***
-… Я больше не намерена прятаться, Nana, - девушка стояла перед креслом, на котором, как на троне восседала мать, – Я понимаю тебя, но хочу жить своей жизнью. А в моей жизни я не позволю себе указывать никому. - Ты упряма, - Старшая покачала головой и отвернулась, пряча слезу, - однако это качество перешло тебе от меня. Нелегко мне далось это решение, да и принимать его пришлось не совсем самостоятельно, однако живи, как знаешь. Мне слишком сложно с тобой спорить. Моё сердце едва не остановилось, когда я поняла, что ты натворила, однако я рада, что ты жива. Она встала и направилась в другую комнату. – Ты можешь отправиться во дворец. Развейся, тебе пойдёт на пользу…***
Вечером принесли конверт с оттиском королевской печати. Трандуил предусмотрительно запечатал письмо, дабы ничей любознательный взор не прочитал записки, не предназначавшейся для чужих глаз. Строго говоря, там не было ничего особенно важного. Владыка лишь уведомлял, что примет эльфийку в своих покоях незамедлительно для аудиенции. Король обычно никогда никого не приглашал настолько внезапно, поэтому девушка немного разволновалась. Она немедленно отправилась на вызов, на ходу размышляя, чего он, собственно говоря, от неё хочет. Торопливо переступив порог королевских покоев, девушка пошла в их глубь, к камину, но любимое кресло Владыки было пусто. Когда Телариан озадаченно повернула голову вправо, надеясь глазами нащупать знакомую фигуру, голос Трандуила раздался сзади. - Добрый вечер.***
Он выглядел непривычно, даже слишком непривычно. Уютно, наверное так можно охарактеризовать… Штаны, лёгкая шёлковая рубашка, по обыкновению распущенные волосы были растрёпаны, а ноги – босы. Владыка явно собирался ко сну. - Я хотел с тобой поговорить, - он кивком пригласил её сесть… в своё кресло? Когда она, несколько ошеломлённая неестественностью происходящего, последовала приглашению, он уселся на ковёр перед камином, по-детски протянув руки к огню. - Владыка… - Оставь, пожалуйста, официоз хоть сейчас, - король иронично улыбнулся, - когда я перед тобой вот в таком виде, меня не стоит определять, как официальное лицо. - В таком случае, я могу уйти? – немедленно осведомилась девушка. - Можешь, - безмятежно ответил эльф, - но не забывай, что завтра я снова буду официальным лицом и призову тебя официально. И тебе всё равно придётся побеседовать со мной. - Ладно, как скажете, - ей очень хотелось отвратить от него взор, но сейчас эта задача казалась ещё более сложной, нежели обычно. Невыразимо прекрасный, сильный, тонкий и печальный… как дерево с обрубленными ветвями… Сейчас он казался почти прежним.***
Девушке вспомнилось время, когда он учил её, ещё совсем маленького эльфёнка, ездить на лошади, и играл с ней: боролся на деревянных палках, а под конец неизменно делал вид, что девочка сразила его наповал, смеялся, почти не сопротивляясь порывам проказливого ребёнка его пощекотать… В то время он всегда был весел, а в его глазах бушевала негасимый пламень жизни. Он уже был Владыкой и не всегда мог позволить себе свободу в поведении, но оставаясь с маленькой Телариан, он переставал ощущать себя Королём, вождём целого народа… Оставался только лишь эльф-синда Трандуил. Его уста часто посещала радостная улыбка. Владыка ничуть не преувеличивал, когда сказал, что практически воспитал девушку: так оно и было. В детстве всё кажется несколько другим. Со временем представления и даже косвенно воспоминания эльфа, человека, да и кого бы то ни было меняются порой в соответствии с нынешними ощущениями. И Трандуил казался ей тогда совсем другим: беспечным, счастливым, беззаботным, простым и добрым существом. Но, к сожалению или к счастью, всё меняется.***
Со временем он стал реже заезжать в дом Айриона и Лириэн, а позднее – почти перестал совсем, появляясь лишь на День Рождения Телариан. На недоумённые расспросы мать неизменно убеждала подождать, ведь «у Владыки множество других дел». Лишь потом девушка догадалась связать это с его женитьбой, а впоследствии – появлением наследника, ибо считала на тот момент Трандуила другом, не способным на предательство подобного рода. Эльфы растут долго, но становятся взрослыми разумом за считанные месяцы. Основательно подросшая бывшая воспитанница была поселена во дворце поначалу в общество молодой Королевы. Та была прекрасна, как лунная ночь, и задумчива. Она была настолько не похожа на своего мужа, что, когда они появлялись вместе, чувствовалась какая-то своеобразная гармония. Тэйлиэн происходила из знатного рода, из Дориата, тоже бежала оттуда вместе с семьёй. Трандуил долго и тщательно добивался её руки, и сложилось у них всё далеко не сразу даже после того, как исчезла с горизонта угроза в лице Владыки Орофера, не вполне хорошо относившегося к увлечению своего сына. Однако… всё это не имело значения. Телариан - уже, можно сказать, эльфийский подросток, маленькая женщина, часто имела возможность слушать и лицезреть то, что ей совсем не хотелось бы видеть: с какой любовью смотрит на жену Трандуил, как держит Тэйлиэн за руки, как перебирает длинными пальцами её волосы цвета воронова крыла… Дело в том, что в то время, когда Телариан поняла причины столь значительной и увеличивающейся редкости посещений Владыки, она также осознала, что любит его по-настоящему. Вернее, девушка тогда не знала, что значит «по-настоящему». Сначала это называлось ветреным словом «влюблённость», затем «страсть»… и уже затем - непосредственно любовь. И в моменты проявлений нежности Владыки к жене Телариан было особенно печально. Со временем она научилась успокаивать себя тем, что главное – его счастье, но процесс осознания сего факта начался далеко не сразу, и в первое время она вела себя слагка недружелюбно. Лишь после разговора с матерью, в котором Лириэн стыдила дочь за немотивированную враждебность и просила не позорить при дворе имя отца, эльфийка поняла, что деваться некуда. И начала учиться лицемерить. Это было нелегко, но она старалась. По началу обман её был заметен невооружённому взгляду, затем лицемерие стало Телариан второй личиной. С лицемерной улыбкой встречала девушка рождение Леголаса и лицемерно желала младенцу «всяческих благ», гибель Королевы - с лицемерной же скорбью. Лицемерно же было и умиление Тауриэлью, взятой Трандуилом на воспитание после смерти любимой жены… Владыка после смерти жены впал в траур. Это событие кардинально изменило его характер, и, лишь порой, глядя на сына, Трандуил испытывал ощущение, сходное с тем, что было ему попутчиком в более счастливые времена. И навсегда в зеркальной глуби глаз Владыки Мирквуда воцарилась тихая, холодная печаль… - лишь жалкий отголосок боли в его сердце. Нет, потеря Тэйлиэн была не первой в его судьбе. Она явилась скорее контрольным ударом. Всё ещё глодали его душу воспоминания далёкой битвы при Дагорладе, порой во страшных снах руки всё ещё казались ему мокрыми от тёплой крови Орофера… Всё ещё пронзал сердце некий пророческий страх возможности повторения былых кошмаров и возвращения Врага. Просто теперь в копилку горестей, ужасов и поводов для раздумий добавился ещё один пункт, с которым Трандуилу было свыкнуться очень тяжело. Однако вполне возможно. Он утешал себя надеждой со временем воссоединиться с возлюбленной в чудесном и далёком Валиноре…***
Языки пламени озаряли комнату мягким светом, и девушка поняла, что слишком углубилась в раздумия: Владыка глядел на неё вопросительно. - Ты ведь не слышала, что я сказал. Не так ли? – его тон стал чуть холоднее. Повелитель Мирквуда не любил проявлений невнимания к своим словам. Девушка оторопело наблюдала перемены в настроении Короля: зеркало его глаз словно бы треснуло, а изнутри выглянула тьма… На лице эльфа не было уже ни тени улыбки. - Нет, Владыка, - Телариан смутилась и отвела взгляд, под его пристальным взором - я задумалась, простите. - Не обращайся ко мне официально, пожалуйста. По крайней мере, сейчас, сегодня, - он немного подвинулся и сделал приглашающий жест, - и сядь ближе… Девушка выполнила пожелание, немного подумав. Она робко опустилась рядом с Владыкой на мягкий ковёр, но ей было несколько не по себе: сейчас собеседник излучал нечто неведомое, мрачное и ледяное. - Трандуил, - ей было очень непривычно называть его по имени вслух, глядя ему в лицо, - если на то ваша воля, я расскажу свою историю и не солгу... - А ты могла бы солгать своему королю? – он по-птичьи склонил голову на бок, не отрывая взгляда от лица девушки, будто бы ведя допрос. - Нет, - эльфийка испытывала мучительное желание убежать. Простоволосый, босой… Владыка был почти страшен в данный момент. Ещё минуту назад он был весел или, по крайней мере, таковым казался, однако сейчас он будто бы сам сбросил маску. Вот только его притворство обнаружить было совершенно невозможно. – Простите меня, я не хотела этого сказать… - выдавила она, стараясь не обнаружить свой страх. - Не бойся меня, - Трандуил отвернулся к камину, опустил голову к груди, закрыл глаза и глубоко вздохнул, вновь возвращая себе спокойный и беззаботный вид. Наваждение рассеялось. – Прости, таким я бываю наедине с собой каждый день. - Что… что это было? – Телариан всё же осмелилась задать волнующий её вопрос. - Тени Мордора, - он открыл глаза и взглянул на уютное пламя камина, - они преследуют меня как никого другого. Мало кто вернулся из той битвы… По сравнению с ней Битва Пяти армий, через которую прошла ты – невинный балаган. Я был слегка ранен при Дагорладе, возможно отравлен. Девушка молчала. Разве могли найтись подходящие слова утешения в подобном случае? - Я знаю, Вы испытываете мучения… - её рука сама потянулась к его плечу в ободрительном жесте, однако по пути была отдёрнута волевым усилием и сплетена с другой рукой, покоящейся на собственном колене, - однако я убеждена, что должен быть способ Вам помочь… - Он был, - Трандуил сидел неподвижно, - на какое-то время я подумал, что обрёл счастье. Но сейчас я не хочу, чтобы речь шла обо мне. Мне не нужна жалость, и не нужно утешение. Он уселся, обхватив колени руками, и продолжил: - И мне действительно хочется услышать твои объяснения. Для чего ты полезла в битву? Для чего так целеустремлённо тренировалась все эти годы? И почему ты меня избегаешь? Рассказывай подробно, без утайки. Я хочу знать всё.