Старшая сестра

*** Семья ужинала на кухне, когда Джесс вернулась домой. В гостиной царил полумрак. Из люстры опять выбило лампы, а значит папа баловался сегодня с напряжением. На кофейном столике возле телевизора валялось недавно собранно отцом оружие. На вид автомат походил на игрушку: сделанный почти полностью из пластика, с контейнером бледно-зеленой жидкости вместо магазина. Для человеческого существа он и был игрушкой. Папа занялся разработкой узконаправленного оружия для призраков после того, как экто-лазер чуть не поджог в ратуше Американский флаг. К сожалению, сейчас у него не было возможности проверить действует ли автомат, поэтому Джек Фентон просто разбирал и собирал его, внося новые корректировки. Джесс подошла к столу. Внимательно всмотрелась в контейнер. Жидкость была вязкая, похожая на желе или гель. При выстреле она должна была преобразоваться в струю горячего пара и вступить в реакцию с экто-частицами, создавая маленький экто-взрыв, разрывающий призрака, но безобидный для человека. Интересно. Конечно, сборка оружия (пусть и противопризрачного) в домашних условиях была незаконна в любом из известных Джесс штатов. Долгое время папа скрывал от всей семьи, что вообще занимается подобными разработками. Вместе с должностью советника по безопасности города, Джек Фентон приобрел кое-какие привилегии. Джесс хорошо помнила день, когда к ним в дом постучались парни из неназванного Департамента и предложили сотрудничество. Она была уверенна, что отец пошлет их к чертям собачьим. Вышло иначе. Наверное. Эта сторона отцовской работы скрывалась от детей. Открыв контейнер Джесс вылила его содержимое на ковер. Прислушалась. Из кухни доносился звон посуды, приглушенная музыка, мама рассказывала какой-то анекдот. Денни смеялся. Идиллия. Джесс не расстроилась, что никто не хватился ее, хотя за окном уже было темно. Она сняла куртку, бросила ее на диван. Двинулась к лестнице на второй этаж. - Денни, что-то похолодало, - приглушенно заметил отец, - дверь опять открылась? Я же просил запирать ее, если заходишь! - Я и запер. Сейчас. Джесс была уже на втором этаже, когда Денни выскочил из кухни в темную гостиную. Теперь она смотрела на него снизу вверх с маленького балкончика ведущего к коридору. Денни подошел к запертой двери. Дернул ее туда-сюда недоуменно. Потом медленно обернулся к лестнице. Он никак не мог увидеть Джесс из темноты второго этажа. - Когда ты вернулась? – удивился Денни и подошел ближе. Полоска золотистого света из кухни упала на его беспечное лицо. Джесс сжала до боли деревянные перила. - Ужинать не собираешься? … - Джесс, чего ты молчишь? – Денни сделал еще один шаг навстречу к лестнице, - дуешься из-за сегодняшнего? Джесс стиснула зубы. Опустила голову, так, чтобы волосы упали на лицо. Она не хотела смотреть на брата. - Джесс, все, завязывай. Я не знаю, что конкретно я сделал не так, но ты ведешь себя чертовски странно. - Возможно ты все делаешь не так. Брат был уже возле дивана. До лестницы ему оставалось несколько шагов. Левой ногой Денни задел ствол папиного автомата. - Да? Объясни? Это из-за Дэша ты такая молчаливая? Послушай, я обещаю, что разберусь с этим. - Замолчи. - Что? – Денни осекся. - Замолчи, - прошептала Джесс. На кухне мама включила своих обожаемых битлов. Какими нелепыми были их веселые песенки, сейчас, сегодня, вообще в этом доме, полном скелетов в шкафу и сконструированных на коленке автоматов. - Как же мне надоело. Надоело выслушивать твои глупые оправдания. Надоело терпеть твои детские выходки. Думаешь, все, о чем я могу думать это мой милый глупый братик?! Думаешь, у меня вообще нет никаких проблем, кроме заботы о тебе?! Думаешь меня колышет если тебя покалечат или убьют? Плевать я хотела. На тебя. На всех вас. Поэтому замолчи, Денни! - Я молчу. Джесс медленно подняла голову. Ей пришлось превратиться в одну длинную натяжную струну, чтобы не позволить себе рассмеяться. Она очень не хотела смеяться Денни в лицо, но губы дрогнули сами собой. Он был таким милым. Таким очаровательно беспомощным мальчишкой с игрушечным пластмассовым автоматом в руках, наставленном на Джесс. Оружие было сделано по папиной руке. Денни смотрелся с ним просто уморительно! - Дурак, - сказал Денни, подходя к лестнице, - не было никого экто-излучателя, да? - Собираешься стрелять в меня? – Джесс округлила глаза, - серьезно? В родную сестру? Денни поудобнее перехватил оружие. - Что ты черт возьми такое? - Джезмин Фентон, я полагаю. Джесс отошла от перил. - Не двигайся, - рявкнул Денни. Девочка послушно замерла. Вскинула в знак покорности руки. - Ты явно одержима какой-то дрянью, Джесс, - сказал Денни, - и я собираюсь сейчас же позвать родителей. Не хочешь пока есть шанс добровольно оставить мою сестру в покое? - Я не понимаю, о чем ты говоришь, Денни. - Еще как понимаешь. Я не знаю, как ты это делаешь, но лучше прекрати немедленно, или я зову родителей. Они распылят тебя на атомы, тварь. Джесс осторожно, не делая резких движений вернулась к лестнице. Стала медленно спускаться. Денни держал ее на мушке, но не стрелял. Боялся поранить любимую сестренку? - Знаешь, Денни, - сказала Джесс тихо, - мне, кажется, нам стоит прекратить общаться друг с другом. Я не лезу в твои тайны, ты в мои. Мне, кажется, ты можешь опустить свой дурацкий водный пистолетик и пойти доесть, ну, не знаю… что у нас там на ужин? А потом мы будем жить, каждый, как ему угодно. - Ты должно быть шутишь. - Я буду ходить в школу, читать умные книжки, заниматься своими делами. Ты лазить ночью из дома, воровать папино оборудование и охотиться за всякой нечистью. Подумай, Денни, больше никакой задаваки сестры. Заманчивое предложение? - Стоп. Больше не шагу. - Мне очень не хочется убегать из дому, Денни, - Джесс заломила страдальчески руки, - очень не хочется покидать наш чудесный город. Только не сейчас, не когда наш с тобой любимый папочка открыл границу между мирами. Ну, братик, что скажешь? Отныне мы друг для друга невидимки? Денни нажал на курок. Учитывая, что оружие еще не прошло никаких испытаний, это было чертовски опрометчиво с его стороны. Впрочем… - Упс, - улыбнулась Джесс. Мгновение брат смотрел на автомат в растерянности, а потом, с реакцией подозрительно хорошей для затюканного школьника выбросил оружие в сторону. - Па… Джесс бросилась вперед. Они с Денни кубарем покатились по полу. Девочка зажала брату рот. «Ob-la-di - Оb-la-da», - напевал из кухни Джон Леннон. - Па!.... Ммм… - Заткнись, крысеныш! Денни попытался перехватить руку Джесс, но стоило ей сморщиться от боли, как хватка тут же ослабла. Слабак. Джесс с размаху ударила Денни ногтями в лицо. К счастью для нее, старшеклассница уважала маникюр. На щеке у брата появилась полоса крови. Денни резко дернулся. - Извини, Джесс. - Ах… Джесс слетела на ковер. Ударилась головой о ножку дивана. Денни схватил ее за ногу. - Папа! Быстрее! В Джесс вселилась какой-то дрянь! Папа! «Happy ever after in the market place»… Джесс пнула Денни в лицо. Брат, как раз обернувшийся к кухне, не успел увернутся. Каблук зимнего сапога попал ему в разбитый утром нос. - Аргх. Джесс. Ради всего святого! Девочка схватила с кофейного столика отвертку. Денни замер. - Ни звука, братик, - улыбнулась Джесс, направив край отвертки к горлу, - ты же не хочешь стать единственным ребенком в семье? - Денни, ты что-то говорил? – крикнул папа с кухни. Денни облизнул залитые кровью из носа губы. Медленно поднялся на ноги. Спросил: - Джесс, ну с черта ли я давал тебе этот экто-излучатель?! Для красоты, что ли? - Денни, у тебя все в порядке? – опять отец. Джесс посильнее надавила отверткой на горло. Денни следил за ней исподлобья, потом, с короткой паузой отозвался: - Да. Уже разобрался, пап. - И почему ты оказался таким смышленым, братик? – Джесс подошла к входной двери, отодвинула свободной рукой щеколду, - мне было бы так хорошо жить под этой крышей, с тобой, с родителями-сумасшедшими, с порталом под самым носом. Идеальная здоровая обстановка для нашего чокнутого времени, а? - Ты не уйдешь далеко, - прошипел Денни с опасной уверенностью. Полагался на папочку «охотника»? - Приятно было познакомится, Денни. Счастливо оставаться. Под первые аккорды «Girl» Джесс, как была без верхней одежды, выскочила на улицу. Побежала вдоль улицы. Она еще слышала, как Денни кричит родителям, что их старшая дочь одержима духом. Впрочем, это было уже не важно. Подставляя лицо морозному февральскому ветру, Джесс позволила себе наконец расхохотаться. Она выбросила отвертку за углом. Прибавила в скорости. Девочка все никак не могла остановиться хохотать. Ей было хорошо, холодно, свободно! Впереди одна неизвестность, позади пропавшее за зря теплое местечко! Но да к черту ли волноваться о такой глупости?! Молодые ноги несли ее вперед. Рыжие волосы развевались по ветру. Незнакомый мир чужого города был ей люб. Страхи кануть в небытие оказались беспочвенными. Она могла бы сейчас же расстаться с этой скромной истерзанной болью оболочкой, просто потому что теперь знала наверняка: вернуться будет проще простого. Возможность мыслить и чувствовать была обескураживающей. Джесс не разделяла страхов и радостей. Любая живая, полная поразительной страсти, эмоция молодого тела казалась ей одинаково прекрасной. Она бежала дальше и дальше, не разбирая дороги. Далеко впереди укрытые морозным дымом стояли силуэты величественных небоскребов. Джесс, разумеется, видела центр города сотню раз. Тем не менее, сейчас ей захотелось посмотреть на небоскребы поближе. Потрогать шероховатую поверхность каменной облицовки. Заглянуть в темные витрины модных магазинов. Возможно, заглянуть в ночной кинотеатр? Если задуматься об этом всерьез, не чудо ли: кинематограф! Не долго думая, Джесс побежала к небоскребам. Она была почти уверенна, что найдет где затеряться в центре. Родителям и уж тем более младшему братцу ее никогда не найти. *** Ветер усилился. До нижнего города было еще не меньше часа пешком. Джесс старалась не выходить на людные улицы, чтобы не привлекать внимания. В конце концов, девушка без верхней одежды в пять градусов по Фаренгейту вызывает некоторые вопросы. На ней была только легкая трикотажная кофточка, бриджи на голые ноги и сапоги. Не лучшая одежда для прогулки. «Чертов мальчишка» - Джесс раздраженно повела плечами, - «Нужно же ему уродиться в отца. Теперь я на улице без денег, без вещей и без крыши над головой. Черт. Как же я их ненави….». НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Джесс остановилась. Повела плечами. - Это еще что за фокусы? НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! ВЫМЕТАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ! ВЫМЕЙТАЙ….. - Ай! – девочка споткнулась на ровном месте. Она шла по узкой улочке жилого района. В основном здесь размещались съемные квартиры. Дома были старые. Двадцатых еще годов, кирпичные карлики, со ржавыми пожарными лестницами и окошками-клетками. ВЫМЕТАЙСЯ! По другую сторону дороги из-за поворота появился силуэт случайного прохожего. В ярости стиснув зубы, Джесс рванулась в ближайшую подворотню, спугнув спящих за мусорными контейнерами уличных собак. Прижалась к обледенелой стене. Черт. Ей стало нехорошо. Голова начала раскалываться. - Успокойся, Джесс. С тобой все в порядке. Ты в норме, норме, норме. Просто немного замерзла. НЕТ! НЕТ! НЕТ! - Урх. Да какого дьявола?! Девочка медленно сползла на землю. Посмотрела в узкий квадратик неба между домами. Спешить ей было в общем-то некуда. Холод рванулся в грудь. На секунду дыхание перехватило. С ужасом Джесс вдруг поняла, что пальцы у нее окоченели от холода, а ресницы заледенели от инея. Закашлялась, обхватила себя руками. Ей было невыносимо, неописуемо холодно. «Господи, что я натворила. Денни? Ох… я же… что происходит?!». - Знаешь, Джесс, всепрощение на самом деле ничто иное, как признак слабости. Джесс попыталась дернутся. У нее ничего не вышло. Ноги будто приросли к земле. Девочка только и смогла, что вскинуть голову. Пенелопа стояла возле противоположной стены, сунув руки в карманы пальто. Она выглядела не злой, но раздосадованной. Короткие рыжие волосы колыхал ветер. Женщина смотрела на прижавшуюся к стене Джесс с грустью. - В смысле, - сказала она неохотно, - я могу понять, если ты прощаешь отцу загубленную карьеру. Учитывая нынешнее положение вещей, проблема эта не слишком актуальна, так что вина моя. Не спорю. - Кто вы такая? - И ты вполне можешь считать своего мелкого засранца образцовым братом, почему нет? Допустим, ты сносишь и одиночество, и пренебрежение своими нуждами, как мать ее, Дева Мария. Хорошо. - Вы… призрак? – Джесс старалась говорить спокойно, доказывая, что она не собирается больше поддаваться на промывку мозгов. Только не теперь, когда все встало на свои места. - Я одного не могу понять, - Пенелопа подошла ближе, и Джесс бросило в дрожь, - даже если допустить, что твой папаша-идиот не сделал этого намеренно, если это было просто случайностью, он же все равно впустил в ваш мир столько всякого дерьма. Он впустил меня, верно? Неужели и это ему прощаешь? Пенелопа присела на корточки рядом с Джесс. Холодные руки ласково коснулись щеки девочки. Джесс попыталась увернуться, но ничего не вышло. Их глаза, одни отражение других, встретились. - Прощаешь. Кивнула Пенелопа. Цокнула раздраженно языком. - Ну же, Джесс, дай мне подсказку. Я же чувствую, я буквально вся пронизана твоей ненавистью к родителям. - Это не правда… - Мне просто следует понять, что именно ты в них так ненавидишь, улавливаешь? Один маленький намек, дорогая. Джесс чувствовала, как немеет от страха язык. Даже если бы она и вздумала откровенничать с этой нечистью, у нее бы не хватило сил. - Как знаешь, - Пенелопа выпрямилась, теперь она нависала над Джесс, красивая, идеальная, с мягкой улыбкой на лице, - времени у нас много. - Что вы… - Начнем с начала, дорогая? Джесс поняла. - Нет! Стойте! Не… - Здравствуй, Джезмин, - женщина в черном пальто наклонилась к девочке и протянула руку, - меня зовут Пенелопой. Я детский психолог. Твоим родителям показалось, что ты сегодня сама не своя. Они попросили поговорить с тобой. Надеюсь, ты не против? - Мои родители? – Джесс удивилась. Папа с мамой были не большими поклонниками психологии, как науки, да и сомнительно, чтобы у них было время замечать в ее поведении что-нибудь странное. В любом случае, Джесс приняла руку Пенелопы и встала на ноги. Ей было холодно. С застеленного облаками позолоченного неба крупными хлопьями падал снег. Погода для февраля была почти аномально теплой, и Джесс не очень понимала, с чего ей вообще мерзнуть. - Иди сюда, - Пенелопа расстегнулась и протянула руки. Джесс послушно прижалась к женщине, позволила ей укрыть себя краями своего пальто. Стало гораздо лучше. - Ну, дорогая? – Пенелопа ласково перебирала волосы Джесс, так похожие на ее собственные, - о чем ты хочешь поговорить? Джесс помолчала минуту. - Пенелопа, а вы бы могли помочь моему брату. Я переживаю за Денни, и возможно, вы бы могли поговорить с ним? - Возможно я так и сделаю, - кивнула Пенелопа, - но давай вначале поговорим о… Хм. Мягкие руки отстранили Джесс, и женщина посмотрела своей пациентке в глаза. На лице Пенелопы проскользнула тень озарение, затем триумфа. Золотой свет солнца делал ее похожей на картину, на старинную икону в городской церквушке. Женщина ласково улыбнулась: - Конечно, дорогая. Конечно. Давай поговорим о твоем брате, Джесмин. Что именно тебя волнует? На мгновение Джесс ощутила болезненное, ничем не обоснованное отвращение. Она против воли отступила от Пенелопы, руки сами собой сжались в кулаки. Женщина продолжала улыбаться. «Да что это со мной?». Джесс удивленно провела рукой по холодным щекам. На коже появились теплые полосы слез. «Возможно мне действительно нужна помощь». - Ну же, дорогая. Не стесняйся. Расскажи, что с твоим братом? - Я, - Джесс дрожала, она постаралась прогнать неясную тревогу прочь, но ничего не вышло, - я видела, как Денни бьют сегодня. Один мальчишка из его класса. Я хотела… я… я не смогла его защитить. Я просто… К горлу подкатил комок. Джесс дернула головой, смахивая слезы. Ей хотелось убежать, но это было бы грубо, и ей действительно нужно выговориться: - Я пыталась поговорить с тем мальчишкой, с Дэшем Бакстером, и я… я должна была защитить Денни, но у меня не вышло. Я ведь просто… я не знаю, как с этим разобраться, понимаете? Как я могу справиться с чем-то подобным? Как я могу защитить его? Я ведь… понятия не имею, что с этим делать… - Тебе не обязательно его защищать, - заметила Пенелопа, - почему ты не рассказала ничего родителям? Почему ты решила, что должна сама разбираться с этим? - Родители заняты. Они теперь герои. У них много дел. - Неужели они бы не уделили внимания собственным детям? - Нет! Если бы я рассказал, мама бы всю школу на уши поставила, но… - Джесс не знала, как правильно говорить, - я не хотела им рассказывать. Я должна сама разобраться. - Почему, Джесс? Почему ты должна разбираться с такими серьезными проблемами в одиночку? - Я не знаю… - Для этого и существуют родители. - Нет. Я сама… - Почему? - Мне нужно самой было справиться. - Почему, Джессмин? Почему ты не хочешь обратиться за помощью к отцу? Джесс отступала все дальше и дальше. Пенелопа не препятствовала. Она стояла вся укрытая хлопьями снега, спокойная и всепрощающая. - Потому что, - сказала Джесс, - теперь, когда все изменилось, я должна снова научиться быть старшей, понимаете? На случай… - Да? - На случай, если родители не смогут нас защитить. Ведь мама и папа теперь герои города. Слова были горькими. Предательскими. Джесс замолчала. В подворотне было душно от золотого света, и холодно до дрожи. Джесс чувствовала, как сжалась в груди давно терзающая ее злость. Разве можно быть настолько неблагодарной дочерью?! - Ты ненавидишь их за это, - поняла Пенелопа. Джесс кивнула. Прошептала едва слышно: - Да. Ненавижу. *** Шестое февраля. Снегопад. Солнце скрылось за тучами, пробиваясь сквозь облака золотой магической дымкой. Снежные хлопья окрасились в пронзительной оранжевый цвет. Главная площадь. Полно народу. Джесс, сражающаяся с напирающей со всех сторон толпой, запомнила этот день по двум причинам. Во-первых, это был день, когда Фентоны наконец полностью реабилитировались в глазах общественности, после двух долгих месяцев насмешек и обвинений. Как потом говорили по новостям, зарегистрированный взрыв экто-энергии возможно поравнялся, а то и превзошел по своей мощности Касперский Инцидент. Под ударом оказалась ратуша. В коридорах исторического памятника Парка Дружбы один за другим вспыхивали очаги экто-энергии, создавая устойчивую аномалию, в центре которой в итоге появился Призрачный Билл. Призрак-кочевник. Давняя загадка для отца. Одна из самых неоднозначных легенд Парка Дружбы. Со слов свидетелей призрак взял в заложники мэра города, и удерживал его в актовом зале почти три часа, пока Фентоны вместе с неназванной прессой организацией на два фронта пытались пробить созданный аномалией щит. Когда же это удалось, Джек Фентон первым прорвался в зал, выстрелил Призрачному Биллу в грудь, и промахнувшись, успел все-таки спасти мэра от обвалившегося у него над головой потолка. Так, на глазах телекамер, сотни свидетелей и благодаря неопровержимым показаниям мэра, Джек Фентон из сумасшедшего ученого стал провидцем, принявшим меры вопреки общественному презрению и нападкам властей. Вторая причина заключался в том, что Джесс впервые поняла: родители подвергают себя настоящей опасности. Их исследования и постоянное желание лезть в пекло были не глупым великовозрастным дурачеством, а плохой, очень плохой и очень опасной затеей. Когда Джек Фентон стоял в дверях полуразрушенной ратуши, со сконструированным им переносным лазером в руках, и держась за окровавленную голову, смотрел растерянно на толпу окруживших его зевак, Джесс впервые увидела в отце незнакомца. И вместо законной гордости, которую должна испытать дочь новоявленного героя, Джесс почувствовала только злость на людей, бездумно рисковавших своей жизнью. О чем думал папа, бросаясь в ратушу навстречу Призрачному Биллу? О чем думала мама, обеспечивая ему прикрытие? Джесс поняла, что не может радоваться рукоплещущей толпе. Она смотрела на папу и не узнавала. Ее отец не стоял посреди журналистов измазанный цементной пылью и кровью. И ее отец не носил оружие. Это день люди называли переломным в истории нового года. Джек Фентон попал на первые полосы газет. Мэр наградил супружескую пару медалями. Они вступили в права советников по противоаномальной безопасности. Благодаря этому дню экто-излучатели наконец получили массовую огласку, как способ защититься от призраков. Благодаря этому дню, многие люди перестали валять дурака и признали проблему. Возможно только потому, что папа обратился к людям с речью об опасности грядущих аномалий, на Призрачного Билла наконец объявили официальную охоту, и возможно только благодаря отцу, компания Мастерс анонсировала выпуск противопризрачной продукции. - Наплевать! – крикнула Джесс, – мне наплевать насколько большой это был вклад в мировую науку или в безопасность города, или в поимку Призрачного Билла! Мне плевать, о чем папа думал, когда он полез в ратушу! Даже если это был единственный способ спасти мэра, или весь Парк Дружбы, или даже всю планету! Но он точно не думал о Джесс или о Дени. О том, что будет с ними, если родители пострадают. Если они умрут! Если Джесс и Денни останутся сиротами, просто потому что папа, терзаясь чувством вины, возомнил себя охотником на духов. Да плевать, что у него это выходит! Плевать, что мама, оказывается, может попасть в муху с десятиметровой дистанции! Плевать, что они обезопасили школу, вернули себе положение в обществе, даже наладили худой мир с неким таинственным Департаментом. Джесс дрожала от ярости. Эти ребята, что постучались к отцу среди ночи с предложением совместных исследований, Джесс не сомневалась, что это они похитители Денни в сентябре. А папа согласился с ними сотрудничать! С людьми, которые похитили его ребенка?! - Я думала, что я взрослая! Что я должна понимать, когда вопрос заходит о всеобщих интересах, некоторые жертвы, увы, необходимы, но я, черт возьми не понимаю! Почему? Почему они думают, что имеют право рисковать своими жизнями? Почему папа думает, что может объявить Призрачному Биллу войну, но при этом забывает, что я и Денни тоже подвергаемся опасности? - Что это за родители такие? - Я ненавижу их! Ненавижу! Ненавижу! Папа с пробитой головой посреди площади неловко улыбается очнувшемуся мэру. У него в руках винтовка. И плевать, что это на самом деле экто-лазер. Он выглядит как винтовка, и папа держит эту винтовку в руках. Ученный, проведший половину жизни в лаборатории, стоит с пробитой головой под февральским снегом и позади у него разрушенная ратуша. Если бы папа замешкался или если бы ему просто не повезло, Призрачный Билл убил бы его, потолок обрушился бы на его плечи, аномальное поле расплющило бы его в лепешку. Одно неверное движение и он был бы мертв. - Ненавижу его. Он бросил нас. Он бросил меня и Денни. А я… Джесс плакала. - Я не могу его защитить! Я же еще ребенок! Слезы градом катились по щекам, увязали в золотистом свете солнца, в рыжих волосах, и в скрипящем под ногами снеге. Джесс не пыталась остановиться. Она чувствовала облегчение. *** - Какого дьявола?! Пенелопа резко отстранилась. Красивая женщина с зелеными глазами. - Почему ты…? Что… Джесс вытерла тыльной стороной ладони слезы. В груди было холодно и пусто, но в тоже время Джесс чувствовала себя словно очистившейся от грязи. Над головой раскинулось ночное небо, испещренное самолетными огнями и тусклыми звездами. Ни облачка. - Господи, - прошептала девочка, - вы действительно хороший психолог. - Что ты… как ты?! – лицо женщины искривилось, но Джесс этого не заметила. - Я оказывается действительно возненавидела папу, - девочка улыбнулась растерянно, - неудивительно, что я такая взвинченная. - Почему я не могу… Пенелопа схватила Джесс за плечи. Встряхнула яростно. - Почему ты все еще здесь, мерзкая девчонка?! - Простите? - Черт тебя возьми, какого дьявола, ты все еще здесь?! Ты же… ты же… Ты маленькая мерзкая дрянь, которая ненавидит собственных родителей! - Д-да, - Джесс все еще не понимала, она была в странном полусне, и красивая женщина с искаженным лицом казалась ей странной галлюцинацией, - я думаю, это действительно плохое чувство, но ведь… Я только сейчас поняла, что я не ненавидела папу по-настоящему. Я просто… просто боюсь его потерять. Боюсь не справиться. Но это же не ненависть в истинном ее значении? Просто я очень сильно люблю своих родителей и своего младшего брата, и не хочу их подвести. Боже. Не могу поверить, что не понимала этого. Все же так очевидно, если взглянуть со стороны. Чужими глазами… Джесс осеклась. Действительно. Все эти мысли и все эти воспоминания… они были словно не ее. Не принадлежали Джесс. Девочка была третьим зрителем, а не участником, и это странно, учитывая, что все, что она пережила, случилось-то на самом деле. Это чувство двойственности было настолько же странным, как и тот факт, что она стоит в подворотне посреди зимы без верхней одежды. Джесс медленно подняла взгляд на существо, цепляющееся за ее плечи. Пенелопа. Резко, так, что девочка не успела подготовиться, события сегодняшнего дня, обрывки снов, бегство из дома сложились в единую картинку, и Джесс вспомнила. - Вы! Призрак! Не подходите ко мне! Джесс сбросила руки Пенелопы и рванулась прочь. Женщина преградила ей дорогу, возникнув посреди дороги, будто из неоткуда. - Не трогайте меня! - Глупая, - сказала она, сквозь зубы. Глаза Пенелопы горели черным сверкающим огнем. Она раскрыла руки, - как я могу подойти к тебе, если мы с тобой уже одно целое. - Нет! Я только что… вы не можете тронуть меня, если я не ненавижу папу, то есть, если я это делаю не так, как вам нужно! – Джесс немного запуталась во всех этих перипетиях призрачных вкусов. Исходя из скорой теории, эта тварь могла питаться только «темной ненавистью», когда существовала, очевидно, еще и светлая? Черт. Это может быть очень смущающим, если подумать. - Глупая, - повторила призрак. По спине Джесс побежала изморозь. Пенелопа не двигалась. Бледная. Красивая. Идеальная копия самой Джесс. - Неужели еще не поняла? Джесс сочла за лучшее промолчать. Она, незаметно сунув руку в карман бридж, молилась, чтобы мобильный оказался на месте. - Я не могу оказаться там, - Пенелопа указала пальцем на лоб Джесс, - но это вовсе не значит, что наше общее тело, будет подчиняться тебе полностью. - Интересно послушать, но я... – Джесс нащупала телефон, не вытаскивая его из кармана, сняла блокировку. Нужно только выбрать папин номер из журнала, и тогда уж отец что-нибудь придумает. - Слышала про одержимость? – улыбнулась Пенелопа. Джесс вытащила телефон и рванулась обратно вглубь тупикового переулка. Позади послышалось нечеловеческое шипение. Не оборачиваться. Просто не оборачиваться, и все будет в порядке! - Ай! Рука Джесс изогнулась. Мышечный импульс произошел против воли. Девочка споткнулась. Телефон полетел на снег. Джесс попыталась нагнуться, чтобы поднять его. Спина стала прямой, как доска, Джесс швырнуло к стене. Против воли, шея Джесс напряглась. Девочка повернулась к дороге. Пенелопа все еще стояла там, раскинув руки, в свете ночных фонарей. По ногам женщины стелилась клубнями тьма. В черных глазах разгорался красный огонек. В ней не осталось ничего человеческого, и хотя уже трезвый рассудок Джесс попытался сохранить хладнокровие, сердце перестало биться, когда тьма поползла по коленям женщины к бедрам, заволокла собой плащ, обвила талию, скрутила плотной нитью руки и стала подбираться к лицу. Тьма была набухшей. Вязкой на вид. Похожей на эктоплазму, но гаже и без единого проблеска зелени. Лицо Пенелопы на мгновение оставалось взрослым лицом Джесс, потом тьма заползла к подбородку, вошла в приоткрытый рот, огибая белоснежные зубы, впилась в ноздри, в корни волос, и наконец, срослась со тьмою в глазах. Зрачки вспыхнули алым. «Нужно срочно убираться отсюда». Тело не слушалось. Любая попытка Джесс напрячь руки или хотя бы зажмурится натыкалась на недвижность каждого мускула. Она просто не могла заставить их двигаться. Она вообще не чувствовала своего тела. Только видела, как медленно пятки отрываются от заснеженного асфальта, и ее поднимает по стене, будто по наклонной поверхности, вверх невидимая сила. - Очень жаль, Джезмин, - прошипело черное змееподобное существо. Оно стояло под прямыми лучами фонаря, но ни крупицы света не падало на вязкое сотканное из мрака тело, - похоже, мне придется отыскать себе другую милую девочку. Меньшую святошу, чем ты. Неминуемость происходящего заставила Джесс впервые подумать, что возможно, это может быть конец. То есть… вот так. За один короткий день, просто потому что она побрезговала включить этот чертов экто-излучатель. «Нет. Подожди. Должен же быть какой-то выход». Тело не слушалось. Еще мгновение Джесс пыталась пошевелиться, а потом Пенелопа изогнулась хищной дугой и в короткую секунду рассеялась облаком черного дыма. Джесс задохнулась от зловонного испарения. Закашлялась. Дым проникал в нос, в рот, резал глаза. Резко, давление, тащащее ее по стене пропало. Девочка полетела вниз. Свалилась на бок. Телефон валялся в несколько сантиметрах от ее лица. Просто протяни руку. - Архх.. Джесс припечатало к полу. Она снова ощущала свое тело, но теперь, ей казалось, будто по венам течет не кровь, а раскаленная плазма. Горький привкус дыма на языке вызывал рвотные порывы. Ее забило в конвульсиях. Руки впились в снег. Джесс пыталась сопротивляться. Это было невыносимо больно, но она не собиралась просто так лечь и умереть, потому что какая-то сверхъестественная тварь не довольна уровнем ее, Джесс, самоненависти. Девочка чувствовала, как руки заволакивает тьмой. В какой-то момент картинка перед глазами стала смазываться. Ледяное присутствие чужой сущности в ее теле стало сильнее. Пенелопа, или как бы ее там не звали, разрывала каждую частичку ее тела на части. Хуже всего, Джесс не могла даже закричать. Телефон… Он был рядом. Разблокированный дисплей горел мягким голубым светом. Голова Джесс дернулась в другую сторону к стене, будто Пенелопа не позволяла ей и минутной, самой последней надежды. «Черт. Черт. Черт. Черт». - Джесс! Незнакомый голос со знакомыми интонациями доносился будто сквозь стену помех. К этому моменту девочка уже с трудом понимала, что происходит. Над ней наклонилась темная фигура. По глазам ярко ударила мертвенная зелень. - Ох, черт… Джесс, я понятия не имею, как проводить обряд экзорцизма или что тут вообще требуется? Силуэт схватился за голову. В зелени его зрачков мелькнула паника. - Эм, думай, думай, парень… Черт, что там было в этом старом фильме?! А! Сейчас! Уже другие руки схватили Джесс за плечи и встряхнули хорошенько. Ее мутный взгляд встретился с яростным взглядом противника. - Эй, тварь, - рявкнул призрак, теперь Джесс смутно догадывалась, что видела уже это лицо по телевизору, - как насчет шкурки Раздвоенного? Уверен, ты обо мне наслышана, а? Ликование. Короткий миг всепоглощающей радости заполнил Джесс, а потом паралич отпустил. Тело, извивающееся в агонии, резко расслабилось. Теперь Джесс припечатало к земле уже от слабости. Она попыталась открыть глаза. Над ней висела чернота. Просто дым, похожий на змею или скорее на огромного червя с красными колкими глазками. Эта мерзость стремительно полетела на укрытого темнотой призрака. Хрупкая детская фигура умело приняла удар. Джесс попыталась подняться. Не вышло. Телефон был рядом… Нужно просто поднять руку. На улице было холодно и ветрено, а Джесс вся вспотела. Мышцы, изможденные борьбой, отказывались двигаться. - Ох, ну ты и воняешь! – вскрикнул фальцетом мальчик-призрак. Джесс слышала шум борьбы, и оглушительный будто электрический треск, сопровождающийся яркими зелеными вспышками. Наконец, она смогла сесть, и схватить мобильный. «Нет связи». - Ох! Да вы издеваетесь! – Джесс пригнулась, когда яркий луч зелени просвистел у нее над головой. Вскинув голову, она поняла, что Призрачный Билл взлетел к самой крыше, уводя за собой змеистую черноту. «Подожди… Призрачный Билл?». Джесс встала на трясущиеся ноги. Все ее существо подсказывало девочке бежать, но вместо этого она стояла, и как дура, смотрела на развернувшуюся схватку. Это было почти красиво. Маленькая фигурка призрака-кочевника юрко сновала вокруг вязкой, зацепившейся за провода темноты. Ладони Билла горели зеленой экто-энергией. Он осыпал червя короткими зарядами эктоплазмы, а когда тварь начала опять расползаться горьким дымом, подлетел к самому его центру, и обхватил обеими руками, крепко сжав. Все тело Призрачного Билл пошло зеленой судорогой. Он будто покрылся трещинами, и из каждой выбивался яркий зеленый свет. В мгновение Джесс смогла рассмотреть лицо духа. Мертвое, горящее, злое. Это был не просто взгляд взбешенного противника. Глаза Билла исказились ненавистью. Наверное, той самой, что нужна была Пенелопе для пищи. Потом свет стал слишком ярким, чтобы на него смотреть. Джесс зажмурилась. Она услышала только дикий, на грани ультразвука, визг, а потом мягкий хлопок, рванувшийся в лицо ледяным воздухом. Когда девочка открыла глаза, последние вихры черного тумана растворялись в воздухе, укрытые бусинками зеленых искр. Как пепел. Призрачный Билл висел над фонарем. Между ним и Джесс произошел короткий зрительный контакт. Похолодело в груди от страха. Дух знал ее имя, а значит знал, кто она такая. Решил отомстить за папин выстрел? На секунду девочке показалось, что сейчас мальчик заговорит, но в последний момент Призрачный Билл передумал. Качнул головой и прежде чем Джесс успела бы что-то предпринять, исчез. Мобильный пикнул, принимая сигнал. Появилась связь, вместе с десятью пропущенными звонками. Джесс набрала номер родителей. Ноги все еще плохо слушались ее, когда Джесс вышла из переулка на улицу. Села на тротуар. Она не боялась опять замерзнуть. Из домов выходили разбуженные шумом и вспышками света люди. - Мам? – срывающимся голосом прошептала Джесс в телефон, - мам… я… со мной все в порядке… - Мы уже почти на месте, Джесс, - крикнул папа сквозь мамины нескончаемые вопросы. Джесс растерялась. То есть почти на месте? Безотчетно сунув руку в карман, девочка, впрочем, почти не удивилась, когда нащупала маленький шарик датчика слежения. Денни подкинул его ей во время их нелепой драки. «Что ж» - подумала Джесс, позволяя какому-то мужчине набросить себе на плечи куртку, но не слыша ничего из его слов, - «Возможно мой маленький братик и вправду знает, как разобраться с проблемами». За поворотом появился папин внедорожник.