_____________
В окошко под самым потолком просторного сарая осторожно заглядывало любопытное пушистое солнце. Нахальный воробей, чирикая, скакал по широкой балке, на соломе вылизывалась пятнистая кошка. Но Канна и думать забыл о том, какой славный выдался сегодня денек и как еще засветло собирались они с братом искупаться в речке. Ёжась, он переступал с ноги на ногу, вжимал голову в плечи, пятился, но бежать было некуда. Стражники, поутру притащившие их с братом в этот амбар, ушли, но вместо них появились другие люди, плохие люди - сгорбленный дед со вкрадчивым голосом и его спутник, лысый мужчина, от которого резко пахло луком и табаком. Они были выше, сильнее… злее. Они трогали их с братом, щупали бесцеремонно и гадко, и мальчик только и мог, что дрожать и глотать втихаря слезы. - Костлявые детишки-то, - наконец пробормотал, облизывая мокрые губы, старик и ущипнул Канну за щеку. – А покупатели мои все больше мяско уважают, чтоб, значит, подержаться было за что. Грошовый товар, комендант. По сто оренов за голову, пожалуй, дам… себе в убыток, воистину, по старой дружбе токмо. Кхе-кхе-кхе. Руки у деда были тощие, морщинистые, с тусклой белой кожей, под которой ленточками вздувались синие вены. Цветные перстни посверкивали на длинных, похожих на когти пальцах. Канна морщился, когда эти пальцы прикасались к нему - все казалось, что ползет по плечу, пощелкивая жвалами, противная мокрица или сороконожка. - Ты ж отсосков этих не жрать собрался, а, старый хрыч, что тебе с их костей, – пророкотало в ответ, и высокий грузный мужчина прищелкнул в раздражении языком. – Откормишь! И не юли тут мне. Будто я не знаю, по какой нынче цене в Ард-Каррайте эльфских выродков торгуют! Двести за каждого. - То эльфских, - захихикал старик и потер ладони. – А твои-то… того. Половинка на серединку, ни рыба ни мясо, а, Лоредо? Сто двадцать. За полукровок – славная цена. Соглашайся! Канна пошевелил пальцами на ногах и глянул на старшего брата. Финтаннан стоял рядом с ним, сжав кулаки и наклонив голову, будто молодой бычок, разъярившийся от жары и слепневых укусов. Таким он бывал, когда готовился драться не на жизнь, а на смерть. Случалось это не сказать, чтобы часто, но и не очень-то и редко, и у Канны в подобные моменты всегда тоскливо ёкало в животе. Чтобы не расплакаться, младший эльфенок повертел головой – и неожиданно встретился взглядом с темными, умными, внимательными глазами человека по имени Лоредо. На груди у великана поблескивала металлическая лилия, тяжелая куртка из свиной кожи обтягивала широкие покатые плечи. Будто приглашая мальчика посмеяться вместе с ним, громила щербато усмехнулся, и от этой усмешки малышу вдруг стало худо. - Ну-ка, ну-ка, - хмыкнул между тем комендант, нагнулся и одним ловким движением приподнял Канну вверх за рубашку, как нашкодившего котенка. – Ври, старик, да не завирайся. И глаза разуй, псята-то гладкие, в мамку пошли, а она, хоть и шлюха, красотка была еще та. Пока не сдохла, хех. Тебе за таких пацанов в столице и по четыре сотни отсыпят, сам знаешь. Мальчик засучил ногами, пытаясь вывернуться, а потом затих. Было страшно, но плакать он не стал: когда плачешь - это Канна усвоил хорошо - влететь может куда как сильнее. Лучше потерпеть. Так всегда говорила, поджимая губы, мама. И поэтому он терпел. Рядом вдруг что-то затрещало, завозилось, раздался чей-то пронзительный крик, а потом – глухой удар, и Лоредо покачнулся. - Пусти его! – услышал мальчик отчаянный голос Финтаннана. – Пусти, ты… ты! А не то Йорвет убьет тебя! Он придет и убьет тебя, и ты сдохнешь! Мужская рука, державшая Канну за загривок, внезапно дернулась, и малыш, кувыркнувшись, свалился на землю, упал на четвереньки, как вырвавшийся из западни зверек. - Ах ты, эльфский выблядок, - с тяжелой угрозой в голосе произнес комендант. Канна пригнулся, с минуты на минуту ожидая удара, но великан гневался не на него. С беспомощным ужасом малыш смотрел, как мужчина, сплевывая, вразвалочку, не торопясь, направился к его брату - к Финтаннану, который ничего не боялся и всегда защищал, к Финтаннану, которому был нипочем даже и жуткий хатник-шуршилец, обитающий в чулане. Старик, приподняв брови, прижал к губам белый платок, и эльфенку показалось, что он тихо, скрипуче засмеялся. - Ах ты, остроухая вошь, - вновь рыкнул комендант и вдруг с неожиданной для такого гиганта скоростью выбросил вперед руку. - Йорвет, говоришь? Да я твоего Йорвета… Финтаннан скакнул в сторону, ловкий, как ласка, увернулся и припустил к тюкам соломы, сложенным у стены. Пальцы мужчины скользнули по его плечу, но поймали лишь воздух. Канна прерывисто выдохнул, решив, что все обошлось, что брат сейчас вырвется, сбежит – и тут Лоредо, рыча, рванулся и таки ухватил свою добычу за шиворот. Вскрикнув, Финтаннан оступился на бегу и с размаху полетел на пол, растянулся во весь рост, забарахтался в пыли. - Йорвет! – хрипло повторил комендант и быстро, играючи даже, пнул скорчившегося на земле полуэльфа носком тяжелого сапога под ребра, сначала один раз, а потом еще и еще. – Я тебе покажу Йорвета, сучье вымя! Ты у меня запомнишь Йорвета! Канна вскочил на ноги и кинулся к брату, упал, повизгивая, рядом с ним, на него, чтобы прикрыть Финтаннана от ударов хотя бы немножко, хоть чуть-чуть. Пусть не получится, пусть великан с масляными глазами и злым лицом возьмет верх! Но раз плохо одному, не может, не должно быть, чтобы другой остался в стороне! Так у них было заведено, и сейчас мальчик, трясясь, старался изо всех сил. - Йорвет! – снова не сказал – харкнул их мучитель и, булькнув слюной, промычал: – Да я вас… Канна зажмурился и приготовился терпеть. Опять. Снова. Как всегда. Финтаннан, затравленно постанывая, попытался скинуть его с себя, но малыш замотал головой и только сильнее прижался к брату. - Сто двадцать, - раздался вдруг во внезапно раскатившейся по сараю тишине старческий голос - будто каркнул над трупом ворон. – Сто двадцать оренов, Лоредо. Я бы дал сто пятьдесят, но, кхе-кхе, уж не обессудь, не дам. Выхаживать сосунков после сегодняшних разговоров мне ведь за свой счет придется, не так ли? Комендант замер, ощерился, еще раз с досады ткнул сапогом куда-то в переплетение из детских рук и ног – а потом отступил. Канна приподнял голову. Выступившие на глазах слезы мешали ему смотреть – казалось, весь мир плывет, раздваивается. По животу, в том месте, куда попал напоследок мужчина, расползалась боль, но это было не страшно. Главное, что Финтаннан был здесь, рядом, а не уснул навсегда и насовсем, как мама. - Сто двадцать, и по рукам, - раздался наконец над головами детей полный злости рык. – И уводи говнюков, а не то прибью! Как есть прибью! - Вечером, – подсмеиваясь, проскрипел в ответ старик, - вечером уведу, а пока запри их здесь. Всему свое время, э, комендант Лоредо? Вот сейчас, например, пришел час обильной трапезы, и я весьма рассчитываю на твое гостеприимство, да-да. Голоса их, поначалу громкие, внезапно стали затихать, удаляться, затем заскрипели ворота амбара, лязгнул засов – и люди ушли. Несколько минут Канна лежал неподвижно, прислушиваясь, а потом скатился с брата. Тот, корчась, перевернулся на спину. Мальчик увидел, как по его грязному подбородку стекает кровь из прокушенной губы, и погладил Финтаннана ладошкой по плечу. - Бежать надо, - вместо того, чтобы заплакать, как сделал бы сам Канна, зло и упрямо сказал брат, - прямо сейчас. Иначе никак. - Куда? – выдохнул младший. - В лес, - дрожа, отозвался Финтаннан, и глаза его вспыхнули. – К белкам, куда ж еще. - Лес далеко, - всхлипнул Канна. – Там страшно. Мама говорила, чтоб мы не… - Там Йорвет, - сжав зубы, старший эльфенок поднялся на ноги и вскинул голову, глядя на амбарное окошко. – Там Йорвет, и он научит меня стрелять. Йорвет стреляет лучше всех в мире! Он научит меня, и я стану совсем как он, и тогда никто не сможет нас обидеть. Никто, слышишь? Канна кивнул, ничуть не сомневаясь – как брат сказал, так и будет. Так и должно быть._____________
Канна смотрит, как Йорвет одобрительно хлопает брата по плечу. Финтаннан, высокий, широкоплечий, с темными волосами, уже совсем по-взрослому заплетенными в косу, радостно усмехается в ответ. - Славный выстрел, - говорит старший эльф и, отодвинув в сторону ветку, рассматривает распластанное на дороге тело. - Но почему шея, не глаз? - Ха, - фыркает Финтаннан, и, примериваясь, снова натягивает тетиву. Голос его звенит от смеха. – Bloede dh’oine! Пограбить им, значит, нас возжелалось? Для таких легкой смерти мне жалко, поэтому-то я целюсь в шею. Пусть своей же крови перед смертью хлебнут, верно, athair? Йорвет ничего не отвечает. Но Канна видит, как раздвигаются в холодной медленной улыбке его губы - и опускает глаза.