Жена якудзы

      Когда Дайши вышел из переулка, небо над городом заволокла тьма. Где-то среди макушек небоскрёбов на тёмном полотне висел бледно-жёлтый диск луны, и свет его терялся среди бесчисленных огней мегаполиса. Но, несмотря на свою бесчисленность, Дайши они казались наполненными фальшью, ведь они не могли гореть вечно; и только свет той далёкой луны внушал доверие — она настоящая, не обманет, она будет светить ещё много лет.       «Много лет... Но сколько же, на самом деле?» — вдруг подумал Дайши. — «Ведь настанет время, и она, луна, казалось бы, вечная, которая была всегда и есть сейчас, погаснет.» — тут пришло такое логичное, но ужасающее осознание. — «И я... я тоже когда-нибудь... погасну... НА-ВСЕГ-ДА! Как это будет? Что будет тогда?»       Раньше для Дайши это была простая, заученная истина. Она была в порядке вещей — всё имеет конец, для каждого существа рано или поздно наступает смерть. Да и что в этом ужасного и непонятного? Действительно, всё просто, как «дважды два», жизни людей заканчиваются, а дальше небытие. Кто-то боится этого небытия, а кто-то нет. Дайши не боялся. Но сейчас почему-то он задумался: «А всё ли так просто, как кажется?» Вот, пришла она, смерть; ты, может быть, немного помучившись, закрыл глаза, а там темнота и то самое небытие. И ты уже не знаешь ничего, не помнишь себя, ведь тебя уже НЕТ.       «Просто, это слишком просто! Быть такого не может! Не может же жизнь просто так взять, и кончиться, прерваться?»       Всё внутри запротестовало, и мужчина понял, что небытие глупо, нелепо. Он вспомнил, что есть люди (и их совсем не мало), которые верят, что есть жизнь после смерти (разум его всеми силами противился слову «смерть», простому и ужасному, как пришедшее осознание). Люди эти казались Дайши сказочниками, не желающими верить в окончательную смерть фантазёрами, однако сейчас все его устоявшиеся умозаключения перевернулась с ног на голову и потеряли значение.       «Может, именно небытие — глупая фантазия? Тогда всё получается слишком сложно: жить по правилам, стремиться к духовному самосовершенствованию, чтобы на том свете не пришлось расплачиваться за свои ошибки. А как сложно не совершать эти ошибки и признавать их потом! Нет, я не могу, эти мысли невыносимы!»       Дайши вошёл в свою квартиру и ощутил небывалую усталость. Несомненно, тяжёлый рабочий день и внеплановая прогулка по обнищавшим и запущенным переулкам отняли немало сил.       Наскоро поужинав и приняв душ, мужчина лёг на футон, но тут пришли новые мысли, не давая спокойно уснуть.       Хасимото Мэй и Арису... Очевидно было их бедственное положение, и Дайши совершенно не мог понять, почему Мэй себя так вела. В его представлении, в такой ситуации люди должны хвататься за каждую возможность выбраться, но женщина вела себя противоречиво, отталкивая возможного помощника. Это приводило Дайши в глубокое недоумение.       «Хасимото-сан, скорее всего, есть, что скрывать, и ей неуютно от того, что я вторгаюсь в её пространство.» — постарался он успокоить себя, но сомнения и незнание ещё долго терзали его, не давая покоя.       В конце концов, Дайши понял, что теперь просто забыть, как он хотел этого раньше, не выйдет, и он не сможет успокоиться, пока не поможет Мэй и Арису всем тем, что будет в его силах.       «Я уже ввязался в эту игру, и отказаться невозможно. » — твёрдо решил он.       Дайши встал с футона и вышел на балкон, чтобы закурить. Несмотря на позднее время суток, Токио пылал жизнью и пестрил всеми своими красками, не желая засыпать. Город не спал ни днём, ни ночью.       Сделав затяжку, мужчина долго наблюдал за меняющим свои формы сигаретным дымом; мысли так же меняли свои формы и оболочки. И только бледно-жёлтый диск луны, одиноко висящий на тёмном полотне небес, не менялся.