Жена якудзы

      В глубокой растерянности Дайши смотрел на полную решимости Мэй.       — Вы думаете, что я преследую выгоды? — взяв себя в руки, нарушил он неловкое молчание.       — Да. — твёрдо ответила женщина, хмуря брови. — И я думаю так не без основания. Разве могу я верить всем подряд в тех условиях, в которых живу? Это бы было крайне неразумно с моей стороны.       — Ох... Я и не думал, что то, что я делаю это искренне, может поддаваться сомнению. Я не ищу выгоды, мне просто хочется помочь, и я чувствую, что должен. Я не могу бросить вас, забыть, что здесь так живут люди. Вы страдаете, рискуете, а я живу в безопасности... Я не могу так, понимаете? Это ведь несправедливо... Верьте мне, пожалуйста. — не на шутку распереживавшись, говорил Дайши, и никак не мог остановиться и успокоиться.       — Я... я верю... — выдавила из себя Мэй, тронутая откровенностью Дайши.       Некоторое время они молчали, не зная, что сказать. Мэй смотрела в пол и напряжённо думала о сложившейся ситуации. Она привыкла анализировать поведение людей, с которыми имела дело, и, слыша, что говорит Дайши и видя, как себя при этом ведёт, она понимала, что он её не обманывает. Был только страх перед будущим, а недоверие испарилось.       Подняв голову, она встретилась взглядом с Дайши. Мужчина едва заметно вздрогнул, но не сводил глаз с Хасимото. Мэй показалось, будто что-то зашевелилось внутри. Нет, это был не ребёнок — он бы толкался по-другому. Для Мэй шевеление это было больше похоже на то, как если бы её щекотали, но только внутри, где-то под рёбрами. И она поняла, что это, скорее всего, было вызвано взглядом Дайши.       «Странно, это слишком странно... —думала женщина, хмуря брови. — Впрочем, я уверена, что это чепуха, совершеннейшая чепуха. Мне показалось. Да, иначе и быть не может.»       — Когда вы родите? — вдруг спросил Дайши.       — Осталось немного меньше трёх месяцев. — ответила Мэй, встав с дивана и начав медленно ходить по комнате. — Если вы хотите предложить нам сбежать отсюда, то это возможно только после того, как я рожу. — будто читая мысли Дайши, сказала она.       — Почему же?       — А вы бы могли так скрываться от бессердечных якудза, да ещё и с шестилетним ребёнком? — горько усмехнулась Хасимото, указывая на свой живот. Мужчина кивнул, соглашаясь.       — Но как же тогда быть?       — Сначала я рожу, а потом уже подумаем о побеге.       — Вы собираетесь рожать здесь? — удивился Дайши.       — Я родила Арису здесь, только в другом доме и с помощью вызванной мужем акушерки, рожу и этого ребёнка. — твёрдо ответила женщина, и по её взгляду и голосу Дайши понял, что решение её не изменится. Но в лице Мэй вдруг произошла неожиданная перемена, сильно поразившая Дайши. В глазах её появился страх, похожий на страх загнанного в тупик животного перед лицом неминуемой опасности. — Только помните, пожалуйста, о нас! Помните и приходите хотя бы иногда. Теперь я перестала надеяться на себя во всём и боюсь остаться одна. Если вы можете... — Мэй громко и отрывисто вздохнула, будто её что-то душило.       — Не нервничайте. Я сделаю всё, что смогу. А теперь я пойду?       — Останьтесь лучше здесь, я постелю. Неуютно, но уже ночь, опасно идти куда-то. — тихо проговорила Хасимото.       — Спасибо.       Повозившись некоторое время с бельём, Мэй постелила на тот же диван, на котором они сидели, пожелтевшую простыню, затасканные одеяло и подушку и, извинившись за возможные неудобства, ушла из комнаты в хрупком состоянии спокойствия. Она понимала, что в её положении спокойствие долго длиться не может, но как же хотелось ей испытывать это, пусть сомнительное, но спокойствие хотя бы какое-то время. И теперь, после того, как появился этот непонятный для неё Дайши, который хотел помочь и не преследовал выгод, Мэй верила и ей хотелось верить ему, и она тешила себя надеждами, что настанет время, когда опасность исчезнет и можно будет жить спокойно.