***
Ликки проснулся от неприятного ощущения, будто кто-то как клещ пытался залезть в его тело. Вокруг было очень тихо. Духи мирно спали, обнимая друг друга. Волков не было слышно, очевидно, и они давно смотрели сны, а он сам ощущал себя неуютно, хоть и сидел на животе друга. Внутреннее чутье кричало Ликки об опасности, он настороженно огляделся. «Никого». — Он осмотрел себя. — «Может со мной что-то не так?» Его глаза изумлённо расширились, он замер от неожиданного открытия. Его кожа шевелилась, будто под ней кто-то ползал. Медленно, следуя за этим кем-то, волоски вставали дыбом и опускались. Ликки сравнил бы это с тем, как под водой движется акула, скользит у самой кромки воды, выставив наружу спинной плавник. Это было страшно, но закричать он не смог. Ему словно чьи-то руки сдавили горло. Рисунки на шкуре засветились. Буроватый отблеск от них покрыл всё тело, внеся в разум дикое желание скинуть с себя шкуру. Сначала ему стало жарко, затем он почувствовал, что увеличивается в размерах. Ужас обуял Ликки, но ничего поделать с происходящим он не мог. Сопротивляться не получалось. Его телом и волей управлял кто-то другой.Глава 5
16 мая 2015 г. в 12:57
Найяра влетела в избушку, резко распахнув дверь. Та жалобно всхлипнула и глухо ударилась об косяк. На полках словно испугано звякнули многочисленные пузырьки с разными колдовскими отварами и зельями. Стеллажи с книгами и манускриптами в ответ угрожающе заскрипели, будто приготовились обвалиться. Ободранный чёрный кот поднял дыбом шерсть и поспешил убраться с дороги хозяйки. Он забился в дальний угол и постарался слиться там с отсыревшей стеной. Не дай бог попасть сейчас хозяйке под ноги! Найяра, закрывая дверь, от души ей хлопнула, выплёскивая накопившуюся злость. Затем чеканным шагом прошла до лавки и, оправив на себе платье из зелёного плюща, сердито нахмурилась и села.
Сказать, что Найяра была в ярости — это значит ничего не сказать. Она была так близка к своей цели, почти заполучила самый ценный артефакт, но поганый Хеннинг всё испортил!
Найяра небрежно взмахнула рукой, посылая под очаг крупный сгусток магии. Тот юркнул под котёл, шикнул там недовольно, но загореться и не подумал. Вместо пламени из-под замасленных грязных коричневых боков котла по сторонам побежали крупные чёрные саламандры с ярко-красными пятнышками на влажных шкурках. Найяра схватила одну из них и поднесла к глазам.
— Вот чертовка! — сквозь зубы прорычала она, глядя как земноводное сиротливо покачавшись на хвосте, резво сворачивается в комочек. — Я из тебя душу выжму, если будешь своевольничать! — она прошептала несколько слов заклинания. Саламандра сильней сжалась и её маленькое тельце затвердело, превращаясь в острозубый гребень.
Щелчок пальцами, и снова короткое заклятье. Остальные саламандры юркими кляксами взбежали по платью Найяры, ловко цепляясь за листики, но не испортив ни одного. Метнулись по её рыжим длинным волосам, маленькими мягкими лапками распуская косы и выплетая из прядей пёрышки и бусины. Найяра чарами подвинула лавку к котлу, когтём очертила круг на воде в нём, и вновь произнесла заклинание. Вода под рукой застыла, преобразившись в серебряное зеркало. Девушка поманила его пальчиком и оно взлетело из котла, повисло перед ней. Напевая незатейливую мелодию, она начала рассматривать своё отражение. Счастливо улыбнулась. Больше ей не нужно было мучиться в теле старухи-колдуньи, оно отслужило своё, теперь не было нужды скрываться под морщинистой оболочкой.
Найяра уложила волосы на плечо и погрузила в их шёлковую волну костяной гребень, провела рукой по прядям, приглаживая. Вздохнула, любуясь собой в парящем на месте зеркале. Расчёсывание волос медленно успокаивало бушующую в ней ярость от временной неудачи.
— Слышишь, Дельфа?! — обратилась Найяра к самой большой саламандре, что сидела и наблюдала, как её меньшие сородичи укладывали вытащенные из волос пёрышки в аккуратную стопочку на лавке. — Когда этот Унхайлиг сгинет? Извёл все нервы, чучело рогатое. И ладно бы он Духом был, так ведь нет же, — фыркнув, продолжила рассуждать девушка. — Как только наш Лес его принял? Он ведь полукровка! Да ещё и от человека! Терпеть не могу полукровок! А Хеннинг этот дурак, как он Унхайлига смог возродить?
Она на секунду задумалась, водя гребнем по волосам. Затем, словно очнувшись ото сна, потянулась и магией подозвала к себе с полки одну из книг. Раскрыла на нужной странице.
— Ну, ничего. Скоро головушка Унхайлига будет висеть рядом с Кипарисом. Прибавиться у меня вешалки для амулетов, — она тихонько рассмеялась, окидывая мимолётным взглядом пыльную голову на стене.
Заговор красивой мелодией тронул поверхность зеркала, затуманивая его, посылая рябь по серебру. Найяра закрыла глаза, продолжая колдовать, осторожно взмахивая руками, прядя зелёные нити магических пут. Решительно распахнув глаза, она впилась пронзительным взглядом в глаза волка, отобразившиеся на водной поверхности. Саламандры моментально разбежались по сторонам. Девушка погрузилась сознанием в тело крошечного рыжего волчонка.
В зеркале появилась поляна, усыпанная кленовыми листьями. Свет проникал на неё сквозь поредевшие кроны многовековых деревьев-великанов, причудливо играя на опавшей листве. Мало что напоминало о недавно тут бушевавшем снежном урагане, словно и не он свалил дерево у входа в пещеру, не он скинул камни со скальных выступов. Казалось, будто и не было никогда на колючем снегу рыдающего Хеннинга.
Взгляд Найяры переместился с красного и тихо шелестящего марева на Унхайлига, широкими ладонями опершегося на огромный гребень из веток, который с увлечением таскали взрослые волки.
«Пашет что ли, сумасшедший? — удивлённо подумала Найяра. В этот момент волки потянули замысловатую конструкцию в другую сторону, благодаря чему стало хорошо видно, чем же занят её заклятый враг. Она усмехнулась. — Прибирается он, чистюля, а магией-то не можешь, а? Кишка тонка?»
Как бы она его не ругала и ненавидела, но всё же была вынуждена признать, что Лесной дух — достойный противник. Он и ладный, и красивый, и умный, хоть и знаний по магии ему не хватает. Унхайлиг разогнул спину, потянулся и устало выдохнул. Найяра на секунду залюбовалась им, забыв о неприязни.
«Не отличишь от истинного Духа, глазёнки вон как блестят, словно всё на свете знает! — она с какой-то непонятной для себя нежностью рассматривала изящный изгиб рогов и чёткие линии лопаток Лесного духа. — Жаль, конечно, что полукровка. Так бы и убивать не стала, наверное… Кипарис не зря в него втюрился. Фу, отродье!» — с привычной ненавистью подумала она, обращая волчий взор к идущему мимо Унхайлига длинному и нескладному Хеннингу. Тот был украшен нефритовыми листьями ивы, нёс куда-то чан с водой. Найяра зашипела от возмущения. Она терпеть не могла Хенни, считая его посредственным дураком.
«Ну, погоди, доберусь я до тебя, уродец человечий. Всех вас положу в могилу, что тебя, что дружка твоего рыжего. Свалились на мою голову, отребья! Дружок твой рыжий теперь в моей власти, не спасёшь его!» — злорадно улыбаясь, Найяра закрыла глаза и возвратилась в своё тело. Того, что она увидела было достаточно. Духи ни о чём сейчас не беспокоились, кроме как о глупой уборке. А маленький волчонок совсем не догадывался, что произошло и какая угроза над ним нависла. Ей тревожится было нечего.
Найяра вернула воду в котёл, позволив той принять обычное состояние, сняла с полки несколько мешочков с травами. Задуманное ей заклинание требовало уйму сил и массу сосредоточенности. Но она знала, что справится.
Под котлом вспыхнул жадный огонь. Тонкой струйкой Найяра добавила в закипающую воду чабрец, сдобрила его хрупкой ноткой шалфея. Изящными пальцами подхватила из банки червей, нарезала кубиками мышиные тушки. Забросила их в варево вместе с новой порцией трав и кореньев. Пар витыми клубами устремился из котла, окутывая комнату тяжёлым и густым колдовским запахом. Заклятие, напеваемое Найярой, словно колыбельная, заскользило по мерцающему искрами воздуху. В нём полыхнуло магией, заплясали зеленоватые всполохи, а следом всё утонуло в хохоте ведьмы.