***
Комната пуста. В воздухе резкий запах медикаментов и стерильности, монотонно гудят приборы, а люминесцентные лампы дают свет лишь в определённых местах — над белым столом в углу, над высоким стеклянным шкафчиком и у двери. Однотонность помещения, звенящая тишина — словно вырезка из фильма ужасов: нет отвратных картин и жутких чудовищ, но где-то на периферии сознания рождается едкое, липкое чувство, постепенно охватывающее тело. Взгляд медленно перемещается к кровати. Он наперёд знает, кто лежит там, завёрнутый в больничный кокон из бинтов, трубочек и присосок. Кажущийся сейчас особенно изуродованным, слабым, с едва заметно тлеющей в груди искоркой жизни. Он уже видел его: знакомые черты лица, побледневшего, осунувшегося, со следами кровоподтёков. Ресницы мелко подрагивают. Здесь всегда всё гиперболизировалось, но вспоминал он об этом намного позже. Прошибает холодным потом, внутренности судорожно сжимаются. Ещё ребёнок, мальчишка совсем. Беспомощный. Жалкое зрелище, что пугает до тошноты. Он не хочет видеть, старательно отводит взгляд, но неведомая сила толкает, заставляя упасть на край больничной койки. Мальчишка на ней вздрагивает и медленно открывает глаза. Чёрные, безжизненные, бездумно смотрящие вперёд. Его передёргивает, он хочет отстраниться, но по другую сторону постели возникает женщина. Её он тоже знает. И одновременно будто не узнаёт: она такая же бледная, лицо опухло и раскраснелось от слёз и болезненных бессонниц. — Мама, — шепчет, в ужасе отшатываясь, но женщина хватает за запястье, притягивает к себе, нависает над безмолвно-равнодушным свидетелем происходящего. Её взгляд теперь холоден, в нём отражается вихрем всё то, что он так старался забыть. — Это ты. Твоя вина. Его нет из-за тебя. Ты мог, мог его остановить! — сипло, сорвано. Слова слетают с губ ядовитым хрипом, который льдом пробирается под кожу. Он пытается вырваться, кричать, но не может, внезапно понимая, что видит перед собой белый потолок. Белый потолок с мигающими полосами света люминесцентных ламп.***
POV’ Кирилл
Просыпаюсь резко, как от выстрела. Прыгает в висках неровный пульс. Одеяло сбито, валяется в ногах, футболка влажна от пота. Перед глазами знакомый письменный стол, заваленный папками и бумагой, высокий компьютерный стул — возле кровати, на нём закрытый ноутбук. Несколько минут лежу, не шевелясь, стараюсь вернуть мозгу контроль над телом, а лёгким — утраченный кислород. Постепенно видение белых стен исчезает, более чётко и ясно проступают очертания моей собственной спальни в синеватых предутренних сумерках. «Не было печали…» — сажусь и провожу ладонью по лицу, словно стирая невидимую паутину, липкую и мерзкую. Потряхивает мелко. Одно дело, когда тебе снятся кровососущие монстры, зомби, пытающиеся тебя сожрать, или что-нибудь в этом духе, когда ещё частью мозга понимаешь, что всё есть сон — сюр, дикий и несуразный. И совсем другое — когда сновидение причудливо переплетается с обрывками малоприятных воспоминаний, создавая почти реалистическое восприятие. Сердце перестаёт танцевать танго, возвращаясь в привычный ритм, и я облегчённо вздыхаю, подбирая брошенный рядом с кроватью телефон. Суббота. 07:37 Двадцать три минуты до будильника — на дисплее в верхнем углу иконка часов. Смотрю на неё недоумённо, пытаясь понять, какого чёрта поставил побудку в выходной, пока память полностью не возвращается из цепких лапок шального Морфея. «Сегодня Максим приезжает», — от этой мысли по телу разливается приятное, исцеляющее тепло, ненавязчиво прогоняющее неприятные ощущения, навеянные кошмаром. Встряхнувшись, добираюсь до непрочитанных сообщений, отправленных несколькими часами ранее: Лис: Я выехал. Надеюсь, ты успеешь выспаться) Невольно улыбаюсь, запуская руку в спутанные вихры. «Нужно принять душ, перекусить и добраться до вокзала», — составив себе нехитрый план, полностью погружаюсь в его осуществление. Неприятный осадок постепенно растворяется, заменяясь чувством волнительного предвкушения. После того дня мы созванивались ещё несколько раз, но чем ближе приезд, тем чаще подступала нервность. В голове роились сотни вопросов, но задать их хотелось напрямую. Мать спала, потому дом покидаю без лишней головной боли, с вечера предупредив, что ухожу на подработку и останусь на ночь у друзей. Такие отговорки никогда восторгом не встречались, но отвоевать право личного времени худо-бедно удалось за последние годы. Забегая в маршрутку, занимаю излюбленное место в самом углу. До вокзала четверть часа. Пара быстрых прикосновений к экрану смартфона — и музыка ненадолго отвлекает: странная неуверенность, подогревающая чувство лёгкого страха, и эйфория, предвкушение желаемого… Нужно лишь подождать каких-то полчаса. Не такая уж высокая цена. Заприметив в одном из помутневших от грязи окошек знакомое здание вокзала, осторожно перебираюсь ближе к выходу, и в этот момент телефон вибрирует входящим сообщением: Лис: Я на подходе к городу. Встретишь? Негромко усмехаюсь и быстро печатаю ответ: Кристалл: Нет. Я вообще-то ещё валяюсь в кровати. Лис: Ты же сейчас пошутил, да? Без привычных смайликов и рожиц. Не оценил иронию? Кристалл: Конечно, пошутил. Блин, ты действительно думаешь, что я поступлю, как последняя скотина? Лис: Ну. Мало ли, вдруг передумал…) Пришлось спешно перебарывать желание отвесить ему хороший подзатыльник при первой же подвернувшейся возможности, аргументировав для себя это тем, что парень и сам, наверняка, нервничает не меньше меня. Кристалл: Я уже у вокзала и через несколько минут буду стоять на перроне. Так что бойся и прекращай нести чушь. Прячу гаджет в карман и выбираюсь из душной маршрутки. Всюду люди: кто-то уходит, прощается, кого-то встречают. Вдали грохочет, отовсюду слышатся голоса. Понятия не имею, как искать Мэтта среди всего этого безобразия. Радует одно — пути, по которым должен тормозить его поезд, пусты. Объявлений о задержке слышно не было, остаётся только ждать. Через несколько минут раздаётся безликий женский голос, и вдали начинает маячить тёмное приближающееся пятно. Резко одёргиваю немного съехавшую куртку. Отсчёт пошёл на секунды. Четвёртый вагон. Первый, второй, третий… Цифры перед глазами мелькают быстро, толпа сдвигается вразнобой. Двери вагона открываются, и количество человек на квадратный метр резко идёт на рост. Чуть ли не первый раз в жизни благодарю матушку-природу за то, что ростом она меня не обделила, ибо протискиваться через кучу спешащих — целый идиотический квест уровня «Босс». Казалось, приезжающим конца-края нет, но вот, кряхтя, из вагона выползает будто бы последний старичок, и на несколько секунд я перестаю дышать. «Он ведь не мог не приехать, правда? Это ведь не глупый розыгрыш, да? А может…» В голове успевает промелькнуть добрая сотня разных по содержанию вариантов, прежде чем по железным ступенькам слетает светловолосый каприз моей личной фортуны, обернувшись лишь на пару секунд, чтобы что-то сказав проводнице за спиной. Народ постепенно разбредается, а я встаю как вкопанный. Белая ветровка почти слепит, на плечо заброшена сумка. Попрощавшись со смущённо машущей ему девушкой, Лис мотает головой, пока взгляд не останавливается на мне. Губы растягиваются в довольной улыбке. — Кир! Неискажённый техникой голос слышится звонче. Наблюдаю, как Макс сокращает расстояние, — на миг пробирает предчувствием, что он сейчас повиснет у меня на шее, болтая ногами, и засмеётся по-детски заливисто: таким радостным выглядело лицо. Однако неловкость делает своё дело — замирает в полушаге. На автомате отмечаю, что он ниже ростом всего сантиметров на десять, не больше. — Привет, — запоздало стряхиваю странное оцепенение и натянутость. — Как поездка? Лис переступает с ноги на ногу и забавно морщится. Поправляет сумку. — Сначала я думал, что помру от скуки. Наушники, как назло, дома оставил, а вокруг одни бабули, даже поговорить не с кем было. Но потом разговорился с одной… Как их называют? Проводницы? Да, с проводницей! И ожидание стало не таким кошмарным, — он смеётся негромко, почти смущённо, а я мимолётно пытаюсь прислушаться к себе. — Поезда — они такие. Не для развлечений. Проголодался? — Не очень, но от кофе не откажусь. Подмёрз, — словно в доказательство ёжится, втягивая голову в плечи, затем смотрит на меня с довольным прищуром. — Ты обещал показать любимое кафе. Погода в наших краях не самая холодная, но всё-таки он одет как-то легко. Заставляю себя проглотить ворчание и с лукавой улыбкой галантно кланяюсь: — Почту за честь сопровождать Вас, сэр, до сего замечательнейшего места и в нём самом, дабы облегчить Вашу участь пребывания здесь. Прыснув от смеха, Лис закатывает глаза и глубже запихивает руки в карманы. Атмосфера немного разряжается. Решаемся по итогу на такси — быстрее, спокойнее и теплее. Макс молчит, то и дело бросая в мою сторону осторожные взгляды. Когда водитель подъехавшего к нам авто тронулся, я был уверен, Лис уткнётся в окно — как-никак новый город. Но он продолжал косится на меня. — Что? — почти озадаченно. Усмехается и расслабленно откидывается на сидение. — Ничего. Просто пытаюсь побыстрее привыкнуть. — К чему? — Ну, знаешь, я нечасто со знакомцами из Сети встречаюсь. Да и на поезде давно не катался очень, — он улыбается, немного рассеянно обхватывая себя руками и потирая плечи. Кошки, живущие в душе, с подозрением навострили уши и приготовили когти. Вновь ловлю себя на мысли, что практически ничего не знаю об этом парне. Хотя нет, не так: я знаю о Лисе многое, но понятия не имею, что окружает Максима — там, за пределами экрана. Дисбаланс на лицо. Не так давно я расщедрился настолько, что рассказал ему о своей жизни и о матери, пока мы обсуждали, где можно переночевать. Ещё никогда я не испытывал такого зудящего желания… Довериться? Выговориться? Похоже, у Макса дар располагать к себе людей, выуживать из них откровения. А может, это было нужно именно мне? Может, все эти годы среди окружающего сена я искал именно такую драгоценную иголку — человека, что будет смотреть на меня с интересом не из-за внешности, который будет понимать меня и не обязывать, не требовать чего-то? — Даже не знаю, удивиться или глупо пошутить. Пожалуй, промолчу, — моя улыбка в ответ его обезоруживает. — Ничего не могу обещать, но надеюсь, что ты не будешь жалеть о том, что решился приехать. Последнюю фразу произношу скорее для себя, чем для него, когда таксист плавно притормаживает у невзрачной кофейни. Расплачиваюсь и выбираюсь из машины. Лис, заметно отогревшийся, выходит следом, с любопытством осматриваясь, и становится похожим на белку. С улыбкой толкаю дверь, проходя в небольшое уютное помещение. Светло-бежевые стены приятно успокаивали глаз, столики круглые, резные, с разноцветными полосками скатертей. Кофе здесь готовили лучший в городе, на мой взгляд. Будто из ниоткуда лилась ненавязчивая мелодия — что-то из классики в современной обработке. Моё любимое место — слева от входа, почти в углу: два небольших кремовых диванчика друг напротив друга и между ними вытянутый стол. Оттуда можно спокойно наблюдать за мерным течением жизни — что на улице, что внутри кафе — бездумно вслушиваться в чужие разговоры или читать, уединившись с чашкой кофе. Макс оценил атмосферу по достоинству, безошибочно направляясь в мой угол. Не знаю, проговорился ли я в своих рассказах или наши предпочтения совпадают даже в этом, но шёл он явно на своей волне. — Кир! Давно тебя видно не было, — из служебного помещения появляется миниатюрная девушка в фирменном фартуке. Я приветливо улыбаюсь и оборачиваюсь, чувствуя на себе вопросительный взгляд Лиса. — О, Алён, привет. Да с учёбой совсем замотался, не было времени. Как шеф себя чувствует? Когда я заходил в последний раз, ваша… новенькая? Не помню имени, она сказала, что он в больницу уехал. Хожу в эту кофейню далеко не первый год, даже подрабатываю иногда, когда позволяет время. Люди здесь простые, открытые и добрые: порой по-отечески покровительственная улыбка владельца заведения и безумно вкусный кофе его дочери спасали от маячивших перед носом нервных срывов. Дружественное местечко, одно из немногих в моей жизни. — Папа неважно себя чувствует, да, но врачи говорят, что ничего опасного. Он пока отлёживается дома, а я тут одна заправляю, — девушка пожимает плечами. — Передавай ему привет. Пусть выздоравливает. — Хорошо. Ты с другом сегодня, я гляжу. Тебе как обычно? — интересуется деловито, возвращаясь к своим обязанностям на подходе к нашему столику, за которым Лис уже расположился на своё усмотрение — поближе к батарее. Я падаю напротив. — Ограничусь флэт-уайтом. Макс? — разомлевший, он, казалось, немного выпал из реальности, с блаженной улыбкой устроившись в углу. — А горячий шоколад у вас есть? Не ожидав такого поворота, не удерживаю смешок. Алёна, если и удивилась, то виду не подала, только задумчиво глянула на оставленную стойку. — Вам со сливками? Орехи? Могу предложить миндаль и арахис. Есть ещё вариант с корицей. — Нет, просто горячий шоколад. И стакан воды. — Принято. Подождите немного. Хорошо, что с утра здесь народ почти не водится. Помещение светлое от множества широких окон и просторное. Заказ мы получаем довольно быстро. Алёна удаляется, а я принимаюсь наблюдать самое умилительное зрелище в своей непродолжительной жизни — уничтожение Лисом десерта-напитка чайной ложкой. — Знаешь, Кир, ты был прав, тут действительно здорово, — докладывает, облизнувшись. Вид у него действительно расслабленный, «сытый» и вполне довольный. У меня, полагаю, такой же. — Я хотел показать тебе ещё пару занимательных мест. Но если устал, можем поехать в гостиницу, я всё забронировал. Максим морщится. — Я вполне могу сам о себе позаботиться и уж тем более за себя заплатить, — он ворчит, я же в ответ закатываю глаза и отпиваю кофе. — А прогуляться я не против. Мне нравится проводить с тобой время. Последняя фраза срывается с его губ так легко, как обыденность, — простой факт, который стоит принять, как данность: небо голубое, а Максу нравится. Какие вопросы? В груди разливается шуршащая теплота, и виной тому явно не батарея. — В таком случае, я в твоём распоряжении, — оставив пустые чашки и кивнув на прощанье странно улыбающейся Алёнке, поднимаюсь на ноги и протягиваю руку Лису. Совершенно не подумав, зачем и почему — просто захотелось до чёртиков. Тот с секунду-две смотрит удивлённо, а потом усмехается, кивнув, и сжимает мои пальцы. Сердце, будто спохватившись, пускается в шаманскую пляску. Сегодня, очевидно, чуть ли не впервые в жизни, раздачу счастья с утра пораньше я не пропустил.