___________________
Канна лежал на склоне холма, на самой круче, и смотрел в небо. Темное, расчерченное вспышками созвездий, живое - оно медленно дышало, как крупный, беззлобный зверь. Тонкие облака паутинками скользили по бархатной выси. Пахло свежей травой, землей, сладким ветром – весной. Совсем близко, у леса, горели костры Бэллетэйна. Алые и золотые точки - сверкающее полотно праздника расстилалось перед юношей, словно расшитый бисером кушак. Канна слышал отзвуки песен, далекий смех и отчаянный разгульный визг: пришло благословенное время цветения, и эльфы ликовали. Поблизости вдруг зашуршала трава, раздался легкий, мелодичный звон, и подросток недовольно повернул голову, прислушиваясь. Шевелиться не хотелось: так приятно кружилась голова от ягодного вина, так томно нежилось разгоряченное добрым угощением тело! И вообще – да кого неладная там принесла? - Elder? – заискрился у подножия холма ликующий голос Финтаннана. – Эй, эй, ты здесь? Канна вздохнул. Не то чтобы не рад был он брату, нет, но… Эту ночь, эту медовую тишину, полную ветра и звезд, ему ни с кем не хотелось делить. Бывают часы, что требуют шумной радости, а есть время, когда задумчивое довольство клубком свивается под сердцем и просит лишь одиночества - и сейчас юноша предпочел бы шутке молчание. - Тут, - помедлив, все же отозвался наконец он – не прятаться же, в самом деле, от собственного брата? - Один? – с некоторой осторожностью спросил Финтаннан. Канна услышал, как вновь задрожали-зазвенели на ветру невесомые серебряные колокольчики, которые старший полуэльф вплел в свои длинные темные косы перед началом празднеств, и невольно улыбнулся. Сколько сердец разобьет брат сегодня – не перечесть! Таков огненный Бэллетэйн – кто-то, хохоча, перелетит вместе с избранницей своей через ревущий пламенем костер, а кто-то, получив от зазнобы отказ, уйдет в лес, чтоб настрадаться вволю. Подросток сел, тряхнул головой. По венам его растекалась безмятежность, пряная и легкая – но к ней примешивалась и неожиданная досада. Отчего бы Финтаннану не оставить его сегодня в покое, не позволить помечтать о далеком и странном? Много нецелованных дев томится у огней, и ни одна, пожалуй, не откажет такому удачливому охотнику, как его брат, в танце! Так зачем пришел он на холм? - Один! – тихо крикнул Канна, зная, что старший эльф уж не уйдет. – С кем же мне быть? Я не ты, братец, и не бегут миловаться со мной на холм девицы, разве что шальная полуночница прилетит, поласкает-пощекочет! - Глупости! – возмущенно раздалось в ответ и затем Финтаннан начал карабкаться вверх по крутому склону с присущей ему упрямой решительностью. Уже через несколько секунд брат оказался рядом, поспешно опустился на траву, принеся с собой запахи смолы, горящего дерева и огня, уперся подбородком в согнутое колено, и заговорил возбужденно и сбивчиво: – Я-то знаю! Это ты всё отпираешься, чтоб не лезли, верно, elder? Но сегодня так не выйдет! Пойдем, пойдем, скоро уж соберутся наши купаться, обидно будет, если… Младший эльф прикрыл глаза, поморщился и помотал головой. Финтаннан разом примолк. Глаза его по-звериному поблескивали в ночном полумраке, шнуровка светлой льняной рубахи разошлась на груди, открыв длинную шею, по которой змеился лиственный узор татуировки. - Неужто тебя, - спросил старший вдруг, разом посерьезнев, - обидел кто, да так, что даже и Бэллетэйн стал не в радость? В голосе его мгновенно, в один момент, зазвенела злость – та самая, что порой и сердила, и пугала Канну. Он видел уже, на что способны одержимые гневом эльфы и люди, и подобной судьбы для своего брата никак не хотел. Впрочем, все это было пустое. От желаний его тут немногое зависело - Финтаннан нынче не подчинялся никому, кроме, пожалуй, Йорвета. - Нет, - насупился Канна, злясь на себя за ревнивые мысли, - но если было б так, что с того? Будет мне нужно – сам разберусь. Финтаннан вспыхнул. - Ты?! Разберёшься? Да ты и кролика не одолеешь! - с запалом и беспокойством выдохнул он. - Всё песни у тебя да книжки, и даже Йорвет говорит – мол, его на охоту не таскай. Потому не молчи, если задирают тебя, слышишь? Канна почувствовал, как перехватило у него от обиды дыхание. Верно, с луком управлялся он дурно, да и за меч хорошо, если с правильного конца хватался. Зато – так утверждал сам Лютик, известный во всех северных королевствах поэт! – истории у него получались отменные, да и голосом Дева не обделила! - Йорвет говорит! – передразнил подросток брата, отчаянно пугаясь собственных злых слов. – Всё у тебя Йорвет да Йорвет. Надоело! Свои-то мозги ты где обронил? Финтаннан вскочил, быстрый, как потревоженный воем охотничьего рога олень, сжал кулаки. Колокольчики в его волосах резко звякнули. Он был бос и сердит, и Канна тоже поднялся на ноги, уже сожалея о своей несправделивой отповеди. Наверняка брат пришел, чтоб развлечь его и развеселить – и гляди-ка, как все обернулось. Правду говорят – злое слово опасней ножа, злая мысль – что яд! - Жалишь меня, - между тем выдавил из себя старший полуэльф, - будто слепень в полдень у реки! И за что? Хотел я зазвать тебя к кострам, а теперь скажу – сиди один! Эх, подраться бы с тобой, дурак, да пришибить боязно! И Финтаннан развернулся, собираясь уйти – искаженное сердитой гримасой лицо, кривящийся рот. Канна не вздохнул – всхлипнул сквозь сжатые зубы, не обращая внимания на то, как предательски защипало в глазах. Значит, так вот? Пришибить братец его боится? И то правда – разве не стыдно хорошему охотнику числить в родственниках книжника да буквоеда? Йорвет наверняка думает так, да и девы, что кружатся в хороводах вокруг костров, тоже! - Убегаешь! – чувствуя, как трясутся от унижения руки, выкрикнул подросток Финтаннану в спину. – Правда глаза колет, а? Своего разумения нет, вот и ходишь хвостом за Йорветом! Канна знал – такого старший не стерпит. И не ошибся. Они сцепились, будто волчата, пыхтя и чуть ли не подвывая, - и не удержали равновесия, оступились, полетели вниз, к подножию холма. Кочки, и камни, и цветы, и звезды, и огоньки костров – весь мир замелькал перед глазами Канны в бешеном круговороте. Верх, низ, земля, небо – с воплями полуэльфы катились с откоса, вмиг позабыв и про ссору свою, и про обиды. Юноша думал, остановиться они сумеют, лишь врезавшись в дерево или скалу, но повезло им зацепиться за невысокие, густые кусты. Ветки кустарника спружинили, больно хлестнули по рукам и носам, и Канна взвыл. Рядом зашипел, ругаясь, брат. Растерянные и взъерошенные, в разодранных рубахах, они глянули было друг на друга – и сразу же отвели глаза. Драться было уже как-то совсем бессмысленно, а мириться – неловко. - Это, ну… - шмыгнул Финтаннан, утирая ладонью перепачканную землей щеку, и тут вдруг от ближайшего костра донесся до них сердитый окрик. Канна обернулся – и, холодея, увидел Йорвета. Ни с кем невозможно было спутать атамана белок – этот разворот плеч, этот широкий легкий шаг юноша узнавал повсюду. До сих пор не до конца верилось ему, что тот, кого в равной мере прославляли и ненавидели северные королевства, приходит вечерами в их с Финтаннаном дом, садится за стол и перебирает, куря трубку, какие-то свои записи и карты. Сейчас эльф шел к ним, стремительный и суровый, и у подростка по-заячьи ёкнуло сердце. Видел ли Йорвет, как катились они с холма, как колошматили друга друга со злости? Если да… - Ох и задаст он нам трепку, - прошептал рядом Финтаннан, которому не раз уж перепадало от командира скоя'таэлей подзатыльников и за шалости, и за дерзости. - Ох да, - согласился с братом Канна, и они улыбнулись облегченно, радостно – и, как и обычно, единодушно. Тут-то и налетел на них, словно коршун, Йорвет. Ради Бэллетэйна эльф сменил свои привычные доспехи на тонкую зеленую рубаху, подпоясанную витым красным шнуром, и высокие кожаные сапоги, но, подумалось Канне, как зверя не ряди, клыки он всяко покажет. - Что здесь у вас? – рявкнул командир белок, остановившись над сидящими на земле полуэльфами, и скрестил на груди руки. Канна открыл было рот, чтоб рассказать все, что случилось, но захлебнулся своими же словами, когда брат ткнул его под ребра локтем. Чеша затылок и ухмыляясь, Финтаннан поднялся, встряхнулся, будто пес, вылезший из воды, и пожал плечами. - Упали мы, - отозвался он и как бы между прочим вытащил из растрепанных кос серебряный колоколец. – Случайно. Йорвет прищурился. Со стороны костров на них начали оглядываться эльфы, раздался веселый хохот и свист – завтра, обреченно подумал Канна, товарищи уж припомнят им и потасовку, и полет с холма, и взбучку. Вот же угораздило их с Финатанном дать волю кулакам в неурочное время! Бэллетеэйн – хуже дня для сшибки и не придумать! - Врать мне вздумал, asail? – с угрозой осведомился между тем Йорвет. – Мало ты, я гляжу, в последнее время по хозяйству помогал, а? Говори, чего не поделили? Кто драку начал? Финтаннан разом спал с лица, и Канна чуть не прыснул в ладонь – беличий атаман уж знал, чем грозить. Хуже наказания для брата придумать было сложно. Дела домашние наводили на непоседливого задиру тоску и неподдельный ужас: миски в его руках бились, коровы при попытке их подоить лягались, а вместо сорняков вырывал он с корнем – будто нарочно! – едва проклюнувшуюся на грядках рассаду. - Я старший, - наконец буркнул Финтаннан, - мне и отвечать. Йорвет раздраженно хлопнул ладонью себя по бедру. - Кто виноват, тот и ответит, - рыкнул он и повторил с нажимом: - Ну? Кто зачинщик? Канна вздохнул, потоптался на месте, охая про себя от боли в разодранной спине, и переглянулся с братом. - Я, - выпалили полуэльфы одновременно, но решительно – и разом затихли. С минуту командир скоя'таэлей молчал, а потом неожиданно махнул рукой, и Канна мог бы поклясться, что лицо его, обычно сосредоточенное, хмурое, вдруг слегка прояснилось. - Вот, значит, как, - хмыкнул он чуть погодя. – Ну, раз оба виноваты, оба и поплатитесь. Понятно? Слышишь ты меня, Финтаннан аэп Йорвет, и ты, Канна аэп Йорвет? А? Юноша кивнул и краем глаза увидел, как рядом послушно поклонился брат. - Хорошо, - сказал одноглазый эльф наконец. – Ладно. И почти улыбнулся.___________________
- Kanna aep Iorweth? – переспрашивает с нильфгаардским акцентом торговец и вдруг меняется в лице. – А не сынком ли ты приходишься?.. - Верно, - кивает полуэльф. – Да. Имя, думает он, это судьба.