, молчит, не зная ответа. А Кили, вслед за Ори, вопроса больше не повторяет, продолжая тихо водить кончиками пальцев по вспотевшему плечу.