Под сенью алых кленов

Едва Найяра активировала амулет, как тот засиял голубоватым светом. Меня неудержимо затягивало внутрь разрываемого им пространства. Я постарался максимально расслабиться, чтобы не препятствовать этому, но получилось плохо. Меня начало подташнивать, рассудок затуманился. Казалось, что внутренние органы сжал в кулак садист. Сильный толчок оторвал мои обмякшие ноги от земли. Я инстинктивно взмахнул рукой, пытаясь за что-либо ухватиться, но ладонь лишь чиркнула по холодеющему воздуху. Секунда!.. и меня утащило внутрь воронки перехода. Внутри портала я ощутил себя как в стиральной машине. Пожевав, воронка выплюнула меня на землю как гнилой плод. Я неудачно приземлился на что-то очень холодное и сыпучее. Глаза ослепила белизна, кожу обжег мороз. Меня стошнило. Когда перед глазами перестало двоиться, я с трудом сфокусировал взгляд. «Замечательно, я приземлился в сугроб! Постой… А откуда он тут?» Я вскочил на ноги, слегка покачнувшись, и оглядел местность. Всюду на осенних листьях лежал снег. Сильнейший ветер крутил по поляне вихри, рассыпая вокруг ледяные иголки снежинок. Небо закрывали смоляные тучи. Они висели так низко, что казалось, ещё чуть-чуть и упадут на землю. Стволы деревьев и статуи были покрыты толстой коркой инея. Столетние клёны клонились к земле словно тростинки. Некоторые были вырваны с корнем. Я же стоял по колено в сугробе. Порыв ураганного ветра едва не снёс меня с ног. Я мгновенно промёрз до костей. Ветер проник под одежду, прихватив туда и ледяных иголочек, что впились в торс подобно пчёлам. Вьюга застилала глаза, мешая видеть происходящее. «Боже мой, что тут случилось?!» — спотыкаясь и едва не падая от порывов ветра, бросился искать Духа. — Бернд! — я впервые позвал его по имени. Отчаянно пытаясь перекричать завывающий ветер, достиг пещеры и ужаснулся. Вход в неё был завален упавшим деревом, которое раньше росло над ней. И в этот момент порыв ветра свалил меня на землю, но подо мной оказалось что-то мягкое. Я опустил взор, и мне стало трудно дышать. Ладони упирались в блестящую белоснежную шерсть Вайс. Она была мертва. По щекам сами побежали горячие слёзы. Во мне проснулся страх перед будущим. — Нет, пожалуйста! — отчаянно закричал я, прижимаясь к холодному телу волчицы. «Поздно, слишком поздно. Кажется, уже случилось всё самое страшное! Но вдруг мой Дух ещё жив?» — я вскочил на ноги и, прикрывая рукой лицо от снега, двинулся дальше, едва удерживаясь на подгибающихся ногах. Шварца я обнаружил чуть поодаль от его подруги. Он лежал на животе, странно раскинув лапы. Под ним виднелся бурый снег. Хоть этого волка я и остерегался, но он не был мне чужим. Встав на колени рядом с ним, я крепко обнял его в последний раз. Затем с трудом сглотнул тугой ком в горле и поднялся, чтобы пойти дальше. — Бернд! — едкая горечь всё больше захлёстывала меня. «А вдруг Маркус держит его в плену? Быть может, ещё не поздно?» — я старательно гнал от себя дурное предчувствие, стараясь не завыть от отчаяния, скребущего в душе каменными острыми когтями. — «Господи, пусть это будет ночной кошмар, и я просто проснусь! Пусть всё будет хорошо!» Пройдя ещё немного, я наступил на что-то твёрдое. Нагнулся и задубевшими от холода пальцами поднял с земли до боли знакомую вещь. Это был нож. Его шершавая рукоятка из переплетённых ветвей была к моему ужасу покрыта запёкшейся кровью. «Это его кинжал, сомнений быть не может», — лихорадочным взглядом я медленно отследил кровавую дорожку, уходящую прямо в грудь Лесного духа. В этот момент у меня внутри всё заледенело. В груди Унхайлига зияла дыра. Чёрная масса, застывшая по краям раны, сглаживала её, но не скрывала истерзанной плоти. Тело его было неестественно выгнуто и связано. В голове мелькнула мысль, что узлы на верёвках без сомнения — работа Ликки. С мутнеющим сознанием я медленно поднял глаза и посмотрел в лицо Унхайлига, уже понимая, что увижу, но отказываясь принимать это. Казалось, что он просто спит. Веки его были плотно закрыты, он откинул голову назад. На ресницах серебрились искорки снежинок. Из уголка рта протянулась вниз, на шею, тоненькая кровавая дорожка. Лицо Духа было расслаблено и безмятежно, словно он видел какой-то приятный сон. Мои ноги стали совсем ватными. Не в силах стоять я рухнул на колени. — Пожалуйста, нет… — зашептал я непослушными губами, всё ещё веря в жуткую правду. Боль резанула по сердцу так, что мне стало нечем дышать. Я застыл в немом крике и сложился пополам, пряча лицо в ладонях. Спустя некоторое время я понял, что страшный вой раненого животного, который раздавался над поляной — это мой безумный крик. Сколько я так вопил и звал его, я не знаю. В тот момент, когда я осознал, что Унхайлиг уже не со мной, моё сердце затопила такая боль, что я мечтал умереть вместе с ним. Я впервые молил Бога о самой страшной каре для самого себя, ведь из-за моей глупости погиб мой любимый. Я готов был уничтожить Маркуса и Ликки, готов был голыми руками разорвать их. Жаждал искупаться в крови Маркуса, сжав его трепещущее сердце в кулаке так же, как он сжимал в руке сердце Унхайлига. Ярость и гнев вперемешку с невыносимой болью пожирали меня. Пошатываясь, я встал и тут же очередной порыв ветра бросил меня прямо на статую. В сумке жалобно хрястнул флакончик с зельем, которое дала Найяра. Сейчас эта потеря была не важна. Я беспомощно оперся на статую рукой и, уткнувшись в холодное плечо Унхайлига, заплакал. — Прости меня, прошу… — захлёбываясь от рыданий, прошептал я, скользя губами по его ледяной гладкой коже. — Это я во всем виноват. — Хенни… Я не сразу сообразил, что слышу его голос, зовущий меня. — Послушай… меня… Я медленно поднял затуманенные слезами глаза и наткнулся на потухший взгляд Лесного духа. Сердце неожиданно совершило кульбит.  — Отнести меня… к дереву… Жизни… — сообщил он и уронил голову на грудь. Я не знал смеяться ли мне, что сошёл с ума или рвать на себе волосы от горя, что ещё нахожусь в здравом рассудке. «Если… если… Он ещё жив! Боже, неужели можно что-то исправить? Только за какую цену?» Не медля ни секунды, я разрезал кинжалом верёвки, удерживающие его тело, и когда оно освободилось от пут, то соскользнуло в мои дрожащие руки. Мне показалось, что мир перевернулся. Не чуя под собой ног, не замечая ветра и снега, бьющих меня по лицу, бросился по хорошо знакомой тропинке к заветной цели. Я отлично помнил путь к дереву Жизни и даже в злую бурю без труда нашёл его. Непогода только усилилась, когда я опустился на корни вместе с Лесным духом.