Под сенью алых кленов

Лесной дух открыл глаза с первыми лучами солнца. Повернулся на бок и сладко потянулся. При этом он нечаянно зацепил локтем слегка похрапывающего Хеннинга. Тот недовольно забурчал во сне. Унхайлиг повернулся к нему, уже собираясь немилосердно растолкать недотепу, да так и застыл с открытым ртом. Нежно-розовый свет робких лучей раскрасил спящего Хеннинга в сказочные цвета раннего утра, превратив обычного мужчину в прекрасного принца из старой легенды. Волосы блестели чистым золотом, на кончиках пушистых ресниц и на носу устроились неяркие пятнышки дрожащих теней от ивового занавеса. Узкие черты лица, протравленные дерзостью и наглостью, исчезли, уступив место ангельскому благодушию. Тонкие губы приоткрылись во сне, обретая чувственную форму в лучах света. Болезненный румянец сполз, оставив после себя на щеках смущённую трепетную нежность. Прикрывавшее Хеннинга одеяло из шкуры слишком вольно сползло ему на бедра, дав солнцу обнять стройное тело, обнажая его стать и выгодно подчеркивая рельеф. Он словно помолодел. «Какой …красивый! Словно соткан из света! — Лесной дух осторожно протянул руку, провёл по волосам и щеке мужчины. —Неужели я так долго жду именно его? А вдруг? Может быть всё получится? Только мне нужно быть помягче, иначе я его отпугну, — Унхайлиг придвинулся ближе к Хеннингу и осторожно положил голову ему на плечо. Тот даже не шевельнулся, лишь мимолетная улыбка тронула его губы, словно снилось что-то приятное. — Я так боюсь, что опять останусь один… Но мне сейчас очень спокойно с этим человеком. Что со мной происходит? Почему я не могу ответить себе, зачем его спас? Почему мне он стал интересен?» —Лесной дух тяжело вздохнул.

***

Я продрал глаза, когда солнце уже светило во всю мощь. Перевернувшись с одного бока на другой, я тут же зажмурился от ярких лучей, пробивавшихся сквозь развешенный полог. После чего с удовольствием потянулся и выбрался из-под тёплой шкуры. За ночь я основательно прогрелся, поэтому больше не чувствовал себя разбитым. Да ещё та настойка с молоком наверняка поспособствовала моему выздоровлению. «Ну и гадость! Чистая отрава», — вспомнив вкус целебного зелья, я поморщился. Мне припомнилось, что ощущал я себя отвратительно перед тем, как Лесной дух уложил меня спать. Он сыграл мне на свирели какую-то старинную песню, наверное, колыбельную. Я словно заново услышал чудесные звуки, рождавшиеся из хрупкого инструмента под ловкими пальцами хозяина пещеры. «Кажется, Дух спал рядом со мной так близко, что я до сих пор чувствую тяжесть его головы на своём плече. Интересная вырисовывается картина… Неужели он подпустил меня к себе и стал прижиматься ко мне как к подушке?» — но как ни странно эта мысль не вызвала никаких негативных эмоций. Скорее наоборот. Я лежал в постели и пытался разобраться в себе. «В козлином обличье он вызывает у меня суеверный страх, я начинаю паниковать. Волосы встают дыбом и хочется куда-то бежать. Либо спрятаться так, чтобы он меня не заметил. В общем, испытываю вполне естественное чувство самосохранения. Да любой мало-мальски разумный человек на моём месте тоже драпал бы без оглядки от этакого лесного чудища! — я загнул палец, пытаясь разложить свои мысли по полочкам. — Но в виде мужчины Дух не вызывает такого отвращения. Череп-маску свою он при мне ни разу не надевал, следовательно, не пытается меня запугать.… В человеческом теле он довольно мил и симпатичен. Красоту у Унхайлига не отнять, пускай даже она сурова, словно он викинг. Чтобы я себе не говорил, но мне сильно нравится его внешность. Жаль, что он очень много ворчит, но тут я сам виноват». «Интересно, а что случилось бы, повстречай я его в каком-нибудь ночном клубе? Фактически все мои знакомства с мужчинами из таких мест… Заинтересовал бы он меня как любовник? Он ведь действительно очень красивый. Да, и слишком умный для лесной твари. Интересно, а ещё какой? Чем он увлекается кроме охоты? О чём с ним можно поговорить? — я понял, что могу не только любоваться Духом как чудом природы… а готов пойти дальше и… Что дальше я, конечно, придумал, но тут же нахмурился, понимая, что мысли свернули куда-то не в то русло. Пускай я уже спал с мужчинами и в этом не было откровения, но в тех связях я не видел конкретной симпатии к кому-то. Это было просто вожделение, словно попробовать новое блюдо в ресторане, любопытство. Правда был один парень, который мне нравился больше, чем десерт, к нему тянула не только похоть, а интерес узнать, что у того в душе. Однако я ему подходил лишь для удовлетворения, подвернулся под руку забавной игрушкой. Когда мне это стало ясно, я послал его к чёрту в зад. Тем не менее, сейчас мои горячие помыслы вряд ли можно было списать на банальный интерес к расширению кругозора и к тяге развлечься. В них не было похоти. А это было уже странно. «А вдруг я так думаю, потому что хочу чего-нибудь совсем новенького? С самыми разными девушками я был и так, и этак. Вполне возможно, что я уже просто пресытился ими. С парнями не задалось. А вот с козлоногими ещё не было ничего, оттого уже интересно. А хочет ли Дух от меня чего неподобающего? — я тут же прогнал от себя эту крамольную мысль. — Скорей всего, нет. Мне кажется, ему вообще нет до меня дела. Ну, торчит около него придурок какой-то, мешается постоянно под ногами, влипает в какие-то дурацкие истории, а ему приходится бежать и спасать клоуна. Вот развлечение-то! Надо признаться, что влипать в разные идиотские ситуации у меня выходит отлично, особенно в последнее время». — Тяжело вздохнув, я поднялся с кровати и пошёл искать Лесного духа. Некоторые вопросы всё-таки требовали разъяснений. Идти далеко не пришлось, он, словно почувствовав, что я пробудился, сам зашёл в пещеру. В руках у него были какие-то ветки.  — Вот, возьми и надень это, — Дух протянул мне клубок веток. «Это что ещё…» — я встряхнул его. Когда тот расправился, то я непроизвольно ахнул.  — Ты издеваешься?! Я не собираюсь это надевать! — моему возмущению не было предела. Однако Дух остался спокоен. — Твоя одежда пришла в негодность, так что надень… — невозмутимо сказал он. — Я не могу это носить! — я вновь взвился, ибо то, что предстало моему взору, было юбкой из листьев, но длинных и зелёных, в отличие от тех, что были на одежде Духа. — Ты с ума сошёл?! Предлагаешь мне бегать у тебя по лесам с голым задом, словно туземец какой-то?! — заорал я, потрясая злосчастной юбкой перед его носом. — Ты можешь бегать хоть совсем голым и на ушах, — совершенно серьёзно заверил меня Лесной дух. «Он издевается?» — заскрежетал зубами.  — Ты специально прячешь мою одежду, чтобы я от тебя не убежал! — в сердцах бросил я и тут же осознал, насколько нелепо это прозвучало. Видно, Дух решил так же, потому что на его лице мелькнуло недоумение.  — То, что от неё осталось, одни лохмотья, которые нужно скрывать как сокровище! — ответил он, а я ощутил себя ребёнком, которому взрослый снисходительно разжёвывает очевидные вещи. «Но если я с дури начал гнуть свою линию, то останавливаться глупо».  — Достань их! Я починю, — безапелляционно заявил я, бросив предложенную юбку на пол. Для большей твёрдости своей позиции я даже руки скрестил на груди.  — Я сжёг твои тряпки, — пожал плечами Дух. — Что? — спросил я, не веря своим ушам. — Я кинул твою одежду в огонь, — всё также невозмутимо ответил Дух. Это окончательно вывело меня из себя.  — Чёрт! Да ты сумасшедший! Я похож на аборигена? Папуаса напоминаю, чтобы в листиках и веточках ходить?! Какого хрена ты распоряжаешься моими вещами? — заорал я, пиная несчастную юбку и яростно размахивая руками. Я ругался долго и с чувством, выпуская злость и раздражение. Дух наблюдал за моими метаниями по пещере с насмешкой в карих глазах.  — Поступай, как знаешь, но хочу предупредить тебя, что в этих лесах много всякого водится. А вдруг кто посчитает тебя отменным лакомством, — дождавшись, пока я выдохну и замолчу, сообщил он, пожимая плечами. «Издевается, как пить дать! Но я не горю желанием бегать голышом по лесу», — я заметил скрытую улыбку в уголках его губ.  — Чем посчитает? — раздражённо огрызнулся я, поднимая с пола дурацкую юбку. — А в этом не посчитает обедом?.. Чёрт, это ерунда какая-то… С бурчанием я принялся примерять ветки, но понятия не имел, как их закрепить на талии. Я крутился, матерясь себе под нос до тех пор, пока мою руку неожиданно не накрыли тонкие пальцы Унхайлига.  — Стой спокойно, — чужое дыхание обожгло мое плечо. Ловкие пальцы заскользили по моим бёдрам, переплетая ветки на поясе. Я чувствовал его прикосновения, лёгкие и невесомые, словно крылья бабочек, боялся лишний раз вдохнуть. А злость внезапно куда-то пропала. Мне на ум пришла глупая мысль, что для поцелуя придётся наклоняться, поскольку Дух ниже меня на полголовы. «Чёрт, куда меня понесло?!» — пока я обдумывал неожиданную мысль, руки Унхайлига справились с задачей.  — Ну вот… отлично смотришься, — отстранившись, он усмехнулся. Я с ним был, мягко говоря, не согласен. Выглядел в такой одежде нелепо и чувствовал себя неуклюже. Ветки, хитро сплетённые на поясе, тёрли кожу при движении. Ногам было неприятно свежо, потому что ветер легко проникал сквозь листву. Про половые органы я предпочёл бы умолчать, ибо они испытывали наибольший дискомфорт. «Хорошо Духу, он не человек вовсе. Носит панцирь из коры и череп-маску вместо шлема, но я-то не покрываюсь корой!» — я плохо представлял, как ходить в дикарской обновке. Я с трудом подавил в себе новый приступ гнева. О многом предстояло ещё подумать в одиночестве. С чем-то смириться, с чем-то сразиться, а пока стоило прояснить одну вещь.  — Я хочу домой, — сказал я с нажимом.  — Я не могу тебя отпустить, — развёл руками Дух. На секунду мне показалось, что в его глазах мелькнула обречённость. «Ну, нет, так не пойдёт».  — Но я уже всё осознал, — уверенно заявил я.  — Что ты осознал? — Унхайлиг слегка приподнял брови.  — Что я идиот и пора меняться в лучшую сторону, — смиренно ответил я, даже глаза покорно опустил.  — Ты не пойдёшь домой, пока не научиться бегать босиком по камням, — наставительно изрёк Дух. «Он опять издевается? Сначала юбка, теперь это!» — мне показалось, что я ослышался.  — Что? Чёрт! Ты специально придумал это, чтобы задержать меня здесь? По камням, значит? Вот, смотри! — я подбежал к валуну и запрыгнул на него. «На мне нет обуви. Я босой. Так что условия выполнены!» — моя самоуверенность тут же была наказана. Едва я вскочил на камень, как зашипел от боли. Его бугристая поверхность оказалась обманчиво гладкой. На ней были острые малоприметные грани. Одна из них и разрезала мне ступню. Судя по резким болезненным ощущениям, рана была достаточно глубокой. Я приподнял повреждённую ногу, чтобы осмотреть насколько всё серьёзно, но сделал это неловко. В итоге замахал руками, падая на землю и матерясь сквозь зубы.  — Похоже, я зря тебе поверил, ты остался идиотом, — раздалось над моей головой. Спорить резко расхотелось. Я лишь вздохнул. Действительно, я остался самоуверенным болваном, который вел себя как истеричный ребёнок. Мне неожиданно стало стыдно за свой спектакль. Унхайлиг ловко поднял меня и, позволив опереться на его плечо, повёл к пещере. Там он смазал мне рану дурно пахнущей болотом мазью и перевязал каким-то листом.  — Ты на больничном. У тебя есть время подумать над своим поведением, — объявил он мне и вышел. «Минуточку, откуда он знает, что такое больничный? — удивился я, вздыхая и бессильно откидываясь на шкуру. — Чёрт бы побрал весь этот лес!»