Да ладно тебе, Стив. Для меня пришло время встретиться с прошлым. Неважно с каким.
– Мне нравится твоя новая рука, – Стив прошелся пальцами по предплечью левой руки Баки. – Ощущается, как живая. В смысле у меня не было никаких проблем со старой, но эта… она такая теплая… и такая, такая… – Как будто с ней ничего и не происходило, правда? – Баки переплёл механические, покрытые синтетическим, идентичным человеческой коже материалом пальцы с пальцами Стива. – Я сам еще толком не привык. Фьюри сказал, это должно понравиться общественности. – Хах, – Стив закатил глаза. Привычка, ему совсем не свойственная раньше, появилась буквально недавно. – Можно выгнать Фьюри из директоров, но директора из Фьюри не выгонишь никак, даже сейчас думает над рейтингами. – Ну-у-у, – Баки отпустил руку Стива и отошел к холодильнику, потупив взгляд. – Популярность Капитана и так была уже некоторое время не на высоте, а после того как его место занял советский калека-шпион… – Баки. – …она вообще скатилась ниже некуда, и я понимаю… – Баки. – …что я в этом виноват. – БАКИ, – Роджерсу пришлось прикрикнуть, так как друг, погрузившись в недры холодильника и в свои невеселые мысли, кажется, совсем его не слышал. Из-за белой дверцы показалась лохматая голова, и пара внимательных глаз недоуменно уставилась на блондина. – Почему ты мне ничего не рассказываешь про свои сны? – Стив начал медленно, по шагу, приближаться к Барнсу. – Я ведь слышу каждый раз. Не хотел тебя расспрашивать, я ведь тебя знаю, ты не станешь мне говорить о том, что тебе кажется пустяком, хоть это на самом деле и не так. Джеймс открыл рот в попытке что-то сказать, но Роджерс взмахнул рукой, пресекая любые возражения: – Но я вижу, что с тобой происходит. Ты сам не свой с тех пор, как вернулся из Айдахо, – блондин присел за стол. – Я понимаю, что тебе пришлось сделать, но не могу понять, почему это тебя так гложет. А я хочу понять. Поэтому, Баки, пожалуйста, скажи мне. Барнс занял место напротив, взял в руки стоящий на столе стакан с водой, покрутил его в руках, затем отпил немного, поставил обратно и снова взял. Весь его вид выражал тревожность и напряжение. Он несколько раз пытался начать этот разговор, но не знал, как правильно сказать, так как и не знал, что на самом деле творится в его голове, с его чувствами. – Я просто… это не первое мое убийство, Стив, далеко не первое, и ты это знаешь. Я научился не обращать внимания на ту часть себя, которая действительно сожалеет о содеянном, которая считает каждую отобранную жизнь. Но, Стив, когда я сделал это, убил Плохого Кэпа, человека с твоим лицом, во мне что-то перевернулось, – Баки опять отставил стакан и так крепко сжал кулаки, что аж костяшки побелели. – Тебе интересно, что мне снится, – он поднял пронзительный взгляд на любовника. – Мне снится, что вместо него я убиваю тебя.***
Когда он открыл глаза, то мысленно приготовился увидеть перед собой адову сковородку. Его тело горело, а левая рука вообще казалась сплошным комком боли. Поэтому совершенно логичной казалась мысль, что он все-таки попал в преисподнюю. Но никакого пламени он не увидел. Вокруг на много миль все было белым, и только его тело испортило эту чистоту, окрасив снег под собой в алый. Если бы грудь так болезненно не сдавливало, он, возможно, закричал бы, но все, что Баки мог, это делать частые, короткие вдохи и пытаться не потерять сознание, которое и так ускользало. До того как перед глазами потемнело, он успел увидеть четыре фигуры, что приближались к нему.…он моргнул.
Его тащили по лесу, как тушу животного, как будто он чей-то улов. Он попытался вслушаться в разговор солдат, потому что из-за боли, которая теперь была везде, на глаза невольно наворачивались слезы, и он не мог разглядеть, в чем люди, тащившие его, были одеты. До того как перед глазами потемнело, Баки услышал: – Scheiße, noch weit zu gehen?…он моргнул.
Во всем теле парила такая легкость, как будто вынули все кости. Он почти ничего не чувствовал, кроме того, что лежит на чем-то твердом и железном. Баки шире открыл глаза, как раз для того, чтоб увидеть склонившегося над его левым боком человека… И боль снова ворвалась в его тело. До того как перед глазами потемнело, он увидел только море красного.…он моргнул.
Баки лежал на все том же твердом и железном. Совсем рядом с ним двое о чем-то горячо спорили: – Vi govorite mne, сhto on bespolezen. Te frici ne hoteli ego brosat dage pod pricelom. Sam Shmidt prikazal im dostavit emy telo dryga Capitana. – Ia vse ponimay, Vasilii! No chto bi v nego ni vlogil Zola, etogo nedostatochno, chtob spravitsia s takimi povregdeniiami. – I chto vi predlagaete? – Vvedem ego v comy… До того как перед глазами потемнело, ему привиделся Стив, тот плакал.…он моргнул.
Если бы в теле Баки осталось достаточно сил, чтобы двигаться, он бы бился в истерике, стучал по толстым стеклянным стенам резервуара, в который его поместили. Он бы попытался выбраться из жидкости, что покрывала его с головой. Но он мог только смотреть на людей за стеной, а потом его глаза закрылись. До того как перед глазами потемнело, он попытался помолиться.…он моргнул.
– Сержант Барнс. Резко распахнув глаза, Джеймс увидел перед собой мерзкого карлика. Его звали Джеймс Бьюкенен Барнс, и он до смерти боялся двух вещей, одной из которых было оказаться беспомощным и лежащим перед Арнимом Золой, опять: – Вот мы с вами и встретились, я ведь обещал вам закончить начатое в прошлый раз. Конечно, мы припозднились на целых десять лет, но это не страшно, я уверен, мы с вами отлично сработаемся… «Десять лет, – пронеслось у Баки в голове. – Что он несет?» – Тем более, – продолжал Зола, – за десять лет я нашел очень много способов, как можно вас усовершенствовать. – Себя усовершенствуй, германская дрянь, – Баки вскинулся в попытке напасть на Золу, но вдруг обнаружил, что он крепко привязан к поверхности, на которой лежал. – Ну-ну, зачем же так грубо? – карлик поцокал языком. – К вашему сведению, я швейцарец. Вы очень несдержанны, сержант Барнс, мы это исправим. – Развяжи меня, и я тебя так исправлю, что ни один врач не возьмется тебя спасать. – Это так забавно, наблюдать за вашей бравадой, – доктор нагнулся над ним, осматривая левую руку. Что там такого интересного – Баки не знал, он совсем не чувствовал левой руки, начиная от ключицы, поэтому повернул голову, чтобы посмотреть, и ничего там не увидел. На месте его руки была пустота. Ни пальцев, ни ладони, ни кисти, ни предплечья, только уродливая культя на месте плеча. – Что ты со мной сделал? – Джеймс в ужасе посмотрел на ученого, тот как раз занес пилу над плечом Барнса. – Что ты собираешься делать? – Я же сказал, сержант, – Зола включил пилу. – Исправлять. До того как перед глазами потемнело, он услышал, как распиливают его кость.…он моргнул.
– Сержант Барнс, просыпайтесь. Баки открыл глаза, увидел склонившегося над ним Золу. Его сердце зашлось в бешеном стуке. Вспомнив, что случилось, перед тем как его сознание поглотила тьма, Баки глянул налево. – ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛ? – закричал он, уставившись на железную руку, прикрепленную к его плечу. Холодную и ужасающую. – Вам нравится наш подарок? – голос Золы звучал почти нежно. – Это только начало. Совсем скоро вы станете оружием Г.И.Д.Р.ы. Сказанное разозлило Джеймса. Инстинктивно он потянулся левой рукой к ученому, даже не осознавая, что это не его рука. Железные пальцы сомкнулись на горле карлика. Испугавшись, увидев, что делает, Баки сразу хотел разжать крепкую, судя по свистящим звукам, которые издавал ученый, хватку, но только сильнее сжал пальцы. К ним сразу кинулись люди. Двое мужчин попытались убрать ладонь с шеи ученого, но она как будто приросла намертво. – Otklychi ee. Otklychi, – крикнул один из них. Третий мужчина подошел к руке и начал что-то делать с проводами, которые выглядывали оттуда. Зола уже почти не дышал, когда рука вдруг разжалась и повисла мертвым грузом. Карлик схватился за шею и зашелся в мучительном кашле. – При первой же возможности я убью тебя, – гаркнул Баки. Его голос прерывался от боли. Тяжелая рука выгнула плечо под неестественным углом, острые железные края больно впились в поврежденную кожу. – Я выберусь отсюда, найду Капитана, и вместе мы перебьем вас, как тараканов. – Капитана? – каркающую речь ученого в совокупности с акцентом почти невозможно было разобрать. – Нет больше никакого Капитана. Он сгинул, спасая вашу жалкую страну. Старк до сих пор раз в год отправляет в Атлантику поисковые экспедиции. – Ты лжёшь. Стив не мог. Стив никогда… Ты врешь. Зола улыбнулся. От этой улыбки по телу Джеймса прокатилась дрожь. Доктор расстегнул свой белый халат и достал бумагу из серой жилетки. – Я храню ее, на память. Это оказалась газетная страница. Сердце сержанта замерло в грудной клетке, а затем начало биться так, что грозило проломить ребра. Со страницы на него смотрели родные голубые глаза. А заголовок большими печатными буквами гласил: «Последний бой героя. Капитан Америка, вечная память». Из головы Джеймса вдруг пропали все мысли. Осталось только глухое отчаяние. Второй вещью, которой боялся Джеймс Бьюкенен Барнс, было то, что Стив Роджерс когда-нибудь умрет. До того как перед глазами потемнело, он не слышал и не видел ничего. Ему уже было все равно.