"Рыцарь и Королева"

Карен изнутри разрывал крик. Она не могла ни говорить, ни двигаться, и с трудом представляла, где находится. Чувствовала биение сердца, каждый непроизвольный вдох, но на большее не хватало сил. Перед глазами все поплыло, когда девушка попыталась повернуть голову и осмотреться. Комната была как в тумане, а реальность казалась затянувшимся сном. Где она, как оказалась здесь? Почему не получается вспомнить, что случилось? События предшествующих дней Карен помнила также смутно – они беспорядочно вспыхивали в памяти, не желая складываться в единую картину. Она уже была в академии Эшфорд или просто уснула дома, в теплой кровати? Попытки сконцентрироваться на произошедшем оказались тщетными, а в следующую секунду в голове возникла мысль: что если причина в сотрясении мозга? Возможно, она упала и не может пошевелиться или вообще лежит в коме? Девушка запаниковала: сердце тревожно зачастило, а дыхание сбилось. Ярко освещенная комната отдалилась, ее очертания размылись из-за застилавших глаза слез. Ну же, вспоминай!.. Ее внимание привлек приглушенный звук открывающейся двери, и девушка инстинктивно хотела повернуть голову, чтобы увидеть вошедшего, но не смогла. В поле зрения появился черный силуэт, размытый настолько, что узнать его не удавалось. Может, за ней пришли?.. Все ее страхи развеяла маска, и она стала первой вещью, на которой Карен смогла остановить взгляд. Зеро – нет, Сузаку, который прятался за маской – сделал шаг от двери и остановился у кровати. Поняв, что туман перед глазами начинает рассеиваться, девушка уже осмысленнее взглянула на темную фигуру. Ее сердце забилось медленней, дыхание выровнялось, и она всецело отдалась наблюдению за гостем. Куруруги стоял перед ней, опустив плечи и прикрывая изрядно потрепанным плащом левую руку. Заметив ее взгляд, он наклонился вперед, опираясь на спинку кровати. Не в силах вспомнить, как выглядит Сузаку, Карен могла только гадать, какое у него в этот момент выражение лица, скрытого за темным стеклом. – Ты меня слышишь, Карен? – тихо спросил Сузаку, и его слова эхом донеслись до девушки. Она попыталась ответить, но все еще не могла произнести ни слова. Наконец ей удалось перевести взгляд на красный костюм пилота, свисающий со спинки стула. И вдруг все встало на свои места. Она привязана к стулу и отчаянно пытается вырваться. К ней приближается Канон, доставая из кармана пистолет с инъекцией. Потом… – Это был рефрейн, – медленно произнес Куруруги. – Скоро тебя отключат от системы. – И зачем-то добавил: – Не бойся. Карен уже ничего не боялась – она была в бешенстве. Если бы переполнявшая ее ненависть могла вернуть силы, то девушка в ту же секунду бы встала и отправилась на поиски Канона. Она уже предвкушала тот момент, когда разорвет его на куски за использование на ней наркотика. – Он мертв, – продолжил Сузаку, будто прочитав ее мысли по глазам. – Я сам занялся им. С тобой все будет хорошо. Отвлекшись от пилотского костюма, девушка уставилась в зеркальную поверхность шлема и снова попыталась вспомнить случившееся уже после того, как на нее подействовал рефрейн. Перед глазами вихрем проносились ложные воспоминания, внушенные наркотиком. Единственной вещью, которую она запомнила достаточно четко, была маска, хотя Карен уже начала сомневаться в реальности произошедшего. – Карен, я… Дверь вновь распахнулась, и Сузаку прервался на полуслове, немедленно выпрямившись. Всем своим видом он выказывал надменную уверенность в себе. Да, человек, повернувшийся к Карен спиной, был настоящим Зеро. – Как она? Все еще не говорит? Оги! Канаме наклонился к девушке и медленно провел рукой по ее щеке. Кодзуки стало не по себе от того, каким озабоченным стало лицо друга, и, кроме того, она не чувствовала прикосновения. – Теперь ты в безопасности, – с грустной улыбкой прошептал Оги. – Ланселот починили? – невозмутимо осведомился Зеро. – Что? А, да. – Замечательно. Было заметно, что Зеро, интересующийся правительственными делами, а не раненой девушкой, раздражает Оги. Но этот человек, прячущий себя настоящего под маской безразличия, не сможет провести Карен. Его поведение в тот момент, когда вошел Канаме, говорило о том, что лишь с ней он мог становиться собой. – Доктор сказал, что действие наркотика скоро закончится, и, если хотите знать, она избежала серьезных повреждений, – заметил Канаме, выделяя интонацией каждое слово. В его голосе слышался сарказм. – В таком случае, мне нужно побыть с ней наедине. – Зачем сейчас? Она даже не может говорить, а ты собираешься допрашивать ее? – Все, что от нее требуется, это слушать, а не говорить. Будь добр… Оги немного поворчал, бросил прощальный взгляд на Карен и ушел. Девушка с некоторым беспокойством следила за действиями Зеро, пока он закрывал дверь, ставил стул у кровати так, чтобы она могла его видеть. Он рухнул на жесткое сидение, на мгновенье засомневался, но снял шлем и положил его на край кровати, рядом с ней. Маска завалилась на бок, показав в отражении левую руку хозяина. И только теперь Карен заметила сочащуюся из-под темной материи кровь и поняла, почему Куруруги так старался прикрыть плечо. Сузаку придвинулся ближе и закрыл лицо ладонью. – Прости, – прошептал он срывающимся голосом. – Это моя вина, что ты оказалась там… Сузаку судорожно втянул воздух, и Карен могла поклясться, что он готов заплакать. Но это длилось мгновенье. Парень выпрямился и заглянул ей в глаза, затем протянул правую руку, едва коснувшись того места, куда ее ударили. На бледной коже ярким пятном выделялась ссадина. Сузаку нахмурился, будто почувствовав ее боль, и уронил руку на кровать. И хотя Карен не почувствовала самого прикосновения, охватившее ее странное волнение удивило даже больше, чем необычное поведение бывшего Белого Рыцаря. – Ты была первым человеком, назвавшим меня по имени, с тех пор, как… – начал он, но тут же встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. – Лелуш сказал, что я больше не смогу жить под именем Сузаку Куруруги, и мне придется забыть все, что я знаю. Таково было его желание. С того времени мое имя мало что значило для меня, ведь я отдал все, чтобы стать Зеро. Пока… ты не вернула мне его. Я был ослеплен им, цепляясь за жизнь, которую уже не вернуть. Сузаку переводил взгляд с предмета на предмет, его лицо постепенно стало отстраненным и чужим. Карен чувствовала, что между ними вновь возникла стена, за которой Сузаку когда-то спрятался от мира, став Зеро. Он пожертвовал своим счастьем для более значимой цели, используя маску как средство, ведущее к лучшему. Как это сделал Лелуш. Целый год Куруруги был один – отрекшийся от всего, что любил, и это разрушало его изнутри. Карен захотела ударить его, кричать, пока не сядет голос, доказывая, как он не прав. Ему – им – не обязательно переживать все в одиночку. – Сузаку больше нет. – Он резко встал. – Этого имени больше не существует. Я был счастлив его услышать. Сузаку надел шлем Зеро и вновь взглянул на нее сквозь непроницаемое стекло. Несколько капель крови, упавших с его плеча на пол, прозвучали необычайно громко для слабого сознания девушки. Карен силилась встать и остановить его, но могла лишь пристально смотреть на темную маску. Она не знала, почему ей хочется остановить его, но в эту секунду это было единственным желанием. – Прощай, Карен. Спустя минуту после того, как Сузаку ушел, в ней проснулась знакомая боль. Она не понимает. Совсем недавно ей не было никакого дела до этого парня, она совершенно забыла о нем. Что же изменилось с тех пор? Почему вдруг она чувствует себя такой потерянной? Карен бы ни за что не призналась, но в глубине души она знает, почему так больно. Она так же одинока, как и Сузаку.