Под сенью алых кленов

За разговорами с Лесным духом обо всём на свете время летело незаметно. Я каждое утро умывался холодной водой горного озера, завтракал молоком и лепёшками из ароматных трав. После чего отправлялся стричь горных баранов. Унхайлиг хотел запасти на зиму побольше шерсти. Когда он рассказывал о том, куда можно эти огромные грязные горы использовать, у него безумно загорались глаза. Я же, скептически оглядывая растущую гору шерсти, только хмыкал и вздыхал. Отмывать всё это жуткое богатство, вычёсывать и прясть мне совсем не хотелось. Расскажи мне кто-нибудь пару месяцев назад, чем буду заниматься осенью в горах, я бы ему покрутил пальцем у виска. — А потом я сотку тебе что-нибудь тёплое! Шубку, например, без неё ты замёрзнешь зимой. — А шкуры тебе чем не угодили для моего спасения от участи сосульки? — язвительно поинтересовался я. — Ну, в одних шкурах ты долго не проживёшь. Ветра в моих угодьях бывают крайне суровые, ледяные. Не будет лишним одевать под шкуру ещё и тёплые вещи. В придачу тебе нужна обувь. Как раз сделаю тебе мягкие сапожки! — он весело рассмеялся. Унхайлиг любил поговорить за работой. Он засыпал меня вопросами о моей жизни и с удовольствием слушал мои бесхитростные истории. Ему словно удалось найти ключ к моему сердцу. Я вновь за долгий перерыв времени столкнулся с тем, что интересен не потому, что имею деньги и обладаю важными знакомствами, а просто так. Он дал мне возможность выговориться, слушал меня с жадным любопытством. В душе просыпалось забытое и счастливое прошлое, то время, которое пролетало в общении с соседским дедом, пробуждалась тяга к исследованиям. Мой опыт стал ценен другому существу. Унхайлиг затягивал меня в свои сети. К обеду мы обычно заканчивали труды с шерстью. Дух собирал травы для зелий, я валялся на берегу озера и отдыхал. Потом мы полдничали, травили байки у костра, хохотали до позднего вечера, а дальше засыпали вместе в пещере под одним покрывалом. Горячая голова Духа на моей груди говорила мне лучше всяких слов, что мы, кажется, крепко приплелись друг к другу будто шерстинки в нитке.

***

Я проснулся от ужасающего грохота. Духа в пещере не было, а небо только-только занималось рассветом. Мне спросонья почудилось, что начался камнепад или пошла снежная лавина, и наше укрытие скоро окажется погребено под завалом вместе со мной. Я выбрался из-под покрывала и, подбежав к выходу, выглянул на улицу, пытаясь оценить опасность. Бараны рассыпались по склонам гор и испуганно блеяли. В долине, где они прежде паслись, недалеко от озера двигалась исполинская каменная змея. Она явно охотилась на аргали. Её тело было настолько массивным, что казалось занимает чуть ли не половину долины. Она состояла из огромных тёмных глыб, непонятно как державшихся вместе. Я узнал в ней тварь под названием «каменный оникс», о которой читал два года назад. Она рычала так громко, что закладывало уши. Яростно мотала гигантской вытянутой головой с огромным острым уступом вместо рога. Взмахи её хвоста оставляли глубокие рытвины в земле, камень трескался под ударами и разлетался в разные стороны мелкими осколками. Земля вокруг дрожала так, что у меня едва ноги не подкашивались. Змея крутнулась и поглотила нескольких баранов. Сквозь поднимающуюся пыль и сумрак уходящей ночи я с трудом, но заметил у берега озера Лесного духа. Он выскочил из-за валуна, пытаясь спасти юного аргали, который чёрт знает как умудрился застрять живым между камней в хвосте змеи. Адреналин хлестнул меня словно кнутом. Я вскочил с места, едва не разбив голову о низкий потолок. Краем глаза увидел яркую вспышку магии Унхайлига, как змея хлестнула хвостом по земле где-то возле него. Облако из взметнувшейся пыли скрыло от меня Духа. Меня смело с места. Я бросился к сумкам, выхватил из рюкзака фонарик, помня, что читал про страх ониксов перед ярким светом. Было написано, что именно по этой причине они охотятся в сумерках. Я тогда еще посмеялся над этим, не представляя, как в их желудке что-то может перевариться ведь они сплошь камни. «Магия, мать её!» По склону от пещеры к озеру я промчался в минуту. Если обычно я долго тащился по тропе, то и дело придерживаясь за всё, что под руку попадет, то теперь я просто летел, не видя земли под ногами. Я был напуган мыслью о жестокой участи Духа. «А что если Унх уже мёртв?! Его же могло просто расплющить!» — о том, что будет, если оникс решит пригладить мне череп хвостом, я не думал. Адреналин кипел у меня в сердце. Я истошно заорал, включая фонарь и пытаясь светить змеюке в глаза. Это удалось. Оникс оглушительно зашипел и принялся остервенело молотить хвостом куда попало, пытаясь убрать от себя источник света. Я же нырнул за хлипкое деревце, росшее на берегу, стал молиться всем известным богам, чтобы змея не попала по мне. Лучшего укрытия поблизости всё равно не было. Наконец тварь поняла, что не может справиться с фонариком и с глухим скрежетом убралась восвояси, оставив меня среди раздробленных камней и луж крови попавшихся ей баранов. Бессознательного Унхайлига я обнаружил в глубокой яме, оставшейся от удара хвоста мерзкой змеи. Дух лежал, странно вывернув руки, весь окровавленный и наполовину заваленный осколками скалы. Освобождая Духа, я мигом раскидал камни в стороны. Выругался, видя страшные раны на его теле. Благо сумка с зельями оказалась на бедре Унхайлига. В ней я нашёл один уцелевший флакон с заживляющим. Удача явно любила и меня, и Духа. С трудом разжав ему челюсти, влил в него спасительный отвар. Некоторые раны тут же с противным хрустом закрылись, оставляя на теле грубые рубцы и засыхающие кровавые корки, но повреждений было слишком много. Я осторожно поднял Духа на руки и спустился к озеру. Ледяная вода судорогой охватила мои ноги, но я плевать на неё хотел, смывая с Духа кровь. Удача оказалась переменчива, длинная рана на его животе не заживала и кровоточила. Я ничего не мог поделать с ней. Она была глубокая и широкая, опасная для жизни. Только зелья на неё уже не хватило. «Сучьи потроха! Как я его один потащу к нашей поляне, вниз с гор по крутым тропам и через чёртов лес? Пока доползём, он же умрет, твою мать! Истечёт кровью. А тут оставить его и самому бежать домой за зельем, и потом обратно сюда тоже бред», — паника накатывала на меня. Осторожно отнеся Духа подальше от воды, положил его на ровное место и прикрыл ему рану листком какого-то растения. В горле першило. Что делать, как спасать Унхайлига я не знал. — Если хоть что-то в этом мире действительно ценит его жизнь, то помогите! — проорал я. Надежда на чудо умирала. — Помогите мне хоть кто-нибудь, твою же мать, природа! Он ведь столько для тебя делал… Кто-нибудь… Вдруг поднялся ветер. Такой сильный, что я закрыл Духа собой, чтобы ему в рану не нанесло грязи. Мне казалось, что с гор сошло нечто, мечтающее растерзать меня, размазать по скалам. Свет просыпающегося солнца закрыла большая тень. Я почувствовал мощное дыхание за своей спиной. «Ну, всё, нам точно конец…»