Под сенью алых кленов

Добрались мы только к вечеру. Я не пожалел о проделанном трудном пути, который привёл нас на заповедное пастбище аргали. Седые горы полукругом высились над ним. Они безмолвно берегли роскошный альпийский луг с короткими березками и сосенками, пушистыми низенькими кедрами и множеством цветов. Несмотря на осеннее увядание, тут было сказочно ярко и хорошо. Палитра красок удивляла богатейшим разнообразием. Дополняли идиллическую картину природы, нетронутой человеком, мягкая синева вод прозрачного озера, шумящий по склону скалы тонкий водопад и морозная белоснежность горных шапок. Всё здесь дышало девственной чистотой. Я попробовал посчитать сколько тут примерно пасётся аргали, но быстро сбился. Стадо было огромным. Среди сочных трав паслись и старые и совсем юные особи. Все упитанные. Из стада выделялся могучий самец с величественными рогами и гордым взором. Очевидно, это был вожак. — Чем займемся? — я скинул вещи на каменный склон, поросший лишайником, и присел возле озера. С грустью подумал, что даже примитивной удочки с собой нет и рыбалка мне не светит. А когда опустил руку в воду, то понял, что и купание тоже. Вода была ледяной. — Я осмотрю стадо. Может быть, кого-то нужно подлечить. Ты же поднимайся в пещеру. Вон она. По склону направо. Разложишь в ней вещи и спустишься сюда. Дождёшься меня и мы пойдём к снежным котятам. — План ясен, шеф, — съехидничал я. Получив неодобрительный взгляд Лесного духа, пожал плечами. Насвистывая, отправился к указанному месту. Идти пришлось по крутой тропе, изобилующей каменными осыпями. Пещера образовалась благодаря трещине в массивной скале. Около неё громоздились крупные обломки горных пород, поросшие мхами и лишайниками. Вход был тесный и я ненароком подумал, что Унхайлиг со своими рогами может в нём и застрять. Оканчивалась узкая пещера тупиком, где я увидел остатки кострища. Очевидно, Дух здесь уже бывал и не потерял рога. «Увы, не застрял», — посмеиваясь, помечтал я. — Ну ладно, будем обживаться. Неизвестно, на сколько времени я тут застрял с баранами, — разлохматив волосы, вытащил из сумки шкуру и расстелил её на полу, сверху положил вторую. Осмотрел кострище. В углу нашлись старые запасы хвороста, которые я тут же пристроил на давно остывшие головёшки. Разобравшись с прочими вещами, я спустился к озеру. К моему удивлению Унхайлиг пришёл всего-то к закату, а не к утру. — Я решил, что завтра досмотрю стадо. Подумал, что если задержусь ещё, то тебя комары съедят или лягушки утащат. Ты же любишь находить развлечения на свою задницу, — пояснил он с ироничным взглядом и тёплой улыбкой. — А ты, кстати, в пещеру не пройдёшь. Так что с комарами и лягушками ночевать не мне, — обрадовал я его, на что получил очень ехидную усмешку. К снежным котятам пришлось подняться по отвесному склону еще на добрый километр. Без надёжной опоры рук Лесного духа я бы не раз улетел в пропасть. Забравшись высоко в горы, я увидел в узкой, занесённой снегом, почти неотличимой от скалы расселине, лежбище белой кошки. Дух осторожно протиснулся в её логово. Я последовал за ним. Тут было гораздо теплей, чем снаружи. Спавшая с тремя котятами самка не обратила внимания на чужаков. — Роды вызвали у неё кровотечение. Его я остановил, но пока её нашёл, упустил много времени, — шёпотом сказал Дух, осторожно вынимая пищащий комочек из-под лапы матери. — Я не уверен, что они выживут. Мать очень слаба, молока у неё почти нет, — он протянул мне котенка. Малыш почти ничего не весил, его шёрстка топорщилась в разные стороны. На беспокойное мяуканье котёнка мать отреагировала глухим предупреждающим рычанием. — Он ничего плохого не сделает твоему малышу, — Лесной дух присел рядом с зашевелившейся кошкой, вынул из сумки деревянную флягу с молоком. Пока я растерянно гладил испуганно сжавшийся в моих руках комочек, Унхайлиг накормил двоих котят. — На, напои его, — он, не обратив внимания на мой открытый рот, сунул мне в ладонь флягу. Голодный котёнок мигом прилип к соске и алчно заглотал молоко.

***

От логова кошки к пещере мы спустились только к полуночи. Измотанный и дико уставший, я сразу же пошёл к очагу. Разжёг его и завалился на постель. Унхайлиг остался у входа. Что он там забыл, я не спросил. Не маленький же он в самом деле и если захочет отдохнуть, то явится к огню. Лечь то я лёг, но заснуть так и не смог. Совесть грызла меня не хуже голодного кота. Пришлось подняться и, ворча ругательства, выйти наружу. — Ты не собираешься поспать в более тёплом месте? — вяло спросил я, судорожно кутаясь в шкуру. Дух лежал у меня над головой на плоском козырьке. — Ты сказал, что я туда не влезу, — донеслось в ответ. В голосе Лесного духа сквозила обида. — А тут вполне себе просторно, звёзды яркие и красивые. — Ну, прости, не подумал, — я осторожно вскарабкался к нему на выступ и присел рядом, пряча под шкуру озябшие пальцы. — Посмотри лучше наверх, какое несметное богатство, — Унхайлиг моментально оттаял, принимая мои нелепые извинения. — Чего я там не ви… — я замер с открытым ртом. В нашем мире действительно не было места такой роскоши. В горах звёздное небо было невероятно пышно расшито жемчугом и бриллиантами звёзд. Их не перебивал огонь уличных фонарей. Они сияли так ярко, что я мог запросто свернуть себе шею, разглядывая их и пытаясь охватить все взглядом. — О, Большая Медведица! — Кто? — Унхайлиг приподнялся на локте, с любопытством смотря на меня. — Да вот же Большая Медведица, — я ткнул пальцем в небо, обводя созвездие по контуру. — Да ладно! Какая же это медведица?! Это ковш Девы-Луны, нашей матушки, она черпает им воду из Молочной реки! — Унхайлиг широким взмахом нарисовал мне Молочную реку, которая на самом деле называлась Млечным путем. — Хорошо, а это тогда что? — я сместился чуть в сторону, обводя созвездие Дракона. Расстелил шкуру на камне и улегся на нее, закутывая и себя и Унхайлига в плотный конверт. — А это Русалка, видишь, вот её голова. А это хвост, — Унхайлиг прижался ко мне, грея томным теплом. — А вот тут Лебедь. На нём Дева-Луна плывет по Молочной реке, словно на лодке. А вот тут её Венец. Это Крылатый конь, гляди, как горделиво летит. Он приносит ей разные вести. А у тебя это что? Мы проболтали до утра, перечисляя созвездия и звёзды, и горячо споря, какая же из них как называется.