Небольшая "месть".

Через месяц Астрид обрадовала мужа о том, что он скоро станет отцом. -Иккинг!- Астрид подняла голову вверх и, приставив руку козырьком ко лбу, посмотрела на мужа - разговор есть! Парень перестал стучать молотом по кровле и с интересом посмотрел на нее. -Что случилось? -Спускаться не будешь? - она приподняла бровь. -Надо доделать, тут не много осталось. -Ну, хорошо - она улыбнулась и прижала одну руку к животу - если я скажу, что нас станет трое? -Ты о чем? - Иккинг совершенно точно не понимал, на что намекает жена. -Говорю, ты не зря старался ночами! - она усмехнулась, наблюдая за вытянувшимся лицом мужа. -Ты... ты же не говоришь о том... -Поздравляю, папочка! - правда, долго радоваться у нее не вышло, лицо Хеддока стало еще удивленней, он округлил глаза и торжественно свалился с крыши. После этого случая, блондинка ухаживала за больным Иккингом. Ему крупно повезло, ведь он ничего не сломал, но было множество ушибов. Под уговорами и угрозами жены, шатену был назначен постельный режим. Он пытался возмущаться, честно пытался, но на его слова Астрид не обращала внимания. Пару раз хотел нарушить надоевший ему постельный режим, но был остановлен ударом подноса по голове. После этого парень уже старался слушаться Астрид, ему еще жить хотелось. Еще через пару месяцев у блондинки стал появляться живот, чему Иккинг был несказанно рад. Он постоянно стал касаться ее живота и странно в никуда улыбаться, он стал еще нежнее и иногда изводил ее излишней заботой. Она беременна, а не больна! Он частенько ложился на постель рядом с блондинкой и общался с ее животом. Вначале это показалось девушке странным, но, выслушав пояснения матери, успокоилась. Шатена охватил синдром "счастливого до безумия отца". Беременность у блондинки проходила нормально, не считая токсикоза, как правило после еды, она не редко отходила на минуточку, или могла позеленеть от вида жаренной рыбы. Иккинг все переживал, что она мало ест, пришлось Хельге вступится за дочь, объяснив Хеддоку, что при беременности такое не редкость. Также появились непонятные капризы, Астрид могла обидеться практически на любой пустяк, а могла рассмеяться над чьей-нибудь злой шуткой. Она отрывалась на муже, то принеси ей что-нибудь, то она это уже не хочет. Пару раз она упрекала его в том, что Иккинг ее видимо, больше, не любит и проводит с ней мало времени и вообще он не внимательный. Хеддок стоически терпел, нет ну, а что ему оставалось? Зато бывали и те моменты, когда Астрид становилась невероятно нежной, как будто воздушной. Ее лицо озаряла нежная, любящая улыбка, а глаза мечтательно блестели. Такие моменты Иккинг любил больше всего. Вообще, все это вместе вызывало у него больше радость, чем раздражение. Другой уже давно двинулся бы от необычных капризов беременной женщины, но только не шатен. У него нервы были, что надо. Астрид была уже на восьмом месяце беременности. Тошнота прошла и прием пищи проходил легче. За ней постоянно приглядывала ее мать да и муж старался не отходить от ее ни на шаг. Когда Иккинг показал блондинке сделанную им для малыша кроватку, то девушка не сдержала слезы счастья. Хеддок тогда долго, обнимал ее и говорил, что любит больше всех. А Хельга объясняла это тем, что беременные женщины слишком ранимы и восприимчивы. Она понимала, что шатен заботиться о ней и, что это не легко. Астрид была благодарна ему за все. За заботу, которой он окружил ее. За поддержку в трудный час. За его терпение, когда она закатывала истерики. Вспоминая все это, блондинка поняла, что ей в мужья досталось само счастье и она благодарила богов за такой подарок. Лучшего мужа Астрид не нашла бы, и ей не надо. Она любит и любима Иккингом, он дорожит ею. Ведь она под сердцем носит ребенка, его кровинушку и продолжение рода.