Рагнарёк

      Когда он пришёл в себя, вокруг был прохладный полумрак. В этом полумраке он чувствовал двоих смертных, слышал их дыхание, ощущал их страх и напряжение, а ещё тонкий флёр былого восторга. Понятно, сначала радовались, что он попал к ним в руки, но теперь им не до веселья. Жалкие смертные.       Он продолжал оставаться недвижимым, притворяясь, что всё ещё не пришёл в себя, и эти беспечные людишки не заметили этого. Глупые, жалкие и никчёмные! А он, как последний дурак, попался им в плен. Человеческий страх слегка подслащивал пилюлю позора, но не более того.       Сквозь пряди длинных белых волос, удачно упавших ему на лицо, он рассматривал свою темницу. Источник тусклого света был направлен на клетку, окружавшую его. Кроме внушительных брусьев, отделявших его от невидимых пока часовых, было что-то ещё. Он чувствовал тонкую вибрацию в воздухе — какое-то силовое поле. Ну, или ещё что-то в этом духе. Плохо. Похоже, заперт он надежно. Но людишки всё равно опасались. А вот это хорошо.       Он продолжал наблюдать за охраной и изучать место. Огромное помещение было почти пустым и не имело окон. Трудно понять, на земле ты, под землей или ещё где. А вот полумрак не мешал ему — он обладал прекрасным ночным зрением. Зато мешал свет. Кто-то очень умный правильно распорядился насчёт освещения. Приходилось признавать, что среди людей встречаются умные особи. Во всяком случае, они смогли направить свет так, что он прекрасно освещал самого пленника и в то же время мешал ему разглядеть что-либо за железными брусьями. Он прекрасно видел пол, часть решётки и танцующие в блеклых лучах пылинки, но не часовых. Он даже не мог точно определить размеры помещения. И это злило. Но он знал, где находятся людишки и выход наружу. Эти идиоты заняли позицию по обе стороны входной двери. Он не знал наверняка, но не видел других причин, по которым два охранника стояли бы в паре локтей друг от друга в таком огромном помещении.       Больше ничего интересного не было. Он выжидал, притворяясь оглушенным.       Нравы в лаборатории в последнее время стали посвободнее, по крайней мере, полковника Леффлера в этот раз не просили накинуть на форму белый халат. А вот его спутнику в гражданской одежде молодой лаборант с упрямым видом протянул белую тряпку. Тип пожал плечами и не просто накинул на плечи халат, а с хулиганской улыбкой сунул руки в рукава, поправил воротник и покрутился перед полковником.       — Мне идёт?       — Ага, — кивнул Игнар и добавил. — Сразу умным выглядеть стал.       Тип довольно заулыбался, игнорируя подтекст. Впрочем, халат ему действительно шёл. Среднего роста, по-спортивному стройный, с густыми рыжими волосами и умными зелёными глазами, он и в самом деле походил на учёного. Особенно рядом с высоким и широкоплечим полковником, имевшим нарочито мужественную внешность бравого вояки. Они составляли довольно неординарную пару, но странным образом смотрелись органично. Так бывает, когда люди многое прошли вместе. Тип шмыгнул вперёд, с любопытством оглядывая всё, что попадалось на пути: столы, приборы, лотки, пробирки. Возле рабочей модели портала рыжий ненадолго затормозил, вытащил руки из карманов и почесал кончик носа с самым шкодливым видом. Лаборант дернулся было за ним, но твёрдый взгляд полковника мгновенно остудил этот порыв. А тип уже потерял интерес к мини-порталу и, петляя между столами, но не сбавляя шага, безошибочно направился именно туда, где ждал полковника доктор Грейд.       Эймунд Грейд был высоким и крупным мужчиной с заметным животом и ещё более заметной лысиной. Глядя на него, было трудно предположить, что этот человек имел несколько научных степеней, около двух десятков высоких наград за научные труды и открытия в сфере генетики, и… пользовался большим авторитетом среди хакеров. Справедливости ради надо заметить, что хакеры знали его под ником Мозен и никак не связывали с одним из самых выдающихся учёных северного полушария. Доктор Грейд имел довольно скучную внешность среднестатистического обывателя: округлое лицо, нос картошкой и светлые глаза, не нуждающиеся в очках. В лаборатории он не носил положенного халата, зато ходил в домашних тапочках и был если не неряшлив, то несколько неухожен, как и большинство убежденных холостяков.       К молодому полковнику учёный относился со сдержанной симпатией, не распространявшейся на остальных военных. Грейд пожал руку Леффлеру и вопросительно кивнул на его спутника, прилипшего к ближайшему монитору.       — Это Ларри Лоск, — представил полковник приятеля.       Тот мгновенно оторвался от монитора и с приветливой улыбкой помахал доктору раскрытой ладонью. Грейд осмотрел Лоска сверху вниз. Ему не понравилось, что этот человек не протянул руку для приветствия, но то, с какой лёгкостью и непосредственностью Лоск сумел показать одновременно и границу, и доброжелательность, вызвало симпатию.       Ларри улыбнулся и кивнул на монитор.       — Я не учёный, но попробую догадаться. Это изображение клеток пленника. И они ведут себя странно. Как бы это… — Лоск почесал в затылке. — Не умею по-научному, скажу неграмотно и приблизительно. Эти клетки могут делиться сколько угодно раз и так часто, как им захочется. Другими словами — регенерация круче, чем у продвинутого вервольфа. Тварь сможет отрастить себе новую конечность или, скажем, орган, а весь организм в целом претендует на почётное звание бессмертного. Верно?       Ларри уставился на Грейда горящими глазами и явно не предполагал никокого другого ответа, кроме утвердительного.       — Это самое убогое объяснение, какое я слышал, — доктор достал из ящика стола шоколадный батончик, развернул шелестящую обертку и с наслаждением откусил. — Но вывод верный. Эта тварь стара, как прабабка Мафусаила, и проживёт ещё столько же. Убить в теории можно, но на практике не представляю, как.       Лоск радостно хлопнул в ладоши и потер их. Весь его вид говорил о том, что он счастлив получить подтверждение каким-то своим выводам.       — Что значит «не представляю, как убить»? — Леффлер радости своего штатского приятеля явно не разделял.       — Клетки этих тварей вырабатывают теломеразу в нужном объёме, — пояснил профессор. — Это такой фермент, который восстанавливает теломерные участки, поврежденные при делении клетки.       — Вы, правда, думаете, что мне всё стало ясно? — полковник скрестил руки на груди и едва приподнял тёмную бровь. Несмотря на довольно невыразительное лицо, передавать иронию Леффлер умел виртуозно.       — Попробую проще. Есть такая фигня — теломер. Находится на концах хромосом. Каждый раз, когда клетка делится, теломер чуть-чуть укорачивается. А потом — бац! Делиться клетка больше не может. А эти твари восстанавливают теломер ферментом, который вырабатывают их клетки. Просто и эффективно.       — Если собираешься таким образом сделать бессмертными своих солдат, то забудь, — Ларри увлечённо разглядывал какой-то замысловатый прибор, но руками не трогал. — Не сработает.       — Почему? — полковник и не думал сдаваться. — Всего-то накачать клетки этим ферментом.       — Угу, — Ларри оставил прибор в покое и грустно улыбнулся. — А дозу ты как рассчитаешь? Если этой дряни будет чуть больше, чем надо, ты получишь не вечную жизнь, а раковую опухоль.       — А молодой человек кое-что понимает, — Грейд потёр руки. — Именно! Клетки начнут делиться бесконтрольно. У человека этот фермент тоже вырабатывается, но недостаточно быстро. Какое у вас образование, господин Лоск?       — Он фольклорист, — Леффлер широко улыбнулся. — Правда, подход у него… специфический.       — Но я был прав! — Ларри азартно ткнул пальцем в экран. — Профессор, а что вы скажете по поводу роста этого существа? Оно же ещё растёт?       Профессор удивлённо уставился на взъерошенного фольклориста, но согласно кивнул.       — Да. У этой твари до сих пор не атрофирован тимус. Правда, соматотропный гормон выделяется достаточно вяло, но расти монстр ещё не перестал.       — Да!       Лоск вскинул кулаки к потолку, радостно оскалившись. Доктор рассеянно моргнул: на миг ему показалось, что приветливый человек преобразился в хищника, вышедшего на след жертвы, очень уж нехороший огонёк сверкнул в зелёных глазах Ларри. Впрочем, могло и показаться.       — Я был прав! — Лоск потирал руки и едва ли не приплясывал на месте.       — И в чём же? — Грейду надоела неожиданная пантомима.       — Это йотуны! Йотуны, профессор! Те самые! Из скандинавских легенд. Ледяные великаны, рожденные раньше самих богов!       — Они ещё и людоеды, — полковник попытался остудить пыл приятеля.       — Да! Как и наш пленник!       — Слышь, умник, — Игнар положил тяжёлую ладонь на плечо Ларри, мгновенно утихомирив приятеля, — а убивать этих твоих йотунов как?       — Ну... — Лоск почесал затылок, — если у тебя нет Молота Тора или великого меча, то довольно сложно. А я еще не разобрался в том, что могло бы под этим подразумеваться. Слишком уж разные характеристики у этих самых великих мечей. Возможно, это были принципиально разные типы оружия.       Солдаты, охраняющие пленника, не сводили с него взгляда, периодически поглаживая пальцами воронёные бока автоматов. Вражеский офицер был огромен, сантиметров на двадцать более двух метров роста, и весил не меньше центнера. Центнер крепких костей и железных мышц — и ни грамма жира под мертвенной, неестественно голубоватой кожей. Тварь раскинулась на полу, безвольно раскинув длинные руки и ноги, и вроде бы не собиралась приходить в сознание. Ну, а зачем? Отдыхает тут вражина, пока его охраняют. Но ничего, ещё настанет время допросов.       Солдаты, за неимением других занятий, рассматривали пленного. Всё, что сочли более или менее опасным, с великана сняли, оставив лишь странного покроя длинный сюртук с множеством хлястиков и ремешков, узкие брюки и тяжёлые сапоги. Всё из чёрной кожи, слишком тонкой, чтобы быть шкурой животного.       Лицо не было прикрыто страхолюдной кожаной маской, вроде тех, что носили рядовые захватчиков. Лицо… точнее уж сказать «рожа». Черты резкие, словно кто-то не особо умелый тупым топором выстругивал из неподатливого материала: лоб слишком высокий, надбровные дуги тяжёлые, глаза запавшие, нос с хищной горбинкой, нарочитые скулы и тонкогубая пасть, усеянная загнутыми внутрь острыми зубами. И вот эту тварь предстояло охранять.       Внезапно тварь зашевелилась, и охранники вскинули автоматы, целясь в пленника. Но тот спокойно встал и, скрестив руки на груди, застыл на месте лицом к двери. Словно он мог видеть. Через пару мгновений солдаты услышали шаги, приближающиеся к двери.       Когда она распахнулась, пленник пытался разглядеть силуэты, возникшие на пороге. Свет из коридора мешал увидеть людей, но их точно было не меньше шести. Двое первых шагнули внутрь, и дверь за ними захлопнулась. На лице пленника не отразилось ничего. Он ждал, когда прибывшие подойдут поближе.       — Как он? — спросил высокий и широкоплечий человек, вошедший первым. Его голос, слишком спокойный и богатый интонациями, не был похож на голос военного, но пленник ощутил силу, излучаемую им.       — Отдохнул уже, — не по-уставному ответил один из караульных, небрежно держа автомат и всем видом показывая, что охрана монстров для него самое что ни на есть рядовое событие. — Недавно очнулся.       — Имя? — а это уже явно у пленника спрашивали.       В ответ йотун растянул тёмные губы в угрожающей улыбке, показывая частокол острых зубов.       — Я — твоя смерть.       — Какой храбрый! — а этот восторженный голос оказался неожиданностью. Йотун, приготовившийся к допросу, удивлённо уставился на говорившего. Тот шагнул к клетке, попадая в узкую полосу света. Невысокий, по сравнению с говорившим первым, подвижный, с неуместной в темнице улыбкой от уха до уха. — Он мне нравится!       Ларри обернулся к полковнику, прижимающему ладонь к лицу.       — Ларри, ты…       — Да ладно тебе! Он храбрый! И не злой вовсе! Просто хищник!       — Я тебя сейчас отсюда выпру.       — Нечестно! — Ларри обернулся к йотуну и выдал, тыча пальцем в Леффлера. — Скажи ему, что это нечестно!       Полковник отвернулся, а его плечи мелко задрожали. Охранники удивлённо смотрели на наглого штатского и окончательно растерявшегося пленника.       — Вы же йотуны?! Йотуны! — Ларри подошёл слишком близко к клетке. — Ледяные великаны, дети Имира!       — Мы... — пленник осёкся. В этой ситуации любая угроза прозвучала бы глупо. Склонив голову набок, йотун смотрел на странного смертного. Добыча и есть. Полная жизни и глупая добыча. — Глупый смертный.       — Вот! — глупый смертный ткнул пальцем в пленника и обернулся к Леффлеру. — Ты слышал, Ингар! Он назвал меня смертным! Йотун!       — Ну, у тебя и доказательства, — полковник, навесив на лицо бесстрастное выражение шагнул ближе, тоже ступая в полосу света, взял приятеля за шкирку и оттащил на безопасное расстояние. — Ладно, будешь Йотун.       Эти слова уже предназначались пленному.       — Итак, Йотун, у меня к тебе несколько вопросов.       — Ты добыча, — великан снова жутко улыбнулся, стряхивая удивление.       — Пока нет, — спокойно ответил полковник. — Зачем вы напали? Сколько вас?       — Мы просто съедим вас. Оставим лишь немногих, как вы оставляете скот на пастбищах.       — Рановато вы Рагнарёк устроили, — вмешался Ларри. — Трёхлетней зимы ещё не было. У нас тут вообще глобальное потепление. И Фенрир пока солнце не проглатывал. Ну, тут не видно, но на улице сейчас светло. Честно.       Йотун перевёл взгляд на полковника, тот, казалось, чудом удерживал невозмутимое выражение лица. Поймав взгляд пленника, Леффлер пожал плечами, мол, сам не знаю, почему его терплю.       — Ларри, — мягко позвал полковник.       — А может, не надо? — штатский скорчил жалобную физиономию.       — Это твоя теория, — Леффлер пожал плечами. — Пленник не отвечает. Времени мало.       Ларри бросил на йотуна печальный взгляд.       — Жаль. Он красивый.       Охранники подавились воздухом, а полковник снова уронил лицо на ладонь. К выходкам Ларри он давно привык, но смириться с ними не мог. Дверь снова распахнулась, в неё быстро вбежала четверка бойцов в полном защитном обмундировании с оружием наперевес. Не говоря ни слова, не дожидаясь команды, бойцы слаженно выстрелили в пленного. Тот с удивлением смотрел на четыре маленькие коробочки, впившиеся в его грудь. От коробочек тянулись спиралевидные провода. В следующий миг могучее тело выгнуло дугой. Йотун затрясся и рухнул навзничь, широко раскинув руки.       — Молот Тора, — тихо сказал Ларри Лоск. — Молнии — то же электричество. Убить таким зарядом его невозможно, но на некоторое время вырубит.