***
Подниматься по горам узкой тропинкой было не просто тяжело, а адски тяжело. Я давно не забирался на такие высоты, где буквально сердцем чувствуешь, как с каждым шагом к небу вокруг тебя тает кислород. В погонях за артефактами я с компаньонами больше рассекал по долинам и у подножья горных гряд. Сейчас, даже учтя, что вещей Унхайлиг взял немного и с нами шёл один горный баран, нёсший на себе львиную часть поклажи, моё тело всё равно болело от усталости. Оглядываться по сторонам и восхищаться живописными пейзажами желания не было. Наконец, я понял, что дальше идти не смогу. Мне срочно требовался отдых. Я стащил со спины сумку со шкурами и котелком. Сел на первый попавшийся валун. — Я всё! Сдох! — предупредил я впереди идущего Унхайлига. Он обернулся и с сочувствием покачал головой. Пожав плечами, я осмотрелся. Вид, открывшийся передо мной, можно было с уверенностью назвать до безумия прекрасным. Как по заказу деревья в этом месте жались по сторонам высокого обрыва, не пряча за собой сказочную картину могущественной природы. Внизу расстилался пёстрый осенний ковёр из трав, кое-где еще пробитый яркими пятнами поздних цветов. Его окаймлял дымчато-зеленый пушистый лес, всё больше набирающий тьму возле корней гор. Сами горы были окрашены сначала синим, потом тёмно-фиолетовым, а потом и вовсе становились чёрными. В лучах пребывающего в зените солнца снег на скалах сиял так, что было больно глазам. Небо было ярко-голубое, а облака, казалось, спят, зацепившись за отроги. Только руку протяни и возьмешь их сладкую пышную вату в ладонь! Воздух холодил кожу колючей изморозью, но я перестал замечать её. Я был поглощён окружающим пейзажем и чувством безграничной свободы.***
Когда Лесной дух обернулся на отставшего Хеннинга, то не поверил своим глазам. «Неужели это правда…» — видения очень редко посещали Унхайлига, хотя он обладал сильным даром провидца. Он не верил, что подсмотренное им сбудется, но сейчас земля под ногами едва заметно вибрировала, воздух холодом проникал под кожу, замораживая душу, а природа дышала прямо внутри него. На месте человека сидел молодой Лесной дух. Его длинные рога полумесяцем искривлялись назад. Тонкие когтистые пальцы утопали в резных травах и пятнистых лишайниках. Одной рукой он сжимал посох, украшенный лентами четырёх цветов. Ленты змеями вились по земле, очерчивая в судьбе Унхайлига то, во что он не верил, но чего искренне хотел. Белесые волосы и чёрные одежды молодого Духа безжалостно трепал ветер, а на его плече устроился огромный орел, олицетворение силы и красоты. Хотя юный повелитель леса не повернулся к нему лицом, Унхайлиг уже предполагал, кто это. Во что ему совершенно не верилось и зримая картина будущего казалась совсем сказочной. «Будь что будет! Я уже попался в человеческие сети. Если Луна требует моей смерти, то пусть я погибну от руки Хеннинга. Так будет проще и честнее», — но как только Унхайлиг сделал шаг, видение растаяло, оставляя после себя ощущение растерянности. На валуне вновь сидел человек, разглядывающий шумевший под горой лес. — Странно, что из всех мест на тропе ты присел отдохнуть именно в этом, — сказал Дух. — А что в нём такого? Красиво тут, но свались я подышать на несколько метров позже, что бы изменилось? — отозвался Хенни. — Ничего, — Унхайлиг опустился рядом с ним, тоже наслаждаясь видом. Но вовсе не природа привлекала его в эту секунду. От человека исходил вязкий, почти неслышный аромат ивовых ветвей. «Это место силы», — подумал Дух.